120 миллиметров между нами

Глава 1

Наша история началась ещё в детстве. Мне тогда было лет пять или шесть, когда в соседнюю, долго пустовавшую квартиру, переехала молодая семья. У них был сын моих лет.

Как сейчас, я помню тот день, когда в дверь нашей квартиры позвонили. Открывать пошла мама, она перекинулась парой фраз с человеком за дверью, после чего позвала папу. Влекомая любопытством, почему они так долго не возвращаются, я тоже вышла на прохладную лестничную площадку, освещённую утренними лучами солнца, что слабо пробивались через пыльное окно.

Родители мило общались с мужчиной и женщиной, около которой стоял маленький мальчик.

В тот же момент, как я его заметила, наши взгляды встретились.

Ярко-зелёные глаза, напоминавшие сочную июньскую траву, внимательно изучали меня из-под густых чёрных ресниц, пока наши родители продолжали свою беседу.

Будучи в те годы робкой и неуверенной, как и многие дети моего возраста, я пряталась за подолом маминой юбки, исподтишка наблюдая за мальчиком.

Пожалуй, он был даже ниже меня. С румяными круглыми щеками и чёрными волосами, подстриженными под горшок, он выглядел очень забавно и в какой-то степени трогательно.

Его тонкие тёмные брови то и дело хмурились, взгляд можно было ощутить физически, а недовольное лицо было не по-детски серьёзно.

Украдкой, я поглядывала на его родителей, поражаясь тому, какие они красивые. Отец - высокий, статный мужчина интеллигентной наружности с очками на прямом носу, и короткими гладко уложенными чёрными волосами. Мать - прекрасная брюнетка с изумрудными глазами и длинными, чуть вьющимися локонами.

Я не вслушивалась в разговор взрослых, ровно до того момента, пока новая соседка не заинтересовалась мной.

- Ой, а что это за симпатичная девочка тут стоит? - женщина присела на корточки прямо передо мной, а я сильнее вжалась в мамину юбку. - Привет! Меня зовут тётя Рая, а это - она указала на своего супруга - дядя Влад. Мы теперь будем жить рядом с вами. А тебя как зовут?

Я немного стушевалась, но мама ободряюще подпихнула меня в спину.

- З-здравствуйте! Я - Ира…

- Очень приятно, Ирочка, - мило улыбнулась мне женщина. - А это мой сын Саша, - она указала на смирно стоявшего мальчишку, что продолжал буравить меня взглядом.

Тот ничего не ответил, лишь кивнул мне.

- Надеюсь, вы сможете подружиться.

- Ой, было бы отлично, - вздохнула моя мама, - а то у Иры совсем нет друзей.

Ну, тут мама была от части права, я мало с кем дружила. Игры во дворе зачастую были с детьми, которые сегодня здесь есть, а завтра они уже играют в другом месте. Пожалуй, в то время подругой я могла назвать лишь одну девочку, мою одногодку. Её звали Оксана и мы вместе ходили в детский сад, даже были в одной группе. Улыбчивая, весёлая, правда, слишком ранимая, из-за чего практически всегда плакала, она была моей единственной постоянной компанией. По внешности она напоминала настоящую принцессу - длинные светлые волосы и большие голубые глаза, как у куклы.

Я никогда не комплексовала из-за внешности, тем более уж в детском возрасте, но по сравнению с ней я была обычной. У меня были тёмно-русые волосы, уходящие практически в шатен, и серо-зелёные глаза.

Мы с ней организовали настоящий бандитский дуэт, как говорили воспитатели маме, и были всё время вместе: за столом, на прогулке, даже кровати у нас рядом стояли. Старшая воспитательница Анна Валерьевна часто говорила про нас, что «мы с Тамарой ходим парой», правда, ни я, ни Оксана тогда не понимали, что это за непонятная Тамара, если в нашей группе не было никаких Тамар.

В те годы мне вполне хватало дружбы с Оксаной. Нам нравились с ней одни и те же игрушки, нравилось слушать одинаковые сказки перед сном, мультики одни и те же любили, да и вообще с ней было весело играть.

