120 миллиметров между нами

Глава 9

Спустя полгода мне предложили стажировку в американском отделении компании на хороших условиях. Это было очень неожиданно, но нельзя было отрицать перспективу данного предложения. Обговорив всё с родителями, я согласилась на пробные полгода.

Сложнее всего было расставаться с Оксаной и Сашей. Мы все знали, что это не навсегда, и всё же в аэропорту хотелось плакать всем, но дала волю эмоциям лишь Оксана, мы с Сашей держались.

Обнявшись на прощание и ободряюще улыбнувшись друг другу, мы расстались до осени. Лишь в самолёте, когда шасси оторвались от земли, я почувствовала, что уже начинаю скучать без родных ярко-зелёных глаз.

Нью-Йорк встретил меня лесом небоскребов, грязью подворотен и метро, пестротой национальностей на улицах и вечным шумом непривычного языка и гудков машин в пробках. Первое время мне хотелось сбежать, оставив эту какофонию далеко за спиной, но я была не из трусливых. Я приехала набираться опыта и расти в карьерном плане, поэтому не собиралась пасовать только лишь из-за дискомфорта от непривычной обстановки.

Новая страна, незнакомые манеры людей, иностранный, пусть и хорошо изученный, язык - всё это создавало неудобства первое время, но со временем привыкаешь ко многому. Иностранные коллеги оказались приветливыми и дружелюбными. С некоторыми я быстро подружилась, с другими мы стали просто коллегами по работе. Конечно, не все люди были хорошими, как, в принципе, и во всех странах. Были и сварливые продавцы, и специфическая американская гопота в метро, но я освоилась. Жить здесь стало легко, просто стоило соблюдать некоторые негласные правила, такие как у нас – не шляться по подворотням поздно ночью.

На работе дела шли хорошо, за три месяца я выросла в глазах сотрудников с «неумёхи-иностранки» до «хорошего специалиста». Компания предоставляла мне небольшую съёмную квартиру в сорока минутах от работы, выплачивала премии, обеспечивала бесплатным обедом в столовой, и мне было грех на что-либо жаловаться, но я скучала по дому, по маме с папой, по Оксане и Саше…

Если с родителями и подругой я списывалась почти каждый день, то с Сашей наша переписка за два месяца с момента моего отъезда заглохла. Нет, он по-прежнему был со мной дружелюбным и дурашливым, но в нём словно что-то изменилось. Он больше не был инициатором наших диалогов, а на мои сообщения с каждым разом отвечал всё короче и сдержаннее, словно за лишнюю букву ему влепят штраф в несколько базовых. Один раз попыталась ненавязчиво у него узнать, что это с ним, но он лишь написал, что ничего такого, просто устал после работы.

Я не стала приставать с расспросами, но после того, как родители странно промолчали, когда я ненароком упомянула Сашу, я насторожилась.

Шесть месяцев пролетели как один, и вот я уже летела домой, где после небольшого отпуска должна была дать окончательный ответ - согласна я на полноценную годовую стажировку или нет.

Я никому не сообщала дату прилёта, хотела всем сделать сюрприз, но в итоге сюрприз получила сама.

Когда я уже с чемоданом поднималась в лифте, предвкушая встречу с родителями и Сашкой, представляла, как напишу Оксане, железные двери с грохотом открылись. На площадке напротив лифта стояла парочка, ожидавшая лифт.

Парня я узнала ещё до того, как подняла взгляд, по ткани пальто.

Он стоял в компании симпатичной миниатюрной блондиночки, пусть и явно выбеленной, нежно приобнимая последнюю за талию.

Сердце болезненно ухнуло куда-то вниз, и я, банально впав в ступор, едва не уехала вниз на лифте, но Саша, узнав меня, придержал дверь, не дав той закрыться.

Шокировано разглядывая меня своими удивительными глазами, он неверяще спросил:

- Ты уже прилетела? - его удивление было искренним. Он даже отпустил незнакомку, на автомате забрав мой чемодан из кабинки. Мне оставалось только выкатиться за ним следом.

Отмерев, друг детства заключил меня в объятья, и я невольно отметила, что раньше он обнимал меня крепче.

- Твоя пробная стажировка подошла к концу? - Продолжал сыпать он вопросами, а я лишь вновь кивнула в ответ, косясь на девушку, что стояла за Сашиной спиной.

Заметив мой красноречивый взгляд, парень поспешил от меня отстраниться.

- Ира, позволь тебе представить Марину, мы с ней… кхм… - Саша заметно смутился, словно сейчас осознав что-то.

Но тут уже отвисла я.

- Твоя девушка? – выдохнула я, сама не веря, что произношу эти слова.

Чуть помедлив, он лишь неуверенно кивнул, опасливо ожидая моей реакции, но я была спокойной и бесстрастной. Но это было лишь внешне. Меня словно огрели по голове. Переключили какой-то невидимый тумблер. Я не ощущала никаких эмоций, кроме внезапно накатившей апатии, и в то же время в голове царил настоящий хаос из мыслей.

