Северное сияние моего сердца

Глава 7. Часть 2. Семейная жизнь

Каждый день, проведенный рядом с женой, приносил ему невероятные мучения.

Россия пролежала в госпитале с сильной простудой чуть ли не весь отпуск, и лишь в последние несколько дней она смогла понежиться на солнышке. США не отходил от нее ни на шаг, боясь за ее здоровье. Впервые русская настолько серьезно заболела. Он жил в паре шагов от госпиталя в дешевом отеле, ел в простой кафешке, а ночью все никак не мог уснуть, думая о россиянке. Единственное, что убивало Штаты, так это ее равнодушие. Она не разговаривала с ним, даже если в этом была необходимость, отказывалась от его помощи и отворачивалась, когда американец пытался ее накормить.

Обида заглушила ее разум, а гнев ставил баррикаду между их отношениями. Парень просил у нее прощения, но та лишь недовольно вздыхала и поворачивалась на правый бок. Он не знал, как к ней подойти, как вернуть его веселую девушку. США понимал, упрямство не дает России успокоиться. Надо просто подождать.

Так и случилось, когда через неделю, она сама попросила его сходить с ней за анализами. Штаты наконец-то дождался. Но их разговоры не были как раньше, наполненными счастьем и удовольствием. Пару фраз и русская замолкала, глядя на чудесную погоду за окном. Тогда-то он и понял насколько облажался.

Когда ее выписали из госпиталя, американец сразу же повез россиянку обратно на остров, но на этот раз все дела он оставил на второй план. Она все с той же отстраненностью относилась к нему, отказывалась спать в одной постели, а поцелуи были краткими и холодными. Девушка пусть и перестала дуться на него, но не смогла окончательно простить.

А теперь, когда молодожены вернулись с медового месяца в Москву, они совсем редко виделись из-за частых собраний и встреч. Предстояло самое важное дело в их жизни — объединение территорий. Оба долго готовились к этому решающему дню, оба были на нервах из-за слияния. Они понимали, что предстоит не одна встреча, чтобы окончательно принять единое решение.

Сейчас, сидя в зале заседаний, Россия и США обсуждали первые три вопроса, с которых и пойдет их объединение. Валюта, экономика и язык.

— И все же я предлагаю доллары. — Спокойно произнес Штаты, ведя ручкой по листу. — Эта валюта есть во всем мире. Не надо будет обменивать в банке рубли только ради того, чтобы съездить, например, в тот же Вашингтон.

— Что ж. С этим трудно не согласиться. Доллары действительно распространенная валюта. — Ответила русская, помечая в блокноте его слова. — Тогда придется и саму экономику перестраивать.

— Проблем не возникнет. Прежде чем провести деноминацию, мы можем отправлять людей в командировку, на учебу. Чтобы они могли привыкнуть к валюте и новым правилам. Организуем курсы.

— Хорошо.

К его огромнейшему удивлению она не стала разводить по этому поводу спор, принимая предложение американца. Неужели россиянка окончательно остыла?

— Только ты все организовываешь. Раз уж это твоя идея.

И его надежда мигом рухнула. Она все также холодна к нему.

— Как скажешь. Теперь язык. Думаю, и тут можно долго не думать. Без английского сейчас никак. Так что, если введем его, то не будет никаких проблем, чтобы твои люди получали образование в моих университетах или могли искать работу.

Надеясь на удачу, парень уже был готов поставить подпись во всех необходимых документах, чтобы после их заверить и придать огласке.

— Отказываюсь.

Ответ ее был резким и твердым. Ни единой эмоции.

— Excuse me?*

— Я говорю, что отказываюсь.

— Причина.

— Если на моих землях исчезнет русский язык, то имя Россия потеряет свою значимость. Это культура моих людей, и я не желаю, чтобы их ее лишили.

— Это глупо, Рос. Ты же понимаешь, английский знают чуть ли не на всей планете.

— И все же русский — это мой язык и культура. Я не буду его менять.

Это начинало злить США. С ее стороны, упрямо настаивать на сохранении русского языка, абсолютно бессмысленно.

— Но русский практически нигде не применяют!

— А вот это неправда! Многие иностранцы неплохо говорят на моем языке! Даже твои люди!

— Но использовать английский намного практичнее, чем трудный русский!

— Мой язык — моя культура. Ты можешь менять валюту, экономику, политику, но не прижившиеся ценности моих людей! Я говорю, нет. Это последнее слово!

Теперь в ярости не только Штаты, но и русская. Какой уже по счету день они спорят? Третий? Пятый? Оба сбились со счета.

— Если ты поставила точку в разговоре, то это не значит, что я поступлю также. Мы должны выбрать что-то одно! Или русский, или английский. И я настаиваю на моем языке!

— А мне плевать! Русский был, есть и будет!

— Россия, не будь глупой! Ты своими действиями лишаешь людей лучшей жизни!

— Под лучшей жизнью ты подразумеваешь жизнь на твоей территории?

— Я говорил не об этом.

— А о чем? Просвети меня!