Не сказать, чтобы я горела желанием заводить новую дружбу, к тому же с мальчишкой, но наши мамы объединились, а мы стали жертвами их страшного заговора.

Семья Скворцовых жила в квартире по соседству с нашей. Всего на лестничной площадке было четыре квартиры, отзеркаленные две на две. Наши были по серединке так, что их разделяла одна перегородочная стена, что делало нас ещё ближе.

Так, волей не волей, мы стали встречаться почти каждый день, не важно, выходили ли на улицу в магазин, выкидывали мусор или выглядывали на балкон - семьи Скворцовых и Крымнёвых стали связаны.

С Сашей идти на контакт самостоятельно я долгое время не хотела и всячески упиралась, поэтому «пришли на выручку» родители, что начали ходить друг к другу в гости, попутно таская прицепом за собой и нас.

Наша первая полноценная «игра» была больше похожа на то, как в клетке заперли двух пугливых зайцев, каждый из которых желает поскорее улизнуть в свою нору. Эта встреча происходила на территории квартиры Скворцовых, поэтому я чувствовала себя в более уязвлённом состоянии, нежели мальчик, всё же, мой дом - моя крепость, но я мужалась, сидя на ковре в его комнате и насуплено глядя на мальчика. Нужно отдать ему должное, сидя напротив меня на полу, он отвечал мне тем же. Сложно сказать, как долго бы продолжалась наша игра в гляделки, если бы случайно мой взгляд не зацепился за игрушечную машинку, что стояла около его кровати.

Яркая синяя машинка с рисунком языков пламени просто-таки загипнотизировала меня. Такие игрушки были не наши, а привозные из Китая, и были очень редкими. Чуть подняв взгляд, я с расширившимися глазами уставилась на полку у стены - на ней было множество разных игрушек, но абсолютное большинство - машинки, всех цветов и размеров.

Вспоминая это сейчас, страшно представить, как моё лицо выглядело в тот момент со стороны. Хоть я и была девочкой, но моей слабостью были машинки, которых мне, естественно, не дарили, ведь я девочка. Нет, я нормально относилась и к куклам, и плюшевым игрушкам животных, но машинки были пределом мечтаний пятилетней меня.

Перехватив мой красноречивый горящий взгляд, мальчик встал и, взяв гоночную машинку, подошёл ко мне.

- Нравится?

Я тяжело сглотнула, гипнотизируя вожделенный пластик.

- Ага. Очень.

- Тогда давай поиграем.

Ну, что сказать, я была покорена этим столь щедрым жестом с его стороны, полностью смирившись с навязанной нам родителями дружбой.

Сашка оказался очень хорошим и совсем не напоминал вредных мальчишек из сада. Он был довольно молчаливым и слишком серьёзным для своего возраста, а ещё он был почти на год старше меня.

Не сказать, что мы сразу стали лучшими друзьями, но играли почти каждый день, вместе с родителями ходили по городу и начали делиться друг с другом игрушками. Саша давал мне машинки, я же ему переправляла плюшевых мишек, к которым он питал особую слабость. Конечно, в нашей зарождающейся дружбе не обошлось без пары драк, за которые мы оба получали воспитательным ремнём, после чего долго стояли в разных углах, однако нас это не останавливало, и мы продолжали бои без правил. Именно после одного такого «мордобоя», причину которого я даже уже и не помню, мы оба пришли к миру и согласию и побратались, став не разлей вода: ели из одной тарелки и вместе доводили родителей своими проказами.

То, что мы подружились, стало на руку и нашим родителям - все они были занятые люди, поэтому посменно оставляли нас друг у друга. Иногда, моя мама отводила меня к Скворцовым, а иногда Сашу притаскивали к нам.

Моя мама работала школьным учителем, отец - профессор в академии наук, поэтому пропадали на работе они оба. С Сашиными родителями ситуация была ничуть не лучше - Сашин отец был юристом, а мать - преподавателем иностранного в университете.

Когда мы чуть подросли и стали самостоятельно выходить на улицу, родители разом постарели на несколько лет.