- Всё верно, мы уже как четыре месяца встречаемся, - вклинилась в наш замерший диалог Марина, по-собственнически обхватив Сашину руку. - А Саша о тебе много рассказывал. Это же ты его подруга детства?

«Лишь подруга» - осознание, что он так меня представил перед ней, почему-то больно кольнуло сознание. Он сказал правду, я действительно была лишь подругой, но именно сейчас мне стало больно от этой истины.

- Да, это я. Мне Саша тоже много рассказывал о тебе, - сделав акцент на предпоследнем слове, я перевела холодный взгляд на молодого человека.

Он виновато сжался, но так ничего и не сказал в своё оправдание. Это стало последней каплей.

- Вижу, вы куда-то собирались? Тогда не смею отвлекать. Ещё встретимся, - я с независимым видом ухватилась за ручку чемодана, покатив тот к своей двери, и, открыв её, вошла в квартиру, ни разу не обернувшись, хотя спиной чувствовала, что эта парочка всё ещё стоит перед лифтом, глядя на меня.

Было ли мне больно? Да! Чертовски больно и обидно. Почему он скрыл от меня то, что нашёл себе девушку? Почему ей рассказывал обо мне всю правду, а мне ни слова не написал? Неужели я для него даже как друг - пустое место?

Что-то жгло мне сердце. Обида? Или то была ревность?

Пусть мы и никогда не встречались с ним по-настоящему, но что-то собственническое во мне не желало, чтобы у Саши кто-то появился.

Глупо? Да. Эгоистично? Да. К тому же, я ведь сама твердила ему, что ему пора найти себе девушку. И всё же в этот момент я ничего не могла с собой поделать.

Был вечер воскресенья, родители ещё явно были в деревне, поэтому квартира встретила меня тишиной. У меня было немного времени собраться с мыслями и переварить произошедшее.

Ближе к вечеру приехали мама с папой. После радостной встречи я всё же задала свой главный вопрос. Да, естественно они видели, что у Саши появилась девушка, как-никак в соседней квартире человек живёт. Мне они не сказали лишь потому, что не хотели, чтобы я переживала на чужбине. Они не хотели меня расстраивать. Родители прекрасно знали, что я давно влюблена в своего друга детства. За столько лет было бы странно, если бы они не заметили этого. Им было меня жаль, но они ничего не могли поделать. Это наше с ним дело, и лишь кто-то из нас двоих мог положить конец этому страданию. Я первый шаг так и не сделала, мы оба были свободны друг от друга. Каждый из нас был свободен от отношений и обязательств и мог выбрать себе любого человека, в качестве спутника жизни.

Возможно, они и были правы. Что бы изменилось, узнай я обо всём? Кинулась бы обратно в Питер? И что дальше? Я ведь не его девушка, даже не фиктивная. Мы «расстались» больше года назад, сразу, как с Кристиной было покончено, и теперь у меня нет никаких прав на него.

Разумом я всё это понимала, но сердце болезненно ныло в груди.

Несколько дней для меня прошли как в тумане. Я встретилась с Оксаной, она тоже всё знала, но не хотела меня беспокоить. Из-за этого мы даже чуть повздорили, но быстро помирились, как и всегда.

Хоть я и была дома, но радость приглушило смятение чувств из-за Сашиных отношений.

А ещё мне стало некомфортно спать в собственной кровати. Возможно, это я себя просто накрутила, но мне было морально тяжело от осознания, что прямо за стеной, толщиной всего в сто двадцать миллиметров, на своей кровати лежал Саша в объятиях Марины.

Со дня приезда я больше его не видела, да и он мне не писал и не заходил в гости. Встреча состоялась внезапно, на вражеской территории, по инициативе Марины. Она пригласила меня к ним на ужин, чтобы получше узнать ту, что знает Сашу с самого детства.

Из вежливости, я приняла приглашение, хотя я бы с большим удовольствием захлопнула дверь перед носом этой выкрашенной блондинки, но та была вежлива, и мне приходилось ей отвечать тем же.

Ужин проходил спокойно. Сашина квартира была всё такой же, как я её запомнила. Тёплые тона обоев и советская мебель погружали меня в щемящую ностальгию о времени, что мы с ним проводили за этим столом, вместе с его родителями, но я всё равно сейчас чувствовала себя здесь лишней.

Говорила в основном Марина, щебеча, словно волнистый попугайчик, заваливая меня вопросами о Саше, тот же отмалчивался, словно стал нем, лишь изредка задерживал на мне взгляд, после чего спешно прятал его в тарелке.

Они познакомились пять месяцев назад в торговом центре, где она не могла дотянуться за соком на верхней полке, ведь её рост был всего метр пятьдесят восемь. Самая банальная встреча, достойная отечественной сопливой мелодрамы.

