Северное сияние моего сердца

Глава 6. Часть 15. Тайное становится явным

— О Боже мой! Росси, ты серьезно?! — воскликнула Стейси, сжимая в руках стакан с лимонадом.

Еще утром Россия написала ей о срочной встрече, желая немного поговорить, поделиться переживаниями и, возможно, попрощаться. И та не могла ей отказать.

Они решили встретиться в кафе “Fantastic” в одном из известных торговых центров Вашингтона. Мягкая мебель, пол устлан разноцветными коврами, в центре зала установлен небольшой функциональный камин, который не только являлся местным декором, но и согревал посетителей заведения в холодное время года, создавая атмосферу домашнего уюта.

— Да. Хотя, мне бы хотелось, чтобы все это было лишь глупой шуткой. — Печально ответила ей русская, помешивая ложечкой уже остывший латте.

— Божечки. А Мурика? Он, как отреагировал?

— Пытается все поговорить с отцом, но тот даже дверь ему не открывает. Он вообще никому не открывает, кроме меня.

США сам теряет терпение от упрямости СССР. Один не желает никого видеть, кроме дочери, а другой бессмысленно мечется из комнаты в комнату. Она сама пыталась уговорить отца, но он лишь выставлял ее за дверь, не давая и слова вставить.

— Надеюсь, вы сможете достучаться до Союза. Я, когда один раз увидела его по телевизору, так испугалась. Совсем недобрый мужчина. Такой сердитый и страшный.

— На самом деле он не такой. — Улыбнулась девушке россиянка. — Папа очень добрый и честный. Единственный минусы, это его упрямость и недоверие окружающим.

— Так получается, вы пытаетесь вернуть доверие Союза?

— Ключевое слово пытаемся. Отцу трудно прощать людей после войны. Я уже не верю в чудо.

— Действительно трудная задача…. — пробормотала шатенка, ворочая трубочку в руках. — Но мне кажется, все обойдется. Муричка не позволит тебе уехать.

— Знаю, он мне говорит об этом чуть ли не каждый час.

— У-у. Как это мило. — Засияла та. — Как, кстати, поживают ваши отношения?

— Все, как и было. Ничего не поменялось. — Отвела взгляд Россия, оставив ложку в покое.

— Подожди. То есть, после того неудачного случая вы так и не….

— Стейси. — Покраснела русская, оглядываясь по сторонам. — Не здесь же говорить об этом.

— Росси, ты меня просто поражаешь. — Устало выдохнула девушка, скрестив руки на груди. — Чего ты вот тормозишь? Тебе страшно? Или боишься боли?

— И боли, и самого процесса. Стейси, пойми. США — человек с опытом. А я? Я вообще ничего об этом не знаю. Лежишь пластом и ждешь покорно этой…..состыковки.

Как же громко засмеялась шатенка от ее слов. Неловкость россиянки нарастала с каждой секундой.

— Божечки, Росси, ты прелесть. Состыковка…. Даже я бы до такого не додумалась.

— Ну, уж извините.

— Рос, не обижайся. Просто ты на работе и по телевизору такая вся грозная, а как только разговор заходит о сексе, сразу краснеешь, как помидорка. Сама невинность.

— Ничего не могу с собой поделать.

— Росси, я считаю, что ты зря волнуешься. Мурика будет стараться изо всех сил, чтобы тебе было как можно приятнее.

— Стейси, давай не будем об этом.

— Ну, уж нет! — строго посмотрела на подругу та. — Рос, хватит избегать очевидного. Тебе ведь в тот раз не было страшно или неприятно? Нет? Ну вот! Так что тебе мешает попробовать еще раз?! Боль? Она у всех была. У кого-то сильная, у кого-то словно укус комара. Кровь? Так это тоже. У кого-то много, а кто-то даже и не заметил. Не надо трястись, как кленовый лист на ветру, думая об этих мелочах. Боишься неопытности? Так почитай немного в интернете. Он сейчас всем доступен. Тем более для США это не важно. Если он тебя любит, то все нюансы для него ничего не значат. Будь смелее. Сама же этого хочешь, но страх тебе не дает двигаться. Ты же Российская Федерация, а не девочка подросток.

Слова девушки имели долю правды. Может действительно Россия слишком драматизирует?

— Девушки, позволите одному красивому парню к вам присоединиться?

Давно она не слышала этот голос. Знакомый широкоплечий парень, радостно улыбаясь, подмигнул своей возлюбленной, заставляя ту подняться с места.

— Маки! — воскликнула Стейси, обнимая темноволосого. — Ты же сказал, что сегодня занят.

— Да вот накрылся мой поход в бильярдную из-за одного придурка. Он не догадался, что надо заказывать бронь. Так что я оказался сегодня абсолютно свободным.

— Теперь уже нет. — Улыбнулась ему шатенка. — Я тебя только что забронировала.

— Как жизнь Россия? — обратил он свое внимание на русскую.

— Не спрашивай. — Отмахнулась от его слов та. — Стейси, мне уже пора. Еще много чего надо сделать, а времени совсем нет.