В какие только передряги мы не влипали! Пролазили через забор на стройку, чтобы посмотреть вблизи подъёмные краны и трактора с ковшами, после чего пулей убегали от ругающихся грозных строителей, ходили по подвалам, чтобы посмотреть, что там и как устроено, правда, ничего интересного, кроме людей без определённого места жительства, мы там не нашли. Ещё пару раз мы проникали на крышу собственной многоэтажки. Пожалуй, это были одни из самых ярких детских воспоминаний. Сырость и вонь тёмного подвала, где бегали мелкие тени крыс, и в противовес им свобода и простор крыши. Она была абсолютно плоской, поэтому по ней можно было ходить, абсолютно не боясь скатиться. Сильный ветер трепал нас, как тряпичных кукол, но кирпичное ограждение крыши по периметру дарило чувство защищённости. Вид района, зелени парка и бескрайнего неба над головой дурманили разум.

Здесь, сокрытые от посторонних глаз, мы могли посидеть в тишине и спокойно посекретничать. Хотя, по большей части болтала лишь я, всем сокровенным, Саша же оставался молчаливым слушателем.

К моему собственному удивлению, я настолько сильно подружилась с этим мальчишкой, что могла доверить ему все свои секреты, заодно попутно выговориться, а со временем и получить советы, пусть и по-детски житейские.

Мы несколько раз делали вылазки на крышу, но в один прекрасный день это заметила соседка с девятого этажа. Ох, и крику тогда было, да и родительский ремень запомнился надолго. На следующий день на двери, что вела на крышу, уже висел солидный амбарный замок. Больше мы туда попасть не смогли.

Чуть присмирев в начальных классах, мы спокойно играли на площадке с другими детьми. Иногда к нам присоединялась Оксана, но их общение с Сашей выходило немного натянутым и неестественным. Однажды Сана созналась мне, что её пугает пристальный взгляд Саши, которым он любит прожигать вещи и людей, из-под хмуро сдвинутых бровей. Взгляд действительно был странным для ребенка его лет: прожигающий в тебе дыру и словно бы видящий тебя изнутри, так ещё и достаточно бесстрастное лицо мальчика довершали «великолепный» образ. Про улыбку вообще лучше промолчать. Даже я видела её крайне редко, хоть и проводила с Сашей много времени, что до остальных детей – им не посчастливилось её застать, по крайней мере, на моей памяти.

Может, Сашин взгляд действительно был немного жутковатым, не могу точно сказать. В нашу первую встречу я не припомню, чтобы он меня именно испугал, скорее, мне было просто некомфортно, но в те годы я вообще не любила, когда на меня смотрят, и так у меня было со всеми. К этим же выразительным ярко-зелёным глазам я привыкла очень быстро и не могла понять слова своей подруги. Для меня его взгляд был самым обычным, не злобным, просто Сашиным. Лишь намного позже я смогла осознать, почему другие дети так боялись Сашиных глаз. У него по природе были немного опущенные сведённые вместе брови, что делали сам взгляд тяжёлым, хмурым, не детским. Но поскольку я знала Сашку, так сказать, «изнутри», меня его внешность не могла ввести в заблуждение.

***

В классе втором беззаботные игры с другими детьми на площадке подошли к концу. Всё случилось после переезда в соседний дом новой семьи с сыном на год старше Саши и на два – меня.

Чуть выше меня, светлолицый и светловолосый, с лёгким румянцем на щеках и большими голубыми глазами со стальным отливом. Тогда я с удивлением для себя отметила, что он очень напоминает мне принца из «Щелкунчика», однако грёзы мультфильма быстро спали. Внешность принца прикрывала характер Мышиного короля.

Адаптация к новой местности прошла у него очень быстро и удачно. Хорошо одетый, с лучшими импортными игрушками, он быстро покорил сердца всех детей двора. Только он оказался очень заносчивым и задиристым. Все должны были во всём быть с ним согласны, а сам он считал, что на голову выше всех во всех смыслах. Сейчас его поведение я могу описать одним словом - мажор. Это был мелкий восьмилетний мажор нашего двора.

Кличка Щелкунчик, придуманная мной, быстро распространилась среди дворовых ребят, и пусть в присутствии своего «босса» они держали рот на замке, я точно знала, что за его спиной используют именно этот позывной.

