120 миллиметров между нами

Глава 11

Время лечит - эту истину я постичь так и не смогла. Быть может, оно лечит не всех, а лишь угодных судьбе?

Первые месяцы я не жила, а просто существовала, борясь с нестихающей внутри болью и улыбаясь людям вокруг, чтобы создать видимость того, что я наслаждаюсь своей жизнью. Всю себя я отдавала работе и саморазвитию, пытаясь хоть так отвлечься от грустных мыслей. Иногда, когда становилось совсем уже плохо, я вымещала свои эмоции в гневе и раздражении, записавшись в спортивный зал. До сих пор вспоминаю напуганные лица американских качков, когда хрупкая на вид девушка дубасила тяжеленную боксёрскую грушу так, что та отлетала на добрый метр.

Однажды, когда я в очередной раз пришла в зал, злая, как сам дьявол, со мной решили позаигрывать. Около тренажёров была группка из друзей-спортсменов. На вид им было лет по двадцать пять. Сперва, они просто о чём-то болтали друг с другом, но вскоре переключили своё внимание на меня, пока я спокойно разминалась. Естественно, всё пошло по классике жанра: одобрительный свист при каждом моём движении, комментарии «шёпотом» о моей фигурке и дружное улюлюканье, я же просто их игнорила, занимаясь разогревом мышц.

Под конец, особо смелый из компании подал голос, когда я подошла к груше:

- Детка, ты поосторожнее, а то ноготок сломать об эту штуку можно! Если охота кого-то помять, так мы всегда готовы!

Раздался дружный хохот его друзей. Я перевела взгляд на улыбающихся мужчин. Ни в их комментариях, ни в выражениях лиц не было насмешки, было видно, что они просто развлекаются, однако в тот момент у меня не было настроения на эти заигрывания.

Показав им «международный жест дружбы» средним пальцем, сохраняя при этом морду кирпичом, я развернулась к боксёрской груше. Одно мгновение, и раздался глухой хлопок, а моя нога с разворота откинула семидесяти килограммовую грушу на добрых полтора метра, так, что цепь, прикрепленная потолку, жалобно застонала. Стоит отметить, что удар по спортивному снаряду пришёлся именно на том уровне, где у мужчин слабое место.

В зале повисла гробовая тишина. Я резко перестала быть объектом обсуждений, но до самого ухода из зала я чувствовала на себе заинтересованные взгляды.

И всё же спорт слабо помогал мне. Внутри я была разбитой и опустошённой.

Я понимала, жизнь продолжается, это особенно сильно ощущалось, когда несколько раз со мной пытались познакомиться. Вселенная словно бы говорила мне: «Хватит хандрить! Начни всё с чистого листа!», но я не могла. Просто была не в состоянии себя пересилить.

Саше я так и не позвонила, даже ни разу не написала. Просто не могла найти в себе на это силы.

Он тоже молчал. Я видела, он заходит и в соцсети, и в мессенджеры, но сообщений от него я ни разу не получила.

Обидным было то, что сделав своей девушке предложение, он словно вычеркнул меня из своей жизни. Во-первых, тогда, он так и не поздравил меня с днём рождения, что больно ударило по мне. С момента моего отъезда мы действительно мало общались, но он всегда присылал поздравления, либо звонил. Это был первый раз, когда он забыл. А может, сделал это специально? Обиделся, что я не поздравила его с грядущей свадьбой? Или в нём заговорила совесть, и он боялся показываться мне на глаза, после того, как украл мою мечту, преподнеся её другой? Всё могло быть.

Затем, он не спросил у меня, почему я так и не приехала домой. Он знал о моём запланированном приезде от родителей, в этом я была уверена на сто процентов. Сообщения я не получила ни через несколько дней, ни через неделю. Он просто меня забыл, словно не было тех долгих лет дружбы.

Я же так легко забыть его не могла. Я всеми силами пыталась искоренить в себе эти чувства, выбросить его из своего сердца… и не могла. Слабая, бесхарактерная мазохистка - так я себя окрестила, ненавидя свою слабость и нерешительность.

