120 миллиметров между нами

Глава 2

Какие-то воспоминания с тех лет размылись, практически стершись из прошлого, другие же яркими пятнами отпечатались в памяти.

Первый год после отъезда Игната был странным. Было непривычно его отсутствие во дворе, непривычно не иметь возможности перекинуться с ним парой едких фраз и выпустить пар. Его «подданные» относились к нам с Сашей настороженно, и это было взаимно, но они не лезли к нам, а мы к ним. Наши нейтрально-подозрительные отношения продолжались две четверти, но к весне, вместе со снегом, они оттаяли, став, если и не дружескими, то приятельскими.

Меня с Сашей родители записали в секцию тайского бокса, с целью, чтобы мы выпускали пар под присмотром тренера, а не во дворе. Как же они радовались, когда мы перестали приходить с улицы в грязи и со свежими ссадинами, наивно полагая, что секция помогает. На деле же всё было проще – нам больше было не с кем драться во дворе, ведь без Щелкунчика никто не стремился влазить в разборки. С другой стороны, секция лишней точно не была, порою действительно хотелось помахать кулаками, по крайней мере, лично мне.

После ухода Игната в банде многие разошлись кто куда. Поддерживали связь лишь четверо ребят: Володя - Рябый, Колян, Женя - Железо и Витя - Винт.

С распадом банды они продолжили общение, ведь ходили в одну школу и славились своей безбашенностью. Их считали хулиганьем, шпаной, кто-то говорил в их сторону и вовсе - гопота. Виной тому было их нежелание носить форму и бандитский вид большую часть времени, за что их не раз водили на советы профилактики. Да, они носили смелые прически, Витя и вовсе сделал себе пирсинг, но на деле они были вовсе не шпаной и бандитами. Они были грубы, но нужно уточнять с кем именно.

Они заслужили авторитет среди школьников за то, что жестоко расправлялись с теми, кто избивал младшеклассников и отжимал у них вещи, хотя, пару раз они дрались и с особо обозревшими старшеклассниками, которые не ставили во внимание ни учителей, ни самого директора. Конечно, махать кулаками во имя справедливости – так себе идея, но они считали, что метод не важен, главное результат.

Узнав об истинном порядке вещей, я даже прониклась к ним уважением. Постепенно мы как-то незаметно для самих себя сдружились.

Со временем к нам присоединилась и Оксана. Ей тоже хотелось компании и, хоть сперва она искренне удивлялась природе моей дружбы с теми, кто всего пару лет назад бил меня, и кого я мутузила в ответ, постепенно и она тоже прониклась к ним дружеской симпатией.

Быстрее всего она сдружилась с Колей Громовым. Я сразу и не признала, что именно он был тем, кто во время одной из первых потасовок выкинул с поля битвы ревущую Оксану. Тогда, в пылу схватки я решила, что это он её просто грубо пихнул, пытаясь ударить, из-за чего та убежала. Взбесившись, я тогда от души врезала ему в глаз, мстя за подругу. Лишь спустя несколько дней, как-то на перемене Оксана сказала мне, как всё обстояло на самом деле. Рассказала, что он её не бил, а крикнул «не стой столбом, дура!» и толкнул в сторону улицы. Такого поворота я не ожидала и даже немного устыдилась своей вспыльчивости. Всё же я тогда знатный «фонарь» ему подарила. Однако, терзалась угрызениями совести я недолго, и извиняться не стала, решив для себя, что удар можно засчитать отместкой за его предыдущие измывательства, тем самым полностью успокоив свою совесть.

Месяцы шли, мы взрослели, менялись, хотя и старались поддерживать связь друг с другом, и всё же время брало своё.

В классе восьмом Женя с семьёй переехал в другой район, и хоть мы и жили в одном городе, встречались очень редко, больше разговаривая по телефону, а потом и вовсе перестали общаться. Ещё через год Винт ушёл из школы, поступив в колледж. С ним связь тоже оборвалась.

С Володей и Колей мы ещё кое-как поддерживали практически дружеские отношения.