Марина была младше меня на один год. Милая и общительная, но, как по мне, слишком наивная и ванильно-сладкая девушка. Именно такие у меня ассоциировались с куклами Барби, в голове у которых плюшевые мишки и косметика. Я не знала, что Саше нравятся такие…

Незаметно для них, я грустно усмехнулась. Да, я была совсем другой: не милая, не наивная, я была полной противоположностью этой миниатюрной девушки со своими ста семьюдесятью сантиметрами и мужским характером. Быть может, именно поэтому мы с Сашей и не могли никогда сойтись? Всё дело в том, что я не его типаж?

Придавшись грустным мыслям, я не сразу поняла, что ко мне обращались.

- Ира, с тобой всё хорошо?

Этот осветлённый ангелочек прожигал меня обеспокоенным взглядом.

- Да, всё нормально, просто сильно устала за сегодня, - ловко солгала я.

Мне было тяжело находиться здесь, вместе с ними, и я желала лишь поскорее скрыться у себя в комнате.

- О, да, и как я не подумала, - вздохнула девушка, запричитав, - время уже позднее, а ты, может быть, днём работала, а я, не подумав, вытянула тебя к нам в гости.

Теперь уже стало неловко мне.

- Всё нормально, я была рада провести время. Еда была очень вкусной. Спасибо за приглашение! - и пусть я покривила душой касательно радости, еда действительно была хороша.

- Ой, ну и отлично, - как ребёнок, хлопнув в ладоши, улыбнулась Марина, - ты не стесняйся, заходи к нам в гости. Друзья Саши - мои друзья! Я думаю, мы с тобой подружимся.

И вновь это слово полоснуло меня словно нож. «Друг», теперь я для него буду лишь «другом», теперь уже точно навсегда. Это правильно. Это - истина. И мне пора её признать.

Я бы могла раскрыть всю правду о своих чувствах Саше сейчас, но в чём смысл? Что это изменит? Я только могу расстроить его, а может быть, и внесу разлад в их с Мариной жизнь, ведь кто знает, вдруг эта девушка ревнива? Если Саше она нравится, и он настроен серьёзно, я не стану портить его жизнь.

Да и если быть уж совсем откровенной: а о чём я должна рассказать? О своих чувствах, в которых сомневалась долгие годы, а потом просто запихнула в дальний угол? Или о том, что мне нравились наши фальшивые отношения, и я хотела бы сделать их реальными? Это для меня они были предметом вечных мечтаний, для Саши же это всё было давней игрой, о которой он точно уже и не вспоминал теперь. Мы с ним оба взрослые люди, нам пора искать настоящие отношения и уже подумывать о создании семей, и он благополучно этим и занялся.

Вытряхнув лишние мысли из головы, я поднялась из-за стола.

- Ещё раз спасибо за приглашение и ужин, но я уже, пожалуй, пойду к себе.

- Конечно-конечно! Но если что, заглядывай к нам в гости в любое время!

Я отстранённо кивнула, поплетясь в прихожую. Когда я уже открыла дверь, вышел Саша.

Я озадаченно приподняла бровь, но смолчала. Он сам объяснился:

- Давай поговорим, нам есть что обсудить, - обернувшись к Марине, он кивнул. - Я скоро вернусь. Мы просто так толком и не пообщались после её стажировки.

Девушка понятливо кивнула, упорхнув на кухню, на прощание помахав мне тонкой фарфоровой ладошкой со множеством колечек.

Саша вышел следом за мной на лестничную площадку, прикрыв за собой дверь.

Мы молчали. Долго молчали. У каждого были вопросы, но никто не знал, как начать. И всё же Саша заговорил первым, по крайней мере, попытался.

- Ир… мне жаль. Правда, жаль… Марина, она…

Я же остановила его жестом руки.

- За что ты извиняется передо мной? За то, что нашёл свою любовь? С каких пор это стало преступлением? Ты волен выбрать любую девушку, главное, чтобы ваши чувства были взаимны, - пусть я и сказала это бесстрастно, но лишь одному богу известно, чего мне это стоило, когда хотелось постыдно зарыдать, убежав и хлопнув дверью. - Не извиняйся за то, в чём не виноват. Но знаешь, что действительно для меня оскорбительно и очень обидно? То, что ты мне ничего не рассказал. Ты просто начал отдаляться от меня даже в переписке, а я всё думала, чем и когда тебя могла обидеть. Я надеялась, что те двадцать три года, что мы с тобой знакомы, хоть что-то значат для тебя, но видимо я ошиблась…

Предательская влага всё же начала щипать уголки глаз, просясь на свободу, и я поспешила отвернуться. Друг же решил, что я собралась уходить, и поспешил схватить меня за руку. Бережно, аккуратно, но крепко, правда, почти сразу он отпустил меня, словно обжёгшись.

