Северное сияние моего сердца

Глава 6. Часть 20. Его прошлое

Спасибо Алине Бадамшине и Софье Ивановой за принятие участия в написании этой части! Я вас помню мои соавторы)

Российская империя — столь сильный и могущественный правитель своих земель. Своим упорством и стремлением он добился невероятных результатов: строились железные дороги, росли города, возникали промышленные предприятия. Империя принимал решения, направленные на социальную и экономическую модернизацию своего государства: было введено золотое обращение рубля, несколько законов о страховании рабочих, приняты законы о веротерпимости и всеобщем начальном образовании. Хоть народ и был беден, однако государь старался достать его из того дна, в котором он находился. Сдержанный, скромный, приветливый, чуткий, внимательный и аккуратный. Все его очень любили и уважали. Особенно жена Российской империи — Александра Федоровна. Она была для него самым дорогим человеком в этом мире. Он всегда беспокоился за ее здоровье и благополучие.

Саша была женщиной мудрой и справедливой, всегда старалась помочь своему мужу советом. Только вот здоровье ее всегда подводило. Стоило Александре слечь из-за самой обыкновенной простуды, Империя сразу же отправлял за врачом, а сам оставался подле жены до его прихода.

Детей у царской семьи не было очень долго. Все целители как один твердили — слабое тело, ничего не выйдет, однако через пару лет Александре удалось забеременеть. Это было началом трагедии Российской империи. Сразу после рождения сына, его жена скончалась. Тогда все государство оплакивало смерть столь великой женщины. Для Империи это было сильным ударом. Чтобы хоть как-то подавить боль внутри, мужчина полностью отдал себя работе, оставив своего ребенка на попечение нянькам. Конечно же, Российская империя любил СССР, но чувства печали и потери не позволяли ему оправиться, заставляя Империю все больше работать. Поэтому Союз рос в окружении чужих людей, так и не почувствовав за его несколько лет жизни отцовской ласки. Няни учили его уважать и любить своего родителя, и мальчик, будучи еще совсем ребенком, всегда внимательно слушал и запоминал их наказы. Его никто не баловал, СССР воспитывался очень строго, не было ни единого дня, когда бы он мог просто выбежать в сад, да спокойно посидеть под деревом. Верховая езда, языки, история, арифметика, музыка, география, военное дело, а также такой предмет, как Закон Божий.

Поначалу Союз достаточно сильно увлекся столь необычными для него науками, особенно ему нравилась поэзия и в свободное время, что бывало очень редко, мальчик закрывался в комнате и, позволяя своей музе творить, мог написать пару строчек. Он часто спрашивал своих нянек, почему его отец так редко с ним виделся, но те лишь меняли тему. Однажды при встрече с Российской империей СССР попросил его прогуляться по саду да запустить воздушного змея, которого привез один из старых друзей Империи. Однако произнеся строго “нет”, мужчина отправил своего сына читать молитвенник, а сам закрылся в кабинете. Именно тогда в их отношениях появилась трещина. Думая, что он не нужен своему родителю, Союз потерял интерес к урокам и стал часто сбегать с дворцового двора. Он обменял у одного поваренка свою новую одежду на старую потрепанную рубаху и порты с заплатками. Убегал он через потайной ход, который сам нашел по чистой случайности.

Скитаясь по улицам, СССР наткнулся на небольшую компанию дворовых мальчишек и девчонок, играющихся с самодельным корабликом у лужи.

— А что вы делаете? — громко спросил Союз, с интересом разглядывая игрушку.

— Мы пускаем купеческий корабль в дальнее плавание. — Отозвался самый младший из компании. — Хочешь с нами?

— Хочу!

— Как тебя звать-то? — задал вопрос высокий мальчишка, с палкой в руке.

СССР понимал, что его имя знали в каждом уголке государства, поэтому ни в коем случае его нельзя произносить. Мало ли, что случится.

— Сашкой. — Неуверенно произнес он, боясь, что дети не поверят в его ложь.

— А чего так неуверенно? — смеясь, ответил “высокий”, позволяя Союзу подойти поближе к кораблику. — Вот меня кликают Васькой. Батька всегда говорит мне, что надо произносить свое имя гордо!

За всю свою жизнь впервые СССР чувствовал себя так прекрасно. Немного попускав кораблик, малышня решила сыграть в “лепки, ляпки”. Конечно же, сын Империи никогда не слышал о таком развлечении, и, когда он рассказал об этом ребятам, те принялись наперебой объяснять ему правила игры.

— Раз ты никогда не слыхал о ляпках, то быть тебе водой! — крикнул Вася, и, после этих слов, вся ребятня как один рванули от Союза, бегая вокруг него, да дразня: “ Не дашь лепок, не вырастешь с вершок!”.

Гоняясь за своими новыми друзьями, СССР хлопнул рукой по русоволосой девочке и, крикнув “На тебе ляпку, отдай её другому!”, бросился наутек. Сколько же было тогда крику и смеха. Для царевича этот день запомнился на всю жизнь. Уставший и довольный Союз вернулся обратно во дворец и, спрятав свою маскировку в сундук с игрушками, улегся спать. Утром же его няньки принялись спрашивать, куда он вчера делся, но мальчик ни в какую не хотел говорить.

Так повторялось почти каждый день. СССР, одевая потрепанную одежду, сбегал в город, где играл с его компанией в разные веселые игры. Однако кроме развлечения мальчишки научили его многим полезным вещам: мастерить из дерева различные игрушки, плести небольшие корзины, особенно лапти, хотя в городе их не часто носили. Ему говорили о том, как нужно ухаживать за скотиной, какие грибы и ягоды полезны, а какие ядовиты, как правильно пахать и сеять поле, удить рыбу, расставлять силки на мелкую дичь или птицу. Союз же учил их азбуке и счету, рассказывал о материках и континентах или просто интересные истории, вычитанные из книг. А временами зачитывал свои стихи, приводя ребятню в восторг. Были, правда, и те дни, когда его друзья не могли выйти и поиграть с ним, тогда СССР бродил по улицам, разглядывая лавки и витрины магазинов. Очень часто ему попадались бродяги и бедняки, сидящие у стен зданий и просящие у прохожих хотя б кусок хлеба или копейку. Союзу это совершенно не нравилось. Вот был бы он главой государства, то никаких бедняков и бездомных на его землях не было. Да мальчишки часто рассказывали о том, как их отцы, возвращаясь домой, приносили лишь какие-то копейки.