От безысходности я начала искать информацию в интернете, желая найти хоть один совет, как освободиться от этого бремени. Словно какая-то шутка, везде писали одно и то же, но это я уже слышала от Игната: самый действенный способ забыть бывшего - найти новую любовь. Бред полнейший. Если ты искренне любил человека, ты не сможешь смотреть на других. Ты будешь их сравнивать с тем, кто покорил впервые твоё сердце, а находя знакомые черты, представлять лицо того самого, вспоминать моменты, проведённые с ним. Я это проверила на себе. Это ещё тяжелее, чем страдать в одиночестве, поэтому я забросила эту идею, смирившись со всем. Возможно, я однолюб, тогда единственный выход для меня - договорной брак для галочки в жизненных целях, и штампа в паспорте ради избавления от общественного осуждения.

Так прошёл год. Игнат меня всячески поддерживал, не навязывая при этом своего общества, за что я была ему очень благодарна. Он стал для меня не просто хорошим другом. В его тёплом отношении и беспокойстве обо мне я видела заботу старшего брата, что опекает свою непутёвую младшую сестру, и от этого мне становилось спокойнее и светлее на душе. Он стал моим лучиком надежды, что потихоньку выводил из мрака, подсвечивая выход в конце тоннеля, но оставляя мне выбор - следовать за ним, либо остаться в темноте.

Ни с Оксаной, ни с родителями я больше не поднимала тему личной жизни Саши, и они тоже не говорили мне ничего о его свадьбе, за что я была им очень благодарна.

Интересным было то, то Марина-липучка, как я её окрестила про себя, с того дня мне больше ни разу не написала. Нет, я по ней не соскучилась, просто было странным то, что та, кто доставал меня несколько лет, даже не догадываясь, сколько боли мне причиняет, внезапно словно бы прозрела. Не скажу, что я её ненавидела, нет. Мне просто было некомфортно от её навязчивой «дружбы». В глубине души я понимала, что это для меня она девушка моего любимого, для неё же я была лишь лучшей подругой её парня.

У меня даже возникло предположение, что родители могли обмолвиться с ней парой слов обо мне, ведь я почти сразу рассказала им про то, что Марина спрашивает у меня советы про Сашу, и они знали, как мне от этого некомфортно. Тогда, это объясняло бы её внезапное исчезновение. Однако, лишившись её вечного нытья, я особо не горевала и не собиралась писать первой. Быть может, Марине теперь неприятно моё существование. Что ж, а я и не стремилась покорять сердца всех людей на земле, поэтому спокойно жила дальше, лишь бы та не вздумала затронуть эту тему при Саше. Я просто не вынесу, если он узнает о моих чувствах таким образом…

За всё это время я ни разу не заходила на странички Марины и Саши - я тогда ещё не была готова увидеть их личное счастье.

Но постепенно, потихоньку, шажок за шажком, я готовилась преодолеть себя.

И всё бы было хорошо, пока один звонок не выбил меня из колеи.

Это был тот самый день, когда Саша сделал Марине предложение. Ровно за день до моего дня рождения - эту дату я была уверена, что не забуду больше никогда, ведь она словно бы выжглась на моём сердце, оставив там вечное клеймо.

Ещё днём мне написала Оксана, спросив, могу ли я сейчас говорить. Вместо ответа я просто набрала её номер. Подруга ответила практически мгновенно.

- Привет, Ир.

- Привет, - я поудобнее устроилась в кресле в своём рабочем кабинете.

Был как раз обеденный перерыв, поэтому я могла ненадолго расслабиться. Я развернулась к панорамному окну. Прозрачно-осеннее небо виднелось за соседним серебристым небоскрёбом, а где-то там, внизу, ходили толпы людей, спешащих каждый по своим делам, шумели в пробках автомобили. Здесь же, на двадцать шестом этаже было лишь небо, манящее своей свободой. Где-то там, в той стороне, за несколько тысяч километров от меня, находился родной город.

- Как дела? Работаешь, как всегда? - издали пошла Оксана, но я слишком хорошо её заняла.