- Ир, это не так… Всё не так. И действительно, все эти годы не сотрёт ни что.

- Тогда почему? - с отчаянием прошептала я, вглядываясь в его глаза и больше не стесняясь слёз. - Неужели так сложно сказать «Ир, у меня появилась девушка»?

- Я просто боялся…

Я решила, что ослышалась.

- Что?.. Чего?

- Твоей реакции… - он печально вглядывался в моё лицо, освещённое тусклой подъездной лампочкой. Бережным движением он стёр дорожку влаги с моей щеки, - боялся увидеть твои слёзы… услышать твой крик.

Я так и застыла, как и моё сердце в груди. Неужто он заметил мои чувства? Чувства, в которых я и сама-то до конца не разобралась? Не может быть… или может?..

А он тем временем продолжил:

- Я и сам знаю, что нас с тобой ничего кроме дружбы не связывает, и всё равно я не мог тебе рассказать о Марне.

Снова «дружба». Мне в одночасье стало горько.

- Почему? - одно слово, простой вопрос, но я хотела узнать истинную причину его поступка. Мне это было необходимо, как воздух в тот момент, но я получила не совсем то, что хотела.

Он долго молчал, нервно закусив губу и вглядываясь в мои глаза своим печальным и глубоким взглядом.

В подъезде было тихо. Пахло котлетами, что готовили соседи сверху, с улицы слышались голоса веселящихся на площадке детей. В окнах над лестничными пролётами по обе стороны от шахты лифта было лилово-синее небо с золотистыми кромками плывущих облаков. Где-то наверху залаяла соседская собака.

Всё вокруг жило своей жизнью, и лишь здесь, перед дверью квартиры, под тусклым жёлтым светом лампы казалось, что время замерло.

- Не знаю… мне казалось, что это будет неправильно… - наконец тихо произнёс мужчина. - Я знал, что тебе не понравится эта новость. Да и сейчас я словно совершил проступок, а теперь пытаюсь покаяться, чтобы на сердце не было так паршиво… Будь моя воля, я бы и вовсе молчал до последнего… - прошептал друг.

Расстроенно, я отступила от него на шаг, посмотрев в упор своими серо-зелёными глазами. Это точно было не то, что я хотела услышать. И точно не то, что он хотел мне сказать. Я ощущала в произнесённых словах недосказанность, которую хотела бы знать, но Саша упрямо поджал губу, вновь не смотря на меня.

Он то и дело сжимал подрагивающие пальцы в кулаки, выдавая свою нервозность, столь не свойственную ему.

Я сглотнула, надеясь вернуть твёрдость своему голосу.

- Саш, ответь, только честно, ты её любишь?

Он вздрогнул, на мгновение встретившись со мной взглядом, но в следующее мгновение вновь опустил свои яркие глаза. Его молчание сказало мне больше каких-либо слов. Молчание - знак согласия, не так ли?

Я молча развернулась и открыла дверь своей квартиры, скрывшись в её недрах от моего ДРУГА.

***

Этот короткий диалог повлиял на моё решение о своей дальнейшей жизни и карьере. Я провела ещё одну недельку в родном городе, после чего дала согласие на годовую стажировку в американском филиале. Об отъезде знали лишь родители и Оксана, от Саши я это скрыла. Просто не могла сказать. Оставшиеся дни до отъезда я всячески избегала нашей с ним встречи и вздохнуть полной грудью смогла, на удивление, лишь в Америке.

Да, я сбежала, как последняя трусиха от своих проблем, но это был мой выбор и моё решение. Пусть я и не хотела этого признавать, но в глубине души точно знала, что по-прежнему люблю этого зелёноглазого балбеса, как любила все эти годы, и теперь просто не смогу жить, каждый день видя его в объятиях другой.

Я сама упустила свой шанс, сначала решив расстаться в наших фиктивных отношениях в старших классах, потом молчав столько лет, и, наконец, не признавшись ему, когда мы вновь стали «парочкой», а настояв, чтобы он нашёл себе девушку. Он и нашёл…

Теперь мне было не о чем сожалеть, я одна была виновата в сложившейся ситуации.

Придаться хандре мне не дала работа, в которую я ушла с головой уже на следующий же день после прилёта. А ещё мне написал Саша. Впервые за долгое время, он написал первым.

Его сообщения было лаконичным, но ёмким:

«Почему ты не рассказала об отлёте?»

У них уже, должно быть, была глубокая ночь, я же только вернулась в съёмную квартиру.

Мне не хотелось отвечать на его сообщение, но и проигнорировать было бы ребячеством.

«Просто не смогла».

Сообщение тут же пометилось, как прочитанное, он явно его ждал, и ответ не заставил себя ждать:

«Это месть за моё молчание? Ты обиделась на меня?»

Ну не писать же, что я ужасно ревную и поэтому и сбежала за почти семь тысяч километров от него?