— Перестань. — Устало сказал американец, проведя рукой по светлым волосам. — Я понимаю, ты все еще не простила меня. Но Рос, не стоит из-за своих эмоций все рушить.

Он даже не понял, что своими словами пробудил внутри россиянки настоящий ураган. Лицо ее покраснело от злости, а руки со всей силы сжались в кулаки.

— Рушишь все ты. И только ты.

— Россия….

— Заткнись. — Прошипела она, стукнув кулаком по столу. — Я не согласна с этим предложением. Русский язык будет и это не обсуждается! И я не желаю более поднимать этот разговор!

Последнее слово было за ней. Собрав документы в папку, девушка подскочила с места и торопливым шагом вышла из зала, громко хлопнув дверью. Тяжело выдохнув, парень откинулся на спинку стула, пытаясь взять под контроль свои эмоции. Он сорвался. Опять. И виновник этого, а точнее виновница — Россия.

Ее всю колотило. Она не желала даже слышать о США. Он ее обманул на островах, бросил. А русская не прощает вранья. Но сердце продолжало ныть, отдавая тупой болью, когда ей приходилось на него кричать. Она по-прежнему любит Штаты, хочет, чтобы все наладилось. Однако его эгоизм и желание перестроить все под свою гребенку окончательно вывело ее из себя.

Россиянка отдала ему все. Часть управления ее землями, ее сердце, ее душу и невинность. А он даже не хочет просто с ней согласиться! Просто оставить в покое ее культуру. От этого на душе скребли кошки. Неужели их брак не продержится долго?

Громкий звонок на телефоне достал девушку из неведомого темного уголка ее мыслей. Она даже не заметила, как добралась до своей спальни, где уже который день скрывалась от американца. Поспешно взяв в трясущиеся, после бурного спора, руки мобильник, Россия увидела номер своей младшей сестры, Беларуси. Конечно, она рада ее звонку, но с отвратительным настроением хорошего разговора не получится.

— Да?

Русская всегда успокаивалась, слушая веселый озорной голосок сестры, однако в этот раз в трубке раздались тихие всхлипы и шмыганье носом.

— Россия… — заикаясь, произнесла белоруска, вытирая рукой, бегущие по щекам слезы.

— Господи. Бел, что случилось?!

В последний раз она слышала плач младшей на вечеринке Эстонии в честь их помолвки. Что же с ней произошло, что она опять дала волю слезам? Неужели с Германией что-то случилось?

— Росси, я не знаю, что мне делать…

— Сис. Тише. Постарайся взять себя в руки хоть на пару минут. И объясни, наконец, от чего ты плачешь.

Но та лишь с новой силой зарыдала, не сдерживая больше себя.

— Да, что же случилось?!

— Германия мне изменяет! — громко сказала Беларусь, размазывая слезы по лицу носовым платком.

Не ожидала россиянка такого. Ей казалось, что немец ни за что в жизни не расстанется со своей возлюбленной. Он всегда был ей верен и предан.

— Беларусь, ты уверена?

— Да!

— Точно? Может ты ошиблась?

— Я не слепая и не глухая!

— Тогда с чего такие доводы?

Немного успокоившись и высморкав нос, белоруска возвратилась к их разговору.

— Он стал меня избегать. Гер ведет себя отстраненно и скрытно. Мы стали совсем редко видеться. А в конце прошлой недели, когда я приехал к нему домой, ему на телефон пришло сообщение от какой-то женщины.

— Может, это его коллега?

- “Гер, душка, все уже готово. Поспеши, пожалуйста. И помни. Твоя девушка ничего не должна знать”. — Процитировала младшая и вновь заплакала.

Не день, а “сказка”. То ссоры, то измены. Санта Барбара отдыхает.

— Может, тебе не стоит спешить с выводами? Бел, в это трудно поверить….

— Как и мне! — воскликнула та, продолжая реветь. — Но я не смогла с ним быть. Собрала вещи и уехала!

— Боже! И где ты сейчас?

— Подъезжаю к твоей резиденции.

Тихо выругавшись себе под нос, Россия подскочила с кресла, спеша на встречу к сестре.

— Я сейчас к тебе спущусь! Пока не выйду из дома, сиди в машине.

Согласно промямлив, Беларусь выключила телефон.

Русская неслась по коридору, не глядя на обескураженные лица своих подчиненных. Ее глаза отдавали холодом, а лицо стало мрачнее, чем было до этого. Не хватало, чтобы в их семье оказалось очередное разбитое сердце. Белоруска слишком ранима. Измена повлияет на нее намного сильнее, чем когда-то на Украину.

— Russia, what happened? Where are you going?* — заметил ее американец, пытаясь остановить.

Увидев его обеспокоенность, россиянка забыла об их ссоре в зале заседаний.

— Бел приехала. Надо встретить! — Громко произнесла она, продолжая идти.

Девушка потом объяснит ему все, сейчас важна ее младшая.

— Беларусь! Ты ужасно выглядишь. — Помогла старшая выйти сестре из машины. — Пойдем скорее. Игорь! Занесите чемодан в комнату на втором этаже. Вы знаете где.

