Северное сияние моего сердца

Глава 5. Часть 5. Все или ничего

Что-то неладное творилось с Россией, и она это почувствовала давно. Еще с самого съезда по глобальному потеплению.

Когда русская выступала со своим проектом, она случайно встретилась с взглядом США, и тогда ее сердце забилось чаще. В театре после оперы, он подал ей руку, желая помочь спуститься по лестнице, и предательский румянец окрасил щеки россиянки. Столько эмоций она никогда не испытывала. Их отношения были всего лишь игрой. Не больше. Но иногда ей хотелось, чтобы все притворство оказалось правдой.

Девушке не было понятно поведение Германии, внезапной агрессии возникшей между Штатами и немцем. А увидев дерущихся парней, она не смогла удержаться на месте.

— Неужели ты до сих пор этого и не заметила? Он влюблен в тебя по уши! Только и ноет о вашей любви, о хороших отношениях… Наивная очкастая псина!

В тот момент у нее все одномоментно рухнуло. Лучший друг детства России все это время любил ее. Тогда просто не было слов, чтобы хоть что-то ответить Германии.

— Мне надо идти… Дела, сама понимаешь.

Как же неловко получилось. Ситуация совершенно вышла из-под контроля.

— Свалил как трус, поджав хвост. Весь в отца.

Тогда злость и обида за немца скопились в русской. Она готова выслушивать жалобы американца, его ярые высказывания, но, когда речь идет о человеке, что приравнивался к старшему брату, то россиянка не может сдержаться. Как же потом горела ее рука после удара. Как ей было больно и тяжко на душе. Девушке казалось, что США изменился, но горькая правда раскрыла ей глаза. Она попросту накричала на него, а после сбежала, как трус с поля боя. Горько.

— Россия, так что ты думаешь насчет моего предложения?

Немец с такой надеждой смотрел на нее, свято веря в то, что русская обязательно согласиться.

— Германия, я хочу тебе кое-что сказать… — тихо произнесла та, глядя в его голубые глаза. — Ты прекрасный парень. У тебя хорошее будущее. Но для меня Гер, ты как Украина, как Азербайджан. Просто любимый брат. Прости…

Как же Германия тогда посмотрел на нее. Сердце разрывалось. Но лучше сказать правду сразу, чем кормить его сладкой ложью.

— Ничего… Я понимаю. Все-таки шанса у меня было не так уж и много.

— Германия…

— Рос, все хорошо. Я справлюсь. Главное, что ты ответила честно.

Такой неловкости россиянка никогда не чувствовала. Однако друг детства — он и останется другом детства.

— Я пойду. Время уже позднее.

Она не узнала собственного голоса.

— Хорошо. До завтра.

Ох, как же ей хотелось вернуть прежнего веселого немца. Видеть его печаль девушке совершенно не хотелось.

На следующее утро она с трудом поднялась с постели. События вчерашнего вечера застряли в ее голове, не давая и минуты спокойствия. Однако придется ей набраться смелости. У России не получится вечно избегать Германии, ведь он часть их семьи. К тому же нужно встретиться со Штатами, и серьезно поговорить.

Сейчас она примет душ, переоденется и отправится на встречу к приключениям, но настойчивый стук в дверь не позволил русской даже на метр приблизиться к комнате. В дверь били, не прекращая, напугав россиянку не на шутку. Вдруг пожар охватил их дом или еще чего хуже. Конечно же, она не стала медлить, бегом направившись к двери. Однако это оказалась всего лишь Лихтенштейн со своим обычным холодным взглядом. Хотя… Если присмотреться, то в ее глазах можно было увидеть ярость. Не спрашивая разрешения, девушка вошла в спальню России, и, дождавшись, когда та прикроет дверь, начала свою гневную тираду.

— Считаешь, если к тебе мужики на шею вешаются, то можно и над Гером издеваться!

Такого заявления русская никак не ожидала. Тем более лихтенштейнка редко называет братьев по сокращенному имени, а значит, эта невысокого роста фурия готова броситься сейчас на кого угодно.

— Прошу прощения, какие еще мужики?

— Мне-то откуда знать! Вообще не понимаю, что в тебе такого особенного нашел мой брат.

Она могла своим острым языком довести любого. Но россиянка не такая податливая.

— А я не понимаю, почему ты лезешь, куда тебе не следует? Этот разговор был только между мной и Германией.

— Рот закрыла. — Рыкнула на нее Лихтенштейн. — Указывать будешь своей семейке, а не мне.

