Северное сияние моего сердца

Глава 7. Часть 11. Семейная жизнь

Неуклюже перебирая ногами, держась своими крохотными ручками за пальцы матери, СШР разглядывал всю прелесть русской зимы. Долгий перелет, а после поездка в деревню ни капельки его не утомили, в отличие от своего младшего брата, который продолжал спать на руках отца. Пока старший мирно сопел в самолете, смотря свои сказочные сны, РАФ не мог все закрыть глаза, пугаясь стюардесс и шума двигателя. Он не плакал, но и не был спокоен, крепко держась ручками за свитер России. Даже игрушки не могли подавить в нем страх. Но стоило малышу оказаться в автокресле, как к нему вернулось спокойствие. Всей семье пришлось ехать в полной тишине, лишь бы РАФ смог выспаться.

— Ма! — громко произнес СШР, глядя на открытую калитку.

— Идем, идем, сынок. — Улыбнулась ему русская, помогая мальчику добраться до ворот.

Малыши оказались очень умными и понимающими, но в тоже время совершенно разными. Старший всегда очень активный, залезает туда, куда ему хочется, проявляет свой характер, если что-то не нравится. А младший оказался тихим и спокойным, однако, на редкость пугливым. Две противоположности.

— Россия, пойдем скорее. Мороз ужасный! — торопил ее США, придерживая дверь в дом.

— Сейчас.

Подхватив на руки СШР, россиянка первая переступила порог, готовясь встретиться с улыбчивыми и радостными лицами своей семьи. Ей надоело видеть своего отца через монитор компьютера. К тому же дети не запомнят своего родного дедушку, слыша лишь его голос.

— Есть кто дома? — громко спросила женщина, прислушиваясь к звукам.

— Ros, they might be in their rooms.* — Спокойно ответил Штаты, пытаясь осторожно разбудить РАФ.

Но малыш не был доволен прерыванием его сна и тихо захныкал, медленно переходя в фазу «плачь». Крик младшего раздался на весь дом, передавая ужасное настроение старшему. И тот, поддавшись этим эмоциям, заплакал еще сильнее, чем его брат.

Из-за шума и попыток успокоить две маленькие сиренки, молодые родители даже не услышали громкий топот ног по лестнице и скрип резиновых сапогов.

— Кто это шумит в моем доме? — раздался возле России любимый грозный бас.

Этот голос в один миг заглушил ультразвук двойняшек, заставляя их испуганно взглянуть на незнакомца.

— Привет, папа! — широко улыбнулась СССР русская.

— Рад тебя видеть, дочка. Как жизнь, зятек? Тяжело с детьми? — усмехнулся тот, видя растерянность на лице американца.

— Временами… Если бы не этот… Как ты называла это, Рос?

— «Цепочка недовольства». Ты помнишь ее, папа. Литва и Латвия часто так любили делать.

— А! Это плачет один, значит должны плакать все? Проходили. Ну, Россия, дай мне этого товарища.

Передав СШР в руки Союза, она наблюдала за тем, как менялось настроение малыша. Вначале он, продолжал испуганно разглядывать старика, пока тот разговаривал с США, а после, заметив веревочку от шапки-ушанки, малыш мигом схватил ее и потянул.

— Куда, разбойник! — усмехнулся коммунист, возвращая шапку на голову. — Мал еще, чтобы такое носить.

Но его действия лишь раззадорили ребенка, и тот, улыбнувшись своему деду, вновь принялся стаскивать головной убор. Эта игра в перетягивания так понравилась СШР, что он громко засмеялся, показывая всем свои четыре молочных зуба.

— Ого, уже и зубы появились. Какой же он шустрый.

— У них обоих начали чуть ли не одновременно вылезать зубы. — Сказала русская, забирая у мужа младшего сына, позволяя, наконец, Штатам снять с себя верхнюю одежду. — Я думала, что свихнусь.

— Вспоминая вас в детстве, я сам удивляюсь, как еще нервы не сдали.

— Союз, а где все остальные? — поинтересовался американец, забирая у него сына.