В таком ужасном состоянии Россия никогда не видела Беларусь. Глаза опухли от недавно пролитых слез, губы дрожали, как и ее руки. Она не просто расстроена и зла, а полностью разбита.

— Мне надо умыться. — Тихо сказала та, глядя себе под ноги.

— Да-да. Сейчас! Пойдем в мою комнату. Тебя нельзя оставлять одну.

— Что с Беларусью? Она выглядит подавленной. — Спросил США свою жену за столом во время ужина. — Я ее встретил в коридоре, поздоровался, но она прошла мимо.

— У нее сейчас трудный период. Не трогай ее. — Спокойно ответила русская, накалывая вилкой пельмень.

— Но все же…. Что случилось?

Если ему не рассказать, то Штаты продолжит допытываться до нее.

— Просто ссора с Германией.

— Не очень похоже на ссору. — Отметил он, отодвинув от себя пустую тарелку. — И с чего это ты внезапно назвала его Германией? Обычно ты всегда говоришь Гер.

— Я не могу тебе рассказать. Это личное. Если хочешь знать подробности, поговори с Бел.

— Но ты сказала, чтобы я ее не трогал.

— Я знаю, что я сказала. — Остановила его россиянка.

— Не вижу логики в твоих словах. Замкнутый круг какой-то!

Терпение американца достигло пика.

— Ей надо время… И что ты вообще прицепился?! Это личное!

— Черт возьми! Я твой муж! Я хочу знать, что происходит с твоей семьей. Неужели так трудно пойти навстречу?

— Что-то, когда мы говорили о языках, ты этого не делал.

Не стоило затрагивать эту тему. Между ними вновь возникло пламя раздора.

— И я останусь при своем мнении, my dear.*

— А мне плевать на твое мнение. Русский язык нерушим!

— Но он проигрывает во многих сферах английскому! Английский — универсальный язык!

— Да похуй на его универсальность! Мой народ будет говорить на русском!

— Перестань! И хватит ругаться! Мне не нравится, когда из твоего рта вылетают бранные слова!

Ярость охватила девушку, и та, позабыв обо всем, гневно уставилась на своего мужа, прожигая в нем дыру.

— Может тебе еще что-то во мне не нравится?! Давай! Я слушаю!

— Хочешь знать? Отлично! Мне надоела твоя упертость, твоя злоба и обиды! Я всего раз сделал что-то не так, а ты уже встала на дыбы! Хотя могла бы и простить!

— Продолжай, что же ты замолчал?

Эти слова действовали на США, словно красная тряпка на быка. Уже ничто не могло его остановить.

— Да целого дня не хватит, чтобы указать тебе на твои недостатки!

— Так что же ты женился на мне?! Раз я вся в недостатках, а ты весь идеальный мог бы и не делать мне предложения!

— Да, при чем тут идеальный?! Ты опять перевернула все с ног на голову!

— Ничего я не переворачивала!

— Тогда перестань вести себя как истеричка и успокойся! Иначе я за себя не отвечаю!

Это было последней каплей. Мигом встав со стула, что тот с грохотом упал на пол, Россия вышла из столовой, еле сдерживая слезы. Она думала, что у нее получится выдержать его поток возмущений, однако они со всей силы врезались в ее душу и сил терпеть их у русской не осталось.

— Росси, что с тобой? — обеспокоенно посмотрела на старшую белоруска, поднявшись с кресла.

— Ничего такого. Просто находиться здесь у меня нет желания! — прошипела сквозь зубы россиянка, доставая из шкафа чемодан. — Собирайся, Бел. Мы уезжаем.

— Куда? — застыла на месте та.

— Поедем в наш дом в деревне. Там спокойно и никто не будет говорить, что ты истеричка.

— Это США так сказал?

— А ты видишь иную особь мужского пола, которая на это способна?! — печально усмехнулась Россия, а заметив несчастный и грустный взгляд Беларуси, ее улыбка бесследно исчезла с лица. — Если хочешь, можешь остаться тут. Я могу поехать одна. Мне надо побыть в тишине и без лишних глаз.

— Нет. Я поеду с тобой! — воскликнула младшая, двигаясь к двери. — Подожди меня на улице!

Складывая очередной свитер, русская радовалась тому, что сестра не оставляет ее в трудную минуту. Эта ссора с мужем дает очередную трещину в их отношениях. Они ведь были счастливы. Что же пошло не так? Может, если бы Союз был рядом, то ничего этого не случилось. Но втягивать отца в их споры совершенно не хотелось, особенно когда он вышел на пенсию.

Появление немца поздно вечером у порога резиденции выбило Штаты из колеи. Ворвавшись в помещение, он мигом набросился с расспросами на американца, пытаясь узнать, куда делась Беларусь.

— Что за блядский день такой! У всех массовый психоз что ли?! — негодовал США, пытаясь усадить Германию в кресло.