- Работаю, и совсем скоро мой перерыв подойдёт к концу, поэтому поторопись, я же знаю, что ты хотела не просто поболтать о сложностях маркетинга.

На том конце раздался сдавленный смешок.

- Да, тебя не провести, - тихо проговорила та, словно задумавшись о чём-то, я же терпеливо ждала. - Знаешь, - нерешительно продолжила Оксана, - а сегодня ведь годовщина…

Я враз посмурнела. Да, такое я не забывала.

- Я помню, Оксан. Всё помню…

- И ты… ты уже звонила ему?

Я промолчал и моё молчание сказало больше каких-либо слов.

- Ир, ну нельзя же так, - укоризненно прошептала подруга. - Зачем ты так с Сашей, его же ранит твой игнор, похлеще ножа, как ты это не поймёшь?

- Сан, давай не будем об этом, пожалуйста?

Мне было тяжело рассуждать на эту тему, и я хотела избежать этого разговора любыми силами.

- Ир, просто скажи, за что ты так с ним? Неужели тебе так сложно просто написать, или позвонить ему в этот день? Сказать хоть пару слов, в конце-то концов.

Тяжёлый вздох против воли сорвался с моих губ. Развернувшись к столу, я оперла локоть свободной руки, до боли сжав переносицу.

- Мне просто тяжело, тя-же-ло. Я все ещё не отошла с прошлого года. Это… больно ударило по мне.

Оксана ненадолго словно бы зависла, осмысливая услышанное.

- Так ты переживаешь?

Я моментально вскинулась.

- Естественно переживаю, что за идиотский вопрос?

Конечно, я переживала. Тот, кого я любила и люблю, теперь счастлив с другой. К сожалению, я не бесчувственная кукла, которой всё равно на происходящее, ведь у неё нет эмоций.

- Да, извини, - стушевалась подруга, - я не подумав брякнула.

- Тебя - прощаю.

- Но ты всё же подумай и позвони ему, - поспешила вклинить Оксана.

Я лишь обреченно покачала головой.

- Кладу трубку.

- Держись!

«Держись», проще сказать, чем сделать», - тяжело вздохнула я, возвращаясь к работе.

Через пару часов рабочий день подошёл к концу. Игнат закинул меня домой и предлагал остаться, он тоже помнил, что произошло в этот день, но я отказалась. Мне нужно было одиночество и тишина, и он уважал моё решение.

Когда он уехал, а я спокойно поужинала и хотела уже было лечь спать, но сон всё не шёл. Да, я хотела лечь, как положено, в десять, но не получалось. Устав от бессмысленной борьбы с бессонницей, я села на диване, укутавшись в плед, собираясь посидеть в интернете, как вдруг телефон ожил от звонка.

Взяв его в руку, я едва не уронила его вновь. На дисплее светилось «Саня». С чего вдруг? После года молчания, да ещё и в такой день? Хотя, если так подумать, у них уже новый день, пусть и раннее утро. Быть может, Саша перепутал дни, решив, что сегодня мой день рождения? Маловероятно, и всё же… Однако столь резкое завершение бойкота озадачивало.

Телефон все звонил и звонил. Собравшись с духом, я приняла вызов.

- Алло? - нерешительно промямлила я, готовая в любой момент отшвырнуть телефон, словно гремучую змею.

- Ир? Ир, это ты? - до боли родной голос вызвал мурашки на моей спине, а сердце так и бросилось вскачь.

- Да, это я. Привет, Саш…

- Привет… столько времени прошло… столько времени... – забормотал он, как-то странно вздохнув.

Его речь звучала немного иначе, чем я помнила её. Более заторможенная и невнятная. Не сразу, но я поняла, что он выпил, поэтому его язык заплетался время от времени.

Он замолчал, молчала и я. Я просто не знала, что говорить. Внезапно, он тихо, почти жалобно, спросил:

- А ты не можешь приехать?

Я аж онемела. Но быстро взяла себя в руки. Он пьян, нельзя принимать всё в серьёз.

- Ну, и как ты себе это представляешь, а, Саш? Я же не на соседней улице, а в другой стране.

- Да… стране, - пробормотал мужчина, вновь замолчав.