После нескольких таких вылазок, у СССР сформировалась мысль — пора его отцу идти на покой и уступить ему место правления. Тем более у него возникла идея в изменении политики государства, и Союз постарается добиться своего, чего бы ему это не стоило. Однако ждать встречи с Российской империей ему долго не пришлось. К его огромной неосторожности СССР не смог достаточно хорошо спрятать свою маскировку, и служанка, пока убиралась в его спальне, наткнулась на торчащий из сундука рукав рубахи. И конечно Империя сразу узнал об этом. Держа в руках эту злосчастную находку, мужчина сердито глядел на сына, который, не страшась гнева своего отца, уставился на него таким же взглядом.

— Я жду твоих объяснений. — Только и произнес Российская империя, когда слуги вышли из кабинета.

— Я не собираюсь оправдываться перед тобой. — Позабыв обо всех наказах нянек, буркнул тот.

— Да неужели? Может тебя высечь?

— Тебе это все равно ничего не даст.

— Я одного понять не могу. В твоей комнате куча игрушек, а шкафы наполнены всевозможной одеждой. Зачем тебе это тряпье? Еще твои учителя говорят, будто ты стал часто сбегать с их занятий. Что с тобой происходит, сын мой?

— Это мой протест тебе. Больше я тебя слушать не стану! Я видел за стенами дворца столько ужаса, что уже совсем усомнился в твоей политике, отец. Смотря на то, как бедные люди ломают спины ради грошей, мне все больше кажется, что тебе плевать на свой народ. И я требую, чтобы ты отдал бразды правления мне!

Услышав такие нелепые, как казалось Империи, слова от столь юного отрока, государь разразился громким хохотом, разозлив Союз еще сильнее.

— Ты сам не понимаешь, что говоришь! — усмехнулся Российская империя, скрестив руки на груди. — СССР, ты юн и неопытен. К тому же управление государством это тебе не в игрушки играть. Тут нужны знания и понимание многих вещей. Ты ведь даже на собственных уроках усидеть не можешь, а с такой ношей тебе не справится и подавно.

— А вот и нет! — запротестовал Союз, громко топнув ногой. — Я докажу тебе, что ни одна преграда мне не помешает добиться своего! Вот увидишь, я стану правителем намного лучше, чем ты!

— Ты на совете даже десяти минут не продержишься, сынок. — Хитро улыбнулся Империя, свято веря в то, что его ребенок вскоре откажется от этой глупой затеи.

— Продержусь.

Какой же он все-таки упрямый. Сын и отец друг друга стоят.

— Ну что ж. Посмотрим, насколько тебя хватит.

— Будь уверен, надолго.

Казалось, что этот спор только раззадорил СССР. В его глазах был виден огонь соперничества и Российскую империю это очень заинтересовало.

Начиная со следующего дня, государь принялся таскать своего сына на всевозможные дворянские встречи или выборы, либо на совет или заседания министров, в надежде, что тот одумается и откажется от своей затеи, однако царевич с каждым днем все больше и больше погружался в государственные дела. Он вновь стал с тем же интересом поглощать знания, которые ему предоставляли учителя. Союз хоть и продолжал сбегать в город, однако получалось ему это провернуть не так часто. Империя усилил над ним надзор, да занятия и встречи стали занимать у него большую часть времени.

Перед первой мировой войной Российская империя провел реформу армии. В 1907 году была проведена реформа флота, а в 1910 реформа сухопутных войск. Мужчина многократно увеличил военные расходы, а общая численность армии в мирное время составляла два миллиона человек. И в 1912 году он принял новый Устав полевой службы. Несмотря на то, что было много положительных изменений, были и очень серьезные просчеты. Главный из них — недооценка роли артиллерии в войне. Это была страшная ошибка, которая четко показала, что на момент начала двадцатого века русские генералы серьезно отстали от времени.

СССР, хоть и был еще совсем юнцом, однако видел этот просчет очень четко, когда Империя взял его с собой на войну, желая показать тому все горести столь ужасного события в мировой истории. Мальчишка на всю жизнь запомнил запах пороха и крови. Но самым страшным было то, что потеряв своего родителя из виду, он наткнулся на лазарет, переполненный больными и ранеными. Солдаты без глаз или ушей, оторванные или размозженные челюсти, многие без кистей или стоп. Кому-то невероятно повезло, и он остался жив, другому же наоборот — смерть уже дышала в спину. Не самое лучшее зрелище для ребенка.

Резко хлопнув дверью, солдаты, выкрикивая нецензурную брань, помогали военным врачам перетащить на носилках своего раненого друга на койку. Это был отец Василия, мальчика с улицы. Мужчина работал в обувной мастерской, а теперь без обеих кистей он больше не сможет зарабатывать деньги на хлеб для своей семьи. Что может быть еще хуже этого?!

Союз пообещал себе, когда он встанет во главе государства, то никогда не допустит такой трагедии. Несмотря на все отвратные ощущения, СССР получил такие важные навыки как стратегия и тактика боя. Российская империя до сих пор помнил, как его собственный сын предложил ему неплохую идею вырыть траншеи в сторону позиции неприятеля и их маскировки перед наступлением. Это помогло защитить Верден от немцев и получить мальчишке заслуженное уважение от народа.

В 1917 году народ Империи изнуренный столько кровавой битвой требовали выхода из войны, но государь их не слушал. Именно тогда Союз понял, это его шанс. Ворвавшись в кабинет отца, он со своими верными товарищами, Василием и Петром, потребовал передачи власти ему. Перед Российской империей стоял уже не мальчик, а настоящий мужчина. Ведь за время войны СССР сильно возмужал, окреп, набрался опыта и знаний. Империя заметил, как люди тянулись за ним, видя в Союзе хорошего лидера, который сможет им помочь. Парень действительно сумел доказать своему отцу, что тот его недооценивал.

СССР в свою очередь прекрасно понимал, в каком отчаянном положении находится Российская империя. Если он откажется отдать бразды правления, то люди его попросту убьют, да еще и проблемы с сердцем внезапно настигли государя.