— Наверху. Там шумно, так что они нас не услышат. — Ответил СССР, протягивая руки к внуку. — Рос, дай-ка мне главного крикуна.

— Пап, он очень пугливый. — Заволновалась россиянка, чувствуя, как малыш вцепился в нее.

— Ничего. Я же его не обижу. Ну, пойдем ко мне, пионер.

Малыш не противился, но и не радовался странному седому мужчине. Мальчик внимательно разглядывал Союза, не понимая, зачем его отдали этому чужаку. Но коммунист знал, как завоевать доверие ребенка. Немного странных звуков и кривляний, и малыш уже улыбался, глядя деду прямо в глаза.

— Пугливый. Тоже мне, нашли такого. Да, РАФ? — ворчал старик, следуя за дочерью и ее мужем наверх. — У тебя парень характер, ну точная копия твоей мамы. Такая же спокойная была.

— Верится с трудом… — Тихо произнес США, посмотрев на свою жену.

А та прекрасно слышала его слова, краснея до самых кончиков ушей. Не виновата она, что стала слишком чувствительной после беременности. А этот говнюк и рад поиздеваться. В следующий раз сам себя удовлетворять будет.

— Я, подсолнушек, вам колыбельки Литвы и Латвии в спальню поставил. — Спокойно произнес СССР, помогая зятю раздеть детей. — Надеюсь, малышам понравится.

— Я в этом уверена на все сто. — Достала та из чемодана детские вещи. — Спасибо, пап.

Праздник в доме Союза шел полным ходом, когда Россия и США, держа на руках свои малышей, вошли в зал. И в этот раз их большая семья собралась вместе, радуя своего родителя. Братья и сестры русской, их вторые половинки, друзья отца и дети. А точнее ребенок Эстонии и Финляндии. Листон сильно подросла с их последней встречи. Некогда пятимесячная малышка уже вовсю бегала по комнате, показывая гостям и своим дядям и тетям игрушки. А с маленькими хвостиками она выглядела очень мило и забавно.

— А вот и наша пропажа! — воскликнул Киргизия, приближаясь к старшей сестре. — Как делишки? Смотрю, похудела ты знатно.

— Ох, шутник. Сейчас, как дам тебе в глаз, мигом все свои шуточки забудешь. — Фыркнула россиянка, целуя брата в щеку. — СШР, сделай дяде «привет». Помахай ручкой. Вот так. Молодец мой мальчик. «Привет, дядя Киргизия». Умница.

Малыш, увидев знакомое движение, сразу же повторил его за матерью, осчастливив родного дядьку. Киргиз так сильно обрадовался этому, что забрал у сестры своего племянника из рук, унося к остальным родственникам. Столько незнакомых лиц мелькало перед глазами СШР, что тот уже собрался заплакать, но коммунист успел предотвратить катастрофу, спасая внука от лишнего внимания.

— Сястрычка! Я так рада цябе бачыць!* — крепко обняла старшую Беларусь.

— Я тебя тоже, Бел. Но не могла бы ты так не давить? Задушишь. — Еле произнесла Россия, хлопая младшую по плечу.

— Бел, мать твою, не носись ты так! — подошел к своей жене Германия, поправляя на ходу очки. — Сколько можно тебе повторять…

— …смотри за своим здоровьем. Да. Я помню. — Буркнула белоруска, выпустив сестру из своих объятий. — Рос, скажи ему! Я же не инвалид!

— Лучик, он просто тебе беспокоится. — Улыбнулась та, поправляя новую рубашку. — Все-таки это твоя первая беременность.

— Das ist es!* — воскликнул немец, строго посмотрев на жену.

— А ты Гер не должен ей все запрещать! Она не беспомощна.

— Рос, но ты же сама видела, как Беларусь носится по дому. Она уже чуть не упала по приезду!

Русской оставалось только устало вздыхать, слушая спор сестры и ее мужа. Проблемы у них, а ей разгребать. Лучше бы она вообще не лезла в это.

— США, позволишь мне взять малыша? — обратился к Штатам Российская империя, гордо приподняв голову по привычке.

— Да. Только РАФ боится незнакомых ему людей. Вы с ним поосторожнее.