Вообще, в то время все ребята стремились получить свою «кликуху». Тогда это казалось нам крутым, сразу поднимающим твой статус. Эта политика не обошла стороной и меня. Я очень хотела себе дерзкое прозвище, что-нибудь грозное, но на деле реальность оказалась жестока, и правда была такова, что прозвище не ты себе выбираешь, а остальные подбирают его тебе, зачастую даже без твоего ведома, и повлиять на это практически не возможно.

За мной закрепилось прозвище Колючка. До сих пор помню, как смачно заехала в лицо пареньку, что первым его произнёс.

Тут стоит уточнить, что уже к первому классу вся моя детская зажатость и стеснительность растворились, словно их никогда и не было. Эта перемена произошла как-то незаметно даже для самой меня, словно в один прекрасный день я поняла, что незачем прятаться от окружающих, ведь им можно отвечать, гордо подняв голову и встретившись с ними взглядом.

В общем, я тогда сильно обиделась на свой новый позывной, но, если подумать, моё прозвище было ещё не самым обидным: Сашу окрестили Карликом, что было ударом по его самолюбию, ведь он и так очень переживал из-за того, что был ниже своих сверстников.

Отношения со Щелкунчиком у нас были весьма натянутые.

Он с первого взгляда невзлюбил Сашу, как раз-таки за его манеру смотреть на людей. Избивать в открытую он естественно не стал, зато начал подстрекать других детей, говоря про моего друга всякие гадости. Отдельным поводом для насмешек он избрал Сашин рост. Действительно, в то время он был намного ниже своих одногодок. На обидные слова Саша давал обидчикам сдачи, защищаясь, как боевой воробей, только вот силы были всегда не равны. Не в силах терпеть такую несправедливость, я с боевым кличем кидалась на выручку другу в драку, а если дело касалось измывательств, то, будучи в школьные годы болтливой, с хорошо подвешенным острым языком, я вставала на защиту друга, защищая его от обидных слов и заставляя уходить в слезах наших противников. Правда, почти всегда на следующий день после таких дебатов, на нас устраивали засады, и были снова драки. Самым болезненным было, когда дёргали за волосы во время боя, поэтому очень скоро я начала высоко закалывать волосы, или просить маму заплетать мне «венки» из кос, чтобы ничего не болталось.

Иногда под раздачу попадала и Оксана, которая затесалась в наши ряды поневоле. Будучи слабой, как физически, так и морально, она была не способна дать сдачи, сразу ударяясь в слёзы. По итогу, я стала телохранителем для них двоих.

В первую драку я вообще вступать не хотела. Мне было страшно, тогда нас было двое против семерых, да и Саша был не самым лучшим воином. Тогда, мы скорее пихались и уворачивались, нежели дрались. Когда на меня со стороны полетел один из мальчишек с другого двора, я скорее инстинктивно, нежели осознано, заехала ему кулаком наотмашь. Не ожидавший такого поворота событий, тот оступился и полетел на землю, обдирая колени. Наверное, в тот момент я и поняла, что вполне могу дать сдачи. Уже в следующий раз в ход пошли обе руки, а так же ноги. Стыдно признавать, но я даже вошла во вкус. Осознание своего превосходства, когда поверженный противник стоит на коленях перед тобой или валяется носом в песке, пьянило. Остатки моей детской зажатости растворились именно в тот момент.

После дворовых войн мы приходили домой грязными, часто с ссадинами и разукрашенными лицами. Сколько раз нас отчитывали родители лучше даже не вспоминать…

До пятого класса встречи со Щелкунчиком, были обыденным делом. В какой-то мере, наши битвы стали традицией. Сам Щелкунчик редко вступал в бой, предпочитая прятаться за спинами своих приспешников, но пару раз он оказывал мне персональную честь. Дрался он отменно! Ловкий и быстрый, он хорошо парировал все мои замахи, чудесным образом уворачиваясь от моих ударов, но я тоже была не так уж и плоха. Сложно описать как именно, но я быстро поняла его технику и начала предугадывать следующее действие. В итоге, после той битвы мы оба ушли с разбитыми губами и ссадинами на скулах. К моей великой гордости главным отличием стало то, что его ещё украшал сочный «фонарь» под глазом, в то время как у меня такого не было.