Они оба понимали, что будет для них лучшим решением, однако ни сын, ни отец не хотели уступать друг другу. В итоге не выдержав столь долгой дискуссии, Союз, стукнув кулаком по столу, накричал на своего родителя и, приказав своим подчиненным схватить Империю, сам поставил царскую печать и подделал подпись на документе. С этого момента власть перешла в руки СССР, а отношения с отцом совершенно сошли на “нет”.

Нет. Российская империя мог свободно ходить, куда ему вздумается, да и временами разговаривал с сыном, но диалог их был кратким, лишь по существу. Ни слез, ни улыбки, ни гнева. Только холодное безразличие.

Подписав декрет “О мире” Союз фактически провозгласил народу о выходе из войны, а третьего марта 1918 года подписал уже и Брестский мир. Пусть они не победили, однако это все же лучше, чем горы трупов. Тем более пора взяться за модернизацию своих земель. Грядут большие перемены.

Своеобразное было время. Улицы и площади Москвы, ещё не подвергшиеся масштабной реконструкции, сохраняли прежние старорежимные очертания. Пешеходы доминировали, уличное пространство было наполнено мелкими, кустарно-кооперативно-розничными деталями, на фасадах — разнобой вывесок. Общественный транспорт, киноафиши, наглядная агитация, лозунги, лозунги… Российской империи совершенно не нравились столь масштабные изменения его старого и мирного города. Но, что ему поделать.

СССР было немного тяжело справляться с таким огромным проектом, однако он не отчаивался, продолжая все в том же темпе двигаться к своей цели. Конечно, были моменты, когда без помощи отца Союз не мог решить какую-либо задачу, но, к его огромному счастью, их было не так уж и много. Погрузившись с головой в работу, парень целыми днями сидел в своем кабинете, либо пропадал на совещаниях. О выходном он мог лишь мечтать — слишком много накопилось дел.

Правда, в один жаркий июньский день коммунист все-таки смог выкрасть себе отдых. И сейчас, сидя на лавочке под кленом во дворе, он спокойно читал газету, слушая веселый смех детей, играющих на новой детской площадке, да болтовню старушек, развешивающих белье на веревки. Самая настоящая идиллия.

— Ай! — раздался чей-то крик недалеко от СССР.

Как истинный примерный гражданин, он подскочил со своего места, спеша помочь попавшему в беду человеку. Кто ж знал, что Союз сам попадет в хитрые сети судьбы.

Милая хрупкая русоволосая девушка, слегка скривившись в лице, потирала руками щиколотку, сидя прямо на асфальте. Пакет, что несла она в руках, упал на землю, позволяя яблокам раскатиться в разные стороны. Малышня, которая пару минут назад весело качалась на качелях, с визгом бросились к незнакомке. А если точнее — к ее яблокам. Коммунист только хотел крикнуть им, думая, что дети растаскают все яблоки, но моментально был остановлен самой девушкой.

— Не надо. Если хотят, пусть забирают. — Спокойно произнесла она, пытаясь подняться.

— Давайте, девушка, я вам помогу. — Ответил парень, протягивая ей руку. — Зря вы их не остановили. Эти озорники все ваши яблоки растаскают.

— Не страшно. Дети сейчас редко видят что-то вкусное, пусть хоть яблоки поедят.

— Присаживайтесь. — Сказал СССР, помогая незнакомке сесть на скамейку. — У вас нога опухла и покраснела. Сильно болит?

— Терпимо. — Смущенно произнесла та, с любопытством разглядывая Союза.

— Надежда Сергеевна. Вот ваши яблоки.

Целая орава детей, держа в руках столь сладостный плод, столпились возле скамейки, боясь сделать шаг вперед. Удивлению коммуниста не было предела.

— Спасибо ребята. Возьмите себе по одному. Но прежде чем есть, помойте!

Малышня послушно сложила яблоки возле девушки и, словно по щелчку, рассыпалась кто куда.

— Откуда они вас знают? — спросил ее парень, оставаясь все еще в легком замешательстве.

— Это мои ученики. Очень милые и хорошие дети.

— Так вы учитель в школе. А по вам и не скажешь.

— Учитель младших классов, если быть точнее.

— Ну, учительница, боюсь вас расстраивать. Возможно, вы подвернули ногу. Я конечно не врач, но видел нечто похожее.

— Ай-яй… Как же не вовремя! — от досады Надя всплеснула руками. — Что ж. Спасибо вам товарищ за помощь. Дальше я сама.

— И куда вы сама пойдете с такой ногой? Позвольте, я проведу вас до больницы.

— Что вы, не стоит! — запротестовала та, покраснев еще сильнее. — Мне не хочется вас отвлекать. Вы ведь наверняка заняты.

— Ни капли. — Отмахнулся тот. — Держитесь!

Надежда успела только вскрикнуть, когда сильные руки СССР подхватили ее.

— Не надо! Опустите меня! Вам же тяжело! — сопротивлялась она, глядя прямо в глаза парня.

— Да вы легче пера! — усмехнулся тот, продолжая двигаться в сторону больницы.

Девушке больше ничего не оставалось, как смущенно отвести взгляд в сторону и обхватить руками шею Союза, чтобы не упасть вновь на землю.

— Может, скажете мне хоть ваше имя, молодой человек? — решила нарушить тишину Надя.

— Саша. — Недолго думая, ответил коммунист, радуясь тому, что его маскировка удалась. Кепка и повязка на глаз неплохо скрывали лицо парня, и он мог со спокойной душой бродить по улицам, не боясь, что его узнают. — Будем знакомы. Скажите, Надя, почему вы вдруг решили стать учителем?

СССР сам не понимал, зачем задал этот вопрос. Ему просто захотелось поддержать беседу, да и девушка Союзу понравилась. Симпатичная и милая, а главное очень добрая. Таких людей редко встретишь.

— Я очень люблю детей. Они удивительные создания. Особенно, если ребенок совсем маленький. Ну, а обучать их мне только в радость.

— Интересно… Из всех людей, что я встречал вы первый человек, которому нравится его дело.

— А вы, Александр? — перебила его болтовню Надежда. — Чем вы занимаетесь?

— Я…всего лишь строитель.

— Ой, как любопытно! А что вы строите? Многоквартирные здания или нечто более интересное?

— Скажем так, что нас просят, то и делаем. Вот недавно театр построили.

— Это тот, что возле парка с озером? Где еще первый дом советов?

— Именно.

— Это же замечательно! Я очень люблю театр. Хоть и была в нем всего лишь раз. Актеры так хорошо играют. Заглядеться можно!