Я же терялась в догадках. Почему он напился на годовщине собственного предложения? Где его жена? Она что, не видит, в каком он состоянии?

А из трубки внезапно раздались всхлипы. Я ожидала чего угодно, но только не этого.

- Саш? Саш? Ты чего это? - аккуратно позвала я его.

Я мало общалась с пьяными в жизни, поэтому не знала, какая реакция может последовать. Саша же в ответ лишь тихо пробурчал «ничего», словно бы отвернувшись от трубки.

- А ты не сможешь прилететь?

Его очередной вопрос пошатнул моё сердце, столько безысходности было в этом вопросе. Что же всё-таки произошло? Поссорился с Мариной? Вполне возможно, но чтобы так бурно отреагировал…

Тут я словно бы осеклась, осознав главное - а может он её действительно искренне любит? Поэтому так убивается? Я ведь тоже страдала…

Облизнув в раз пересохшие губы, я ласково произнесла, стараясь выразиться максимально аккуратно:

- Саш, я бы с радостью, но не могу. Ты пойми, работа…

Но закончить он мне не дал.

- Я понимаю, - глухо отозвался Саша, чуть успокоившись. - Извини, что побеспокоил. Пока, Ир, - и бросил трубку.

Растерянная и сбитая с толку, я несколько раз набирала его номер, но он не поднимал трубку.

Тяжело вздохнув, я оставила эти попытки, до самого утра размышляя о нашем столь коротком и странном разговоре.

Ближе к утру, терзаемая дурным предчувствием, я несколько раз ему написала. Сообщения были прочитаны, но ответа я так и не получила. Расстроенная, я всё же уснула.

Днём, уже собираясь на работу, я хотела было позвонить родителям и попросить их узнать, как там Саша, но одёрнула себя в последний момент. Это его личная жизнь, если вчера он мне ничего не сказал, то может просто не хочет это обсуждать? Так зачем мне лезть, куда не следует?

Я отпустила эту странную ситуацию, хотя и продолжала волноваться за него, но больше он мне не звонил и не писал, а первой я больше не рискнула писать. Я боялась, что он обижен на меня, и даже догадывалась из-за чего… скорее всего, причиной был мой игнор после того, как он сделал Марине предложение. Я ведь даже не поздравила его со свадьбой, да и точной даты не знала, и я не могла сердиться на него. Я всё это заслужила из-за своей ревности.

***

Постепенно мне стало не до своих чувств, и жизнь вновь начала налаживаться, хоть и не совсем стандартным способом.

Наша компания была привлечена к ответственности за взятки в особо крупных размерах и продвижению нелегализованной продукции.

Уж не знаю, что происходило в малых офисах и других странах, но здесь, в головном офисе, царил хаос. Проверка за проверкой, сдача всех бумаг и карт памяти на экспертизы.

Начальство ходило в прокуратуру, как на вторую работу, юристы компании, на пару с нанятыми адвокатами, проводили среди всех сотрудников ликбез по поведению и ответам на вопросы следователей.

У каждого из сотрудников было ощущение, что в любой момент придётся отправиться в казённый дом. Больше полугода нервы у всех были натянуты как струна, и казалось, стоит потянуть за неё, и она тотчас разорвётся.

Совет директоров понес потери почти сразу - двоих из них засудили за превышение полномочий среди сотрудников. Сложно сказать, было это правдой, либо их просто кто-то подставил, но предоставленные доказательства были неоспоримы в суде. Еще несколько директоров филиалов сели за мошенничество в особо крупном размере, много сотрудников среднего класса были привлечены за распространение нелицензионной продукции иностранных фирм, в том числе запрещённой законодательством.

Генеральный директор компании за это время много раз был в суде, и не только как свидетель, но и как подсудимый. Его пытались привлечь за взяточничество, рекламу и распространение запрещённой продукции, но не было достаточных доказательств, подтверждающих его причастность. Однако аксиома гласила: «Руководитель несёт полную ответственность за все действия, поступки и результаты своих подчиненных», и с этим нельзя было поспорить. Неведение, в глазах закона, почти что бездействие. Другое дело, что наша компания втайне от верховного руководства распространяла в ряде стран и продвигала в продаже непрошедшие лабораторный контроль качества препараты и не стандартизованные «взаимозаменяемые» изделия, но, а если бы это были психотропы или оружие? Всё было бы намного печальнее.