— Я бы поддержал тебя, если бы не тот факт, что моя девушка пропала! — воскликнул тот, сцепив руки в замок. — Мои подчиненные сказали, что она в спешке собрала вещи и уехала. Я подумал, что что-то произошло с семьей. Пытался дозвониться, но Бел не брала трубку. Позвонил ее секретарю, но она не возвращалась домой. Тогда, я решил, что Бел поехала к России.

— И ты не ошибся.

— Verdammt noch mal!* Что же ты раньше не сказал!

— Ты трещал, что не остановить. Не давал мне и слова вставить.

— Где она?

— В комнате у Рос.

Этого было достаточно, чтобы немец выбежал из гостиной, спеша к своей возлюбленной. Для него, как и для Штатов было интересно узнать, почему белоруска примчалась к сестре. Но ответа на вопрос он так и не нашел, обнаружив пустую комнату окутанную мраком. Огромный шкаф-купе был приоткрыт, и на его полках недоставало пары тройки вещей. Чемодан Беларуси также отсутствовал.

— Блядскую мать! — выругался американец, проведя рукой по волосам цвета пшеницы. — Еще на одну проблему больше.

— США, где они? — терял самообладание Германия. — Ты же сказал, что Беларусь в спальне России!

— Я, что знаю, по-твоему?! Для меня это открытие, как и для тебя.

Обессилено упав на диван, немец обхватил голову руками, ругаясь на себя и окружающих.

— Когда я сегодня встретил Беларусь, у нее были красные от слез глаза. Рос говорила, чтобы я ее не трогал и у нее тяжелый период. Что произошло между вами?

— В том-то и дело, что ничего! Я был в душе, когда Бел должна была приехать. Я составил четкий план. Прогулка, ресторан, музыка, кольцо. И менеджер этого проклятого ресторана как раз позвонила….

— Стоп. — Прервал его болтовню США. — Кольцо? Ты ей хотел….

— …сделать предложение? Да! — воскликнул Германия, поддаваясь легкой панике. — Но она куда-то уехала! Я не знаю, что мне делать, где ее искать…

Аналогичная ситуация и у Штатов. Во время их ссоры он слишком многого наговорил русоволосой, а когда остыл, то понял, как сильно ее ранил. Сейчас, если американец ей позвонит, она не только не возьмет телефон в руки, скорее выбросит его из окна. Однако и оставлять все как есть нельзя. Надо что-то делать…

— Как ты думаешь, куда они могли поехать вечером? — спросил тот у немца, нервно перебирая пальцами цепочку на шее.

— Мне откуда знать? Москва большой город сам по себе, молчу об остальных. Они могут быть и у Союза, и у Империи, и у Украины…

— Я понял, не продолжай.

Выбор огромен, а времени мало. И зачем только он вообще начал этот проклятый спор. Промолчал бы и русская не желала б уехать из резиденции. А теперь гадай, в какой из точек на карте она может быть.

— Поступим так. Ты звони всем водителям, которые сегодня на смене. Девушки же не умеют водить, а значит, их кто-то завез. Если нет, то проси у охраны, подъезжало ли такси, и какой был номер у машины.

— Und du?*

— А я позвоню Союзу.

Пока Германия расспрашивал подчиненных россиянки, США готовился к грубым словам и угрозам коммуниста. Он ведь не смог остановить его любимую дочь от побега. Да еще и младшую довели до слез. Тут бы любой родитель разорвал обидчика на части.

— Да? — послышался в трубке громкий бас СССР. — США, чего надо так поздно?

Не слишком тот обрадовался ночному звонку Штатов. Главное, чтобы он не скинул вызов.

— У меня ЧП, Союз. Нужна твоя помощь.

— Дай угадаю…. Опять с Россией что-то не поделили?

От старика ничего не скроется. Хорошо же он узнал американца.

— Да. Я не знаю, что мне теперь делать…

— Из-за чего ссора?

— Хотели выбрать официальный язык. Я настаивал на английском, ведь он распространен почти везде. Но Россия отказывается от него, и желает оставить русский. В общем…. так и поругались.

Послышался тяжелый вздох и тихое шуршание в телефоне.

— Эх, молодежь. Даже на уступки пойти не можете…. — спокойно ответил Союз, выпуская дым изо рта.

— Но ведь тут логика…

— США, иногда надо отложить холодный расчет в сторону, и подумать немного иначе.

— Хотите сказать, что стоило дать России выбрать язык? — поразился его словам США.

— Я не об этом. Для тебя и для России ваша культура бесценна. Никто бы из вас не хотел, чтобы она исчезла. Так ведь? — сделав небольшую паузу, коммунист продолжил: — Дочка очень ценит свою культуру. В особенности язык. Поэтому я не удивлен, что она отказала тебе.

— Значит, надо было просто оставить все как есть?

— Почти. Зачем же вам убирать какой-то язык? Что вам мешает сделать и русский, и английский официальными?

— Черт! — выругался Штаты.

Все оказалось намного проще, чем обычно. Почему же он сам до этого не додумался?!

— Они в деревне.

— Что простите? — не расслышал светловолосый мужчину.