***

В младших классах мы с Оксаной были в разных школах, но в восьмом классе Оксанины родители перевели её в другую школу, в которой как раз учились мы с Сашей. По счастливой случайности Оксана попала в мой класс, и со временем мы уломали классную руководительницу посадить нас вместе. Мы обе учились на отлично, были прилежными ученицами и воспитанными девочками. Хоть классная и сомневалась в правильности такой рассадки, но наша безупречная репутация как учениц окончательно убедила её.

Хотя, чего уж греха таить? Марина Львовна быстро пожалела о своём решении, ибо наши шепотки и обмен записками на уроках раздражали всех учителей.

С Сашей же дела обстояли иначе. Мы с ним с первого класса ходили в одну школу, только вот учились в разных классах одной параллели, поэтому мы виделись с ним в основном лишь на переменах.

В конце девятого класса, когда пошло перераспределение по профилям, я надеялась, что он попадёт в наш социально-экономический класс, но и тут нам не повезло. У нас и без того была большая параллель - шесть классов, так ещё и большинство учащихся выбрали гуманитарный и экономический профили. По итогу, собрали два таких и два таких класса, а в оставшийся один, ведь многие поступили после девятого в лицеи и колледжи, запихали технический и естественно-научный профили.

Мне было обидно. Сама судьба постоянно разводила нас, как ночью мосты над Невой.

Пусть я и понимала, что, даже если бы он учился в моём классе, мы бы не сидели с ним вместе, ведь место со мной занимала Оксана, и всё же я интуитивно тянулась к Саше. Мне хотелось иметь возможность во время скучного урока обменяться с ним парой фраз, да и просто иногда бросить взгляд на знакомую спину.

Пусть Саша и ничего мне не говорил, но я видела, что он тоже расстроен распределением.

Но мы не печалились. На каждой перемене либо он, либо я поджидали друг друга в коридоре, а дальше уже шли в столовую или во внутренний двор, если был большой перерыв. Иногда с нами ходила Оксана, но будучи помешанной на учёбе, постепенно она начала от нас отдаляться, посвящая всё свободное время повторению домашней работы в классе или в школьной библиотеке.

Уже к началу одиннадцатого класса Оксана перестала гулять с нами после уроков, убегая в библиотеку или к университетскому профессору математики, к которому на дополнительные занятия её записали родители.

Зато с Сашей мы по-прежнему были неразлучны - что в школу, что домой мы ходили вместе, даже на подготовительные курсы к ЕГЭ ходили в один центр в одну группу.

Я до сих пор со щемящей болью в груди и улыбкой на губах вспоминаю, как мы ходили по утрам в школу. Особенно в мае. Как мы шли по дворам, освещённым лучами восходящего мягкого солнца, когда чистое небо над головой окрашивается всеми оттенками золотого и розового, а в воздухе витает дурманящий голову запах цветущих каштанов, что склонили свои ветви над нашими головами.

Со стороны, многим романтически настроенным, казалось, что мы парочка, в то время как реалисты видели в нас родных брата и сестру. Действительно, многих вводило в заблуждение наше внешнее сходство – тёмные волосы и зелёные глаза, только вот у Саши они были ярче, насыщеннее, как густая листва леса в июне, у меня же они напоминали сизый мох, что покрывает ковром лесную поляну.

За эти годы Саша сильно вырос - вытянулся, стал шире в плечах. Ещё в седьмом классе он начал ходить в спортивный зал, да и вообще увлекся спортом, продолжая вместе со мной ходить на бокс. На его фоне я стала маленькой и хрупкой. Теперь мы поменялись местами, если в детстве его вечно спасала я, то теперь он стал защищать меня от обидчиков. Меня, к слову, это совсем не расстраивало. На радость родителям я теперь могла нацепить на себя маску пай-девочки и не реагировать на провокации. В средней и старшей школе находились умники, прятавшие вещи девочек в шутку, включая мои, либо любившие просто подразнить, чтобы привлечь внимание, но все эти дурости были лишь до первой встречи с Сашей. Нет, до мордобоя не доходило, всё же он дружил с головой и понимал, что в лучшем случае получит выговор от директора. Зачастую, достаточно было встретиться с его пронизывающим насквозь взглядом, чтобы все в радиусе километра исчезли, особо непонятливых он поднимал за грудки, лишь угрожая, однако этого хватало, чтобы шутник начал обливаться слезами.