По итогу, генеральный директор всё же отделался лёгким испугом в виде очень круглой суммы штрафа.

После этого он словно проснулся от сна - в разнос пошли все отделы и руководство малых офисов компании и заграничных филиалов. Головы полетели почти у трети лиц, занимавших руководящие должности.

Начался просто хаос. В филиалах не хватало рабочих рук, ведь именно там и произошла основная зачистка, как-никак большинство людей дружили с головой и не решились проводить махинации прямо под носом руководства в головном офисе. Сотрудников, прошедших проверку, распределяли в малые офисы и филиалы, для восстановления работы в штатном режиме, либо проверенных заместителей в филиалах повышали до должности руководителя. Как раз в тот момент мой контракт подошёл к концу.

С момента окончания судебных процессов, я, как и все в моём отделе, работала в двойном объёме, стремясь решить накопленные задачи. Пусть их было и не очень много, ведь после «приключений» нашей компании, мало кто желал иметь с нами дело, но находились и те, кто продолжал верить в нашу порядочность.

В один день, меня вызвали в отдел кадров. Я полагала, что речь пойдет о продлении контракта. Я уже заранее продумала и взвесила решение - я хотела вернуться домой. Пусть за эти годы я привыкла к работе в Америке, мне нравился коллектив, да и начальник был мне знаком со школьных лет - просто мечта, а не реальность, но я хотела домой. Мне казалось, что я морально готова встретить правду лицом к лицу, к тому же я решила для самой себя, что, если не решусь сейчас, так всю жизнь и продолжу прятаться на чужбине. Настало время покончить с этим.

С уверенностью в душе и решительностью на лице, я стремительно вошла в кабинет заместителя гендиректора по работе с кадрами, однако, моя решительность испарилась, стоило мне узнать причину вызова.

Мою кандидатуру выдвинули на должность руководителя филиала в моём родном городе! Сказать, что я была в шоке, всё равно, что промолчать.

Неверяще глядя в глаза главному кадровику, мужчине средних лет, я силилась разглядеть там намек на шутку, но его взгляд был привычно бесстрастным.

- Вы… вы сейчас серьёзно? Я и директор филиала? Это должно быть какая-то ошибка… я всё это время была лишь первым помощником руководителя отдела маркетинга, не более. Как я могу стать сразу во главе сразу всех отделов в филиале?

Мужчина, чьи виски уже успели побелеть от седины, лишь устало посмотрел на меня.

- Чего ты от меня пытаешься добиться? Хочешь услышать, что это ошибка? Я тебе говорю, что ошибки нет. На очередном заседании выдвигались кандидатуры на посты руководства в российские филиалы. Основными требованиями были: надёжность, ответственность, высокие показатели работы за последние три года, знание иностранного языка хоть в минимальном объеме, с последним, кстати, возникли сложности. Ты подошла под все пункты.

Я нервно сглотнула. Мне не верилось в происходящее.

Дрожащей рукой проведя по взмокшему лбу, я прикрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями и ощущая, как бешено бьётся сердце в груди и подрагивают пальцы.

- Почему именно Санкт-Петербург?

Зам посмотрел на меня, как на идиотку, не скрывая осуждения.

- Ты думаешь, никто читать не умеет и не увидит, откуда ты к нам такая вся свалилась на голову?

- Не подумала, прошу прощения.

Кадровик лишь отмахнулся.

- Ну, так что? Принимаешь должность? Или желаешь остаться на пригретом более низком местечке?

В этом вопросе я почувствовала не то вызов, не то подстрекательство. Серьёзные серые глаза испытующе смотрели на меня, ожидая ответа, который я, сглотнув, ставшую резко вязкой слюну, поспешила дать:

- Я согласна.

