Одиннадцать подснежников

Глава 32

Лорел захлопнула за собой дверь, уронила сумку с ноутбуком и бросила на пол куртку. По лицу сползали капли дождя.

— Мама? — дрогнувшим голосом позвала она.

— Я на кухне, — отозвалась Дейдра.

Невероятно. Как вообще такое возможно?

Лорел протопала на кухню, оставляя после себя лужицы воды и даже не замечая этого.

— Как ты могла? — Чувства, в том числе незнакомые, переполняли ее, бушевали, спорили, как будто кто-то другой пытался овладеть ею.

Дейдра, в фартуке в розовую клетку поверх костюма для йоги, помешивала что-то на плите и, услышав голос дочери, обернулась.

— Что?

Лорел захлестнул гнев, горячий и безжалостный.

— Это Зик Кейн? Он мой отец?

Дейдра уронила деревянную ложку, и белый соус расплескался по деревянному полу. Она так побледнела, что губы выступили синими пятнами.

— Что ты сказала? — прохрипела она.

— Значит, да, — отрезала Лорел. — Как ты могла? — Она прошла к столу, вернулась, чувствуя, что нервы начинают сдавать. — Ты хоть представляешь, как я искала его все эти годы? В каждой базе данных, в каждой записи, везде, где могла бы найти мужчину с рыжими волосами и гетерохромией? Даже зная, что, возможно, у него не было ни того, ни другого, я все равно продолжала искать. Потому что мне нужно знать. — Она всплеснула руками. — Потому что я хотела знать, откуда я взялась. Аномалия я, или есть другой такой же человек, который выглядит в глазах мира такой же нелепицей… Я хотела знать, что я не одинока.

— Ты… ты не одинока. — Дейдра повернулась и выключила конфорку. — Давай сядем и поговорим.

— Я не хочу сидеть, — взорвалась Лорел, чего никогда раньше в общении с матерью не позволяла: боль резала ее, как раскаленное лезвие. — Ты лгала мне. Много раз.

Дейдра, прихрамывая, подошла к столу и опустилась на стул.

— Да, знаю. Лгала.

— Зачем? — крикнула Лорел. — Зачем ты это делала?

Бледные щеки Дейдры вспыхнули красным.

— Ты не говорила мне, что ищешь его. Я не знала.

Лорел обдало жаром.

— Да, не говорила. А что я могла сказать? «Привет, мам, я знаю, ты накачивалась наркотиками и не можешь вспомнить, скольких парней трахнула в Сиэтле, но я все равно хочу найти своего отца. Может быть, у меня есть братья и сестры». Так, что ли?

Дейдра ахнула и опустила голову.

Лорел выдохнула и поморщилась от боли в груди.

— Извини. Я не хотела ранить тебя. — У нее пересохло в горле. — У меня его глаза.

— И его волосы, — тихо сказала Дейдра и подняла голову. В ее глазах стояли слезы. — Мне так жаль… Но даже зная, как ты будешь злится, я бы снова сделала то же самое. Так что злись и ненавидь меня, сколько хочешь.

Сесть Лорел не могла: она чувствовала себя так, словно целый час вдыхала мет.

— Почему? Даже если он тебе не нравился, почему я не могла хотя бы узнать о нем? Ты представляешь, как трудно расти, понятия не имея, кто твой отец? Глядя на каждого пожилого мужчину и спрашивая себя, не этот ли?.. Или тот? Думая, не потому ли тебе не везет с мужчинами, что ты не знала отца? — Дядя Блейк и дядя Карл сделали все, что могли, но она всегда ощущала отсутствие отца. Зика Кейна. Который теперь пропал без вести.

— Я не хотела, чтобы ты его знала, — уже другим, твердым голосом сказала Дейдра. — Когда мои родители умерли, я не поехала в Сиэтл. Я связалась с веселой компанией, и однажды вечером пастор застукал нас с пивом на территории церкви. Он разогнал всех по домам, а меня предложил подвезти… — Нижняя губа у нее задрожала.