Подростки зачастую трусливы, а внешний вид Саши говорил о том, что он шутить не станет, и они не желали это проверять на себе. Правда, некоторые шушукались за спиной, что это пустые угрозы, а на деле он и пальца ни на кого не поднимет. Но тут сложно что-то сказать…

Я знала Сашу лучше всех, и была уверена, что он мягкий и добрый внутри, однако, я так же знала и вторую его сторону. Помимо бокса он ходил в качалку не ради красивого пресса и бицепсов, как некоторые его сверстники. Пусть сам он в этом никогда не сознавался, но я догадывалась, что он тренируется, чтобы быть способным меня защищать. Возможно, это могло прозвучать самоуверенно и даже наивно с моей стороны, однако я помнила его обещание. Ещё в детстве, когда я помогала ему, хромающему после очередной драки, с разбитыми коленями идти домой, закинув его руку себе на плечо, он сказал, что, когда подрастет, станет моим НАСТОЯЩИМ рыцарем, потому что принцессам не пристало защищать своих рыцарей. В то время я отмахнулась от его слов, посчитав их наивно-милыми, но он сдержал своё слово, хоть и был уверен, что я уже давно забыла об этом обещании.

Пусть я и сама не до конца забыла о своей «бурной молодости» и порою хотела с кем-нибудь подраться, чтобы выпустить пар, но осознание того, что я теперь могу быть обычной девочкой, притворяясь милашкой-стесняшкой, тоже было заманчиво. Больше ради того, чтобы подурачиться, я могла покривляться и понадувать щёчки перед одноклассниками, как многие девочки-подростки моего возраста, и лишь Оксана с Сашей качали головами, прекрасно зная, что внешность изменить можно, но истинная личина останется навсегда. Лишь эти двое знали, что я иногда пользуюсь своим абонементом в спортзал, где от души дубашу боксёрскую грушу, чтобы остыть, а потом с радостью пинаю на ринге своих спарринг-партнёров по тайскому боксу.

И, тем не менее, гулять по ночам или возвращаться поздно вечером с курсов вместе с Сашей было намного комфортнее, не только из-за того, что можно скоротать время беседой обо всём на свете. Я была уверена, что вместе с ним я в полной безопасности, и в случае чего он меня защитит. Это осознание дарило мне радость.

***

Школьные годы проходили тихо-мирно, как и у многих школьников, единственное, что нас отличало ото всех - наша репутация в параллели, да и во всей школе в целом.

Старшеклассники, с кем мы учились в младших и средних классах, знали меня как задиру, почти что главаря гоп-компании, которая слов на ветер никогда не бросает, а в ответ на косой взгляд может пересчитать зубы и ребра. В глазах же нынешних младших я была подобно ангелочку, только с тёмными волосами, а не светлыми локонами. Я была волонтёром в программе помощи младшим классам в подтягивании знаний по предметам, что проводили в нашей школе. Этакий жест доброй воли с двойной пользой - младшие классы заполняли пробелы в программе, что проболели или просто не поняли, а старшие классы вспоминали то, что начали подзабывать на фоне более сложной программы. Мелкие меня просто обожали, и говорили, что я объясняю лучше любой учительницы. Что ж, это мне льстило. Приятно осознавать, что в глазах кого-то ты почти что всеведающее божество. Я была милой с младшеклассниками и никогда не повышала на них голос, даже если меня что-то раздражало. Вскоре это дало плоды - на моих занятиях была гробовая тишина. В моей группе были как совсем «малыши» - класс пятый - шестой, так и почти что мои одногодки, младше меня на один класс.

У Саши же была противоположная история. Старшие помнили его как слабака и нюню, которого защищала от всех девчонка, но они же и видели, как Саша менялся, становясь грозой школы, поэтому относились к нему с должным уважением, но без особого страха. Малыши же этой метаморфозы не застали, поэтому знали лишь в роли местной криминальной личности, один взгляд которого уже заставлял тело болеть, как от удара.

