999. Последний хранитель

~~~

Вевельсбург

Вторник, 2 ноября 1938 г.

Двухтактный двигатель черно-серого «DKW F7» начал проявлять признаки усталости, но у Вильгельма Цугеля не было ни малейшего желания дать машине передышку. От Сан-Галло, где ему пришлось больше недели ожидать инструкций, он единым махом проехал шестьсот километров, с остановками только по нужде и на заправку. До цели, замка Вевельсбург, оставалось несколько километров. Он не надеялся, что его будет ждать рейхсминистр Генрих Гиммлер собственной персоной, но был уверен, что о его прибытии тому немедленно доложат. Цугель бросил быстрый взгляд на сумку, лежащую рядом с ним на сиденье, и ласково ее погладил. Там находился драгоценный документ: один из символов, которые разыскивал шеф полиции и имперской безопасности.

Гиммлер хотел получить этот документ, и Цугель его представит. Одной из целей рейхсминистра было пошатнуть авторитет католической церкви, отрицательно влиявшей на германский дух. А еще показать миру, что Бог евреев был выдуман человеком, а все остальные — всего лишь вечные буквы небесного алфавита. Зато фигура белокурой женщины с арийскими чертами могла бы способствовать его триумфу. «Тайные тезисы» графа делла Мирандолы здесь пришлись бы очень кстати.

Автомобиль из последних сил начал подъем на холм, где возвышался замок. Сам факт, что он сможет там побывать, наполнял Цугеля гордостью и удовлетворением. Он не раз слышал легенду о Вевельсбурге, знал, что замок, с его треугольной формой, загадочно ориентированный на север, уникален. Гиммлер выбрал его для резиденции Черного ордена и «Аненербе» — общества по изучению наследия предков. У Цугеля это название вызывало в памяти образы полуобнаженных валькирий и героев с сияющими мечами. Он отчаянно стремился стать членом этого общества, и ему уже виделись оргии небожителей, полных сил и красоты. Вильгельм и сам толком не понимал, чем занимаются небожители, но знал, что в замке развертываются секретные исследования и происходят оккультные действа, имеющие целью показать несокрушимость миссии рейха в мире. Цугель прежде всего полагал, что если замку суждено стать Омфалом, пупом земли, то он сам окажется одним из тех, кто извлечет из этого немалую выгоду.

Он высокомерно предъявил документы офицеру охраны и въехал в парк, где за огромными дубами прятался вход в замок. Когда перед ним появился белый фасад с двумя башнями по бокам, похожими на каменных стражей, Цугель почувствовал, что настал его звездный час. Он поставил машину рядом с другими служебными автомобилями, гораздо породистее, чем его «DKW». Черной краской сияли «штутгарт-торпедо» и новенький мощный «БМВ 328». Обводы мягкие, но агрессивные. Такими и должны быть автомобили, да и женщины тоже. Другие ему не нравились. Двое охранников в форме СС, стоявшие у входа, пропустили его беспрепятственно. В просторном зале первого этажа на стенах висели красно-белые штандарты с крючковатым черным крестом. По углам посверкивали старинные рыцарские доспехи.

— С приездом, лейтенант Цугель, мы вас ожидали. Прошу, располагайтесь.

Военный, который его приветствовал, улыбался без официоза. Они были в одном звании. Цугель отсалютовал, выбросив вперед правую руку.

На улице уже стемнело, но зал освещали новые натриевые лампы, которые начали производить в Германии. Их желтое сияние прекрасно гармонировало со светильниками в виде старинных факелов, прикрепленных к стенам. После долгого ожидания по центральной лестнице спустился человек и подошел к Цугелю. Худой, в двубортном сером пиджаке, он чем-то напоминал министра пропаганды Йозефа Геббельса, но по сравнению с ним вид у него был какой-то странно изнеженный.

— Лейтенант Цугель?

— Да.

В знак почтения Вильгельм встал. Человек молча смотрел на него. Во всей фигуре чувствовалась властность. Цугелю показалось, что повелительный взгляд задержался на его ботинках.

— Герман Хайнц, ассистент доктора Вуста. Следуйте за мной, пожалуйста.

Голос у Хайнца был хриплый, но чувствовалось, что он привык командовать. Лифт поднял их на третий этаж. Проходя по коридору с окнами во двор, Цугелю удалось полюбоваться третьей башней, гораздо выше и массивнее двух других. Говорили, что она выстроена на огромном круглом камне — символе древней арийской религии. Хайнц провел Цугеля в комнату, обставленную, как кабинет нотариуса или профессора какого-нибудь университета.

— Полагаю, у вас есть для нас кое-что.

Цугель вынул из сумки рукопись и гордо протянул ее Хайнцу. Тот, даже не взглянув, бросил ее в ящик стола. По спине Вильгельма пошли мурашки.

— Благодарю вас, лейтенант. Прекрасная работа. Можете остаться в замке и отдохнуть. Ужин ровно в восемь.

Цугель сжал челюсти, не зная, что ответить. Хайнц взглянул на него и сделал губы трубочкой, совсем как женщина, которая собирается их подкрасить.

— У вас есть какая-либо особая просьба, лейтенант?

— Нет, но я полагал, что книгу необходимо просмотреть сразу. Мне известно, что рейхсфюрер Гиммлер ею весьма…

— Вы исполнили свой долг, лейтенант, — перебил его Хайнц, и из его голоса исчезло дружелюбие. — А сейчас прошу меня извинить. У меня есть еще дела, которыми я должен заняться. Хайль Гитлер!

— Хайль Гитлер, — ответил Цугель, выходя из кабинета.

Комната, предоставленная ему, походила на монашескую келью: кровать, одностворчатый шкаф и крошечный клозет с душем. Окно выходило на долину. Удостоверившись, что он один, Цугель поискал глазами, на чем бы выместить злость, но не нашел ничего лучше, как впиться себе ногтями в руки. Потом он схватил подушку, закусил ее зубами и выкричал в нее всю свою ярость.