— Хорошо, Росси. Удачи тебе с Мурикой!

Возможно, это был их последний разговор. Она никогда не думала, что ей придется прощаться с друзьями, которые впервые появились у нее за всю эту жизнь. Сердце болезненно сжалось. Но нельзя вешать нос. Есть еще два дня. Россиянка и Штаты готовы бороться за свое счастье. И Союз не сможет их разлучить.

Стук вилок и ножей слышен в тишине, воцарившей в столовой. Никто не говорит и не смеется. Даже шептаться страшно. Да, что уж это. Лишний вздох, уже повод ощутить на себе холодный взгляд коммуниста. Во второй раз они ужинают в подобной атмосфере. Девушка молча накалывает вилкой кусочек мяса и, стараясь не слушать тяжелое дыхание отца, через силу кладет его в рот.

Но больше всего тяжело американцу. Даже сидя за одним столом, он вел немую войну с мужчиной, который до сих пор не хочет слушать их оправдания. Глядя друг другу в глаза, они мысленно уничтожали своего противника, желали ему исчезнуть из этого мира. А, когда СССР, громко стукнув вилкой по тарелке, заканчивал трапезу и выходил из комнаты, возвращалось долгожданное облегчение.

— God. I’ll turn gray soon.* — Хватался за голову парень, напрочь забывая о еде.

— Прости. — Тихо ответила Россия, отодвигая от себя тарелку.

— Милая, за что же это? Перестань. — Улыбнулся ей тот, присаживаясь рядом.

Союз, в его присутствии, не позволял США приближаться к русской. Охранял, как пес.

— Папа совсем не хочет идти нам на уступки.

— Рос, успокойся. Все наладится.

— Что-то мне это не кажется. — Буркнула та, когда он коснулся ее руки.

— Россия. В последнее время у тебя совсем нет настроения и боевого духа. Где моя невероятная девушка? Куда ты ее дела?

— Задушила эмоциями. — Собрала россиянка грязную посуду со стола.

Раскрытие их тайны сильно повлияло на нее. Она почти не улыбается, всегда сидит в своей комнате или уходит к знакомым ради одного — попрощаться. Штаты уже не знал, как поднять ей настроение, как вернуть прежнюю боевую девушку.

— США, можно тебя попросить об одной вещи? — посмотрела она на него, вытирая руки чистым полотенцем.

— И, что же это, если не секрет? — удивился американец, засунув руки в карманы штанов. — Если это что-то очень неприличное….

— Нарисуй меня. — Перебила его та, нервно накручивая на палец локон волос.

— Нарисовать? Типа портрет?

— Да.

Сколько же ей понадобилось времени и сил, чтобы попросить парня о чем-то. Не привыкшая к такому рода просьбам, Россия чувствовала, как щеки все сильнее пылают, а стыд все больше возрастает в глубине ее души.

— Неважно. Забудь об этой просьбе. Глупость сказала….

— Тебе на бумаге или на компьютере?

Не отказал ей в маленьком капризе. Бабочки запорхали в животе и невиданная легкость окутала все тело. Как же она счастлива.

— Я даже не знаю.

— Значит, на бумаге. Я, конечно, не художник, но попытаюсь тебя изобразить.

— Спасибо, Мурика.

Взяв возлюбленную за руку, парень повел ее за собой в свой кабинет, где в небольшом, встроенном в шкаф, сейфе лежали его художественные принадлежности. Не хотелось, чтобы другие видели увлечение США. Только русской позволено знать о его секрете.

— Садись в кресло. — Скомандовал тот, доставая из папки нужные вещи.

— Вот так? — сцепила руки в замок россиянка, серьезно посмотрев на Штаты.

— Почти. Не хватает улыбки.

И как бы девушка не старалась изобразить радость на лице, ее улыбка по-прежнему издавала фальшь. Такое для портрета не надо. Нужна искра. Только с ней картина станет по-своему интересной и прекрасной.

— Хочешь, я тебе кое-что расскажу? — внезапно заговорил Штаты, заканчивая набросок.

— Ты меня заинтересовал.

Его уловка сработала идеально. Маленький огонек азарта возродился внутри души России.

— Вчера ночью я спустился, чтобы выпить воды. И угадай, кого я заметил в гостиной?

— Фидо, уничтожающего очередную пару тапок?

— Союза. Хотя Фидо там также присутствовал. Он лежал у него на коленях, пока твой отец читал нашу книгу, которую мы так и не закончили.

— Точнее я не закончила. Ты просто слушатель.

— Но мне же все равно интересно, чем эта история закончится.

— Я до сих пор удивлена, что тебе понравилось “Собачье сердце”.

— Сам себе поражаюсь. — Усмехнулся тот, обведя карандашом веко. — Товарищ Шариков меня вообще смешит. Что же с ним Преображенский сделает?

— Тебе рассказать?

— No!* Не говори наперед. Я лучше дождусь, когда ты мне сама прочитаешь.

Его всплеск эмоций и немного детское поведение заставили русскую улыбнуться. Вновь эти сияние и радость, дарящие американцу чудесный настрой. Еще немного и он закончит картину. Чуть-чуть волнительно, но все же хочется передать портрет в ее руки, чтобы заметить бесконечную радость.