Но мальчик даже не пискнул, когда он оказался на руках у прадеда. Его больше интересовали яркие блестящие медальки и погоны. Так и хотелось все это потрогать, что младший с охотой и сделал, потянув на себя награду.

— Осторожнее! Это тебе не игрушка. — Аккуратно вытащил Империя из рук малыша серебряную звезду.

Но тот лишь что-то пролепетал и вновь потянулся к блестящей «игрушке».

— РАФ, смотри, что у папы есть. — Пришел на выручку американец, протягивая малышу небольшой сухарик.

Заметив любимую сладость, которую он охотно грыз, мальчик потянулся к сухарику, напрочь забыв о медалях Российской империи.

— Па! — только и сказал малыш перед тем, как засунул в рот еду, пуская слюни.

— Благодарю, США. А то бы этот негодник поранился.

— Your costume is very attractive to children.* Вы ведь весь блестите от наград, а мальчишки как раз любят потрогать и потаскать все, что хоть как-то выделяется.

— Было бы странно, если бы они не интересовались этим. — Усмехнулся старик, наблюдая за малышом. — У вас чудесные дети. А у меня самые лучшие правнуки.

Такого счастливого Империю США еще не видел. Мужчина светился от радости, держа на руках ребенка его любимой внучки. Их семья постепенно растет, не за горами свадьба Молдавии и Польши, а в семье немца и белоруски ожидается пополнение. Глядишь, а завтра вся мужская часть будет строить третий этаж для всех родственников. Места и так уже не хватает…

— Пап, дай мне СШР, я посажу его в манеж к РАФ. — Протянула россиянка руки.

— Подсолнушек, мне не сложно. Пусть сидит на руках. Да, товарищ?

А малышу было все равно на слова деда и матери, звеня любимой погремушкой. Его уже не пугали родственники, мальчик быстро привык к шумной обстановке.

— Па! — громко сказал он, роняя пустышку изо рта.

— Это он чего? — удивился СССР, пытаясь удержать извивающегося ребенка.

— Хочет к США на руки. — Заметила Россия своего мужа, спешащего к ним. — Они так хорошо друг друга понимают. Мне даже завидно…

— На то они и мужчины. Зато потом в доме будет война не только за тебя, но и за провизию.

Малыш еще сильнее заактивничал, когда его отец подошел к нему. Он любил бывать у него на руках, держать в ручках кулон Штатов, а иногда смотреть на всех сверху вниз, восседая на отцовской шее.

— Держи папаша свое чадо, а не то оно еще упадет из моих рук. — Передал Союз американцу ребенка, который от огромной радости начал дергать ногами.

— Союз. А что с Империей? Он какой-то бледный. — Внезапно спросил тот, протягивая малышу чистую пустышку.

— Пап, неужели снова? — испуганно посмотрела на своего родителя русская.

— Россия, он уже давно не мальчик. А проблемы с сердцем никуда не делись. Но не волнуйся, инфаркта не было. Попьет свои таблетки и снова станет как огурчик.

Однако приободряющие слова коммуниста не смогли успокоить россиянку. Она помнила приступ своего деда, и не хотела бы вновь пережить тот ужас.

— Тетя. — Внезапно подбежала к России Листон, держа в руках плюшевого барашка. — На.

Малышка, словно маленький целитель, мигом убрала все плохое настроение ее тети, своим милым жестом и широкой улыбкой.

— Какая красота, Листи. Спасибо, милая. — Приняла русская подарок, поцеловав девочку в щеку.

Смутившись от приятных слов, малышка быстро побежала к своей матери, прячась за нее. Интересно в кого она такая? Эстония и Финляндия очень спокойные, а Листон не может на месте даже усидеть.

— Может, мы музыку включим? — обратился ко всем Азербайджан. — А то, как на поминках сидим.

— Поддерживаю. — Подскочил Киргизия, спеша к старому музыкальному центру, подаренному СССР в десятом году. — Что первое?

— Включай Руки вверх! — скомандовал Украина, перестав играть с РАФ. — Давно мы эту группу не слушали.