- Вот и чудненько! - довольно хлопнул по столу заместитель генерального. - Одним геморроем меньше. Значит так, спокойно дорабатываешь оставшиеся дни, потом живенько ползёшь ко мне подписывать контракт, поняла?

- Да, поняла.

- Замечательно, - кивнул мужчина, - можешь идти.

Заторможено кивнув, я покинула кабинет, но далеко не ушла, зависнув в коридоре.

По ощущениям я чувствовала себя прихлопнутой. Не прибитой, а именно прихлопнутой, словно меня кто-то огрел мешком с мукой - вроде не больно, а странная тяжесть во всём теле.

Когда пару раз на меня едва не налетели шедшие с кипами бумаги в архив сотрудники, я поспешила выдвинуться на свой этаж.

Мой кабинет располагался в приемной Игната, поэтому, недолго думая, я пошла сразу к нему.

Ответ на мой стук последовал незамедлительно, и я, глубоко вздохнув, надавила на ручку, уверенно входя в кабинет, цокая каблуками.

Игнат сидел за столом, как всегда закопавшись по уши в документах. Когда его льдистые глаза поднялись от очередной диаграммы, он позволил себе улыбнуться, заприметив меня.

- Ну, как всё прошло? Отказалась продлевать контракт?

Он сосредоточенно сложил по порядку листы и постучал ими об стол, выравнивая получившуюся стопку.

Он знал, что я собираюсь к кадровику, как и был в курсе о моём желании вернуться на родину. Не сказать, что он был на седьмом небе от счастья от моего отъезда, но он искренне желал мне счастья во всех его проявлениях. Игнат видел, как я скучаю по дому и по родным, поэтому был рад за меня, когда я сказала ему, что готова встретиться с реальностью в виде молодой семьи в соседней квартире. Я точно знала от родителей, что Саша по-прежнему жил в нашем доме, и это вызывало во мне смешанные чувства.

Я молча подошла к панорамному окну практически за спину друга, по совместительству моего начальника, и, скрестив руки на груди, устремила свой взгляд на белый след самолёта в ярком весеннем небе.

Озадаченный моим молчанием, Игнат повернулся в кресле, встревоженно всматриваясь в моё сосредоточенное лицо.

Я не могла играть в молчанку. Нужно было сказать правду.

Вновь тяжело вздохнув, я посмотрела на мужчину.

- Меня назначили руководителем питерского филиала. Контракт будет заключён в день окончания старого договора.

Игнат молча смотрел на меня. Его лицо было бесстрастно. Так всегда бывало, когда он взвешивал ответ.

Я догадывалась, что ему будет тяжело меня отпускать, пусть мы уже давно не вместе, и теперь всего лишь друзья, однако, одно дело ходить на одну работу, где можно всегда пересечься, и совсем другое, когда нас разделяют тысячи километров. Пусть он никак этого не демонстрировал, но я точно знала, что в глубине души он всё ещё любит меня, не прося взаимности.

- Вот оно как… - выдохнул он, медленно поднимаясь с кресла и подходя ко мне. Он не смотрел на меня. Сцепив руки за спиной, он устремил свой взгляд в небо, и я последовала его примеру. Повисшая тишина была хоть и тягучей, но что-то в ней было спокойное, важное.

Я не услышала в его голосе удивления, что подтвердило мою догадку.

- Ты не выглядишь удивлённым. Это твоих рук дело?

Немного кривая ухмылочка стала мне ответом раньше, чем слова.

- Совсем чуть-чуть.

- А именно?

- У меня спросили, могу ли я за тебя поручиться, я дал положительный ответ. Тебе пора вылезти из ракушки, в которую ты сама себя изо всех сил пихаешь, а это прекрасная возможность.

Я вздохнула. Чего и следовало ожидать от Игната.

- Ты дала согласие? - всё же поинтересовался он, хотя сам прекрасно знал ответ.

- Да, - односложно ответила я.

- Не слышу радости в голосе. Высокая должность, да ещё и дома. Всё сложилось как нельзя лучше, ты не находишь?

- Не знаю, - я устало закрыла лицо ладонью.