Он был достойным противником, которого я, в какой-то степени, даже уважала, как бы странно это не звучало.

Однако к концу шестого класса его родители вновь решили переехать. Что-то связанное с работой. Я потом слышала от дворовых ребят, которые были с ним близки, что его отца перевели в офис в другой стране, где он потом открыл свой частный бизнес.

День расставания я запомнила очень хорошо. Был самый конец мая. После последнего урока, сдавшие учебники и получив официальную свободу до сентября, мы с Сашей решили погулять по двору. С нами не было Оксаны, ведь её мама повезла в музыкальную школу на какой-то очередной экзамен. Сана ходила уже почти два года в музыкалку по настоянию своей мамы, считавшей, что «леди обязана уметь музицировать». Вообще, на мой взгляд, в те годы, родители Оксаны были какими-то странными, словно бы вышли из фильма про аристократов, но моя мама постоянно твердила, что они просто «высококультурные люди».

Почти каждый день после уроков Оксана убегала в музыкальную школу. Из-за этого она чуть откололась от нас, мы уже реже гуляли вместе, как и играли, но это было не так страшно, как мне казалось в самом начале. Со мной всегда был Саша, поэтому я не чувствовала себя одинокой.

В тот день мы с Сашей наткнулись в привычном месте на дворового короля с его свитой.

Оккупировавшие детскую площадку и раскидавшие кто куда свои портфели, мальчишки заняли места. Некоторые сидели на качелях, другие на горке, кто-то висел на турникете, а двое старательно сидели на корточках, пытаясь показать, как они круты, зажав в зубах трубочки от Чупа-чупса.

Щелкунчик сидел в центре, как истинный король, на скамейке, но при виде нас поднялся на ноги.

- Какие люди! Какая честь, - он шутливо поклонился, не сводя с нас взгляда голубых глаз. - Вы невероятно тактичны, даже сегодня удостоили нас своим присутствием.

- Мы не могли отказать себе в удовольствии вновь повытирать ноги о вас, - в тон ему усмехнулась я, скрещивая руки, и глядя на него с чувством собственного превосходства. - А то уже завтра такие прекрасные половые коврики, как вы, разъедутся, а это не дело - ходить с грязными ботинками до сентября.

Вальяжно стоявший по правую руку от меня Саша довольно хмыкнул, удобнее сместив свой вес на левую ногу и оттягивая пальцами карманы брюк.

За годы знакомства со мной он постепенно освоился, тоже заострив свой язычок, что в купе с его вечно суровым выражением лица делали его настоящим дворовым хулиганом, только вот своё развившееся красноречие он редко проявлял, а жаль… Хотя, ему и без лишних слов часто доставалось, а всё из-за моей любви к колкости в разговорах с Щелкунчиком. Как итог, мы с Сашей оба всегда были в синяках и со сбитыми костяшками на руках, идеально дополняя друг друга. Я гордилась своим учеником.

- Зря ты так сразу, - покачал головой друг, тем не менее, не скрывая довольной ухмылки, - они же сейчас со страху разбегутся по углам, как тараканы.

- Лучше бы ты помалкивал, Карлик, - встрял в разговор долговязый рыжий мальчишка, чьё лицо полностью было усыпано веснушками. Его звали Володя, но за ним закрепилась кличка Рябый. - У самого ещё мой фонарь сияет, а уже для симметрии на второй нарываешься.

Саша криво усмехнулся, склонив голову, из-за чего ему на лоб упал чёрный чубчик волос, из-под которого на оппонента смотрели недобрые зелёные глаза.

Слово за слово, и всё как по нотам – мы вновь сцепились. Только сегодня со мной дрался только Щелкунчик, остальные словно бы замерли, наблюдая со стороны и изредка давая тумаков Саше, на которые он старался достойно отвечать.