— Ну, получается, Саш? — сгорала от любопытства та.

— Еще пару штрихов.

У россиянки невероятное терпение. Несколько часов она покорно просидела в кресле, почти не двигаясь. Добавив тени на лице, парень внимательно рассмотрел картину и, отложив карандаш в сторону, поднялся с места.

— Все? — приняла девушка из его рук свой портрет. — Слава Богу. Я думала, что мое лицо лопнет. Тяжело быть моделью.

Хватило лишь одного взгляда, чтобы она восхищенно ахнула. Словно отражение в зеркале. Не думала Россия, что США способен на такую красоту.

— Нравится?

— Ты еще и спрашиваешь?! Конечно! — воскликнула она, почувствовав его руки на своих плечах. — Мурика, ты невероятен! Как ты вообще смог это сделать?! Я единственное, что сумею, так это кружок на палках. Да и то кривые.

— Ты мне льстишь.

— А вот и нет. — Возмутилась русская, вскочив с кресла. — Это талант! Надо рамку купить для портрета. Повешу у себя в комнате. Саша, спасибо огромное!

Крепко обняв возлюбленного за шею, она забыла о тревоге и печали, преследовавшие ее уже несколько дней. Об отце, который до сих пор не может дать им второй шанс. А Штаты просто ответил ей взаимностью, целуя в щеку. Этот комок счастья лишь его. Надо снова попытаться поговорить с Союзом. Может хоть в сотый раз он поддастся на уговоры?

Что же делать? Как убедить этого старика не увозить его возлюбленную? Американец ломал над этим голову весь вечер. Слегка приглушенный свет, тихий стук капель дождя по подоконнику, мерное тиканье часов. Гармония и умиротворение. Да только ему все неспокойно на душе. Послезавтра коммунист заберет ее, не позволит остаться в Белом доме. Если россиянка покинет Вашингтон, он больше не сможет ее увидеть. Это сводило парня с ума. Три месяца он изводил себя, только чтобы завладеть сердцем девушки. А теперь ее просто уведут из-под носа?! От обиды и безысходности США схватился за голову. Как ему поступить?

В дверь тихо постучали. Ох, и знакомы же эти робость и правильность. Россия, которая так любима ему, заглянула в спальню, видимо желая с ним поговорить.

— США, я войду?

Тихая и скромная. Ей тоже не дают покоя эти тревожные мысли.

— Могла и не спрашивать. Ты же знаешь, что я радуюсь каждому твоему приходу. — Спокойно ответил Штаты, протянув русоволосой руку.

Ей не надо догадываться, чтобы узнать чего он хочет. Подчинившись его жесту, она смело шагнула в комнату, закрывая за собой дверь. Короткая голубая шелковая маечка и шорты, украшенные кружевами. Все же у американца неплохой вкус, эта пижама очень идет русской.

— Что случилось, Рос? — взял он в свою сильную ладонь ее хрупкие пальчики, притягивая к себе.

— США, я боюсь. Чем ближе завтрашний день, тем хуже мне становится. — Печально произнесла россиянка, сев к нему на колени. — Кажется, ничего не выйдет.

— No, honey.* Я не позволю Союзу забрать тебя у меня.

— Он даже спрашивать не будет. — Обняла его та, поглаживая рукой по светлым волосам. — Папа упрямый.

— А я упрямее его.

— Ха. Тут можно поспорить.

Положив голову ей на грудь, парень слышал, как бешено бьется сердце девушки. Приятно ощущать ее прикосновения на себе. Касаясь его, она передавала всю свою любовь и заботу, которая у нее была. Как же он любит Россию.

— Рос, все будет хорошо. Я попытаюсь заставить его передумать, даже если получу под глаз. — Посмотрел США в ее васильковые глаза.

— В таком случае, я тоже попробую что-нибудь сделать. — Улыбнулась ему та, обхватив ладонями его щеки.

Поцелуй был коротким и невинным. Никто из них не хотел терять друг друга. Штаты не представлял свою жизнь без задорного смеха русской, а она без его подколов. С каждым прикосновением губ их чувства только росли, затмевая разум. Им трудно было оторваться друг от друга, но все же вечно целовать его россиянка не может.

— Ой! — внезапно пискнула та, почувствовав, как нечто странное упирается ей в бедро.

Американцу хотелось сгореть со стыда. Не вовремя его страсть разыгралась.

— Прости, Рос. Видимо мой “друг” решил себя показать в самый ненужный момент.

— О, Боже. — Тихо сказала девушка, чувствуя, как пылают ее щеки

— Рос, посмотри на меня. — Коснулся ее подбородка парень, притягивая к себе.

Все еще смущенная, она заглянула в его голубые глаза, чувствуя желание США.

— Милая, тебе лучше вернуться в свою спальню.

— Зачем? — не понимала его Россия.

— Видишь ли медвежонок. Сейчас мне надо пойти в душ, чтобы вдруг ты не оказалась подо мной.

