1. Сарисса. В Хризолитовом круге

Глава 20. Ментальная тренировка

Окрылённый Мелис умчался, а Эйлин побрела по саду, погружённая в свои мысли. «Пусть бы этот паренёк остался с ней. Он такой честный, такой преданный, такой… любящий. И если я погибну, то хоть девочка не пропадёт».

— Вы строите планы на будущее вашей дочери, когда не можете предсказать своего собственного, — раздался рядом низкий голос.

— Солус! Вы меня напугали. А читать чужие мысли нехорошо.

— Это вы скажете своим врагам. Если успеете, конечно.

Эйлин нахмурилась. Она хорошо отнеслась к Торментиру, была искренне благодарна ему за своё спасение и за заботу. Почему же он ведёт себя так, будто она, Эйлин, его безмерно раздражает? Заглянуть бы в его мысли!

И хотя Эйлин сделала несколько попыток, у неё ничего не вышло. Она словно натыкалась на невидимую стену.

Торментир усмехнулся:

— Ну что, ничего не получается?

Эйлин закусила губу:

— Солус, научите меня, как вы это делаете! — потребовала она.

— Хорошо. Подумайте о чем-нибудь отвлечённом. Это может быть любой образ, человек или предмет. Он должен сразу прийти вам на ум. Представили?

Эйлин кивнула.

— А теперь сделайте этот образ чётким, цветным, проявите его мельчайшие детали. И смело выдвигайте его вперёд, он словно отгораживает остальные ваши мысли… Начинайте!

Лицо Эйлин было серьёзным и сосредоточенным. Видимо, она очень старалась.

— Ну что ж, неплохо, — спокойно сказал Торментир. — Очень милый водопад. Но вашу защиту несложно и разрушить…

— Правда? — спросила Эйлин. — Покажите!

Лицо Торментира было непроницаемым, но в этот миг Эйлин ощутила ужасной силы удар. Он был нанесен не физически, нет, но «водопад» у неё в мозгу рассыпался, в ушах зазвенело, а дыхание восстановилось только через пару минут.

Эйлин хватала ртом воздух, тяжело переводя дыхание. Из глаз её непроизвольно текли слёзы.

Торментир внимательно посмотрел на неё и, к своему удивлению, наткнулся на неплохую телепатическую защиту. И никаких водопадов!

Эйлин ощущала, как внутри неё вспухает багровый шар. Это в груди нарастали гнев и обида. Сконцентрировавшись, Эйлин мысленно нанесла Торментиру ответный удар.

В это время Торментир как раз пытался нащупать брешь в невидимой стене, но… Словно огненный вихрь обжёг его грудь и плечи. Мучительная боль вспыхнула в лёгких. Застонав, Торментир рухнул на траву.

Это сразу отрезвило Эйлин. Её обида моментально улетучилась, сменившись тревогой.

— Солус! Солус, вы в порядке?

Вопрос был чисто формальным. Эйлин склонилась над поверженным магом, вглядываясь ему в лицо.

— Солус!

Дыхание его было еле слышно. Тогда Эйлин попыталась расстегнуть высокий ворот его мантии. Шею и плечи мага пересекали грубые уродливые шрамы — видимо, память о прошлом. Эйлин стало нестерпимо жаль угрюмого чародея, захотелось сказать ему что-то тёплое, ласковое…

Для начала Эйлин попыталась приподнять Торментира повыше. Для этого пришлось уложить его голову себе на колени. Отбросив его чёрные волосы с лица, Эйлин увидела, что лицо остается бледным и безжизненным.

— Боже мой, что я наделала!

Эйлин легко провела ладонью по лицу Торментира, по его волосам. Ей показалось, что веки его дрогнули.

— Солус, очнитесь! — негромко произнесла она.

Никаких изменений. Тогда она низко склонилась к его губам, чтобы услышать дыхание.

— Эйлин, что вы хотите сделать? — тихо прошептал Торментир ей прямо в ухо.

— Ой! — взвизгнула Эйлин, непроизвольно дёрнувшись.

Торментир болезненно поморщился.

— Простите, Солус, — извинилась Эйлин. — Но как же вы меня напугали! Вам лучше?

Торментир кивнул и снова поморщился. Осознание реальности происходило постепенно. Вначале он попытался затянуть ворот мантии. Эйлин удержала его руку:

— Лежите спокойно, Солус! Я всё равно уже видела ваши шрамы. Поверьте, мне это нисколько не страшно и не противно.

Следующим открытием для Торментира было то, что голова его мирно покоится на коленях у Эйлин.

— А вам так не тяжело, Эйлин?

Она лукаво улыбнулась:

— Конечно, последнее время вы не голодали, Солус, но я потерплю.

— У вас хорошая память.

— Не жалуюсь.

— А ещё у вас очень много магической силы. Её нужно контролировать.

— А как? — грустно спросила Эйлин. — Кто меня научит этому? Я понимаю, что вам совсем не хочется учить меня.

— Вы не правы, Эйлин, — возразил Торментир. — Вы достойная противница и способная ученица. Учить вас небезопасно, но интересно. И мне, — голос его опустился до шёпота, — это будет даже приятно.

— Значит, мир? — улыбнулась снова Эйлин.

Торментир кивнул. На лицо его постепенно возвращались краски.

— Ну, раз вы обещаете больше не буйствовать, — Эйлин продолжала улыбаться. — Тогда можете ещё отдохнуть.

И она ладонями придержала его голову на своих коленях.

— Слушаюсь и повинуюсь, — Торментир принял её шутливый тон и даже закрыл глаза.

Эйлин низко наклонилась к его лицу. Её волосы щекотали ему шею.

— Вот таким, — прошептала она ему на ухо. — Вы мне нравитесь гораздо больше.

— Мама! — Нелли, размахивающая смычком, выглядела весьма воинственно. — И как это понимать?

Торментир сделал резкое движение, пытаясь приподняться и запахнуть мантию. Лицо его вновь болезненно искривилось. Эйлин приобняла его плечи, помешав ему встать.

— Ну-ка, тихо! — спокойно произнесла она. — Всем оставаться на своих местах!

Торментир чуть заметно улыбнулся. Нелли стояла неподалёку. Губы её были сжаты, глаза метали молнии.

— Мама, что у вас тут происходит? Объясни!

— Доченька, если бы я не боялась, что меня опять будут жечь, то немедленно подала бы тебе рапорт в письменном виде. Но так уж и быть, я просто покажу, чему научил меня магистр Торментир…

Эйлин пристально взглянула на дочь, и Нелли почувствовала, что её довольно ощутимо толкнули в плечо.

— Признавайся, Нелл, ты музыкой занималась? — хитро спросила Эйлин.

— Ну, немножко, а что? — буркнула очень недовольная Нелл.

— Наверное, маловато. Позанимайся ещё.

И Нелл не успела ничего возразить, когда смычок вырвался из её руки и, странно подпрыгивая в воздухе, уколол её чуть ниже спины.

— Ну, знаешь, мама!

— Знаю, — перебила Эйлин. — Иди-ка в дом, занимайся пока своими делами, а мне не мешай заниматься своими.

И Нелл, возмущённая до предела, побрела в дом, подгоняемая сзади похлопываниями смычка.

— Ну, вот и всё, — прокомментировала Эйлин. — Публику с треском выгнали.