Вообще, всех младшеклассников поражал тот факт, что мы, настолько разные по характерам и с разными репутациями, так хорошо общаемся друг с другом. Действительно, мы были противоположностями на первый взгляд, но при этом абсолютно одинаковыми внутри, хоть наши характеры и отличались.

Инь и Ян, тьма, ставшая светом, и свет, ставший тьмой, - мы были всегда вместе, а после одного инцидента и вовсе стали не разлей водой в глазах других. Я тогда училась в девятом классе.

Младшие действительно не застали меня «грозой района», как этого не застали и те, кто перевёлся к нам в школу совсем недавно. Среди непосвящённых был один восьмиклассник, который перевелся лишь два месяца назад. Звали его Павел, фамилию уже даже и не помню, хотя, может, я её и не знала. Он был из довольно обеспеченной семьи, и смог быстро обзавестись своей собственной свитой в лицах одноклассников. В глазах остальных он был довольно симпатичный внешне - русые волосы, золотисто-карие глаза, высокий, с приятным лицом, но его я действительно не замечала в толпе школьников на перерывах. Мой взгляд не цеплялся за его внешность. Я бы и дальше не обращала на него внимания, однако вскоре после своего перевода, он постоянно начал попадаться мне на глаза.

Сперва, я думала, что это просто совпадение, ровно до того момента, пока мне не раскрыли глаза одноклассницы, сказавшие, что я издеваюсь над парнишкой. Он из сил вон лезет, лишь бы я обратила на него внимание, подавая поднос в столовой, придерживая мне двери в коридорах и на лестничных клетках, пропуская меня всегда вперёд в очереди в буфет. Я же действительно не понимала с чего вдруг такое внимание к моей персоне.

Уж не знаю когда, где и при каких обстоятельствах он увидел меня впервые, но я ему явно понравилась.

Саша всё видел, но молчал, каждый раз провожая восьмиклассника хмурым взглядом. Однажды, мы с Сашей стояли в холле первого этажа, дожидаясь начала физры, у наших классов был совмещённый урок, и именно здесь нас и подловил Паша, начавший отвешивать комплименты моей внешности, мол, даже спортивная форма не способна сокрыть мою красоту. Я смущённо кивала в ответ на все эти комплименты, не зная как избавиться от внимания к моей персоне. Спас меня прозвеневший звонок на урок. Когда рубашка Паши скрылась за поворотом в другой коридор, а я вздохнула полной грудью, Саша перевел серьёзный взгляд на меня.

- Тебе всё это нравится?

- Что именно?

- Все вот эти обхаживания со всех сторон, преследования на каждом углу, - неопределенно махнув головой в сторону ушедшего парня, спросил Саша. - Он же хвостиком за тобой ходит, а ты вообще ничего не предпринимаешь.

- Нет, мне это не нравится, ну, а что я могу сделать? Отшить его? Так он мне даже в любви не признался. К тому же, пошлю его, так другие подтянутся, - грустно вздохнула я, глазами шаря по холлу - учителя физкультуры всё ещё не было.

- Ты это о тех двоих из параллельного, что тебе вчера глазки строили?

- Они, родные, - кивнула я.

Мне это внимание со стороны было поперёк горла. Только в прошлом году разбила сердце одному несчастному семикласснику, что ходил ко мне на занятия, так в этом году уже трое в очередь встали. Только статуса сердцеедки мне не хватало для счастья.

- И что дальше? Будешь просто молча терпеть?

- Иных вариантов пока нет. Послать их в дальнее плавание сейчас, значит потерять нимб святой, что я так долго выбивала в глазах остальных. Буду дожидаться признания или намёка на него, после этого можно смело отказать и помахать платочком.

- Не поможет ведь, - засунув руки в карманы, Саша прислонился к стенке, лениво наблюдая, как физрук пытается пересчитать собравшихся, чтобы выпустить на стадион. - Отказ - это хорошо, да только многие же решат, что это просто игра в недотрогу.

В нашу сторону махнул учитель, подзывая к остальным. Мы неспешно поплелись к нему. Бежать кросс на стадионе в прохладное октябрьское утро как-то не особо хотелось.