«Брось, нам не пять лет. Я просто замоталась, вот и не сказала».

Он несколько раз набирал и тут же стирал сообщение, не решаясь отправить. Почти через пять минут, когда я уже хотела отложить телефон, пришло короткое:

«Ещё раз прости».

Я не стала отвечать. Да и что я могла написать?..

Больше мы эту тему с ним не поднимали, да и переписывались лишь по праздникам, обмениваясь поздравлениями и перекидываясь парочкой дежурных фраз.

Я не особо интересовалась его жизнью, слишком свежа была ещё рана, чтобы её теребить. Он тоже ничего не рассказывал. Я всю себя отдавала работе и саморазвитию, ходила на многие курсы по повышению квалификации, которые мне предлагали на работе. Так, за год стажировки, я не просто подтянулась как сотрудник маркетинга, за это время я прошла вводные юридические курсы, хотя слабо представляла, зачем мне это, и сокращенную переподготовку по менеджменту, но пока продолжала работать в своём родном отделе, а, ну и, конечно, мой американский английский стал почти что идеальным. Сказать, что я всё время отдала учёбе, всё равно, что промолчать. В съёмную квартиру я возвращалась только чтобы поспать, после чего начинался новый день, а с ним работа и занятия. Мне не хватало времени думать о чём-то другом, и всё же воспоминания о Саше настигали меня в моменты, когда я отходила ко сну. Порой, желание подсмотреть в его жизнь, было почти что мазохистическим, но я ничего не могла поделать, поэтому залазила на его страницу в соцсетях. Он не очень активно вёл свою страницу, но порою выкладывал истории. Более активной была Марина. На её страничку я наткнулась случайно, и в первый день едва ли не скрипела зубами, глядя на фотографии, где она счастливая и веселая, висела на Саше. Тот почти на всех снимках был привычно-серьёзен и хмур, что создавало странный контраст между ними.

Не самой приятной неожиданностью ещё стало то, что Марина каким-то образом выведала мой номер телефона и теперь частенько домогались меня сообщениями в мессенджере. Уж не знаю, была ли она до такой степени наивна либо же просто дружелюбна, но она твёрдо решила, что мы должны сделаться лучшими подругами. От этого решительного заявления я едва ли не удавилась от «счастья». Марина всегда была предельно милой и вежливой в сообщениях, поэтому я не могла её некультурно послать во всех известных направлениях и первое время пыталась просто игнорировать сообщения, ссылаясь на занятость, но она была настойчива. Мои сообщения без смайликов и скобочек её не пугали, и вскоре мне пришлось сдаться. Нет, я не стала считать её своей подругой, но я мужественно слушала её хныканья касательно Саши и подсказывала, что он любит, каждый раз убивая саму себя медленно и мучительно. Однако я утешала себя тем, что я не помогаю сопернице, я делаю приятно Саше, пусть и косвенно.

Так прошёл весь год. Мне предложили подписать рабочий контракт на три года, с переездом в головной офис и неплохим скачком в карьере от младшего маркетолога, до помощника главного. Плюс, мне обещали снять квартиру недалеко от центрального офиса, да и зарплата изменялась в циферках в большую сторону.

Обмозговав ситуацию и обговорив всё с родителями и Оксаной, я подписала контракт. Меня ничто не тянуло в Питер, а тут был реальный шанс создать карьеру. Его нельзя было упустить, и я не упустила, ухватив свою птицу счастья за хвост.

Я переселилась в новую квартиру. Она не была крупнее по размеру, но была заметно ухоженнее и находилась в центре, в десяти минутах пешком от работы.

***

Первый мой рабочий день как помощника главного маркетолога начался прекрасно - светило солнце, была мягкая осенняя погода, и я поняла - всё пройдёт как нельзя лучше.

Собравшись, я отправилась в компанию. Стандартная проверка на входе, ведь ещё не изготовили персональную пропускную карточку, поход в отдел кадров, оформление последних бумаг, и вот я уже стою перед заветной дверью кабинета моего нового шефа. Я никогда не видела главного маркетолога, как и многие в компании. «Верхушку» видели лишь избранные и те, кто работал в головном офисе, и вот, теперь я вошла в круг «избранных».

Собравшись с духом, я постучалась и, дождавшись приглашения, уверенно вошла внутрь.

В первое мгновение меня ослепил яркий солнечный свет, что отражался от соседней зеркальной высотки и бил в панорамные окна кабинета моего шефа. Просторное помещение, светлый лаконичный дизайн, и по канону - диван с кожаными креслами вокруг стеклянного кофейного столика и громоздкий рабочий стол напротив окна.

Я толком не видела лица начальника, ведь он сидел против света, но из последних сил старалась не щуриться, как слепой крот.

Глубокий, чуть хриплый мужской голос не позволял понять, молод мужчина или уже перешагнул за пятьдесят, но я решила, что он всё же скорее молод.