— Сегодня вечером звонила Россия. Сказала, что она и Беларусь уехали в деревню. Ты ведь ради этого звонил, так?

— Да, но с чего это ты вдруг мне говоришь?

— Пора заканчивать бы вам ваш спектакль. Я внуков хочу. — Буркнул СССР и выключил телефон.

На кухне зазвенели любимые деревянные часы отца, говоря о давно наступившей полночи. Тишина и мрак властвовали в маленькой деревушке еще усыпанной снегом, и только в одном доме до сих пор горел свет, отгоняя темноту. Сидя возле окошка на кухне и держа в руках чашку с горячим чаем, сестры смотрели в окно, не смея произнести и слова. Да и говорить совершенно не хотелось. Обе вымучены и расстроены за этот длинный и тяжелый день.

— Может, пойдем спать? — не выдержала угнетающей обстановки Беларусь, ставя кружку на стол возле умывальника.

— Ты иди. Я не хочу еще. — Тихо ответила Россия, продолжая крутить ложку в руках.

— Рос, он не приедет. Мы ведь даже записки не оставили.

Внезапные слова белоруски удивили русскую. А разве она кого-то ждет? Неужели где-то глубоко внутри россиянка верит, что американец явится сюда? Абсолютный бред.

— Ты о чем, бельчонок? Не понимаю я тебя.

Младшая хотела уже возразить, как внезапно раздался громкий стук. Девушки затаили дыхание, гадая, что за незваный гость решил их посетить. На всякий случай Россия вспомнила, куда идти за охотничьим ружьем Союза. Стук повторился, на этот раз немного настойчивее.

— Кто там? — тихо пискнула Беларусь, поражаясь собственному голосу.

— Черт возьми, откройте! Холодно, жуть!

И если белоруска спокойно выдохнула, осознавая, что за дверью стоит США, то русская немного напряглась, не желая пересекаться с ним.

— Бел, иди наверх. Я сама ему открою. — Отправила она в комнату сестру, понимая, что разговор будет не из приятных.

И только когда младшая скрылась в проходе, россиянка повернула ключ, впуская в дом прохладу и своего мужа. Однако он был не один. За его спиной, переминаясь с ноги на ногу, стоял немец в черном пальто, ожидая, когда его впустят.

— Германия?! А тебя, каким ветром занесло! — воскликнула она, не давая им прохода.

— Рос, мне нужна Бел. Она у себя в комнате?

— Нет. — Соврала Россия, загораживая собой проход. — Зря вы приехали. Можете разворачиваться.

Но парни не собирались сдаваться. Подойдя к русской как можно ближе, Штаты внезапно поднял ее на руки, позволяя Германии попасть в дом.

— Гер, скорее. Я не хочу, чтобы на мне были синяки! — рыкнул на него американец, чувствуя удары своей жены.

— Соединенные Штаты Америки, немедленно опустите меня! Слышишь?! Ты не имеешь никакого права!

Только, когда немец исчез за дверью, парень выполнил ее просьбу, однако выпускать из кольца своих рук он не собирался.

— Ты что творишь! Совсем с ума сошел!

— Успокойся мегера. Дай им поговорить. — Настаивал на своем США, продолжая прижимать русскую к себе.

— О чем им говорить?! Сколько у него девушек помимо моей сестры?

— На что ты намекаешь?

— На то, что Германия ей изменил. А, может, и до сих пор изменяет! — крикнула на него россиянка, не обращая внимания на шум в гостиной.

— Бред.

Девушка чуть воздухом не подавилась, услышав его резкий ответ.

— Да, что ты знаешь?! Бел видела сообщение от какой-то женщины.

— Or maybe it was the restaurant Manager?*

— С чего ты взял?!

— А с того, что Германия мне все рассказал. У него на уме была далеко не беготня за девушками, а нечто посерьезнее.

— Не люблю, когда ты ходишь вокруг. Скажи уже как есть!

Но тот жестом попросил ее замолчать, прислушиваясь к тишине. Россия уже совсем не понимала, что творится в этом доме. А особенно с парнями. Внезапно раздался пронзительный визг младшей, а после громкий грохот. Русская собиралась уже бежать к Беларуси, однако Штаты не дал ей сделать и шагу. Она смогла успокоиться только, когда на весь дом раздался заразительный смех этой безумной парочки.

— So she said Yes.* — Улыбнулся американец, ослабляя хватку.

— Хочешь сказать, что Гер сделал сестре предложение?

Ей хватило одного его взгляда, чтобы понять насколько она до этого ошибалась на счет немца. Вырвавшись из объятий мужа, россиянка обхватила себя руками, стараясь не смотреть в эти пронзительные голубые глаза.

— Рос, нам надо поговорить.

С такой уверенностью он сказал это. Неужели, вновь хочет покричать?

— И о чем же?

— О ссоре и о нашем медовом месяце. — Приподнял США ее лицо за подбородок двумя пальцами.

— Снова. — Устало выдохнула Россия, попадая под чары его голубых глаз.