Его намеки так откровенны, а она все никак не может к ним привыкнуть. И дураку ясно, Штаты хочет ее. Но, что же делать русской? Пусть она и готова отдать ему всю себя, но небольшой страх боли все же остается.

“- Рос, хватит избегать очевидного. Тебе ведь в тот раз не было страшно или неприятно? Нет? Ну вот! Так что тебе мешает попробовать еще раз?! Боль? Она у всех была. У кого-то сильная, у кого-то словно укус комара. Кровь? Так это тоже. У кого-то много, а кто-то даже и не заметит. Не надо трястись, как кленовый лист на ветру, думая об этих мелочах. Боишься неопытности? Так почитай немного в интернете. Он сейчас всем доступен. Тем более для США это не важно. Если он тебя любит, то все нюансы для него ничего не значат. Будь смелее. Сама же этого хочешь, но страх тебе не дает двигаться. Ты же Российская Федерация, а не девочка подросток.”

Стейси права. Россиянке надо быть храбрее. Американец любит ее, он никогда не принуждал девушку к сексу, не поступал против ее воли. Парень ждал, когда она сама будет готова к этому шагу. И сейчас время пришло.

— Я хочу остаться с тобой. — Тихо сказала Россия, наблюдая, как его лицо меняется от ее слов.

Он удивлен и в то же время счастлив. Казалось, что все это просто сон, какое-то колдовство. Но смущение русской и ее теплые руки на плечах США говорили об обратном.

Притянув к себе лицо русской, он нежно коснулся ее губ, позволяя желанию овладеть им. Она, поддавшись эмоциям, обхватила руками его шею, прижимаясь к нему всем телом. Они столько хотели сказать друг другу, однако не всегда хватало лишь слов.

Добравшись до заколки россиянки, Штаты ловко вытащил ее, позволяя длинным русым волосам рассыпаться вокруг ее лица и по плечам. Мягкие на ощупь, отдающие чарующим ароматом цветов. Как же приятно зарыться в них рукой. Поцелуи перестали быть столь невинными. Жаркие, страстные, ненасытные. Американец медленно провел языком по ее пухлым губам, вынуждая девушку приоткрыть их и ответить. Мысли, что еще остались в ее голове, хаотично мелькали, обрывками наполняя переполненное чувством наслаждения сознание. Его язык настойчиво скользнул по деснам, по внутренней стороне щеки России, сплетался с ее языком, лаская друг друга, выталкивая и проникая изо рта в рот.

Сильные руки парня скользнули под ее шелковую маечку, касаясь пальцами нежной кожи. Русская таяла в его объятьях, прогибалась навстречу, желала, чтобы он действовал смелее. И словно прочитав ее мысли, США мигом подхватил россиянку на руки, нехотя разорвав сладостный поцелуй.

Крепко держась за него, она чувствовала, как сердце вот-вот вырвется из ее груди. Девушка уже совсем не понимала, где находится, сейчас ей хотелось вновь ощутить страсть и желание Штатов. Толкнув ногой дверь, громко ею хлопнув, они оказались в небольшой темной комнатушке. Россия помнила эту часть спальни, именно тут она спасала возлюбленного от простуды.

Осторожно уложив ее на кровать, он с новой силой припал к слегка опухшим от его любви губам, чувствуя, как хрупкие руки гладят его спину, временами сжимая кожу. Как же хорошо, что американец не надел футболку.

— Honey, you’re beautiful.*

Он продолжал шептать ей комплименты, целуя нос, румяные щеки, сладостный подбородок. Мурашки пробежали по коже русской, когда парень слегка покусывал ее мочку уха. Хотелось еще. Оставляя дорожку из поцелуев на шее россиянки, он ощущал ее дыхание, ее запах.

— Медвежонок, поднимись, пожалуйста.

Подчинившись его словам, она позволила ему снять с себя так мешающую США майку, бросив ее на пол. Стыдливо опустив ресницы, девушка прикрыла руками оголенную грудь, краснея до кончиков ушей.

— Рос, все хорошо. Посмотри на меня. — Тихо произнес Штаты, обхватив ладонями ее щеки. — Ты невероятная. Милая. Красивая.

С каждым поцелуем, Россия все больше забывала о своей наготе, полностью отдавая себя любимому. Оказавшись под ним, она чувствовала его дразнящие, безумные ласки, что уносили ее из реальности. Американец касался языком ключицы русской, покусывал ее, возбуждая еще сильнее. Из груди россиянки вырвался тихий стон, когда он провел кончиком языка вокруг ее соска, обхватывая его губами. Сдерживать себя больше не было сил. Она не представляла, что такое когда-нибудь с ней произойдет.

Стянув с нее шорты, парень вновь целовал ее шею, скулы, щеки. А девушка гладила его плечи, спину, руки, зарывалась рукой в светлые волосы США.

— Sasha, je vais devenir fou maintenant.* — Шептала она ему, когда тот отстранился, чтобы снять штаны и боксеры.

— Еще рано, милая. — Усмехнулся Штаты, целуя каждый пальчик ее руки.