— Вы для нас, как семья.

— Но мы с тобой ровесницы, так что прекращай строить из себя старшую сестру и обращаться со мной, как с ребенком! Черт возьми! Почему именно ты?! Гер небось ослеп на оба глаза!

— Лихт, это наше с ним личное дело.

— Уже нет. Многие страны знают о признании Гера. Ты ловко выставила его на посмешище.

— Я?! Лихтенштейн, да кому я могла рассказать, если мой телефон остался в кабинете!

— А кто тогда?!

— Мне-то откуда знать! Господи… А план. А отец! Если ему расскажут, то катастрофы не избежать.

— Мы уже предпринимаем все возможное, чтобы эта информация больше не смогла распространиться.

Обессилено сев на край стула, Россия вновь постаралась вспомнить все мельчайшие подробности того вечера. Она, немец и американец. Больше никого.

— Россия. А США мог бы сделать это?

Будто что-то треснуло внутри русской. Нет. Такого быть не может. Она отказывается в это верить.

— Давай, ты поможешь мне составить логическую цепочку. — Села в кресло лихтенштейнка, закинув ногу на ногу. — Гер рассказал мне, что америкос ворвался в наш дом. Это так? Ты знаешь причину его поступка?

— Нет. Я вообще без понятия…

— Что было потом?

Как же россиянке не хотелось это рассказывать. Однако Лихтенштейн была неумолима.

— Они чуть не подрались.

— И… Все?

— Я ударила США.

— Интересно, за что?

— Неважно…

— Значит, чуть не подрались, да и ты руку приложила…. Вот и ответ. США просто разозлился на вас, а чтобы отомстить, решил растрещать всем про признание. Ведь если СССР узнает про это, то Геру не жить.

— Нет, нет. Это все неправда.

Россия отказывалась слушать и верить этим словам.

— Кроме вас троих в комнате больше никого не было?

— Да.

— Тогда чего ты тупишь! Все против этого америкашки. Открой глаза! Он как был гадом, так и остался.

Русская словно умерла внутри. Как же так. Она ведь верила в него. Думала, что Штаты изменился в лучшую сторону. Почему же больно и тяжко в груди?

Остальные дни в Вене россиянка старалась игнорировать американца, избегала с ним встреч, старалась не попадаться ему на глаза. Он писал ей извинения на открытке с цветами, отправлял сообщения, звонил каждый день, но желания беседовать с ним у России не было. Тем более, зачем просить прощения у нее, если США провинился перед Германией.

Возвращаться с ним в Вашингтон русской тоже не хотелось. Он ведь не оставит ее в покое, а сейчас россиянке нужно все хорошенько обдумать и остыть. Попадись Штаты под ее горячую руку, скандала не избежать.

— Рос, если что-то случится, обязательно звони. — Строго произнес немец, провожая Россию на самолет.

— Как скажешь. — Улыбнулась ему та.

Она бы уже развернулась и ушла, только печаль в глазах Германии не давала ей и шагу сделать. Как же тяжело ему после отказа.

— Гер. Хочешь, как в детстве? — раздвинула русская руки в стороны, готовясь принять объятия.

— Братские объятия?

— Они самые.

Приятные и дорогие воспоминания. Когда немец остался жить в семье Союза, ему достаточно сложно давалось общение со сверстниками, а тем более на чужих землях после войны. Он всегда забивался в угол своей комнаты, обхватив руками ноги, и тихо плакал. Но все-таки россиянка узнала его маленькую тайну и придумала способ, как прогнать печаль. Крепкие братские объятия.

— Береги себя. — Тихо сказал Германия, отпуская девушку на самолет.

— Ты тоже. — Помахала ему рукой та, отправляясь вслед за семьей.

Скучно и одиноко. Некогда любимый родной дом внезапно опустел. Чего-то не хватало. А вот чего именно, Россия не могла понять. Вроде и отец рядом, братья с сестрами постоянно звонят, но чувство тоски никуда не уходило. Ей хотелось поехать куда-то, чтобы отыскать лекарство от душевных терзаний. Сердце болезненно сжималось, в голове совершенно пусто. Русской не раз приходилось брать себя в руки, чтобы закончить работу. А потом отец внезапно заговорил о США. Видимо подумал, что они поссорились. Хотя отчасти это правда. После коммунист уговорил ее поехать к Польше вместе с Китаем. Было очень трудно. А особенно трудно скрывать свои эмоции. Когда россиянка заметила Штаты, ей почему-то захотелось подбежать к нему, просто поговорить, узнать, как он поживает, скучал ли американец по ней, но слова младшей сестры немца возвращали Россию обратно на землю. Ей не было неприятно находиться рядом с США, только неловкость усугубляла всю ситуацию.