Глаза девушки цвета янтаря так и искрились счастьем и радостью, а коммунист, глядя прямо в них, словно завороженный слушал каждое ее слово. Удивительно, как она смогла это сделать? Они знакомы от силы час, а он уже думал о будущей их встрече.

— Мы пришли. — Отвлекла Надя СССР от его раздумий. — Благодарю за помощь, дальше я сама.

— Неужели я вам так надоел, что вы хотите от меня сбежать?

— Боже! Что вы! — воскликнула та, осторожно присев на стул. — Мне просто не хочется вас отвлекать!

— Я же говорил, у меня выходной. Погодите, я зайду к врачу.

Надежда не успела даже и слова сказать, как Союз моментально скрылся в кабинете травматолога. Его давний друг, один из тех самых уличных мальчишек, сидел за своим столом и спокойно заполнял очередную бумагу. Появление коммуниста вызвало у врача широкую улыбку, они ведь так давно не виделись.

— Союз! Какой сюрприз! — радостно пожал он руку товарищу. — Какими судьбами? Полечиться решил или просто так?

— Виталик! Мне тоже приятно видеть тебя в добром здравии. У меня к тебе маленькая просьба. Там в коридоре сидит девушка. Мог бы ты ее осмотреть?

— Ай, заводи! Потом эту ерунду заполню. Честное слово, как меня эти бумажки достали! Сил нет!

— Ты только ей не говори мое настоящее имя.

— С чего вдруг? Опять у тебя инкогнито? Кто ты в этот раз?

— Саша.

— О! Прямо, как в детстве. Знаешь, я ведь до сих пор помню, как ты приехал к моему дому с предложением поступления в медицинский. Поразил, так поразил.

— Ха! Я и не так могу! Но, ты понял. Я Саша.

— Да, ясно. Ясно. Пригласи ее в кабинет.

Выйдя из комнаты, парень снова подхватил девушку на руки. Осмотр много времени не занял и диагноз был выставлен сразу.

— …передний вывих голеностопного сустава.

— Господи. И, что же делать… Мне на работу завтра. — Расстроилась Надя, глядя на мужчину в халате.

— Ничего страшного в этом нет. Сустав мы вправим, а вместо работы у вас будет небольшой отдых. — Спокойно произнес врач, надевая перчатки. — Сою…Саша, будь другом, выйди на пару минут.

Согласно кивнув, СССР молча закрыл дверь с обратной стороны.

— Извините, что я, Александр, вас сегодня весь день таскаю. — Смущенно сказала Надежда, крепко обхватив руками шею Союза.

— Мне не сложно. — Улыбнулся ей тот, подходя к одному из подъездов многоэтажного здания.

Удивительная и прекрасная девушка. Коммунист никогда таких не встречал. Может все-таки ему стоит еще раз встретиться со столь дивной особой?

— Вот мы и пришли. Это мой подъезд.

— Вам точно не трудно будет подняться? — посмотрел на нее своим пронзительным взглядом парень.

— Что вы! У меня квартира на первом этаже. Вот это окошко, рядом с вишней.

— Ну… Раз я вам больше не нужен, то позвольте откланяться.

Надя лишь мило улыбнулась и протянула ему свою хрупкую миниатюрную руку. Удивительно насколько она мала по сравнению с СССР. Вся ее кисть помещалась в его огромной ладони. А какая у нее кожа. Нежная и мягкая, словно шелк, хотя на некоторых пальцах еще были видны следы тяжелого труда.

Наконец, когда они разъединили руки, девушка еще раз поблагодарила за помощь и только собралась открыть дверь подъезда, как Союз резко остановил ее.

— Надежда, подождите!

Пораженно хлопая глазами, Надя застыла словно статуя, не смея даже что-либо произнести.

— Вы… Вы бы хотели сходить со мной в театр? В тот, что у дома советов?

Конечно, это было большой неожиданностью для Надежды, но она без раздумий согласилась на такое заманчивое предложение. Договорившись о дне встречи, довольный коммунист возвращался к себе домой, насвистывая свой гимн, даже не зная, что все соседские бабули уже обмыли ему кости, не забыв упомянуть девушку, и успеть их уже поженить.

Как же парень волновался. За несколько часов до представления он все никак не мог выбрать: то ли ему надеть обычный костюм, то ли лучше смокинг. Российская империя же, наблюдая за возней сына, не мог понять, что или кто так сильно повлиял на СССР. В течение долгого времени его наследник трудился не покладая рук, а теперь, бросив все дела, мчится в театр словно завороженный.

Сам Союз на любопытство и недовольство отца не обращал внимания. Сейчас он думал о том, как замаскировать себя, чтобы окружающие не смогли его узнать. Повязка-то может и скроет родимое пятно коммуниста на глазу, однако без кепки вероятность раскрытия его небольшой тайны увеличивалась в несколько раз. Как итог, вариант со смокингом был откинут сразу, и его место занял обычный черный костюм и шляпа с узкими краями. Этот элемент одежды мог хоть немного прикрыть черты лица парня.

Дождавшись своего верного помощника, Василия, на машине ГАЗ-А, он, все еще нервничая, отправился на место встречи.

Оставалось всего полчаса до начала, а Нади все не было. Чего он только не передумал. И авария, и семейные проблемы, а может вообще ей не особо хотелось с ним видеться. СССР ведь даже не спросил замужем ли она. К его огромному счастью, он все же смог разглядеть среди толпы знакомую, слегка прихрамывающую фигуру.

Длинное платье из крепдешина с немного открытой спиной и неглубоким декольте придавало Надежде легкий молодежный образ, ярко выделяя ее, заставляя противоположный пол обратить на девушку внимание.

— Добрый вечер Александр. — Улыбнулась она Союзу, беря его под руку. — Я вас даже не узнала. Чудесный костюм.

— И вам доброго вечера. Не поверите, однако вас я заметил сразу. В таком красивом платье. — Поддержал разговор тот, помогая Наде подняться по лестнице. — Как ваша нога?

— Понемногу заживает. Знаете, когда мои ученики узнали об этом, сразу же собрались под окном с гостинцами. Такие хорошие дети.

— Просто вы очень добрая и милая девушка. Такую нельзя не любить.