Как же Россия смутилась, увидев нечто откровенное. Лишь греческие статуи на картинках позволяли ей понять о мужском достоинстве. Она не знала, как реагировать на это, как себя вести.

— Росси, расслабься. — Тихо произнес американец, целуя ее в щеку, губы, спускаясь ниже.

Аккуратно стащив с нее трусики, он продолжил мучить русскую, доводить ее до блаженства. Парень сжимал ягодицы и бедра россиянки, поглаживал их, проводил языком вокруг пупка, слушая ее тихие стоны. Она кусала губы, прогибалась в спине, хватала руками простынь, когда он коснулся ее сокровенного. Разум растворился, и девушка погрузилась в какую-то эйфорию, где существовали лишь США и она. Терпение кончалось, а желание достигло пика. Ей уже хотелось, чтобы он овладел ею. Чтобы Россия была лишь его.

Глядя через полузакрытые веки, она заметила на краю кровати блестящую в лунном свете упаковку от презерватива. Когда Штаты успел?

— Медвежонок. — Привлек тот ее внимание. — Не бойся. Я ведь обещал, что никогда не сделаю тебе больно.

— Я и не боюсь. — Улыбнулась ему русская, обхватив руками шею.

Американец понимал, что ведет себя, как неопытный мальчишка. Он не хотел, чтобы ей было неприятно или страшно. Это ее первый раз. И парень желал, чтобы он был самым запоминающимся в жизни россиянки.

Немного приподнявшись, США коснулся своей плотью ее промежности. Девушка слегка вздрогнула и мигом замерла, громко дыша. Не видя сопротивления или страха, он медленно толкается вперед, еле сдерживая себя. Да, была боль, но не такая сильная, как рассказывали России, как она читала в интернете. Русская чувствовала возлюбленного, ощущала его каждой клеточкой своего тела. А, когда он овладел ею полностью, она не смогла сдержать громкого стона, позволяя Штатам осторожно двигаться.

— Саша!

Россиянка царапала спину американца, выкрикивала его имя, а он лишь глухо рычал, с каждым толчком теряя рассудок, действуя все быстрее. Парень так долго желал ее, а теперь она лежит под ним, зовет его. Все, что было в прошлом, попросту стерлось из их памяти. США любит ее, а девушка его. А сегодня она отдала ему то, что хранила все эти годы, и это чувство, что он оказался ее первым мужчиной, будет теперь с ним до конца.

Россия ощутила, как неизвестная волна удовольствия прошлась по ее телу, доводя до дрожи. Неспособная больше думать, она протяжно застонала, крепко обняв Штаты. Излившись в нее, он, тяжело дыша, робко поцеловал ее в лоб, ложась с ней рядом.

— Рос, ты как?

— Хорошо. — Еле ответила та, оказавшись в его объятьях.

— Устала? — продолжал американец спрашивать русскую, целуя в щеку.

— Немного. Что-то даже спать захотелось.

— Милая, потерпи чуть-чуть. Надо дойти до ванной. Сможешь добраться сама?

— Вряд ли. Тело совсем не хочет слушаться.

— Ничего. Я тогда тебя донесу. А потом ты сможешь поспать, хорошо?

Согласно кивнув, она вновь очутилась у него на руках, ощущая любимый запах мускуса.

Утро. Спокойное и тихое. Долгожданные солнечные лучи, что смогли проникнуть в спальню сквозь прозрачные занавески, приятное щебетание птиц, вызывающее у слушателей чувство умиротворения и внутреннего удовлетворения.

Сон, как рукой сняло. Даже не было той сонливости, что встречала парня по утрам. Спина горела, в горле пересохло, однако это не было важно для него. Все его внимание сейчас приковано к возлюбленной, которая до сих пор мирно спала, не обращая внимания на приставучее солнце. Румяные щеки, длинные пушистые ресницы, растрепанные русые волосы, что прикрывали небольшие темные пятнышки на ее шее.

Она теперь полностью принадлежит США. Каждый сантиметр тела россиянки, каждая клеточка. Он уже представил, как она покраснеет, когда проснется, как будет пытаться прикрыть свою наготу, натягивая на себя одеяло. Мило и невинно. Хочется, чтобы девушка скорее открыла глаза, однако совесть не позволяла ее будить. Штаты замучил Россию ночью, пусть поспит.

Кто-то громко и требовательно постучал в дверь. И этот кто-то видимо, не настроен на безобидную беседу. Вот и понежился он с возлюбленной в постели. Если не откроет, этот незваный гость вынесет дверь с петель.

Вскакивая как ошпаренный с кровати, американец направился прямиком к двери, попутно натягивая кое-как штаны. Он даже толком не умылся и не причесался. Если СССР думает, что парень встретит его, как долгожданного гостя, то он крупно ошибается. Конечно, США боялся реакции старика, если тот узнает, что произошло ночью. Однако по теории вероятности этот процент низок. Главное, чтобы не проснулась русская. Ведь если он застанет её в таком виде — пиши, пропало, а для Штатов это будет стоить головы.

— Где Россия? — встретил того Союз, грозно уставившись на него своими ледяными васильковыми глазами.