- Повторю ещё раз, пока не поймут, - пожала я плечами, - другого выхода нет.

- Выход есть всегда, - задумчиво изрек Саша себе под нос, но я прекрасно всё расслышала, однако на мой заинтересованный взгляд он молча отвернулся, взъерошив рукой свои непослушные тёмные волосы.

Все эти расшаркивания с Пашей продолжались около месяца. Помимо этого мне действительно оказывали ненавязчивое внимание те двое из нашей параллели.

Я беспомощно улыбалась, стараясь быть вежливой, но молчаливой, чтобы не давать ложной надежды этим троим. Когда я уже совсем не знала, куда деться от нежелательной компании, на выручку приходил лучший друг. Саша хмурой тучей нависал над докучавшими, и те без возражений спешно ретировались.

Однако один день положил конец всей этой канители.

Был морозный февральский день. Белое зимнее солнце на чистом небе нещадно слепило, отражаясь от белого снежного покрова, что плотным слоем окутал землю. Настал обеденный перерыв, после которого нас ожидали ещё три урока. Всем хотелось выть от этой несправедливости - на улице мороз и солнце, прямо как у Пушкина, а мы должны были сидеть на занятиях.

Я и Оксана зомбировали окно, вяло ковыряясь в тарелках с кашей, то и дело обмениваясь многозначительными взглядами и тяжко вздыхая, Саша же был погружён в учебник по физике и, не обращая внимание ни на гвалт столовой, ни на красоты за окном, спешно пытался сделать домашку, про которую благополучно забыл вчера. Из доброты душевной мы предлагали другу дать списать, всё равно у каждого класса она одинаковая, но он категорически отказывался.

Тихо-мирно проходил наш обед, но это продолжалось ровно до того момента, пока ко мне не подошёл небезызвестный мне восьмиклассник.

Лениво подняв на него взгляд, я наклеила притворно-вежливую улыбку, выжидающе уставившись на него, пытаясь глазами протранслировать единственную мысль: «свали отсюда». Естественно, мой немой посыл был проигнорирован, а то и вовсе не замечен.

Паша выглядел не так, как всегда, слишком уж волновался и краснел. Меня это озадачило.

Запинаясь через слово, он попросил меня выйти с ним на минуточку из столовой. Бросив тревожный взгляд на друзей, я покинула столовую, терзаясь дурным предчувствием.

В коридоре было относительно пусто, почти все были в столовой, остальные же играли в школьном дворе, закидывая друг друга снежками.

Паша мялся, всё никак не начиная говорить, что меня немного раздражало, поэтому я решила его поторопить.

- Ты что-то хотел?

- Н-нет. То есть, да! Хотел, - в конец растерялся парень, я же вздохнула, начиная догадываться о сути грядущего диалога.

- Ты мне понравилась практически сразу, - путаясь в мыслях начал Паша, переводя бегающий взгляд с моего лица на всё что угодно вокруг нас, лишь бы не встречаться взглядом. - Такая яркая, такая милая, такая добрая, такая… красивая… Ты притягиваешь к себе взгляд, даже не замечая этого. Ты словно луч солнца, что пробивается в пасмурный день, и к этому лучу хочется тянуться.

Признаться, после такого начала я стояла как вкопанная, слушая речи парня, что был младше меня на год, но говорил намного складнее моих одногодок. Таких красивых слов в свой адрес я ещё ни разу не получала, поэтому сейчас стояла с открытым ртом и пунцовыми щеками.

Сказать, что мне было приятно, всё равно, что ничего не сказать, а Паша всё продолжал:

- Ты добра абсолютно ко всем, помогаешь, чем можешь, не обделяя никого своим вниманием, никогда никого не прогоняешь и не игнорируешь, стараясь поддержать диалог. Это многого стоит. Это подкупает и покоряет. Покорился и я.

Золотистые глаза робко взглянули на меня, и моё сердце сжалось от жалости, предвидя дальнейшее и его последствия.