Мне предложили пройти и присесть в кресло у самого стола.

Я была рада, ведь это значило, что я смогу, наконец, увидеть табличку с именем главного маркетолога, а то я начинала чувствовать себя глупо, не зная как обращаться к человеку.

- Вы наш сотрудник из зарубежного филиала, верно?

- Да, проходила стажировку в одном из отделений здесь, в Нью-Йорке. Окончила несколько недель назад, - бодро отвечала я на американском английском.

Возможно, мне это показалось, но шеф довольно хмыкнул, удовлетворённый моим сносным акцентом.

- Что ж, давайте пробежимся по вашему резюме, что бы знать, что вам можно поручать, а что пока рано. Не спорю, раз вам предложили работу здесь, да и с таким скачком, это что-то да значит, но имейте в виду, я предпочитаю самостоятельно составлять мнение о людях. На словах мне уже назвали перспективную молодую иностранную сотрудницу, но это не освободит от персонального испытательного срока в моих глазах.

Я видела лишь силуэт в ореоле белого дневного света. Мужчина был явно высоким, ведь даже сидя в глубоком кресле его затылок чуть выглядывал над спинкой, и солнце искрились в золотисто-белых волосах, уложенных в модной стрижке. Тёмный костюм, дорогие часы, массивным браслетом которых мужчина случайно стукнул по столу, опуская руку за папкой с моим резюме, что покоилась на его столе в стороне от рабочего компьютера и документов.

Пользуясь этой паузой, я скользнула взглядом по именной табличке, на которой золотистыми буквами по чёрному значилась «Ignat Zlatko».

Я едва ли не подавилась воздухом. Шеф не американец? Тоже славянин? Я абсолютно бескультурно уставилась на начальника, силясь разглядеть его лицо.

- Так вы тоже иностранец? - рискнув, спросила я на русском, при этом не забывая о субординации.

Мужчина, до этого пристально вглядывавшийся в первую страницу моего резюме, где значилась биография и личные данные, внезапно вздрогнул, подняв голову и всмотревшись в моё лицо.

Мне стало даже как-то не по себе. Я знала, что человек смотрит на меня, но даже видела его глаз и черт лица, скрытых в тени спинки кресла.

Вдруг кабинет наполнился хриплым смехом. Мужчина откинулся в кресле, при этом явно продолжая смотреть на меня.

- Как тесен мир, да, Ира?

Русская речь с его стороны заставила вздрогнуть уже меня. Моё предположение оказалось верным, это даже обрадовало меня, ведь, как-никак свой человек, а вот его внезапная фривольность и содержание фразы заставили чуть насторожиться.

- Эм… прошу прощения, мы знакомы?

Мужчина даже приподнялся на своем месте, подавшись ко мне через стол на локтях.

- Серьёзно? Не узнаёшь? Столько лет были знакомы, и тут здравствуйте, приехали! – ответом ему было молчание с моей стороны, поэтому мужчина озадаченно переспросил: - Ты что, серьёзно меня забыть успела? А я вот помнил, правда, каюсь, не признал сразу, ты сильно изменилась, - главный маркетолог чуть замялся, после чего более глубоким и тёплым голосом добавил: - Стала такой красивой…

Не выдержав, я тоже подалась вперёд, силясь разглядеть лицо собеседника. Поняв мой маневр, он даже чуть развернул кресло, чтобы яркие лучи света рассеянно осветили его профиль.

Это был красивый молодой человек. Высокие чётко выраженные скулы, точёные черты лица, волевой подбородок, высокий лоб, скрытый спадавшими золотисто-белыми прядями волос. Но больше меня поразили глаза, в обрамлении довольно длинных для мужчины ресниц. Луч света ловко проходил под углом, заставляя радужку светиться таинственным льдисто-голубым светом. Это было одновременно жутко, но в то же время завораживающе красиво.

Я изо всех сил силилась вспомнить, где могла видеть этого мужчину, но никак не могла. Такого я бы точно не забыла.

Видя мою растерянность, тот чуть склонил голову, снисходительно-жалеющим взглядом поглядывая на меня.

- Что, опять та же песня? Имя не знаешь? А я ведь представлялся тебе тогда, только, видно, у кого-то в одно ухо влетело, а из другого сразу же вылетело.

Он красноречиво постучал по настольной табличке, как раз по месту, где значилось имя. Ну, Игнат. И что с того? Не было у меня в знакомых никаких Игнатов! Даже среди одногруппников в детском саду и одноклассников.

И тут меня словно молнией пронзило.

Я едва ли не раскрыла рот, силясь подавить желание удивлённо ткнуть пальцем в начальника.

- Щелкунчик!

Мужчина чуть скривился в горькой усмешке, но всё же улыбнулся мне.

- Меня не так зовут, Колючка. И поосторожнее, я ведь с сегодняшнего дня твой непосредственный руководитель.