Уверенность американца мигом испарилась. Коммунист с самого утра встал не с той ноги. Надо побыстрее оторваться от него, чтобы потом вернуться к россиянке. Главное красиво сыграть и не подавать виду.

— Не знаю. — Соврал парень, ради своей безопасности и ради спокойствия девушки.

— Звучит не слишком правдоподобно. Спрошу опять, где Россия?

США не ответил сразу, думая, как заставить мужчину убраться от его комнаты подальше.

— Вы в спальне ее смотрели?

— Мне б тебе морду набить. Не держи меня за идиота! Это я проверил в первую очередь! Спрашиваю в последний раз: где Россия?

Терпение СССР кончалось, как и оправдания Штатов. Тот не просто спрашивал, он неистово кричал на весь дом своим басом, да так, что стекла дрожали. А после наступила тишина. Такая напрягающая, такая опасная.

— Издеваешься надо мной, американская ты скотина?!

— Я серьёзно не видел Россию. Прошу вас, успоко…

— Это ты будешь говорить какому-нибудь существу подобно тебе. Я твои лживые, наглые, лицемерные глаза гвоздями проткну, если ты мне посмеешь опять соврать! — видел того Союз насквозь. — Когда-нибудь эта ложь загонит тебя в могилу. А я после с удовольствием на ней потопчусь.

Американца это начинало подбешивать. С каждой долей минуты ему все больше и больше хотелось взять в руки что-нибудь стеклянное и запустить им в стену. Что можно было сказать про настрой коммуниста. Тот вообще был готов наброситься на противника и задушить его на ровном месте.

— Отец? Что ты тут делаешь?

Россия. Совершенно не в нужный момент и не в нужном месте. Немного напуганная и удивленная. Рубашка, которую она достала из шкафа парня, мешком висела на ее плечах, еле прикрывая ягодицы. Оба поняли, что мужчина сейчас взорвется. Они уже были готовы к его крикам, но совсем не ожидали иного исхода событий.

Увидев свою дочь в столь потрепанном виде, СССР совсем потерял голову. Этот мерзкий пиндос посмел тронуть его любимую девочку! Его маленький подсолнух, который в детстве всегда любил бежать навстречу к Союзу, когда тот возвращался домой.

Обманул и совратил. Эти слова мелькали перед глазами коммуниста. Ярость и гнев перекрыли все пути к здравому смыслу.

— Сука. Проклятый ублюдок!

Забывая обо всей сдержанности и хладнокровности, мужчина со всей силы ударил США кулаком в лицо, разбивая губу и выводя из равновесия. Тот совсем не ожидал столь яростных действий со стороны старика. Не успев сгруппироваться, Штаты упал на пол, хватаясь рукой за рану. Вместе с громким грохотом, раздался пронзительный крик русской.

— Саша! — бросилась она к возлюбленному, забывая обо всем.

Ей руководили тревога и отчаяния. Руки дрожали, а слезы предательски навернулись на глаза. В голове все крутился лишь один вопрос: “Почему?” Опустившись на колени, россиянка помогла американцу сесть на пол и привести свои мысли в порядок. Ее не волновал обескураженный вид отца, не беспокоило, что она лишь в рубашке сидит на холодном полу. Крепко обнимая парня, словно прикрывая его своим телом от всех опасностей, девушка с долей злости и страха посмотрела на СССР.

“Отец! Папа! Папочка!” — вдруг раздался в голове у мужчины звонкий радостный голосок России, когда она была совсем малышкой. Наивная, маленькая девочка. Такая хрупкая и беззащитная. Его поразили эти воспоминания и осознание того, какая она сейчас и какой была раньше.

Вся злость ушла, позволяя Союзу здраво рассуждать. Он сам не понял, как сорвался.

— Что ты наделал… — чуть не плача произнесла русская.

Тот не знал, что и сказать.

— Этот америкос….

— Он тебя и пальцем не трогал, Союз Советских Социалистических Республик! Зачем ты его ударил?! США не сказал ничего обидного в твою сторону, не замахнулся на тебя. И соврал он лишь ради меня!

Такая формальность поразила мужчину. Можно сказать даже убила. Россиянка всегда смотрела на него с гордостью и восхищением. А сейчас он просто уничтожил все ее уважение. Теперь ясно — между ними точно не привязанность. Но упрямость все равно не желает оставлять его в покое и СССР, ничего более не находя, кинул уже подготовленную фразу.

— Собирай вещи, Россия. Завтра утром мы улетаем в Москву.

Поставив жирную точку в их разговоре, он мигом вышел в коридор, со всей силы хлопнув дверью.

Сил себя сдерживать больше не было. Закрыв лицо ладонями, девушка тихо заплакала, позволяя США прижать ее к своей груди. Слезы безостановочно скатывались по щекам. Это конец.

— Медвежонок, все хорошо. Не плачь. — Успокаивал ее Штаты, гладя рукой по волосам. — Сильно испугалась?

Он продолжал шептать России ласковые словечки, целовать ее в лоб.