— Не снова, а надо все расставить по полочкам. — Притянул ее к себе Штаты. — Рос. Я виноват. Во всем. И хочу, чтобы ты поняла меня и простила…

— США, остановись. — Прикрыла его рот ладошкой русская. — Ты тут не при чем. Я сама во всем виновата…

От удивления, американец открыл рот.

— Рос.

— Я сегодня долго думала и прокручивала в голове наш отпуск и собрание. В общем… Если бы я восприняла все иначе, никаких бы ссор и обид не было.

— Господи, медвежонок! Не ты одна была не права. — Обхватил он ее плечи своими руками. — Я мог бы и раньше все сделать, тогда бы и отпуск прошел хорошо.

— Но ты ведь хотел сделать все как лучше. А это получается не всегда как надо. Пошла бы я на уступки, мы бы целую неделю валялись на солнышке. А так….

— Рос. Если ты хочешь, мы еще раз съездим на острова. Только на этот раз я сниму весь пляж.

— США! Не надо! Ты что!

— Мне не хочется, чтобы некоторые особи лезли к чужим женам. У меня тогда сильно руки болели, между прочим.

— Откуда ты узнал?

— Мария оказалась достаточно смелой и справедливой женщиной. Она меня даже не останавливала.

— О, США! — бросилась ему на шею россиянка.

И парень принял ее объятия. Забылись все ссоры, обида и злость, освобождая место для нежности и ласки. Он целовал ее щеки, скулы, виски и ушки, а она таяла в его руках, поддаваясь искушению.

— Не хочу больше этих ссор. — Прошептал США девушке на ухо, чувствуя приятный фруктовый запах.

— В семейной жизни без них никак. Но мы будем стараться идти на компромисс, да?

— Обязательно. — Убрал он с ее лица прядь русых волос. — И начнем с языков.

Тяжело вздохнув, Россия отстранилась от него, отведя взгляд в сторону.

— Хорошо… Пусть будет английский.

— Russia, wait.* Все переигралось. — Обхватил Штаты ее щеки руками. — Сделаем два языка и черт с этим.

— Саша! — просияла русская, широко улыбаясь мужу. — Твою мать! Почему я сразу не догадалась…. Два официальных языка. Все так элементарно! США, ты гений!

— Лучше скажи спасибо своему отцу.

— Так вот, кто сдал нас… — хитро прищурилась россиянка.

— Зато все наладилось. Мы ведь помирились, а Беларусь теперь выйдет за Германию. Я считаю это хорошим началом первого дня весны.

— Действительно.

Обхватив руками шею американца, зарывшись пальцами в светлые волосы, она потянулась вверх и коснулась губами его мягких губ. Девушка чувствовала только США, а он целовал ее так, будто блуждавший целый год по пустыне человек приник к прохладнейшему ручью. Штаты, до этого неделями не притрагиваясь к своей жене, торопливо разомкнул языком ее трепещущие губы и проник в рот. Она не могла насытиться им, приглушенно постанывая, чувствуя, как хозяйничает у нее во рту его язык. А, когда пальцы американца стали нежно поглаживать атласную кожу ее шеи, Россия больше не могла себя сдерживать, сгорая от желания. Ее спина непроизвольно выгнулась, когда он крепче прижал русскую к своей груди, а голова откинулась назад.

Все разрушилось, когда над ними послышались громкие торопливые шаги, а затем звучный хлопок дверью.

— Кажется, что и нам бы пора повторить за ними. — Улыбнулся США своей покрасневшей от жадных поцелуев жене.

— Делай, что хочешь. Я уже совсем не соображаю. — Пыталась отдышаться россиянка, поглядывая на входную дверь. — Только надо закрыться на замок. Мало ли кто-то решит зайти и вынести наши вещи.

Штаты захлопнул за собой дверь в спальню, продолжая целовать Россию, позабыв о такой нужной ему вещи, как выключатель. Он уверенно прошел по темному ковру, осторожно подталкивая жену к еле различимой в темноте кровати, и положил ее на середину узорчатого покрывала. Склонившись над ней, американец проникновенно смотрел на русскую пронзительными голубыми глазами, которые она так любила.

Он осыпал ее губы легкими поцелуями, бережно убирая со лба светлые пряди русых волос и глядя на нее так, будто милее и желаннее россиянки не было никого в целом свете. США заставил ее почувствовать себя прекрасной, желанной и исключительной, и это было то, в чем она так отчаянно нуждалась. Девушка чувствовала его дыхание на своей коже, замечала этот хищный и страстный взгляд. Он перестал быть для нее простым парнем, ведь теперь Штаты стал настоящим мужчиной. Тем, кто всегда будет рядом с ней.

— Умница, sweetheart.* — Прошептал он ей, нежно проведя большим пальцем по ее мягким, розовым губам, а после, немного повременив, слегка протолкнул его между ними.