- С ума сойти можно… - протянула я, приложив руку ко лбу. Перед глазами аж чуть поплыло от волнений. Вот уж действительно шутка судьбы, не иначе!

- Но не нужно, - усмехнулся Игнат. Я даже не сразу поняла, о чём это он, но потом улыбнулась в ответ.

- Вот уж не ожидала увидеть тебя после стольких лет! Как жизнь? Дела, как я могу судить, - я красноречиво обвела рукой помещение, - идут неплохо.

Он довольно хмыкнул, встав с кресла и, обогнув стол, сел в кресло напротив меня. Теперь мы оба могли хорошо видеть друг друга.

Он сильно изменился за это время. Больше не было и намека на детскую пухлость, он стал статным мужчиной с чуть резковатыми, но очень гармоничными чертами лица.

- Ну, тут ты права, дела действительно идут неплохо. После переезда в Америку я посещал достаточно приличную частную школу, потом поступил в Сент-Джонс на маркетинг и, как видишь, за эти годы смог подняться по карьерной лестнице.

- У твоих же родителей был какой-то бизнес, или я ошибаюсь?

- Не совсем. После переезда мой отец со своим другом из местных решили замутить бизнес, взяли кредит, открыли своё рекламное агентство. Они, кстати, до сих пор на плаву. Не сказать, что гребут деньги лопатой, но прибыль неплохую получают.

- Вот как. А ты в маркетинг пошел, по стопам отца, так сказать?

- Что-то в этом духе. Мне же придется в один прекрасный момент перенять бизнес. А пока вот готовлюсь, опыта набираюсь. А тебя-то какими судьбами в маркетинг занесло?

- Да как-то само получилось, - я рассеянно пожала плечами.

Тут я не врала. Я до последнего не могла определиться с выбором специальности. Это Саше было суждено стать юристом, я же себя в этом не видела, слишком уж большая ответственность. Нет, я её не боялась, но и не хотела, становится адвокатом. Влиять на судьбу человека… и ладно бы защищать невиновных, но ведь адвокат порою скашивает срок и преступникам. Я так не хотела.

Экономистом становиться, значило превратиться в сварливую тётку из бухгалтерии, что тоже меня не прельщало. В педагогике я себя не видела и так бы и маялась в нерешительности, если бы не увидела однажды буклет по факультету маркетинга. Работа мне показалась интересной, ну я и пошла. На этом сказочке конец, о чем я поспешила вкратце поведать Игнату.

Тот лишь обречённо покачал головой.

- Вот вроде ты умная, а порой, как дурочка, ей богу! Так безответственно относиться к выбору будущего! Прям поразила до глубины души. Не ожидал от тебя!

- А что не так? - я искренне надулась, обиженно скрестив руки на груди. - Я же ответственно отношусь к своей работе! Учусь, развиваюсь, не за красивые же глазки меня к тебе приставили!

- Ну, это мы ещё посмотрим.

Его шкодливая улыбка вызвала во мне давно забытое желание врезать, но и улыбку я скрыть не могла. Всё же мне не хватало этого паразита все эти годы. Даже жаль, что подростковые годы мы провели порознь.

- Не нарывайся мне тут, - пригрозила я пальчиком, - я боксом все эти годы занимаюсь, если что.

- А у меня разряд по вольной, - поспешил доложить мужчина, озорным взглядом прожигая меня, но я не из пугливых, а из хитрых.

- А я девочка, меня бить нельзя, это раз, а во вторых, нападение с моей стороны будет самообороной, ведь вот ты какой большой и страшный, а вот если ты меня ударишь, это будет умышленное причинение вреда здоровью, а это уже статья.

Мужчина смотрел на меня широко раскрытыми глазами, в которых на смену удивлению пришло уважение.

- Ну, юридические курсы ты точно посещала. Прям гордость берёт. Кофе будешь?

- Буду. Без сахара.

Мы долго сидели, предаваясь воспоминаниям о лихой молодости, потом он спрашивал меня о родине, о парнях, с некоторыми из которых ещё держал связь, вспомнил и Сашу. Тут у меня прям трубу прорвало. Вот уж не думала, что выложу всю свою подноготную наших с Сашей отношений Щелкунчику, а ещё сдуру признаюсь в своей безответной любви. Игнат, нужно отдать ему должное, оказался прекрасным слушателем и хорошей моральной поддержкой. С его стороны не было осуждения моей ревности, а было лишь искреннее сочувствие.

Он сильно изменился за эти годы не только внешне. Не скажу, что он был дурным человеком в детстве, но сейчас он стал более чутким и деликатным - идеальной жилеткой для слёз. А может, он всегда был таким, просто мы с ним слишком мало общались? Теперь этого было не узнать.

Работа с ним пошла хорошо. Было ясно, как он забрался так высоко по карьерной лестнице, ведь он был настоящим профи, полностью зацикленным на работе. Это вызывало уважение, и я не хотела упасть в грязь лицом перед ним, поэтому тоже выкладывалась на все сто.