Коммунист сам не понял, что только что сказал. Зато до Надежды смысл его слов дошел сразу, вынуждая ее сильно покраснеть.

Продвигаясь мимо толпы людей, мужчина молился, чтобы его не узнали. Если чертовы журналюги заметят СССР с девушкой, разразится скандал. Да и Надя под удар попадет. Плюс она узнает его тайну, и тогда придет конец еще не начавшемуся роману, но и карьере Союза.

Протянув билеты служащему, они не спеша прошли к своим местам. Сегодня показывали пьесу “Чудак” А. Афиногенова и все зрители просто сгорали от любопытства, что же это за чудо?

“Чудак” — пьеса, отличающаяся реалистической и психологической разработанностью, сатирически изображает бюрократизм, протекционизм, антисемитизм. Действие происходило в двадцатые года на бумажной фабрике, в глухой местности. Герой пьесы, энтузиаст Борис Волгин, скромный счетовод, в котором были черты подлинного строителя социализма, «непартийного большевика». Волгин видел в пятилетке свое родное, кровное дело, всем сердцем веря в его победу. Застенчивый, трогательно беспомощный в том, что касается его личных интересов, он тверд и непримирим в своей борьбе за интересы фабрики, за успех движения энтузиастов. Пусть издеваются над Волгиным чинуши, деляги, карьеристы, называя его «чудаком», «загряжским Дон-Кихотом», он своей одержимостью, неукротимым стремлением к новому, искренностью и пламенностью своего порыва стремится в будущее с высоко поднятой головой.

Эта постановка произвела на публику небывалый фурор. А сколько раз зрители просили актеров выйти на сцену. Бесчисленное количество раз работники театра то поднимали, то опускали кулисы. Такого ажиотажа никто не ожидал.

— Вы, Александр, даже представить себе не можете, как я вам благодарна! — восторженно воскликнула Надежда, шагая рядом с коммунистом под руку. — Такая интересная пьеса! А актеры! Просто восхитительно!

— Согласен. Никогда бы не подумал, что в этом театре покажут нечто действительно стоящее.

Солнце уже давно опустилось за горизонт, и землёй помалу овладевали долгие летние сумерки. В парке зажглись цветные фонари, преображая его природу, а из радиоприемника раздавалась приятная музыка, умиротворяя окружающих.

— Скажите, Надежда. Работая учителем, у вас возникали трудности с детьми? Помня себя в детстве, я не особо любил уроки и часто с них сбегал. А у вас? Бывали ли такие случаи?

— Каждый ребенок наделен своим индивидуальным характером. — Начала Надя, смотря себе под ноги. — В моем классе все ученики прекрасные и умные дети. Но, к сожалению, есть и озорники, задиры, прогульщики. И со всеми ними у меня хорошие отношения. Да, я могу их где-то поругать, где-то наказать. Но без этого никак.

Мужчина мог лишь завороженно слушать ее рассказ, не веря, что у столь молодой и нежной девушки такие мысли, идеи, рассуждения. Даже учителя с двадцатилетним стажем не могли проделать ту работу, которую выполняла Надежда. Редкость неземная. Она организовывала походы, приучала детей к общественному труду, всегда помогала ученику, если у него появлялись проблемы. Надя рассказала, как один из родителей назвал ее “другом семьи”.

— А вот и родной дом. Спасибо вам большое. — Улыбнулась ему девушка.

СССР даже не заметил, как они дошли до ее квартиры. Он не был готов попрощаться с ней прямо сейчас! Союз чувствовал внутри себя — если он отпустит Надежду, то возможно они больше никогда не увидятся. Действовать нужно быстро и незамедлительно.

— Надя! — остановил он ее, прежде чем она успела бы скрыться за дверью. — Возможно, я прошу слишком многого, но мне бы хотелось поддерживать нашу связь хотя бы простыми письмами. Надеюсь, вы не против?

По обескураженному виду русоволосой, коммунист догадался о своем промахе. Не стоило быть столь настойчивым. Теперь он все упустил. Нужно было все же еще раз хорошенько подумать.

— Я согласна.

Радостная и нежная улыбка украсила лицо девушки, даруя надежду парню. Получилось! Это просто послание свыше!

— Тогда с вашего позволения, я откланяюсь. Ждите от меня письма.

Согласно кивнув головой, Надежда махала рукой вслед СССР, удивляясь, что такие вежливые молодые люди еще остались в этом мире.

Союз еще никогда так не нервничал. Раньше написать письмо незнакомому человеку не составляло огромного труда, но сейчас его пальцы дрожали как у алкаша со стажем. Он уже сбился со счета, сколько раз ему пришлось переписывать текст. То почерк не тот, то рука дрогнет. Чудом ему удалось аккуратно закончить письмо, сложить его в конверт, да передать своему подчиненному. Остается ждать ответа.

— СССР, не летай в облаках. — Строго произнес Российская империя, подписывая очередной указ.

Но у Союза не было желания даже кинуть ответку отцу. Надя так и не отправила ему письмо, а ведь уже пошли четвертые сутки. Возможно, письмо до сих пор не дошло до нее, а может ей не хочется с ним общаться? Чем больше он думал, тем мрачнее становился в лице. Зря он надеялся на что-то.

— Товарищ СССР! — вошел в комнату один из посыльных. — Вам пришло три телеграммы и пять писем!

— Хорошо Анатолий. Благодарю. Оставь их на моем столе.

Подчинившись приказу, мужчина аккуратно сложил конверты и удалился из кабинета.

— Все, сын мой. Я закончил со своей частью. Зови меня только в самые тяжелые случаи.

— Иди.

Коммунисту сейчас не до его упреков. Настроение хуже некуда, так еще и работа растет с каждым часом.

Бумага за бумагой. Печать за печатью. Вот уже и вечер. Можно ненадолго передохнуть, выйти на балкон, выкурить трубку да прочитать какое-нибудь письмецо.

В основном все письма были от его старых друзей, иногда присылали документы особой важности. Но что это за конверт с росписью? Парень терялся в догадках. К тому же от письма исходил приятный цветочный запах. Посчитав за ненадобностью изводить себя, СССР аккуратно вскрыл конверт, доставая оттуда пару листов и засушенный четырехлистный клевер. Надежда! Она ответила ему. Вновь чувства заиграли внутри Союза. Нужно скорее прочитать содержимое письма.