Американец чуть с ума не сошел, наблюдая за тем, как она отвечает на его просьбу. Пылающие щеки, чуть приоткрытые васильковые глаза, в которых горело пламя страсти. Вытащив палец, он стал покрывать легкими поцелуями лицо России — подбородок, щеки, нос, веки, лоб перед тем, как вновь вернуться к губам. Однако затем его поцелуи стали совсем другими.

США захватил губами ее нижнюю губу, слегка прикусил и поласкал языком, а затем отпустил, чуть-чуть распухшую и возбужденную. Сердце русской, едва не остановившееся, снова забилось, а затем стало бешено колотиться, когда он повторил то же самое с ее верхней губой. Казалось, словно ее рот, как и ее тело, полыхает невидимым пламенем.

Легкий стон вырвался из груди россиянки, когда поцелуи Штатов приобрели иную окраску. Он запустил пальцы в ее волосы, крепко сжал их и оттянул голову девушки назад, чтобы полностью завладеть ее ртом.

— США… Одежда… — еле проговорила она, утопая в его любви и ласке.

Россия уже была давно готова принять его, чтобы их тела прикасались друг к другу, чтобы он говорил, какая она прекрасная.

Свитер, бюстгальтер, джинсы, брюки, пиджак, рубашка и галстук — все давно уже валялось возле кровати. Им было все равно на вещи, все равно, что, скорее всего, они уедут отсюда помятыми. Парочка желала друг друга, а остальное неважно.

Американец взял ее хрупкие руки, отвел их вверх и положил за голову. Когда русская в первый раз почувствовала его губы на своей груди, то чуть не задохнулась. Когда он лизнул кончик ее соска, она словно перестала дышать. А когда мужчина принялся нежно посасывать его, наслаждение стало просто невыносимым. Ее тело напряглось, спина выгнулась, а губы страстно приоткрылись.

Давно россиянка не испытывала подобного наслаждения, граничащего со сладкой мукой.

Между тем рука США скользнула по упругому животу вниз, заставляя девушку ощутить, как его сильные пальцы скользнули в притягательно влажные завитки и достигли того особо-чувствительного места. Она задохнулась от восхищения, желая, чтобы он уже овладел ею. И словно прочитав ее мысли, Штаты потянулся к своим брюкам, доставая оттуда пару серебристых пакетиков. Но только он собрался открыть один из них, как Россия мигом схватила его крепкую руку, не давая достать презерватив.

— Милая, что случилось? — удивленно посмотрел американец на нее.

— Саш, не надо. Убери их. — Тихо произнесла она, бросая упаковку на пол, утягивая его за собой.

— Россия, ты решилась?!

— США, я хочу ребенка.

Произнеся что-то восторженное на итальянском, мужчина вновь поцеловал ее, говоря, как он ею дорожит. Ногти русской впились во влажную кожу его спины, заставив его глухо зарычать.

США обхватил ее бедра и, немного помедлив, осторожно вошел в нее, крепко прижимая к себе нежное, хрупкое тело. Медленно двигаясь в ней, с каждым разом входя все глубже, он позволил россиянке окончательно утратить ощущение реальности и погрузиться в волны чувственности, из которых одна была выше другой. Она видела только его, чувствовала лишь его. Девушка стонала, возбуждение нарастало, тело покрылось испариной.

Выкрикивая имя Штатов, она выгнулась и бессильно обмякла в его объятиях, поглощенная дрожью удовлетворения, которое стало еще острее, когда Россия почувствовала, как его плоть запульсировала внутри нее.

Уткнувшись носом ему в шею, она наслаждалась спокойным дыханием светловолосого и умиротворенностью. Как давно они так лежали, забыв о работе и проблемах? Не помнили ни русская, ни американец. А этого иногда так не хватало.

— На кого делаем ставки? — усмехнулся он, продолжая водить пальцем по ее спине.

— Вот же игроман! Это тебе не рулетка. Тут не угадаешь. — Буркнула на него россиянка, устраиваясь поудобнее.

— Но все же.

— Девочку. — Тихо ответила она, слегка краснея. — Я иногда представляла…

— И какой ты ее видишь? — не отставал мужчина от своей жены.

— Когда родится или когда подрастет?

— When she is born.*

Застыв в его объятьях, она уставилась взглядом в окно, за которым виднелись лишь ветки деревьев, освещенные луной.

— Она была бы такой маленькой и пухленькой. Волосы, как у тебя. Светленькие, коротенькие и мягкие.

— А глаза, как у тебя. — Продолжил он, взглянув в ее лицо.

— Кто знает… Может она будет твоей копией.

— Или твоей.

— А ты, США. Кого бы хотел?

— Не поверишь, но тоже девочку. — Улыбнулся тот, целуя Россию в лоб.

— А если родится мальчик?

— Значит, будет мальчик. И еще появится повод, чтобы стремиться к девочке, да?

— Ой, иди ты! — засмеялась русская, чувствуя себя самой счастливой на планете. — А вообще, мне без разницы, какого пола будет наш ребенок. Главное, чтобы он родился и был доволен своей жизнью.

— Говоришь, как женщина, у которой уже есть, как минимум пять детей.

— А если вдруг я столько и хочу?