В голове было одновременно тяжело и пусто. Словно кто-то накачал туда воздуха, и мой череп стал растянутым до предела воздушным шариком, что грозиться вот-вот лопнуть.

Игнат на треть обернулся ко мне, ровно на столько, чтобы было удобно видеть моё лицо.

- Тебя что-то беспокоит?

- Конечно… Высокая должность, огромная ответственность, мы и так сейчас балансируем на лезвии ножа после недавних событий. Малая клиентская база, косые взгляды в нашу сторону. Это всё как-то слишком… Я к такому не была готова.

- Ир, к этому никогда нельзя быть готовым. Проблемы подстерегают нас на каждом шагу, а мы должны просто стойко их принимать, всегда готовые отразить удар.

- Не уверена, что я могу сейчас отразить даже пинок, не то, что удар, - невесело усмехнулась я, встречаясь взглядом с голубенькими льдинками. - Что если я не справлюсь? Там я буду совсем одна, один на один со свалившимися проблемами. Я сомневаюсь, что сотрудники примут назначенную на руководящую должность чужачку с распростёртыми объятиями.

Игнат устало покачал головой.

- Ты всегда сначала всё видишь в тёмных красках и только потом рассматриваешь цвета. Почему ты сразу думаешь о плохом? Вдруг, коллектив примет тебя нормально, да и никто не говорит, что ты сразу возьмёшь вожжи и погонишь фирму по ненакатанной дороге. Первое время за тобой будет присматривать зам, либо иное доверенное лицо фирмы. Тебя никто не оставит сражаться со всем в одиночку.

- Нат, я всё это понимаю, но это всё… столь неожиданно, - я неуютно передёрнула плечами, как от холода. - Я никогда никем не руководила, даже твоей гоп-компанией, что ты мне передал тогда, в школьные годы, - Нат хмыкнул, но я продолжала, - а мне суют управление целым филиалом…

- А вот тут я с тобой не согласен, - Игнат сделал шаг ко мне, мягко улыбаясь одними глазами. - Ты как раз-таки управляла людьми, пусть и не столь глобально и открыто.

Я уставилась на блондина, как на сумасшедшего. Управляла? Я?! А чего я об этом не в курсе?

- Это ещё когда было? Мне кажется, мы в разных вселенных находились всё это время.

Бархатисто-хриплый смех эхом разнёсся по просторному кабинету.

- Чувство юмора в этой ситуации говорит о том, что не всё так плохо, - отсмеявшись продолжил мужчина. - Но я говорил серьёзно. За последние два года разве ты не принимала самостоятельно решения как мой зам?

- Принимала, но всё происходило в твоё отсутствие и с твоего согласия, - кивнула я, всё ещё не совсем понимая, к чему это он клонит.

- У тебя была полная свобода действий, и ты принимала решения. Верные решения.

- Допустим.

- Ты проводила собрания отдела, пока я был в командировке, донося информацию и распределяя работу между сотрудниками.

- Это было всего один раз!

- И, тем не менее, - Игнат был абсолютно невозмутим. - Тебе было страшно?

- Очень! - искренне ответила я, хотя всё он давно знал, расспросив меня после той давней командировки.

- Но разве тебя съели на этом совещании? - спросил он и, не дожидаясь ответа, ответил сам: - Нет. Ты цела и невредима.

- Только морально пострадала, - пробубнила я, отворачиваясь вновь к окну, под новый приступ смеха босса.

- Пусть так, - не стал спорить Игнат, откидывая свесившиеся на лоб пряди. - И последний гвоздь в крышку твоего гроба!

- Звучит очень обнадеживающие.

- Ты погоди, я ещё ничего не сказал. Ты умеешь заполнять документы, у тебя есть юридическая квалификация, ты много раз присутствовала на заседаниях руководства, ты знаешь как вести дела, в конце концов, ты не тупая, а умеешь распоряжаться тем, что находится в твоей красивой темноволосой голове, и принимаешь верные и обдуманные решения, а не рубишь с плеча.

От таких нахваливаний меня любимой, кровь жаром прилила к щекам, заставив меня бездумно приложить холодную ладонь к ним.