Лорел замерла, и мир тоже остановился. Она тихонько села.

— Мам…

— Извини. Я не хотела, чтобы ты знала.

У Лорел перехватило дыхание.

— Что… что случилось?

Дейдра отвела взгляд.

— Он был старше, сильнее и… занимал положение в обществе. Он поцеловал меня, и я позволила ему это.

У Лорел снова заболело в груди.

— В машине?

Дейдра кивнула, и слезы упали ей на грудь.

— Потом я отстранилась, и он сказал, что я его дразню. Он был прав: я ведь действительно его поцеловала.

— Это не значит, что ты его соблазняла или домогалась. — Лорел схватила мать за руку, от боли у нее потемнело в глазах. — Ты не сделала ничего плохого.

Дейдра с усилием, словно преодолевая боль, сглотнула.

— Он не остановился. Я боролась с ним, сопротивлялась, но он не остановился.

Боже… Лорел склонила голову. В груди горело. Получается, она появилась на свет в результате изнасилования?

— Вот почему ты не хочешь ездить на машине? Не можешь находиться в транспортном средстве?

— Я знаю, что это глупо… — Дейдра вздохнула. — Но как только дверца в машине закрывается, я как будто снова оказываюсь там и отбиваюсь от него.

— Почему ты мне не сказала? — спросила Лорел, хотя и знала ответ еще до того, как задала вопрос.

Дейдра только покачала головой.

— Я ненавижу его, но ты — лучшее, что есть в моей жизни, и так было с того момента, как ты в первый раз толкнулась у меня в животе. Ты — все, что у меня есть, и когда я смотрю на тебя, то вижу только хорошее.

Страх, который сидел в ней и о котором она не догадывалась, отступил.

— Ох, мам…

Дейдра вытерла лицо.

— Это еще не все. Он привез меня домой, и возле дома был Карл. Он сразу понял, что произошло.

Лорел напряглась.

— И что дальше?

— Карл подошел к Зику, и они подрались. У Зика был нож, — прошептала Дейдра.

Лорел поникла.

— Так шрамы у дяди Карла — это от Зика Кейна?

Дейдра фыркнула.

— Зик не только порезал Карлу лицо, но и ударил его головой о машину. Карл почти три месяца лежал в коме.

Боль, казалось, наполнила воздух и придавила Лорел.

— Почему? — Она держалась из последних сил. — Почему ты никому не сказала? Не обратилась к властям?

Дейдра покачала головой.

— Мне было семнадцать. Родители умерли. Зик пришел в больницу и пригрозил, что убьет нас всех, если я что-нибудь скажу. — Она вытерла глаза. — Фермой тогда владела церковь — мои родители только работали на земле. Даже если б Зик не убил нас, и даже если б кто-нибудь мне поверил, куда бы мы пошли? Блейк занимался сельским хозяйством и только что женился, а Карл лежал в коме. Поэтому я промолчала, но заставила Зика передать ферму нам.

Лорел моргнула.

— Вот как?

— Да. — Дейдра покраснела. — Знаю, это шантаж, но я не хотела, чтобы он или церковь имели над нами власть. Карлу нужно было место, где он мог бы восстановиться, а мне был нужен дом для ребенка.

Полегчало.

— Он знал? Знал обо мне? — Было бы неплохо, если б он узнал о ней до того, как она убьет его за это.

Дейдра покачала головой.

— Понятия не имею. Наша ферма далеко от церкви, так что я его больше не видела. И не хотела видеть. Я родила тебя здесь, а потом ты училась на дому до поступления в колледж. Если он и знал, то искать тебя не пытался. Слава богу.

Вот тебе и отец… Хотела — получи.

— Мне так жаль, мам… — Лорел покачала головой. — Но все равно у меня его глаза и волосы. Как случилось, что никто не заметил?