Целый месяц Надя и коммунист общались методом эпистолярной связи. Этого им было достаточно. Но чем ближе дни приближались к осени, тем сильнее парень хотел увидеться с девушкой. В августе он не выдержал, написав в конце письма “Не желаете прогуляться в парке?”. Счастье унесло его с головой, когда Надежда приняла приглашение СССР. Спустя неделю они уже прогулочным шагом двигались возле пруда, болтая без остановки. Оба пытались поделиться друг с другом своими новостями, забавными историями, воспоминаниями из детства. Они настолько хорошо понимали друг друга, что Союзу казалось, словно она его родственная душа. Ему не хотелось с ней расставаться. Не сейчас. Однако на улице начало темнеть, и Надя, посмотрев на него своим печальным взглядом, сказала коммунисту, что ей пора. Она, как и СССР не желала расходиться по домам, но завтра на работу. Проведя девушку до дома, Союз предложил вновь встретиться и та не раздумывая согласилась.

Однажды на одной из таких прогулок, Надежда попросила у него помощи. В ее квартире намечается ремонт и нужно помочь аккуратно перетащить мебель на то время, пока покрасят пол и потолок, да поклеят новые обои. Как же тут не согласиться?! Тем более он впервые будет у нее в гостях. Нужно преподнести себя с лучшей стороны.

Именно этот “ремонтный” день позволил перейти им на следующую ступень отношений. А точнее падающая люстра. Надя не раз просила рабочих ее снять, однако те лишь отмахнулись. В результате, одно неловкое движение, и люстра чуть не убила хозяйку дома. Благо Союз успел вовремя отреагировать на ситуацию. Как итог происшествия: разбитая люстра, перепуганная и смущенная девушка, которую прижал к своей груди разъяренный коммунист. Такого отборного мата она давно не слышала. Парень высказал все, что думал об этих людях.

Когда работа была окончена, СССР помог светловолосой доехать до подруги, которая любезно согласилась принять ее к себе. Именно в тот момент Союз решился задать Надежде вопрос. Она была поражена и смущена до глубины души. Ей только что признались в любви, а такое происходит не каждый день. Коммунист уже было подумал, что Надя откажет, однако та подошла к нему, нежно улыбаясь, и, ответив “да”, поцеловала в щеку. Радости не было предела. Душа парня пела и плясала, как и его сердце. Тот вечер он запомнил на всю жизнь.

Незаметно пролетел сентябрь, позволяя октябрю командовать осенним парадом. Несмотря на довольно тёплый месяц и отсутствие дождей, небо вот уже несколько дней было плотно затянуто облаками. Деревья, прежде чем погрузиться в длинный сон, набросают золотые одежки со стремительно желтеющих писем. Старенький домик на окраине деревни, украшенный опавшей осенней листвой, так же как и его хозяйка, встретил Союза и его возлюбленную со всей радостью, которая у него была. Девушка не первый раз приезжала со своим молодым человеком в гости к любимой матери, а женщина уже за несколько месяцев их знакомства встречала парня с распростертыми объятьями.

СССР помогал им во всем, где нужна была сильная мужская рука. И крышу починить, и землю вспахать, и дров нарубить. И за это мать Надежды всегда вкусно кормила его, приговаривая, как ее дочке повезло с таким крепким и добрым мужчиной.

Но в этот раз милой женщине понадобилось в город по делам, и, оставив свое хозяйство на молодых, она со спокойной совестью уехала. Союз и Надя, справившись со своими делами, не стали проводить остаток дня в доме, решив прогуляться по просторному полю, что было в нескольких шагах от них.

Шагая под руку со своим молодым человеком, девушка сжимала в руке скромный букетик из полевых цветов, слушая звуки природы и наслаждаясь приятной беседой. Эта прогулка была наполнена их чувствами друг к другу, им не надо было много слов.

— Анатолий! Вали оттуда! — донесся громкий крик до влюбленных.

Огромный уборочный комбайн, полностью охваченный черным дымом, стоял в центре поля с поздним картофелем. Вокруг машины столпились мужики, громко матерясь, сплевывая на траву, почесывая рукой затылок. Только что они все разом остановили работу из-за неисправного комбайна на несколько часов.

— Товарищи, помощь нужна? — подошел к ним коммунист, оставив Надежду стоять подальше от опасной машины. Мало ли взорвется.

— Ты? Только если есть такой же комбайн как этот. — Буркнул старший, поправив кепку.

Все мужики разразились хохотом. Один паренек, вытирая руки от копоти, подошел к СССР, не имея цели как-то его оскорбить. Он лишь похлопал Союза по плечу, показывая ненадобность в нем.

— Иди-ка ты парень домой, вместе со своей женой. Если эта адская машина трахнет, то пострадаете и вы. Костей не сосчитаете.

— Вот-вот. — Поддержал его мужчина с сединой у висков. — Да, и чем ты нам поможешь? Тут нужен новый комбайн.

— Так обратитесь к председателю. В его интересах выполнить все в срок. — Продолжил разговор коммунист.

— К этому пузатому?! — воскликнул старший.

— Тише ты, Слава! — шикнули на него товарищи. — Мало ли кто услышит.

— Да плевал я. — Сплюнул на землю тот, а после взглянул на СССР. — Паренек, наш председатель не любит бросаться деньгами на ветер. И комбайн новый не даст. Скажет, чтобы руками все собирали и вспахивали.

— Не скажет. — Уверенным тоном ответил Союз.

— Ха! Слышали мужики? — захохотал паренек. — Ты его не знаешь. Хоть он сейчас и приехал сюда, однако на помощь можно не рассчитывать. Небось, в хате чай свой пьет с баранками. Или может что-то покрепче. Не прикатит свое пузо на поле.

— Прикатит. — Подошел поближе к машине коммунист, смотря на то, как дым до сих пор поднимается в воздух.

— Парень, с чего это ты так уверен? — почесал затылок Анатолий.

Криво усмехнувшись, СССР снял с себя кепку, позволяя непослушным пепельным волосам развеваться на ветру.

— Мне бы хотелось, чтобы один из вас пригласил председателя сельскохозяйственной артели, товарища Ивана Виноградова, прийти именно сюда. — Не стал скрывать своего грузинского акцента Союз, снимая повязку с глаза. — Донесите ему, что Союз Советских Социалистических Республик явился к нему с проверкой.