- Я влюбился в тебя с первого взгляда, а со временем лишь убедился, что первое впечатление было не обманчиво, - прикрыв глаза, он набрал воздух, словно для прыжка в воду, после чего уверено произнёс: - Согласишься ли ты стать моей девушкой?

Он стоял всё ещё зажмурившись, ожидая свой приговор, я же молчала, с жалостью смотря на этого несчастного парня, чьё сердце мне всё же предстояло разбить.

Ну почему всё должно быть именно так? Почему парни не понимают намёков? Старалась быть отстранённой, ненавязчиво пытаясь показать истинное положение дел, а он словно был ослеплён своими чувствами, не видя и не замечая этих самых намёков. Разве, если ты отвечаешь с очевидно фальшивой улыбкой и вяло поддерживаешь диалог, этого недостаточно, чтобы догадаться? Тогда я думала именно так, и осознание глубины своего заблуждения пришло ко мне лишь с годами. Когда действительно лучше сказать всё как есть, не вуалируя.

Тяжело вздохнув, я неловко переступила с ноги на ногу.

- Паш, мне очень приятно было услышать то, что ты думаешь обо мне. Правда. Ещё ни разу я не слышала таких милых и тёплых слов, только вот… - я замялась.

Как сказать так, чтобы не сделать ему слишком больно?

Но он оказался догадлив. Взглянув на меня, он печально улыбнулся, словно бы прочёл ответ на моём лице.

- Но ты говоришь нет?

Я печально кивнула, грустно смотря на него.

- Я… понимаю, - грусть в его голосе причиняла почти что физическую боль, как и понуро опустившиеся плечи. - Могу я спросить почему? Дело во мне?

Я даже немного удивилась формулировке этого вопроса, что казалось был взят из какого-то фильма или романа.

- Нет, ты не при чём.

- Тогда почему? У тебя же нет парня. Мы могли бы хотя бы попробовать.

Ответить мне не дал раздавшийся из-за спины голос.

- А кто сказал, что нет парня? С чего такой вывод?

Саша, всё это время стоявший около столовой, был незамеченным зрителем этого признания.

Неспешно приблизившись ко мне, он окинул лениво-оценивающим взглядом Пашу, смотря на него с высоты своего роста.

Паша тоже был высок, выше меня на добрых десять сантиметров, но по сравнению с Сашей он казался низким.

- Да? - скептически протянул Паша, упираясь раздражённым взглядом в помешавшего нашей беседе Сашу. - А с чего вывод, что парень есть? И вообще, ты-то тут при чём? Я говорил с Ирой, и тебя наша беседа никак не касается. Иди куда шёл.

Саша никак не отреагировал на недовольный голос парня, смотря на него, как на воробья, что собирается в бой против грача.

- Ну, во-первых, уже пришёл, куда изначально шёл, - спокойно протянул он, - а во-вторых, касается. Ещё как касается, - его расплывшаяся на губах чеширская улыбка не сулила ничего хорошего, и чуйка меня не подвела, когда он произнёс: - Ира моя девушка, поэтому тебе, брат, ничего не светит.

Пока я стояла, находясь в пристукнутом состоянии от столь неожиданных МОИХ отношений, о которых я сама узнала лишь сейчас, Саша положил мне свою руку на плечо, бережно притянув к себе под бок.

Встретившись с ним взглядом, я пыталась понять, чего пытается добиться Саша и, кажется, поняла. Получив от него едва различимый кивок, я улыбнулась и, несмело приобняв его за талию в ответ, повернулась к растерянному Паше.

- Ты уж прости, что так вышло, - смущённо улыбнулась я, пытаясь придать лицу выражение глубокого раскаяния и спрятать за ним свою собственную растерянность. - Я правда, не хотела, чтобы так получилось, думала, что до признания дело не дойдет… Ты правда хороший и милый, но моё сердце уже бьётся для другого. Прости.

Актрисой я была никакой, но вид Саши, что стоял около меня, подкрепил эффект.

- Нет, не извиняйся, я не знал, что ты уже встречаешься, - потеряв остатки уверенности открестился Паша.