— В Дженезис-Вэлли он приехал уже лысым. Что касается цвета глаз, то никто об этой его особенности не знал, потому что он носил контактные линзы или очки. Я видела его настоящие глаза только один раз, тем вечером. Почему Зик скрывал свою гетерохромию, я не знаю, но у него, должно быть, была на это какая-то причина. — Дейдра пожала плечами. — Большинство людей, особенно в городе, понятия не имеют, что у него глаза другого цвета. И в церкви тоже. Этот свой секрет он тщательно охранял.

— Когда Эбигейл Кейн была здесь недавно, ты уже знала, кто ее отец?

— Знала, но говорить тебе не собиралась, — прошептала Дейдра.

Лорел встала и наклонилась, чтобы обнять мать. Потом взяла ее за руку и потащила за собой, мимо лестницы в подвал, в квадратную комнату с удобными стульями и лежащими повсюду разноцветными мотками пряжи. Многие жертвы насилия учатся справляться с последствиями пережитого творческими средствами.

— Ты начала вязать, когда мы были на востоке. Тебе это посоветовал психолог-консультант? — Она мягко подтолкнула мать к стулу, рядом с которым стояла корзинка с пряжей.

— Да. — Дейдра машинально потянулась за пряжей и круглыми спицами, которыми вязала детское одеяльце. — Я и тебя научила справляться со стрессом таким же образом.

Лорел села на другой стул.

— Это хороший способ. Я люблю тебя, мам.

— Я тоже тебя люблю, — пробормотала Дейдра, уже щелкая спицами.

Лорел покачала головой.

— И столько лет ты и Карл держались подальше от Зика Кейна… Подальше от его церкви…

Дейдра посмотрела на получающийся узор.

— Да. И прежде, чем ты спросишь: Блейк и Бетти ничего не знали. Мы с Карлом, как только он вернулся домой и поправился, решили сохранить это в секрете.

Теперь секрет был раскрыт. Лорел тоже взялась за спицы; ее сердце и голова начали войну. И на этот раз сердце, похоже, брало верх.

Зик Кейн заплатит. Если только он еще жив…

После того как Дейдра отправилась спать, Лорел вышла из дома, села в машину и поехала под дождем через весь город. Доктор Эбигейл Кейн жила в закрытом районе, разделенном на участки площадью в пять акров, где у соседей не было необходимости видеть друг друга. Лорел подождала справа от ворот под барабанящим по крыше ледяным дождем, а потом, когда ворота открылись перед въезжающим автомобилем, последовала за ним и покатила дальше, по петляющим дорогам, мимо нарядных особняков, к самому дальнему от ворот дому. Высокому, внушительному, окруженному деревьями и кустами, стоящему на некотором отдалении от дороги, ближе к опасной реке. Дом был современного дизайна — со множеством углов, из твердых материалов, — а подъездная дорожка вымощена чем-то похожим на мрамор.

Лорел припарковалась на ней и несколько раз глубоко вдохнула. Этот визит — ошибка. Она не в лучшей форме, и ей бы следовало вернуться домой и еще немного повязать. Тем не менее, она толкнула дверцу и вышла под моросящий дождь, мгновенно промокнув и замерзнув. Волосы прилипли к лицу, но Сноу наклонила голову и направилась к дорожке, обсаженной колючими кустами, защищающими дом.

Поднявшись по трем широким ступенькам, Лорел оказалась перед массивной стальной дверью и нажала кнопку звонка. Никакого декора, смягчающего жесткие линии дома, здесь не было. Она снова поежилась — холод пробрался, кажется, в самое сердце.

Эбигейл открыла дверь, и глаза у нее от удивления расширились.

— Агент Сноу… — Она скользнула взглядом по ее мокрому лицу. — Боже мой. Входите.

Лорел вошла в ультрасовременный дом из стекла, стали и острых углов. Из высоких, едва ли не от пола до потолка, окон на дальней стене открывался вид на стремительную реку, заснеженные рощи и возвышающийся за ними Сноублад-Пик.