— Росси, ну все. А то потоп в спальне устроишь. — Отстранился американец, вытирая с глаз русской капельки слез. — Может мне колыбельную спеть, чтобы ты успокоилась?

— Не надо. — Шмыгнула та носом.

— Honey, look at me.* — Попросил ее парень, обхватив ладонями еще мокрые щеки. — Сделай глубокий вдох и медленный выдох. Вот так.

— США, твоя губа.

— А, это. Поболит, перестанет.

— Ничего не перестанет! Я схожу в свою комнату за аптечкой.

— Не надо, Рос. — Успел он схватить россиянку за руку. — В моем шкафу на верхней полке есть темно-синий чемоданчик. Там все, что тебе будет нужно.

— Поняла. — Мигом ответила она, поспешив за аптечкой.

Пока девушка искала нужную ей вещь, США, терпеливо сжав зубы, поднялся с пола, чувствуя, как острая боль пронзила его спину. К царапинам девушки присоединилось неплохое падение. Еще и руку ободрал. С “добрым” утром, черт возьми.

— США, повернись. — Скомандовала Россия, сев рядом с ним на край дивана.

Холодные мягкие пальчики дотронулись его щеки. Аккуратно вытирая мокрой салфеткой кровь с подбородка, она думала о том, как же ей будет плохо без Штатов. То, что отец заберет ее обратно в Москву, приравнивалось к ста процентам.

— Fuck.* — Зашипел американец, когда русская принялась обрабатывать его губу.

— Прости.

— Россия, хватит извиняться. Ты ничего не сделала.

— За отца…. Он не имел права тебя бить.

— Знаю, медвежонок. — Притянул к себе россиянку парень. — Но ничего. Я все это просто так не оставлю.

— Саш, ты только не начинай драку! — обеспокоенно посмотрела та на него.

— Что? Нет, милая. Я не буду распускать руки. У меня есть другое оружие.

И вновь эта дубовая дверь. Сколько раз США к ней подходил? Пять? Десять? Он уже сбился со счета. И все эти бесчисленные попытки ему удавалось лишь постучать, услышать гневный рык и возвращаться в другое крыло ни с чем. Но теперь все иначе. Пусть Союз только попробует сказать что-нибудь в его сторону, ответ полетит незамедлительно. Связка с запасными ключами звонко звенит у него в руке. Не откроет старик, то это сделает Штаты.

— Союз, открывай! — стучал со всей силы он в дверь, наплевав на осторожность и страх.

Игра пойдет по его правилам.

Никакого ответа на требование американца не было. На обед старикан не спускался. Возможно, он ушел из Белого дома. Но охрана бы ему об этом доложила. Что ж, значит можно это расценить, как экстренная ситуация. Вдруг коммунисту стало плохо.

Выбрав из связки нужный ключ, парень мигом открыл замок и бесцеремонно ворвался в комнату, плюнув на этикет и личное пространство.

— Уже и побыть одному не дают. — Заворчал мужчина, складывая вещи в чемодан. — Тебе тут медом намазано? Выйди отсюда!

— Это мой дом. И мои правила. — Резко ответил тому США, хлопнув дверью. — Клал я хер на твои приказы.

— О. Как заговорил. — Оторвался от дела СССР. — Осмелел, как погляжу. Ну, давай. Подходи. Я тебе еще фингал под глазом сделаю.

Проигнорировав угрозу Союза, Штаты подошел к бару, что стоял возле книжного шкафа, и, открыв его старым ключом, достал оттуда два стакана и виски.

— Союз, сядь. — Указал он коммунисту на кресло.

— Мне еще сопляк будет указывать, что делать.

— Сядь. — Уже более грозно произнес американец, положив свои очки на журнальный столик. — У меня и так дел по горло. Плюс я обещал России посмотреть с ней фильм.

Стоило упомянуть имя его дочери, как мужчина мигом притих и помрачнел. Видимо, его все еще терзает совесть.

— И, что же ты от меня хочешь? — все-таки подчинился он приказу парня.

— Рассказать правду. Все, как было с самого начала.

— Если ты думаешь, что после твоей сказки я мигом изменю решение, то хрена с два. Россия вернется домой.

— Ее дом здесь тоже.

— Не может быть два дома! Она живет в Москве! — взорвался СССР, стукнув кулаком по столу. — Из-за плана вам показалось, словно вы пара. Слишком вжились в роль! Ты вообще о ней ничего не знаешь!

— Возможно, и не знаю. Но не смей старикан говорить, будто мои к ней чувства лишь игра! Она для меня все в этой проклятой жизни. И я ее люблю. В отличие от тебя!

— Ты совсем стыд потерял щенок! Она моя дочь! Дороже ее, нет ничего!

— Тогда, какого хрена ты довел ее до слез?! Устроил драку прямо перед ней! Где же была твоя сдержанность?

— Моя сдержанность канула в лету, когда ты совратил ее!

— Ничего я подобного не делал! Если Россия не хочет, то я ее и пальцем не трону. Поэтому прекращай строить из себя обиженного и извинись перед дочерью! Сейчас, она сидит в гостиной и беспокоится за нас двоих. Ты и я для нее много значим.