Громко смеясь, Литва и Латвия потащили на середину комнаты своих братьев, призывая потанцевать их хоть немного. Немного выпившие, но еще воспринимающие окружающий мир мужчины, присоединились к танцу сестер, крича куплет знакомой им песни.

«Ты уже танцевать устала,

Эта песня сто раз играла,

Веселятся твои подружки,

Разбудили всех –

Пели песни «Руки Вверх».

Все ушли, мы одни остались

И друг другу во всём признались,

Ведь ты сегодня взрослее стала,

Наконец-то, мне сказала…»

Держа на руках СШР, россиянка переступала из стороны в сторону в такт музыке, иногда кружась, вызывая у малыша приступ смеха. РАФ в отличии от его брата и двоюродной сестры, не испытывал огромного удовольствия от танцев, требуя отца вернуть его в манеж к мягким кубикам. Он еще слишком мал, чтобы понять всю прелесть танцев.

Когда очередная песня подошла к концу, настала очередь США выбирать им песню. Хотелось чего-то более спокойного, но и не менее зажигательного. Так что, немного покопавшись в своей памяти и дисках, он нашел старую и заводную песню Bee Gees — You Should Be Dancing.

— This is another of the best bands of the past years.* Она обязана вам понравиться. — Громко сказал Штаты, нажимая кнопку на пульте.

Вся комната мигом наполнилась музыкой в жанре диско, заставляя присутствующих вновь броситься в пляс. Посадив СШР к брату в манеж, американец обхватил рукой талию жены и закружился с ней по залу, иногда поднимая ее. Россия хохотала, поддаваясь заразительному танцу и великолепной музыке, держа мужа за руку и за плечо.

«My baby moves at midnight

Goes right on till the dawn My woman takes me higher My woman keeps me warm…»

— Тетя! — вновь потребовала к себе внимание Листон, дергая русскую за штанину. — Там!

Россиянка и США не сразу поняли суть ее слов, пока не заметили своих малышей, держащихся ручками за сетку манежа. Оба смотрели друг на друга, повторяя движения в такт музыки. Махая свободной рукой, мальчики слегка сгибали ноги в коленях, отставляя свои ягодицы. Весьма забавная и милая картина, вынуждающая Казахстан взять в руки камеру.

— Это будет самым лучшим видео. — Отметил он, направляя объектив на гостей и малышей. — Помашите все в камеру!

И семья без лишних слов выполнила его просьбу, не забывая при этом двигаться под песню.

— Давно мы так не развлекались, да Китай? — усмехнулся Союз, глядя на воркующих возле близнецов дочь и зятя.

— И не говори, Союз. Словно в старые добрые восьмидесятые попали. — Поддержал его тот, взяв рюмку в руки. — Хорошие у тебя дети. И внуки замечательные.

А коммунист и так это прекрасно понимал. Ему хватает просто посмотреть на эти танцы и услышать радостный смех. Бесценные дети и дорогие воспоминания. Такого никто не сможет купить за деньги.

— Ну, СШР. РАФ. Скажите «деда». Де-да. — Продолжал учить малышей СССР, пока их родители ловили минуты спокойствия, общаясь с родными.

— Ма! — громко крикнул РАФ и бросил мягкий кубик в сторону.

— Что ты все маму называешь? Де-да. Ну, малышня. Де-да.

Но двойняшки лишь засмеялись, ударяя погремушками о пол. Не до слов им.

— Ух, вредины. «Ма» и «Па» знаете, а бедного «Деда» назвать не хотите. — Усмехнулся Союз, складывая перед ними башню из мягких кубиков.

Провести время со своими внуками ему было лишь в радость. На фоне их смеха и беззаботности, он вспоминал прошлое, когда его дети были совсем маленькими. Кто бы знал, что спустя столько времени они станут великими странами.

— Кажется, твой отец, Россия, совсем замучает бедных малышей. — Строго произнес Российская империя, восседая в кресле.

— Не думаю. Они оба так смеются вместе с Листи. Папа знает, что делает.

— Все-таки пятнадцать детей это не три внука. — Поддержал жену Штаты, прижимая ее к себе. — Рос, а не пора ли малышей спать укладывать?