Уже в начале этого учебного года наши драки вновь стали больше напоминать возню, нежели нормальную дворовую потасовку. Бывало порой, что кто-то мог перестараться, как два дня назад Рябый с Сашей, однако это было скорее исключением. Нам уже было почти по тринадцать лет, мы умели работать головой, а не только кулаками, поэтому понимали, что в детскую комнату полиции попасть не тянет от слова совсем. Поэтому дрались только в безлюдных местах, облюбленными нами в тупиковых улицах и на старых детских площадках. На шухере всегда оставался хоть один из приспешников нашего дворового короля. Если же на улице были свидетели, мы и вовсе расходились, либо же «мирно» беседовали с милейшими улыбками на лицах, желая друг другу «всего самого наилучшего».

Сегодняшний бой был довольно короткий и больше напоминал танец: Щелкунчик почти всё время уворачивался, не собираясь в открытую идти на меня. Не сказать, чтобы я его пыталась избить, но это хождение меня порядком достало, о чем я и поспешила сообщить.

- Ах, какая неприятность, леди неприятен вальс со мной, - притворно вздохнул подросток, утирая несуществующую слезу.

Сколько бы мы ещё так кружились, я не знаю, только вот господин случай сам всё решил - сделав шаг назад, я наступила на стеклянную бутылку из-под пива, которую явно оставили представители «взрослой элиты» вчера вечером, и с писком полетела спиной назад, больно приземлившись на одно всеми известное место.

Стоя надо мной, тихо трясся в беззвучном смехе Щелкунчик, а я же из последних сил сдерживалась, чтобы не использовать один очень грязный приём, хотя моё местоположение и предположительная траектория ноги были просто идеальны.

Отсмеявшись, он посмотрел на меня. Если честно, тогда этот взгляд прошиб меня похлеще электрического заряда, столько в нём было эмоций и тепла. Неотрывно наблюдая за мной своими голубыми глазами, он внезапно протянул мне свою руку, я же просто остолбенела, столь неожиданным был такой поступок с его стороны.

- Ну, долго ещё будешь рассматривать меня? Руку давай!

Словно охлаждённая ледяной водой, я встрепетнулась.

- Что, оторвать хочется?

Тот лишь хмыкнул, настойчиво удерживая протянутую конечность.

Поборов свою гордость, я приняла его помощь, приняв вертикальное положение.

- Будем считать, что сегодня у нас ничья, - примирительно проговорил Щелкунчик, на что получил от меня зловещую ухмылку. Пока он пытался понять, что и как, я ловко сделала ему подсечку, отправив полежать на спине и полюбоваться на прекрасное майское небо.

Потрясённо похлопав глазами, лёжа на земле пару секунд под всеобщее молчание, он внезапно разразился чистым смехом.

- Молодец, Колючка, уважаю! Не принимаешь поражение, как и ничью.

Приподняв уголок губ, в довольной улыбке, я протянула руку моему недавнему спарринг-партнёру. Тот не раздумывая вложил в неё свою, поднимаясь.

- Вот теперь действительно ничья, - усмехнулась я.

Мы оба были с серыми от дорожной пыли и песка спинами, но на наших лицах играли отзеркаленные довольные улыбки.

- Что ж, приятно было иметь с тобой дело, Колючка.

Его слова чем-то насторожили меня.

- Чего это звучит как прощание?

Подросток чуть склонил голову в бок, вглядываясь в моё лицо

- А это оно и есть.

Я просто оторопела от такой новости, хорошо хоть рот не раззявила от шока.

- Что ещё за дела такие? Шутка? Извини, я, видимо, слишком для неё тупа, раз не понимаю.

- Какие уж шутки, - Щелкунчик засунул руки в карманы брюк. - Родители переезжают, и я вместе с ними.

Я молчала, как воды в рот набравши. А что тут скажешь? Я была шокирована - это факт, он, вроде как, не шутил, да и сделать было ничего нельзя, раз это решение взрослых. А он продолжил, немного печально посмотрев на меня, но потом перевел серьёзный взгляд на своих притихших приспешников:

- Значит так, народ, она - он кивнул на меня, - теперь у вас за главную будет, и это не обсуждается! И никаких сведений власти, ты меня понял? - он взглянул на стоявшего чуть поодаль подростка, немного медвежьей наружности.

- Понял, - буркнул тот в ответ.