Мужчины даже и слова издать не могли, видя на себе эти грозные васильковые глаза. Паренек, первый кто смог взять себя в руки, громко произнес «Будет сделано, товарищ СССР!», и поспешил в сторону деревни.

Чудесный букет из полевых цветов, который с огромным трудом девушка смогла собрать, оказался на земле. Надежда не смогла удержать его в своих руках. Ее парализовали удивление и одно очень неприятное, разъедающее изнутри чувство. Словно Надю только что окатили холодной водой, заставляя принять неожиданную правду о своем молодом человеке. Хотя, настолько ли он молод? Это страна, не ее Сашка. Он скрывал свое истинное Я, показывая ей какого-то выдуманного человека. Обман и притворство. Как же девушка не могла этого выносить.

Полный мужчина с небольшой залысиной на макушке, уже несколько минут докладывал коммунисту все расходы, количество урожая, машин, инвентаря и работающих в колхозе людей. Он каждой своей клеточкой ощущал гнев и холодность СССР, который до сих пор не проронил ни слова. Этот невыносимый ужас и тревога душили Ивана похуже перетянутого галстука. Руки вспотели, голос дрожал, а во рту внезапно стало сухо.

Один жест Союза, и мужчина мигом замолчал, предугадывая свой вердикт.

— Вы, товарищ Вячеслав? — обратился он к старшему, сложив руки за спиной. — Завтра вы организуете общее собрание по поводу выбора нового председателя сельскохозяйственной артели. Товарищ Иван Виноградов лишается своей должности и отправляется под товарищеский суд колхоза.

Лучше уж это, чем Народный или Верховный суд. Виноградов вытер платком свое лицо, чувствуя, как к голове приливает кровь.

— Надя. — Внезапно обратился к ней коммунист, не снимая эту холодную маску. — Думаю, тебе лучше вернуться в дом. Эта проблема займет приличное количество времени.

Ничего не ответив ему, Надежда резко развернулась и быстро зашагала к дому своей матери. Но ждать его возвращения она не собиралась. Обида не давала ей здраво мыслить. Ворвавшись в хату, Надя живенько настрочила своей любимой матери краткое письмо, достала из старого шкафа слегка потрепанный чемодан и, сложив пару своих платьев и туфель, поспешила на единственный поезд до Москвы.

СССР возвратился к дому ближе к вечеру, уставший и голодный. Эти кривое трусливое лицо бывшего председателя никак не выходило у него из головы. Что же будет в том неизвестном будущем, если люди уже упиваются властью? Они не видят границы, и не видят последствий.

— Надя, я дома! — громко произнес Союз, стуча сапогами у входа.

Никакого ответа. Полная тишина и темнота. Это насторожило коммуниста, вынуждая его войти в хату в грязных сапогах. Ни в спальне, ни в общей комнате, ни на кухне девушки не было. Лишь письмо и пустой шкаф. Парень схватился за голову, ругая себя всеми возможными словами. Не стоило тянуть с правдой.

Но оставлять все как есть не в его характере. Уж слишком он упрям.

— Сашка, ты чего в темноте стоишь? — внезапно услышал он тихий женский голос.

Мать Надежды, держа в руках корзину с едой, удивленно смотрела на СССР, стоя у порога. Когда он повернулся, чтобы помочь слабой женщине, та от неимоверного удивления прикрыла рот рукой, думая, что ей просто почудилось лицо самого Союза.

— Простите, Ольга Евгеньевна, но мне пора возвращаться в город. — Спокойно сказал он, ставя корзину на лавку.

— А, где Надя? — выдавила из себя та.

— Мы немного повздорили с ней. Она уже наверняка у себя дома. Не беспокойтесь, скоро мы вновь явимся к вам.

Снова коммунист ее зовет. Неужели не ясно, что у Нади совершенно нет желания видеть его. Она не сможет простить этого обмана. Русоволосая чувствовала себя полной дурой, когда парень показал свое истинное Я. Подумать только! Целый год он скрывался под своей маскировкой, не показывая девушке себя. Она целый день ломала голову, думая истинную причину его игры в Сашу-просточка.

Опять этот громкий бас за окном. Сейчас все соседи повылазят. Вот уж тема для обсуждения появилась. Сам Советский Союз просит некую барышню выйти к нему. Столько чести. Надежда печально усмехнулась. Может, лучше бы было, если бы он и дальше ее обманывал. Как же теперь рядом с ним вести себя?

Внезапный стук в ее окно. Что же это началось? Тишина. Опять стук, но уже погромче. Пауза. Стук.

От злости и распирающего ее возмущения, Надя быстро подошла к окну и, убедившись, что камни больше не летят в стекло, распахнула его.

— И долго ты собираешься галькой кидаться? — грозно сказала она, уставившись своими янтарными глазами на СССР.

В этот раз он явился к ее дому в своей форме, без повязки и этой кепки, что вечно прятала его лицо. Водитель, привезший Союз сюда, не смел выходить из служебной машины, терпеливо ожидая главу народа.

— Надя, послушай меня….

— Нет. — Резко прервала его разговор та. — Не хочу ничего слышать, Саша. Точнее Союз. Или как мне надо к вам обращаться? СССР? Союз Советских Социалистических Республик?

— Надя….

— Уходи.

— Не уйду. — Резко ответил Союз, продолжая смотреть на свою возлюбленную провинившимся взглядом. — Я хочу, чтобы ты меня выслушала.

— Зато я не хочу. — Тихо произнесла она, отвернувшись от него.

Все же девушка оказалась права. Десятки любопытных глаз следили за происходящим, не забывая шептаться между собой, гадая, что с ней сделает коммунист. Сплетен уже не избежать, а в свежей воскресной газете, возможно, промелькнет ее лицо. Голова просто раскалывалась. Хотелось покончить с этим уже раз и навсегда.

— Значит, не уйдешь?

— Я тебе больше скажу, Надя. Если ты вновь закроешь окно, я встану на колено, и буду петь тебе серенады до самого утра. Нам надо поговорить, и ты это прекрасно понимаешь.

— Как же это неприлично, особенно для вас Союз. — Гордо приподняла Надежда подбородок. — Что ж. Проходите в квартиру. Но у вас есть только пять минут.

Ему не послышалось. Этот лучик света все же впускает коммуниста в свою крохотную комнатушку, в которой он не раз уже бывал. Возможно, она все же простит его за эту тайну. Ведь их чувства не лживы.