Мне было его действительно жаль, сначала из-за его вида побитого щенка при отказе и сейчас, когда он понял, что его конкурент слишком крут и смысла для каких-либо дальнейших притязаний на моё сердце просто нет. Он был сообразительным и сразу понял проигрышность своего положения. Бледный как мел, с печалью в глазах, он посмотрел на меня в последний раз.

- Сам идиот, что не понял. Извини.

Развернувшись, парень спешно покинул коридор.

- Ну, и что это было? - когда Паша скрылся за поворотом, спросила я, подняв взгляд на всё так же приобнимающего меня друга.

- А что не так? Тебе нужна была помощь, вот я и помог. Не смог оставить даму в беде, - небрежно пожал плечами тот.

Мы стояли в коридоре одни, и вокруг не было лишних ушей, но мы всё равно разговаривали шёпотом.

- Зачем же ТАК помогать? К чему ложь, Саш?

Тяжело вздохнув, словно я брякнула какую-то глупость, Саша отпустил меня, повернув к себе за плечи и взглянув в глаза.

- Ты правда не понимаешь? - тихо спросил он, пока я тонула в глубине его глаз.

- Не понимаю чего?

Что-то потухло в его взгляде, но он быстро отвёл взгляд, не дав мне времени на осознание увиденного. Отпустив меня, Саша растрепал свои волосы и бесстрастно протянул:

- Ир, ты же не дура. Ну скажешь ты ему, что просто не хочешь встречаться, - он возьмёт и отстанет? Нет, Ир, это так не работает. Если нет весомой причины для отказа, то мужчина попробует завоевать твоё внимание. Он будет раз за разом пытаться заинтересовать тебя, пока ты не согласишься встречаться. Не забывай, у тебя тут шастают ещё двое поклонников. У одного не вышло, другие рискнут. Ты сама мне сказала, что тебя всё это не интересует, не так ли?

Я вспомнила о том разговоре перед физкультурой. Не думала, что он ещё его помнит, даже я уже позабыла.

Я согласно кивнула, уже и так всё осознав.

- Я просто решил облегчить тебе жизнь, - подтвердил мои домыслы Саша, пожимая плечами. - Теперь у тебя есть официальная отмазка.

- То есть, мы теперь в отношениях? - взволнованно спросила я, чувствуя, как бешено забилось сердце в груди.

«Неужели?!»

- Небольшая ложь, что будет правдой в глазах остальных, - флегматично отозвался друг, не глядя на меня. - Это военная хитрость, не более того. К тому же, я не говорю, что это насовсем. Так, пока твои поклонники не угомонятся, - Саша ненадолго запнулся, что-то обдумывая. – Ну, либо до того момента, пока кто-то из нас не влюбиться в кого-нибудь по-настоящему. Сразу честно сообщаем это друг другу и тихо-мирно расходимся, идёт? Пусть всё и понарошку, однако не к чему друг другу рога ставить.

Я почувствовала, как что-то больно кольнуло в груди ещё на первых его словах, поэтому последние фразы услышала в пол-уха.

Всего лишь фейк, не более того, а я уже было решила, что это взаправду. Решила, что он мною заинтересовался не только как друг.

Не знаю, что меня так зацепило, но стало действительно больно. Мы дружим уже много лет, знаем друг друга, как брат и сестра, но я давно чувствовала, что моя привязанность к нему стала немого иной, более глубокой и крепкой. Пусть я и не показывала этого, сама боясь своих новых чувств, но где-то в глубине души я бы даже хотела, чтобы он посмотрел на меня под другим, непривычным углом, тем самым позволив бы открыться и мне.

- Игра на публику, я поняла, - отозвалась я безжизненным голосом, при этом нацепив на лицо довольную улыбку.

Всегда тонко чувствовавший изменения во мне, Саша подозрительно покосился на меня, но я спешно мило улыбнулась.

- Да, если ты согласна, - не заметив во мне никаких перемен, протянул он, хотя его взгляд всё ещё был изучающим. - Если нет, то можешь догнать этого Ромео, и сказать, что это была всего лишь шутка. Поверь, хоть он и парень, но о таком расскажет сейчас всей школе, как последняя сплетница.