— Ты лишь ради этого решил ко мне ворваться?

— Нет, Союз. Возьми стакан с виски и слушай. Я по сто раз это рассказывать не буду.

К удивлению США, тот ни разу не перебил его, внимательно слушая каждое слово. Их саммит, план, как Штаты враждебно отнесся к России, их поездка к Франции, проклятое похищение, великолепный удар от русской, их внезапная дружба, переросшая в нечто большее, ссора, а после долгожданное признание. Он не упустил ни одной мелочи, преподнося Союзу правду на золотом подносе. Американец видел, как старик местами злился, местами сдерживал улыбку. И как только рассказ подошел к концу, парень выжидающе уставился на него, гадая, какой вердикт вынесет коммунист.

Тот же немного посидел, а после залпом выпил стакан с виски. Поднявшись с кресла, он сделал пару шагов по комнате, а затем тихо сказал:

— Раз это все. Теперь выметайся из спальни.

Этого и боялся США. Полное безразличие.

Он не стал с ним спорить. Молча нацепив свои очки, Штаты вышел из комнаты и, произнеся “упрямый дурак”, хлопнул дверью. Голова совсем не работала. Ситуация медленно движется к отметке “безысходность”. А что сказать россиянке? Она с такой надеждой смотрела ему вслед.

Вновь его любимая обитель спокойствия. Точнее бывшего спокойствия. СССР привез в их дом лишь тревогу и волнение. Любимая девушка не находила себе места, нервно вырисовывая круги по гостиной. Как же она похожа на Союза….

— США! Как все прошло? — заметила та своего возлюбленного у порога.

— Ну, как тебе сказать…. — Не знал, что ответить ей американец.

Но ему и не надо было ничего говорить. Лишь по одному только взгляду Россия все поняла. Обхватив себя руками, она села на диван, стараясь не заплакать.

— Не стоило даже надеяться…. — тихо произнесла русская, стоило парню обессиленно упасть рядом с ней. — Все кончено.

— Что б его! — не выдержал США, обнимая ее. — Я быстрее пристрелю Союза, чем отдам тебя ему.

— Саш, перестань. Этим ничего не изменить.

И она права. Толку-то от его слов. Вернуть бы время вспять. Тогда голова была забита лишь работой или вопросами, наподобие, куда сводить любимую на этот раз?

Сидя в темноте, они наслаждались последними минутами, проведенные друг с другом. А завтра им придется попрощаться, и Штаты больше не сможет каждый день завтракать с россиянкой, гулять или просто читать с ней книгу.

— Рос. — Внезапно сказал он, привлекая внимание девушки. — Ты посчитаешь меня безумцем, но мне пришла в голову идея.

— И какая же?

— Давай сбежим? Уедем туда, где никто не сможет нас отыскать. Я даже знаю, где можно найти это место.

— США, а как же работа?

— Плевать на нее. Найдут нам замену. Ты представь. Домик в лесу, рядом с озером. До города далековато, но на машине, а может и на лошади, мы вмиг домчимся до него. Сменим имена. Я буду там пасти коров, овец. А ты в огороде копаться. Единственное, что нас будет волновать, это бытовые дела. А потом мы поженимся в старой церкви.

— Прямо, как в “Ромео и Джульетта”. — Улыбнулась американцу Россия.

— Да. Спокойная жизнь без суматохи.

— А ты бы справился? Там же не будет интернета, хорошей связи, дорогих магазинов…

— Выдержу. Так как ты на это смотришь?

— С тобой, хоть на край света. — Положила она голову на его сильное плечо.

Конечно, они понимали, что их семьи сделают все возможное, чтобы отыскать парочку. Родные будут волноваться, гадать, куда они делись. Однако парень и девушка не хотят расставаться, и пожертвуют всем, ради их счастья.

— Тогда завтра. Рано утром. Чтобы опередить Союза.

— Я оставлю отцу записку. Надеюсь, он меня простит когда-нибудь за этот побег.

— Возможно, со временем Союз успокоится. Но сейчас мы должны думать, как незаметно смыться отсюда.

— И, что ты предлагаешь?

— Я попрошу водителя, чтобы он ждал нас напротив дома. В начале сядешь ты. А потом я с Фидо. Нас довезут до окраины, а там уже будем добираться своим ходом.

Продолжая мечтать о светлом будущем, парочка даже не заметила, как тот, о ком они говорили, уже давно все услышал, стоя под дверью гостиной.

Комментарий к Глава 6. Часть 15. Тайное становится явным.

— God. I'll turn gray soon.* — Боже. Я поседею скоро.

— No, honey.* — Нет, милая.

— Honey, you're beautiful.* — Милая, ты прекрасна.

— Sasha, je vais devenir fou maintenant.* –

Саша, я сойду сейчас с ума.

— Honey, look at me.* — Милая, посмотри на меня.

— Fuck.* — Блять.

Это, для меня, была самая тяжелая часть. Столько эмоций надо было выплеснуть. Не знаю, как получилось, но, надеюсь, вам понравилось!

Спасибо, что прочитали)

Ждем развязки этой ситуации….