А какой был кошмар, когда по возвращению в Белый дом, русская увидела Штаты и Стейси чуть ли не в чем мать родила. Казалось, ее душа разбилась на тысячу осколков. Она старалась придать невозмутимость своему виду, однако из-за избытка отрицательных эмоций, выходило не очень. Быстро же американец нашел ей замену. К тому же полную противоположность. По сравнению с россиянкой шатенка была как тростинка. А еще очень мила и наивная. Такая девушка уж точно понравилась бы любому мужчине. К тому же парочка отлично смотрится вместе.

— Не важно. Я очень устала после всех этих перелетов, еще надо принять душ и поесть. Поэтому простите, но мне пора.

Россия не понимала, почему она так разозлилась. Почему хотела, чтобы та шатенка убрала от него свои руки. Тем более увидев их в таком полуголом виде, русская готова была закричать и заплакать. Непонятные эмоции. Кажется, она сходит с ума. Но больше масла подлила в огонь Брит.

— Ты вообще в курсе, что США и какая-то девица с клуба встречаются?

Мир окрасился в черный цвет. Комедия окончена, настала драма. Больно, обидно, печально. Ну почему с ней это происходит?! Почему она так остро реагирует на США? Почему, когда россиянка видит его вместе со Стейси, хочется вырвать сердце из груди?

Промучившись неделю, Россия все же решила обратиться за помощью.

— Ich dachte schon, du rufst mich nie an.* — Усмехнулся в трубку Германия.

— Не хотелось тебя беспокоить. — Тяжело вздохнула русская.

— Что-то ты поникла совсем с нашего прошлого разговора.

— Гер. Я, наверное, заболела.

— С чего такие выводы?

— Да, что-то творится в организме. — Начала томным голосом россиянка, присаживаясь на край кровати. — Не могу понять. То сердце прихватит, то чувствуется какая-то пустота внутри…

— Пустота говоришь…

— Именно. И резкие перепады настроения. И это странно… Может до меня добрался товарищ шизофрения…

— Рос. А сердце начинает болеть, случаем, не когда америкашка рядом?

Вопрос поставил Россию в тупик. А ведь действительно. Стоило перед ее глазами промелькнуть Штатам и сердце колотится словно сумасшедшее, а вот, когда шатенка дотрагивается до американца, то сжимающей боли русской не избежать.

— Россия? — позвал ее немец, не услышав ответа.

— Гер, ты не поверишь…

— Дальше можно не продолжать. — Перебил россиянку тот. — Рос, ты, правда, не понимаешь?

— Абсолютно! Может к врачу сходить…

— С этим врач тебе не поможет.

— С этим, это с чем? — все никак не могла сообразить Россия.

— Liebe.* Рос, ты влюбилась.

Для русской все перевернулось с ног на голову. Такого точно быть не может. Как? Почему? В США?! Это просто ложь.

— Гер. Не издевайся. Я не могла… так просто.

— Но все же с тобой это произошло.

— Нет, нет, нет. США не мой тип. Тем более он всего лишь притворялся передо мной. Я не забыла, как он тебя чуть не побил!

— Рос…

— Нет, Гер. Это не может быть любовью!

— Да выслушай же ты меня! — крикнул Германия в трубку, приводя россиянку в чувства. — Тогда не только США был виноват. Я спровоцировал его. Тогда в машине…

— Какой машине, черт возьми?! Что ты несешь!

— Когда мы возвращались с оперы. Я наврал тебе, говоря, что у США дела… Извини.

Такого Россия никак не ожидала услышать. Как же все стало сложно. Голова совсем не работает.

— Бляха муха…. Теперь я совсем ничего не понимаю… Гер? Ты слышишь?

— Прости, Рос. Твоя сестра уже приехала ко мне. Надо идти работать.

— Еб твою мать…. Ладно. Но, когда освободишься, немедленно позвони. Я хочу знать, что произошло тем вечером. Понятно? Все. Больше не смею отвлекать. До встречи.

— До встречи.