- А вот я не поняла! Это что ещё за заявка? Дурой меня хочешь выставить?

- Только если этого захочешь ты сама, - невозмутимо пожал плечами блондин.

Саша стоял у меня по правую руку, чуть за спиной, не влазя в наш диалог. Он редко когда прерывал наши обмены любезностями со Щелкунчиком, предпочитая контролировать ситуацию со стороны, чтобы в нужный момент мне помочь. Я кинула быстрый взгляд в его сторону, отметив, что Саша был очень сосредоточен и явно недоволен непонятностью происходящего.

Я с ним была полностью солидарна - ситуация была непонятной и больше смахивала на ловушку.

- Уж не знаю с чего это вдруг у тебя за внезапная щедрость, но мне твои вассалы даром не сдались.

Щелкунчик какое-то время смотрел на меня, сосредоточенно изучая лицо и всматриваясь в мои глаза, пытаясь что-то в них разглядеть. Удовлетворившись чем-то увиденным, он едва заметно кивнул своим мыслям.

- Дело твоё. Но и нападать они на тебя больше не будут, - спокойно произнёс он, при этом пронзительным взглядом обведя всех ребят. Те, словно по команде закивали. Кто-то активно, кто-то через силу и с кислым лицом, а кто-то безразлично пожав плечами.

Он обернулся ко мне, подойдя на шаг ближе. Я скорее почувствовала, чем заметила, как напрягся Саша, при этом не сдвинувшись с места.

Щелкунчик стоял на расстоянии вытянутой руки, смотря на меня.

Только тогда я заметила, какие у него яркие глаза, чём-то похожие на майское небо над нашими головам, а чем-то напоминавшие иглы льда, и вовсе они были не холодными, а тёплыми, мягкими.

Прямой небольшой нос, едва заметная сохранившаяся пухлость щёк, пушистые светлые волосы. Всё-таки он действительно был похож на принца из Щелкунчика.

Внезапно он протянул мне руку.

- Что ж, пора прощаться. Завтра мы уже уезжаем. Рад был нашему знакомству, Колючка.

- Из вежливости скажу, что взаимно, Щелкунчик, - я с усмешкой подала протянутую ладонь, всё ещё внутри напряжённая, как пружина - вдруг он решит напоследок сбить меня с ног.

Но ни рывка, ни удара не последовало. Его тёплая ладонь, крепко сжав напоследок мою, разжалась, и он кивнул.

- Прощай, Ир.

- Прощай.

- Что, даже напоследок моё имя не скажешь? Настолько я тебе противен? - по его губам скользнула печально-едкая улыбка.

Я нахмурилась, посмотрев на него как на идиота.

- И как я должна это сделать, если даже не знаю твоего имени?

Сказать, что он был в шоке - ничего не сказать. Звук его смеха был столь внезапным, что больше походил по своим ноткам на истерический.

- Ты… Ты! - давясь смехом хрипел подросток. - Я просто не могу! Мы же несколько лет знакомы, а ты не знаешь, как меня зовут? Ты просто нечто!

- И ничего смешного нет, ты мне никогда не представлялся, а учимся мы в разных школах, как я могла узнать? - обиженно насупилась я, демонстративно скрестив руки и отвернувшись.

- Игнат. Меня зовут Игнат, - отсмеявшись, произнёс блондин и, не дожидаясь моей реакции, он развернулся, подхватив со скамейки свой портфель, закинул его за плечо и пошёл в сторону улицы с ещё несколькими ребятами.

Что-то в этом моменте чувствовалось неправильным и, повинуясь порыву, я крикнула ему в след:

- Прощай, Игнат!

На мгновение замерев, тот поднял руку, не оборачиваясь, помахав мне.

Мы с Сашей наблюдали, как ребята скрылись за углом дома.

- Странно всё это, словно неправда, - задумчиво сказал друг, поравнявшись со мной.

- И не говори, Саш, - вздохнула я. - Пойдём домой?

- А может в кафе, по мороженому?

Я хитро взглянула в зелёные глаза парня.

- А ты знаешь меня лучше меня самой.

Тот шутливо отвесил поклон, улыбаясь мне чеширской улыбкой.

- Пошли!