Пока я смущённо хлопала глазами, Игнат, довольный произведённым эффектом, накрыл моё острое плечо своей рукой, жар от которой я ощутила даже через пиджак.

- Я тебе скажу одну очевидную, но очень важную мысль: лучше сделать и потом пожалеть, чем не сделать и сожалеть до конца дней об упущенной возможности. Ну, Ир, - его глаза, казалось, заглядывали мне в душу, видя все сомнения и страхи, о которых я молчала, - отказаться, если почувствуешь, что не справляешься с доверенной работой, ты всегда успеешь, а вот саму такую возможность не известно, получишь ли ты ещё когда-нибудь. Хотя бы попробуй. Но зачем же я тебя уговариваю тут, - он хитро сощурился, растянув губы в ухмылочке, - ты же уже дала согласие, не так ли?

Потерпев полное поражение, я лишь кивнула, вздыхая. Он действительно был словно экстрасенсом, видя меня насквозь, и пользуясь этим, стал моим личным психологом.

- Ну, вот и хорошо, - ещё раз ободряюще пройдясь по моему плечу, его рука опустилась, а за ней последовало странное опустошение.

- Нат, мне страшно… - тихо созналась я, в глубине души отчаянно желая получить от друга поддержку.

- Я знаю, Ир, - ласково произнес тот. - Ты думаешь, я не боялся, когда меня поставили во главе отдела? Боялся до одури! Я едва мог идти по коридору из-за того, что ноги меня не держали, а колени норовили подогнуться. Первые недели я боялся что-нибудь не то ляпнуть, да и вообще мне всё время казалось, что мои подчинённые смотрят на меня как на какого-то слизняка! Я понял, что, чтобы перестать так себя ощущать, нужно сделать всё возможное, чтобы меня точно все начали уважать, а может даже и бояться. Я взял себя в руки, стал много работать и смог заслужить уважение, как у других, так и у самого себя. А теперь, как видишь, я тут маленький босс и пока не собираюсь в отставку, как и передавать управление отделом маркетинга в руки криворуких малявок. Клянусь, - он ударил себя кулаком в грудь, с чрезмерно серьёзным выражением лица, - ни один клоун не займет моё место, пока на нем сидит паяц, что сейчас перед тобой.

Я тихонько засмеялась, прикрыв ладошкой рот.

Довольный моей улыбкой, блондин тоже улыбался во все тридцать два.

- Всем поначалу страшно, это нормально, но, это нужно просто претерпеть. Дальше станет легче, поверь мне.

- Я и так верю тебе. Спасибо за поддержку, ты всегда умеешь подобрать нужные слова.

Отважившись, я по-дружески приобняла Игната, стараясь выразить хоть частичку моей благодарности этому светлому, во всех смыслах, человеку, к которому я так привязалась, и по которому буду тосковать на родине.

- Всегда к твоим услугам, Колючка.

- Мне будет тебя не хватать, - не сдержавшись, всхлипнула я, постыдно сдерживая непрошенные слёзы.

- Что же ты, в самом деле… - сокрушенно вздохнул Игнат, приобнимая меня в ответ, - мы же не на разных планетах будем, да и ты не сегодня ещё уезжаешь. Давай боец, соберись! Босс не должен быть нюней, иначе никакого уважения от подчинённых не получишь.

Пусть он и бурчал мне над ухом, но по его бережным объятиям я точно знала, что он лишь пытается меня взбодрить, поэтому мешая смех и слезы, я лишь отмахнулась:

- А я нюня! Не мешай плакать.

- Ох, Ириш… - его тёплая ладонь легла мне на голову, приглаживая волосы. - Мне тоже будет очень тебя не хватать, - прошептал мужчина.

Я этого не почувствовала, но зато увидела через отражение в панорамном окне. Чуть склонив голову, он поцеловал меня в макушку, но не напрямую, а прикрыв то место своей ладонью.

Я была даже рада, что в тот момент плакала, ведь слёзы с новой силой потекли по моим щекам. Это было его прощание со мной, с той, которую он всё ещё любил, но уважал выбор её сердца.