— Слушаю тебя. — Строго произнесла Надя, сложив руки на груди.

И тут парень почувствовал себя мальчишкой, который не выучил стих к нужному дню и сейчас за это получит двойку. Все же она даже дома остается учителем. Ему не хотелось ее терять. Такие девушки, понимающие его с полуслова, рождаются не каждый день. Редкий цветок в этом мире.

— Надя. Прости меня, что скрывал все…

От его слов, Надежда тяжело вздохнула, сев на край табуретки.

— Союз, мне не нужны твои извинения. Я хочу знать причину обмана, и только это.

Она даже не посмотрела на него. Не хотела. Сердце болезненно сжалось. Неужели СССР потеряет ее навсегда? Опустившись возле нее на колени, он взял эти нежные пальцы в свои сильные руки, понимая, какой будет долгий разговор. Союз рассказывал медленно, объясняя ей все свои переживания и ощущения, когда они встречались. А Надя молчала, не смея его перебивать.

— Я не хотел тебя этим обидеть, свет мой. — Тихо произнес коммунист. — Ты для меня очень важна. Ты не просто мой друг и любимый человек. Наденька, ты мой смысл жизни. Прости меня.

Кто бы знал, что такой великий человек, будет стоять на коленях перед обычной хрупкой девушкой. Вряд ли кто поверит в это. Вырвав свои руки из его крепкой хватки, Надежда подошла к окну, глядя на то, как медленно на ветру качаются ветки дикой вишни. Она думала об их первой встречи, о приятных днях, о глупых ссорах. Теперь-то многое складывалось, многое ей стало понятным.

— Союз, ты бы и дальше меня обманывал? — внезапно спросила его русоволосая.

— Нет. Я бы не смог. Если честно, я хотел тебе все рассказать, но вечно что-то мешало. Да и боялся, что ты откажешься от меня.

— Лгать могут все, а вот на правду решаются лишь смелые. — Обхватила себя руками девушка. — А если бы ты меня замуж позвал? Что бы ты делал, если бы мы решили пожениться?

Ее внезапные вопросы поразили парня до глубины его души. Она представляла их будущую семейную жизнь.

— А ты бы вышла за меня?

— Да. — Сразу ответила та, даже не думая.

Но прозрение мигом настигло ее, и, покраснев до кончиков ушей, Надежда отвернулась от СССР.

— Наденька. — Подошел он к ней и нежно положил руки на плечи. — Радость моя. Я, правда, хочу жениться на тебе. Хоть сейчас, хоть завтра.

— Я все еще зла на тебя, Союз. — Наконец посмотрела она в его васильковые глаза.

— Злись. Я хочу, чтобы ты оставалась рядом со мной такой же, как и с Сашей. Не скрывала своего истинного Я. — Заправил Союз прядь ее волос за ухо. — Надя, только имя мое было не настоящим. Я все тот же.

— Знаю. — Еле заметно улыбнулась девушка, позволяя ему себя обнять.

— Я до конца дней твоих буду о тебе заботиться. Пылинки сдувать. — Обхватил он ладонями ее пунцовые щеки. — Простишь ли ты меня?

— Прощаю. — Прошептала ему в губы Надежда, получая свой долгожданный поцелуй.

— Союз. Успокойся. — Пыталась Надя усадить своего жениха, смотря на то, как он нервно ходит по комнате.

В день их свадьбы мать природа наслала невероятную жару. Невыносимо даже в платье стоять в теньке. Солнце не щадило никого, а ветерок попросту покинул этот город, позволяя июню показать себя во всей красе.

— Я не понимаю, чего мы ждем? — бурчал коммунист, поправив галстук-бабочку. — Расписаться — дело пяти минут. А мы сидим и тянем кота за хвост.

— Свет мой, мы дожидаемся твоего отца. — Спокойно произнесла девушка, поправив край ее свадебного платья.

— Зачем?! Он все равно не явится.

Все же она выходит замуж за очень упрямого человека. Хотя он такой же, как и Российская империя.

Надежда знала, что его отец невзлюбил свою будущую невестку. Это было видно по высокомерному взгляду и полному безразличию к ее персоне. Что уж сказать, когда во время очередной их ссоры, она услышала такие слова, как «простушка» или «деревенщина». Но в его поведении также читались ревность, и нежелание отдавать своего любимого сына какой-то незнакомой девушке.

За несколько дней до их свадьбы, СССР в очередной раз поспорил со своим отцом. Крик стоял невыносимый, Надя даже забежала в кабинет, волнуясь, как бы они друг друга не поубивали. Но в итоге все закончилось обидой. Стоя меж двух огней, русоволосая успокаивала своего возлюбленного и пыталась достучаться до Империи, однако тот пресекал ее попытки.

Оба настолько обозлились друг на друга, что Союз даже не сообщил отцу о дате и времени их свадьбы.

— Союз Советских Социалистических Республик, мы дождемся его. — Строго сказала девушка, взяв в руки небольшой букетик.

— Надя, да это все равно что ждать, когда рак на горе свиснет. Я уверен, Империя сейчас или на работе, или вообще уехал из города. Тем более, он даже за человека тебя не считает! За это, я его даже видеть не хочу.

— Зря ты так. Я уверена, что он придет. — Улыбнулась коммунисту счастливая невеста, помня, как оставила упрямому Российской империи приглашение.

— Наденька, ты что-то от меня скрываешь?

Но ответа он не услышал. В их комнату кто-то тихо постучал, прося разрешения войти. Надежда, приподняв подол своего белоснежного платья, повернула ручку, впуская столь долгожданного гостя. Не думал СССР, что его отец все же явится на их торжество.

— Надежда Сергеевна. — Взял ее за руку Империя, целуя тыл кисти. — Благодарю за приглашение.

Для нее это было огромной радостью видеть, как ужасный упрямец, протянул ей букет красных и белых роз, произнося искренние поздравления, как сын и отец, спустя столько времени, наконец, помирились.

Оставалось только одно. Когда ей лучше сказать Союзу, что она ждет от него ребенка?

Комментарий к Глава 6. Часть 20.

Его прошлое. Вот и часть, которая должна была стать приквелом. К сожалению у нас не вышло написать отдельный фанфик, но думаю одной части вам хватит)

Ждем следующих последних двух частей 6 главы!