— Пусть еще немного поиграют. — Улыбнулась мужу та. — У них пока веселье.

И ведь, правда, малыши наслаждались игрой и обществом деда и двоюродной сестры. Видя, как старшая складывает пирамидку и башню из кубиков, озорники старались повторить за ней следом, неуклюже расставляя игрушки. Казалось, девочке нравилось строить им башни, позволяя братьям их сразу разрушать. Но та не хотела, чтобы ее труды были уничтожены, и поэтому чуть ли не плача, Листон побежала к деду, выискивая у него поддержку.

— Ну-ну. Не плачь. — Гладил ее по головке коммунист. — Давай дед построит вам три пирамидки. Хочешь, Листон?

— Haluta.* — Тихо произнесла малышка, не выговаривая пару букв.

— Росси, мальчики, я смотрю, растут разрушителями. — Хихикнула Эстония, возвращаясь с кухни с тремя поилками.

— Мне кажется, разрушитель больше СШР. РАФ обычно за ним повторяет. — Взяла русская из рук младшей сестры сок. — Спасибо, что налила и моим.

— Нет проблем. Сама же понимаешь, если я принесу попить только Листон, то мальчики захотят его тоже.

Заметив у женщин яркие кружечки, дети мигом протянули к ним ручки. Игра теперь подождет, пока малыши не выпьют весь сок до дна.

— Россия, а перед сном может лучше им не давать столько сока? — поинтересовался американец, подойдя к россиянке.

— Эсти им немножко налила. Листи тоже скоро спать ложиться.

— Кстати, я проверил кровать. Союз, видимо, смазал ее по моей просьбе. — Прошептал мужчина жене на ухо, вызывая волну мурашек.

— Спасибо не забыл сказать? Можно хоть не бояться, что детей разбудим.

Говорят: «Быть умным — это вовремя притвориться тупым». Так поступила и Россия, сделав вид, словно она не понимает его довольно откровенных намеков.

— Ну, ковбои. Пойдемте в кроватки? — улыбнулся малышам США, взяв на руки РАФ.

— Подожди, Саш. Ты пустышку Рафика не забрал. — Остановила его русская, протянув свободной рукой соску. — И надо сказать всем «пока». СШР, давай сделаем всем «пока-пока»? Вот так, да? Пока-пока!

Малыши быстро повторили жест, махая ручкой вверх и вниз.

— Погодите. Дайте, я хоть этих озорников расцелую на ночь. — Подошел к дочери СССР.

Чмокнув одного и второго внука в щеки, Союз помахал им рукой, вызывая у малышей улыбки.

— Де!

Молодые родители даже не знали, что и ответить, поражаясь услышанному. СШР только что произнес новый слог. Еще один шаг к его взрослению. РАФ тоже не стал долго думать, повторив за братом. Правда, вышло неудачное «Те», но это уже раззадорило старика.

— Черт возьми! Это лучший подарок, который я когда-либо получал! — смеялся коммунист, позволив малышам обхватить пальчиками его указательные пальцы. — Ну, вы даете! Хорошо схватываете налету. Умницы!

А малышам, кроме счастья на лице деда, больше и не надо. Добрые слова, много внимания к их персонам и ласковые прикосновения только сделали мальчиков еще счастливее. Пока остальные взрослые танцевали под громкую музыку и увлеченно беседовали о своем, Штаты, россиянка и Союз смогли услышать заразительный детский смех, который дарил родным только радость и счастье.

Комментарий к Глава 7. Часть 11. Семейная жизнь.

— Ros, they might be in their rooms.* — Рос, они может быть в своих комнатах.

— Сястрычка! Я так рада цябе бачыць!* — Сестричка! Я так рада тебя видеть!

— Das ist es!* — Вот именно!

— Your costume is very attractive to children.* — Ваш костюм очень привлекает детей.

— This is another of the best bands of the past years.* — Это еще одна лучшая группа прошлых лет.

— Haluta.* — Хочу.

“Малый повзрослел!” Или двойняшкам уже 8 месяцев.

Спасибо всем, кто прочитал!

Напоминаю, что проходит аск. Не пропустите!