Лорел стояла в прихожей, и стекавшая с нее вода расползалась по белой плитке пола. Она снова поежилась. Разум ее как будто онемел, но тело все еще горело.

— Постойте. — Эбигейл поспешно удалилась, по-видимому, в ванную для гостей, и вернулась с мягким белым полотенцем. — Какой ужас… Что случилось? — Не дожидаясь разрешения, она расстегнула на Лорел куртку, повесила ее на ближайший крючок и вытерла полотенцем ее густые волосы. — Кстати, как вы меня нашли? Вообще-то, свой домашний адрес я храню в секрете…

— Мне было достаточно сделать один звонок, — стуча зубами, ответила Лорел. — Вы помните, что я из ФБР?

— Да уж, риторический вопрос… Давайте выпьем по бокалу вина. — Эбигейл прошла босиком по холодному на вид кафелю в открытую кухню с бетонным задником и сверкающими столешницами из белоснежного мрамора. — Я только что открыла прекрасную бутылку «Шато Лафит Ротшильд Пойяк» две тысячи десятого года.

Лорел сбросила обувь и последовала за хозяйкой, ощущая легкое покалывание от холода и адреналина. Какой подход будет правильным? В ее голове происходило слишком много всего. Лучше всего было бы вернуться домой и подготовиться к этой встрече. Вместо этого она выдвинула безупречно белый барный стул с хромированными вставками и села за стойку, чувствуя себя тысячелетней старухой.

Эбигейл налила в бокалы темно-красного вина.

— Вы понимаете толк в винах?

— Нет. — Лорел взяла бокал и повертела его, наблюдая блики света в переливающейся жидкости. — Нисколько. Но аромат приятный.

Ее голос звучал невыразительно, глухо. Тело онемело. Мозг тоже. Идея была не самая умная и не самая безопасная. Чтобы справиться с Эбигейл, потребовались бы все ее способности, но она просто сидела, как чурбан. Новая реальность оказалась слишком велика и сложна, чтобы принять ее и усвоить.

— Вам все-таки нужно научиться этому. Чего стоит жизнь, если не наслаждаться хорошим вином? — Эбигейл поднесла бокал к носу и медленно вдохнула. — Да. Восхитительно. — На ней были белые штаны для йоги и толстый серый свитер, а светлые волосы каскадом падали на плечи. На бледном лице сияли темно-синие глаза. — Ну ладно. А теперь, может быть, скажете, почему вы оказались на моем пороге в столь поздний час, когда при последний нашей встрече велели мне держаться подальше?

У Лорел была какая-никакая повестка, которой она и намеревалась следовать. Сейчас перед ней была женщина, не уступавшая ей, а может быть, даже превосходившая ее интеллектом. Разгадать ее она не смогла. Лорел отпила вина, оказавшегося довольно крепким, и одобрительно кивнула. Да, вкусное. Она поставила бокал.

— Вы знали, что Зик Кейн — мой отец?

Эбигейл моргнула. Раз, потом другой. Поставила свой бокал на безупречно чистую стойку.

— Прошу прощения?

— Это правда. Вы знали?

Эбигейл посмотрела на Лорел, перевела взгляд от одного ее глаза к другому. Улыбнулась.

— Какое неожиданное развитие событий, да?

Она подняла руку, убрала из правого глаза синюю контактную линзу, под которой обнаружилась ярко-зеленая радужка. Потом проделала то же самое с другим глазом, открыв радужку более сочного цвета, чем синяя линза, да еще с гетерохромным пятном в нижнем углу.

У Лорел перехватило дыхание.

Эбигейл отвела руку за затылок, наклонилась и сдернула светлые волосы. Парик? Кто бы мог подумать? Волосы под париком были темно-рыжие, подстриженные довольно коротко, но уже слегка завивающиеся на концах. Эбигейл посмотрела на Лорел, и ее улыбка открыла небольшую щербинку между резцами.

— Да, сестричка. Я знала.