Постепенно, объединённые общими воспоминаниями школьных лет и тем, что мы были вроде как не чужие друг другу в этом большом городе и чужой стране, мы сдружились, став проводить большую часть времени вместе. Это касалось и работы, в силу наших обязанностей начальник - подчиненный, заканчивая совместными ужинами в ресторанах и совместном времяпрепровождении выходных. Очень часто Игнат подкидывал меня домой, не смотря на то, что мне и пешком было недалеко. Сам он жил в тридцати минутах от офиса. Вообще, у его родителей был частный дом, но он предпочитал жить независимо.

Незаметно прошло два месяца. Сложно сказать, когда именно это произошло, но нас накрыло осознание взаимной симпатии. Мы начали встречаться.

Ухаживал Игнат красиво и с размахом: почти каждый день букеты роз, свидания в самых дорогих ресторанах, походы в Метрополитен-оперу, музеи, выставки, а на праздники он неизменно дарил украшения. Всё было просто роскошно.

Правда, с одним букетом произошла не очень приятная ситуация.

У нас была первая маленькая праздничная дата – полгода, как вместе. Саша принес мне роскошный букет крупных бордовых роз. Моё сердце сжалось, но отнюдь не от восторга. Видя, как я долго гипнотизирую букет нечитаемым взглядом и не спешу его забирать, Игнат насторожиться.

- Всё нормально, Ир?

Отмерев, я перевела свой потерянный взгляд на мужчину.

- Спасибо, за букет, но не мог бы ты его убрать? Пожалуйста, – практически жалобно выдохнула я, силясь больше не смотреть на ненавистные цветы.

Игнат явно не понимал, что на меня нашло.

- Это же просто цветы, что в них такого?

Меня же начинала бить мелкая дрожь. Перед закрытыми глазами вновь всплыла тёмная квартира, ванна в крови и букет роз на полу.

Через силу, едва слышно я смогла лишь произнести два слова:

- Ненавижу красный…

***

Признаться, от такой роскоши мне первое время становилось очень некомфортно, о чём я ему говорила, прося более скромного внимания к моей персоне, но получала каждый раз один и тот же ответ: «на дорогих людях не экономят». Я смирилась. Это не стало какой-то жертвой с моей стороны, ведь мне действительно было приятно от такого внимания.

Сам Игнат был чутким и любезным молодым человеком. Он всегда считался с моим мнением и ни разу не повысил голос, даже когда я была неправа. Уверенный, решительный и даже в какой-то мере жестокий, как начальник, он был мягким и спокойным со мной. Этот контраст порою напрягал: спокойный и любящий или откровенный холерик, от крика которого грозятся вылететь стекла окон - какой из них настоящий Нат?

Пожалуй, он был именно тем самым принцем на белом Мерседесе, о котором сейчас мечтают все, а мне посчастливилось стать его принцессой.

Я познакомилась с его родителями, оказавшимися очень милыми и добрыми людьми, так что у меня возникли вопросы, как их сын мог быть хулиганом в школьные годы, на что тот лишь смущённо краснел, всячески стараясь перевести тему.

На работе мы старались не афишировать отношения, хотя, многие, у кого были глаза и мозги, всё быстро поняли сами.

Дело медленно и уверенно двигалось к самому важному решению в жизни каждого человека, но к несчастью или же к счастью, я предложила расстаться.

Он был идеальным, с ним было уютно и комфортно, но что-то было не то. С его стороны не было ни единого промаха за почти два года отношений, он даже ни разу не заставил меня ревновать, хотя был завидным мужчиной в глазах женской половины общества. Быть может, причина была именно во мне - за всё это время я так и не смогла забыть Сашу.

Я проводила и дни, и ночи с Игнатом, но засыпая в его объятьях, думала о Саше, представляя, как он должно быть счастлив с Мариной.

Не было скандала с выяснением отношения, нет. Всё прошло тихо, словно я сказала, что просто иду в магазин.

Игнат молча смотрел на меня с нечитаемым выражением лица, которое вскоре сменилось неким печальным удовлетворением.

- Ты так его и не забыла? - грустно улыбнувшись, тихо спросил он, обо всём догадавшись.

Тогда я вновь не смогла сдержать слёз. Он действительно был даже слишком идеален для меня - понял всё намного раньше, чем я сама это окончательно осознала, и не осуждал.

Зато я считала себя предательницей. Мне было противно от самой себя, что я заставляю страдать такого человека лишь из-за того, что всегда думаю и мечтаю о том, который никогда уже не будет моим, тем самым уничтожая своё счастье. Я была просто дурой, что так и не смогла выкинуть из сердца свою первою любовь и теперь сама лично рушила жизнь себе и другому.

А Игнат меня утешал, баюкая в объятьях как маленькую, которой я тогда себя и ощущала.