- О, да, - весело хмыкнула я, быстро задвинув свои думы подальше, - великий и ужасный ты и кроткая я вместе. Нонсенс! Главный слух школы оказался правдой!

- Поверь, уже завтра все будут судачить, словно бабки у подъезда, что я силой заставил тебя встречаться, - поддержал моё веселье друг, или, вернее, уже парень.

- Ой, ну зачем же так мрачно? Уверена, «старшие» ещё поспорят, кто кого заставил, - пихнула я его в бок, неспешно разворачиваясь в сторону столовой.

- Да, легенда о тебе ещё жива в памяти людей, - пропел он, уже откровенно дурачась.

- Мы оба стоим друг друга. Славные выйдут сплетни. Это будет весело, и позволит скрасить нашу скучную жизнь обычных старшеклассников. Я в деле!

Сказать по правде, соглашалась я вовсе не от скуки и не от боязни новых паломничеств влюбленных. Внутренний голос так и кричал, что это мой шанс, и я решила не упускать возможность стать ближе к Саше. Такой шанс больше может и не представиться, и нужно было пользоваться так удачно выпавшим мне билетом фортуны.

- Внешне, ты может и стала ангелочком, а в душе бесёнком так и осталась, - вздохнул друг, тут же получив от меня очередной пинок под рёбра, под его весёлый смех.

В столовой нас дожидалась Оксана.

- Ну, слава богу, вы вернулись! Я уже думала, что вы обо мне забыли.

- Ни в коем случае! - я подсела к ней на прежнее место.

- Ну, и чего вы так долго? Что от тебя Паша хотел? - сразу накинулась с вопросами подруга, и пока я не успела и слова сказать, она посмотрела на Сашу. - И ты хорош! Сказал, что пойдешь проверить, чего так долго, а сам-то пропал на десять минут! Всё, давайте, я жду от вас подробный отчёт, - она постучала вилкой о стол, прожигая нас подозрительным взглядом.

Переглянувшись с Сашей, я тихо рассказала о произошедшем, боясь, что нас подслушают, особенно последнюю часть рассказа.

Скажем так, на лице Оксаны читалось в наш адрес «АФЕРИСТЫ» жирными шрифтом, но она ничего не стала говорить, по крайней мере, вслух.

- Больно скучно я живу, - преувеличенно горестно под конец заключила подруга, - не страдаю такой ерундой, как вы, не получаю статусы мафиози школы, за мной не бегают поклонники, мне не нужны фейковые отношения. Эх, старею, так и не насладившись молодостью.

- Не переживай, ты ещё обязательно найдешь такого же балбеса-афериста как и я! - подбадривающе похлопав подругу по плечу, сказала я, под хмыканье Саши. - Кстати, я кое-что так и не поняла.

- И что же?

- Почему Пашка сегодня вдруг решил признаться? Ну, как бы середина недели даже, не то что понедельник - за выходные дозрел, или пятница - перед выходными собрался с духом.

Оксана и Саша вылупились на меня как на ненормальную.

- Что? – не поняла я их взглядов.

- Ты серьёзно не догадываешься? - подозрительно протянула подруга.

- Ну, если уж спрашиваю, то значит, не понимаю! Объясните, пожалуйста, мне, недалёкой.

- Ир, какое сегодня число? - внезапно спросил Саша.

Теперь уже я посмотрела на него, как на идиота. Мы все на предыдущих уроках писали дату с доски.

- Четырнадцатое.

- А это значит… - протянула Оксана, выжидающе глядя на меня.

- Что сегодня четырнадцатое, - ответила я под оглушительный хохот друзей. - Я сейчас обижусь на вас обоих! Хватит ржать!

- Ох, Ир, - вытирая выступившие в уголках глаз слёзы, прохрипел Саша, - отличница, умница, а порой своим незнанием просто убиваешь.

- Можно более содержательный ответ?

- Подруга, сегодня четырнадцатое февраля! Флёр любви, сердечки в глазах и все дела, - пояснила Оксана.

Скажем так, выражение моего лица в тот момент было довольно выразительным, ибо столовая вновь погрузилась в смех этих двоих.