— Тогда нам придется хорошенько попотеть.

Приятный аромат кофе сводил Беларусь с ума. Она давно его не пила, а после бессонной ночи сделать глоток бодрящего напитка было в самый раз. Немного отпив, девушка заметила поблескивающее в лучах солнца аккуратно золотое колечко, красовавшееся у нее на руке. Настроение поднялось еще выше, заставляя белоруску тихо хихикнуть.

— Смотрю, у кого-то с утра уже все прекрасно. — Услышала она смеющийся голос старшей.

Ступая босыми ногами по полу, россиянка в одной рубашке США подошла к кухонному шкафу, доставая оттуда любимую чашку.

— Как и у тебя. Помирилась с США?

Одной простой улыбки России хватило, чтобы понять, что у них все наладилось.

— Я могу поздравить тебя со статусом невесты? — села она напротив сестры, мешая ложкой сахар.

— Ага! — засияла младшая, показывая ей свое кольцо. — Мне до сих пор кажется все простым сном.

— Поверь мне, ты не спишь. — Сделала русская небольшой глоток. — Кстати, где Гер?

— А, он вещи складывает. Мы поедем домой.

— Уже?!

— Ну, у нас еще куча работы… К тому же надо к отцу заехать. Гер настаивает…

Истинный джентльмен. Сколько бы времени не прошло немец, кажется, всегда будет правильным.

— Вас провести?

— Das ist nicht nötig.* — Услышали девушки спокойный бас у входа на кухню. — Лучик, ты готова?

— Да! — поспешила Беларусь к раковине.

— Бел, оставь чашку. Я ее помою. — Остановила ее россиянка, продолжая пить свой любимый чай с яблоком.

— Расiюшка, ты цуд!* — звонко чмокнула сестру в щеку младшая.

Пока девушка сидела за столом, наслаждаясь приятным запахом своего горячего напитка, белоруска и немец успели вынести вещи в коридор, одеться и попрощаться с ней. Как только дверь за ними закрылась, Россия поднялась из-за стола, желая приготовить ей и Штатам что-нибудь на завтрак.

— How is the mother of my future children?*

Русская чуть упаковку с яйцами не выронила. А этот наглец еще и улыбается, да руки распускает!

— Сука! США!

Но возмущения не успели выскочить из ее рта, когда американец припал к ее губам. Медленно расстегнув пару пуговиц на рубашке, он скользнул руками под нее, осторожно сжимая упругую грудь россиянки.

— Пожалуйста, Саш! Не сейчас. — Пыталась вырваться она из его цепкой хватки, но тот не позволял ей сделать лишнего движения.

— Давай попробуем на столе… — прошептал мужчина девушке на ухо, от чего у нее по всему телу пробежали мурашки.

— Саша… Ну, пожалуйста… — из последних сил она противилась ему. — Я есть хочу.

Проведя языком по ее нежной шее, США поцеловал Россию в мочку уха и позволил продолжить готовку. Только вот получится ли у нее сделать яичницу с такими трясущимися руками?

— Рос. Ходи все время в моих рубашках. — Усмехнулся Штаты, глядя на ее покрасневшие уши.

— Чего еще? Может бандану вместо майки носить?

— А ты это сделаешь?

— В твоих мечтах. — Поставила она на огонь сковороду.

И вновь тишина, в которой слышно лишь пение птиц за окном, да шипение масла.

— Россия, ночью ты была серьезна насчет детей?

— С чего это ты вдруг? — накрыла русская крышкой сковородку, поворачиваясь к мужу.

— Ну… Понимаешь…. Вдруг это просто у тебя был всплеск эмоций…

— Не доводи до ссоры, США. — Строго посмотрела она на него, приближаясь. — Я такими слова не бросаюсь! Для меня дети не пустой звук!

— И я рад этому. — Тихо произнес американец, позволяя ей сесть к нему на коленки. — Тогда все же испытаем стол?

— Ой, США! Ты не исправим!

Комментарий к Глава 7. Часть 2. Семейная жизнь.

— Excuse me?* — Прости?

— Russia, what happened? Where are you going?* — Россия, что случилось? Ты куда бежишь?

my dear.* — моя дорогая.

— Verdammt noch mal!* — Твою мать!

— Und du?* — А ты?

— Or maybe it was the restaurant Manager?* — А может это была менеджер ресторана?

— So she said Yes.* — Значит, она сказала да.

— Russia, wait.* — Россия, подожди.

sweetheart.* — дорогая.

— When she is born.* — Когда она появится на свет.

— Das ist nicht nötig.* — В этом нет необходимости.

— Расiюшка, ты цуд!* — Россиюшка, ты чудо!

— How is the mother of my future children?* — Как поживает мать моих будущих детей?

Спасибо, что прочитали новую часть 7 главы. С каждым днем мы все ближе к концу. Вот уже осталось 12 частей. Быстро время летит? Да?

А 29 исполняется фф ровно год. Детище мое так быстро повзрослело.

В общем… ждем продолжения. Период между частями где-то 7-10 дней)