Что делать ей теперь? К кому обратиться за помощью? Германия сказал, что она влюбилась в Штаты. А что значит влюбилась? То, что сердце шалит, это еще не говорит о любви. Тут даже простая аритмия подойдет.

Бессмысленно водя пальцем по экрану телефона, русская просматривала список контактов, думая кому позвонить, спросить совета. Литва и Латвия? Нет. Ни за что, и никогда. Молдавия? Она сегодня занята, как и Беларусь. Япония? Вроде на совещании. С другими странами у россиянки не было таких тесных отношений. И тут она наткнулась на Эстонию. Дел у нее важных нет. Скоро она выходит замуж. Так что о любви эстонка знать точно будет.

— Tõepoolest?* — послышался в трубке тихий голос младшей сестры.

— Эсти, узнала, кто позвонил?

— Сестрица! — обрадовалась ей та, заглушая музыку на фоне. — Давненько я тебя не слышала. Как ты поживаешь? Как Германия? Как США? Все наладилось?

— Я как раз и звоню тебе, чтобы узнать кое-что касающееся США…

— Погоди минуту. — Остановила ее Эстония, а после, произнеся “Финни, если что, я разговариваю по телефону наверху”, поднялась в спальню. — Теперь можно и посекретничать. Что случилось?

— Месяц назад я обнаружила у себя странные симптомы. Частое сердцебиение, повышенное настроение, либо наоборот, то жар, то озноб. Какое-то беспокойство, волнение. А еще, когда США во время раздачи подарков на Новый год дотронулся до моего плеча, это место горело. После того раза, когда я поругалась с США, у меня какой-то упадок сил. Часто появлялась тоска. А в груди болезненно сжималось сердце. Видимо меня настигли шизофрения и сердечная недостаточность. А вот Германия сказал, что я влюбилась. Но такого просто быть не может. Вот как ты считаешь? Это болезнь или любовь?

Но вместо объяснения, Россия услышала громкий заливающийся смех сестры. А это редкое явление.

— Я сказала что-то смешное?

— Нет! — пыталась успокоиться эстонка. — Только, пожалуйста, не говори, что ты к врачу еще записалась.

— Я хотела, но Германия остановил.

— И правильно сделал! Сестренка не обижайся, но в любви ты полный чайник.

— То, что я чайник — это понятно. Но почему вы говорите, что это любовь? Я не понимаю.

— Давай я попробую описать тебе ситуации, а ты отвечай только да или нет. Хорошо?

— Как скажешь.

— Слушай. Вот проходит мимо тебя наш США, да еще поглядывает в твою сторону и даже помашет рукой. А ты стоишь, смущенно глядишь в одну точку, наматываешь прядь волос себе на палец. И тут он внезапно решил подойти к тебе. Сердце бешено колотится, мурашки побежали по коже, в голове путаются мысли, ты больше не можешь скрывать свое волнение. Да в придачу румянец окрасил твои щеки. Знакомо?

— Да. — На автомате выпалила русская, удивляясь своей честности.

— Еще вариант. Стоит, значит, США на улице. И тут к нему подлетает такая фифа. Вся в золоте, накрашенная, личико смазливое, прическа модная, декольте выпирает. Аж злость берет. Прямо так и хочется глаза выцарапать. Было же?

— Было.

— И еще ты стала замечать его внешние изменения. Похудел или потолстел, надел он сегодня рубашку, которую носил в понедельник, или она совершенно новая. Случалось?

— Черт. Да!

— Тогда поздравляю! Росси, ты влюбилась.

Сегодня пополнился сборник чувств россиянки. Любовь. Новое и необъяснимое состояние. И вроде как любой человек, узнав о влюбленности, постарается завоевать расположение своей второй половинки. Но для России все закончилось, не успев и начаться.

Американец ведь встречается со Стейси, и ей не хочется рушить их идиллию. Любить — это не только счастье и веселье, но и слезы, крики, разочарование. Надо просто спрятать свои чувства от США, и тогда может они утихнут.

Комментарий к Глава 5. Часть 5. Все или ничего.

Ich dachte schon, du rufst mich nie an.* — Я уже думал, ты никогда мне не позвонишь.

Liebe.* — Любовь.

Tõepoolest?* — Да?

ОХЕРЕТЬ ВОТ ЭТО ПОВОРОТ!

ДА?!

Я сама не ожидала!

….кек.

Только не бейте пожилого автора. Ему еще части писать.

Спасибо, что прочитали и остались с нами до этого момента)

Ждем следующих частей!