Агентство «Аргентина»

Глава — 9

В коридоре послышались шаги.

Они замерли перед стальной дверью с табличкой «Агентство «Аргентина», а через мгновение раздался осторожный деликатный стук.

Ява вздохнул и убрал ноги со стола.

— Кто-нибудь хочет открыть?

— Кого там пьяные гоблины с утра пораньше принесли? — проворчал невыспавшийся и оттого недовольный Бахрам, покосился на окно, за которым брезжил серый рассвет и отломил от буханки хлеба горбушку: в минуты волнения у него просыпался прямо-таки зверский аппетит.

Стук повторился.

— Надо бы открыть, — лениво повторил Ява, не двигаясь с места.

— Пусть сквозь дверь проходят, если уж так не терпится, — проворчала Алина.

— А вот я сейчас разберусь, — пообещал Бахрам, пошарил взглядом, заметил стоявшую в углу алебарду и, прихватив ее, направился к двери.

— Погоди, я сам, — остановил его Ньялсага. Бахрам недовольно пожал плечами.

Ньялсага приблизился к двери и коротким заклинанием разомкнул сгиллу. Следующим заклятьем он укрепил охранную границу, пролегшую возле порога, и только после этого открыл дверь.

За порогом, перебирая стопку ярких новеньких брошюрок, топталась румяная старушка в длинном темном платье и вязаном жилете.

Увидев Ньялсагу, она приветливо заулыбалась.

— Утро доброе! Можно с вами поговорить?

Ньялсага молча кивнул.

— Как вы думаете, — заученно начала старушка. — Почему на свете так много зла?

Она сделала многозначительную паузу и уставилась заклинателя.

— Не знаю, — честно ответил он. — А вы как считаете?

— Потому что мало думаем о душе!

— Ничего подобного, — вмешался Бахрам, появляясь за плечом Ньялсаги. — Вот в нашем Легионе как-то один раз…

— Со злом нужно бороться, — продолжала старушка, опасливо косясь на алебарду.

— Мы как раз собираемся, — заверил Ньялсага. — Только кофе выпьем.

— Святые ежики, конечно! Лично я не прочь кое-кому голову оттяпать! Вот этой самой штукой. Берешь вот эдак — и хрясь!

Он пристукнул алебардой.

— Головы как не бывало! У нас в Легионе был один тролль, так он…

Когда испуганная старушка не по годам резво скрылась за поворотом, Ньялсага хмыкнул и закрыл дверь.

— Бахрам, тебе не надоело бабушек пугать? — сердито поинтересовалась Алина.

Ньялсага вернулся за стол, уселся и посмотрел на часы.

— Скоро пора в «Химеру» ехать. А пока…

Он выдвинул ящик, пошарил и вытащил пластиковую коробку.

— Давайте-ка свои амулеты, пора охранные заклятья обновить. Только имейте в виду, — Ньялсага многозначительно взглянул на Алину. — Если кое-кто снова попрется на кладбище, я за результат не ручаюсь!

— Не попрется, — твердо сказала она. — То есть я ни за что не попрусь. А остальные — как хотят!

— Святые ежики, чувствую, сегодня мы прикончим ведьму! — уверенно заявил Бахрам, выкладывая на стол свой амулет — серебряную подвеску Черного Легиона. — Прикончим, заберем медальон, а потом и со Сворой разберемся!

— Не прикасайтесь к медальону и арбалету, пока не удостоверимся точно, что ведьма мертва, — предупредил Ньялсага.

— Она уже давно мертва, — заметила Алина, протягивая Ньялсаге крохотное золотое сердечко на цепочке.

— Для покойницы она слишком шустрая, — проворчал он, взял протянутый Явой старинный галеон, и присоединил к остальным амулетам.

— А если Гинзога скроется? — спросила Алина. — Узнает, что у нас кинжал, которым можно ее уничтожить и исчезнет? Улизнет в свой мир?

Ньялсага покачал головой.

— Нет. Проклятье висит над мертвой ведьмой и в любой момент может обратить ее в прах. Мы — ее единственный шанс. Конечно, она может удрать и сообщить чародеям, где мы находимся, но… это не та услуга, за которую можно требовать высокое вознаграждение. А вот если она передаст нас им прямо в руки — это совсем другое дело!

Бахрам запихал в рот остатки хлеба.

— Святые ежики, верно, — пробубнил он, наблюдая, как Ньялсага проводит рукой над разложенными на столе амулетами. — Я вот думаю, что она, Гинзога, то есть, прятаться не будет, а сразу нападет!

— Женщины редко вступают в открытую борьбу, — заметил Ява

Алина покосилась в его сторону.

— Тебе видней.

Ява скромно улыбнулся.

— Забирайте, — сказал Ньялсага через минуту и откинулся на спинку стула. — Хватит часов на пять.

— На пять? — переспросил Бахрам.

— Не больше. Сегодня потребуется много сил, а магические резервы — они, знаешь, не безграничны… надо экономить.

Ява опустил галеон в карман плаща.

— А твой амулет?

Ньялсага отрицательно мотнул головой.

— Не понадобится. Если Трефалониус учует заклятье, то непременно насторожится.

Бахрам шумно вздохнул.

— Ежик всемогущий, ты будешь без защиты! Но ты уж не забывай — мы неподалеку. Придем на помощь, если что!

Ньялсага усмехнулся.

— Что смешного? — рассердилась Алина. — Через час на тебя набросится обезумевший вампир, а ты сидишь и по-дурацки ухмыляешься!

— А что мне делать? Скорбеть о жизни? Думать о смерти?

— Святые ежики, что о ней думать? — уничтожив хлеб, Бахрам отыскал среди вороха бумаг на столе кусок окаменевшей от времени пиццы и принялся его грызть. — Лично я никогда ни о чем не думаю!

— Смерть — неприятная штука, — сокрушенно вздохнул Ява. — Вот умру я — и не смогу покупать хорошую обувь, — он уселся, снова положил ноги на столик и полюбовался ботинками. — Да и с девушками не заладится…

— Убери ноги со стола! — приказала Алина.

Ньялсага проверил, на месте ли синий ежедневник и сказал:

— Смерть — это отсутствие звуков. Абсолютная тишина — вот что такое смерть.

— Хватит, — сердито остановила Алина. — Завели шарманку! Давайте еще заплачем все вместе!

Ява вытащил из коробки бумажную салфетку и протер и без того чистые ботинки.

— Да мы-то что? А вот ты, Алина, зря осталась, — он скомкал салфетку и отправил в корзину. — Была у тебя возможность всего этого избежать, а ты отказалась.

— Я? C чего ты взял?!

Ява откинулся на спинку дивана.

— Догадаться нетрудно. Разве твой дружок-оборотень не предлагал тебе свалить отсюда?

— Что? Конечно, нет! — с негодованием воскликнула она и подозрительно посмотрела на Бахрама, затем — на Ньялсагу. Бахрам вытаращил глаза, изо всех сил показывая, что и он удивлен не меньше Алины, а заклинатель принялся сосредоточенно рыться в куче хлама на столе.

— Тут у меня бумажки важные валялись… и куда они делись?

Алина покосилась на Яву.

— Как ты узнал? — ледяным тоном спросила она.

— Мне известны все твои тайны, — зловеще объявил тот. — И теперь я собираюсь заняться шантажом: угрожая разоблачением, буду вымогать у тебя кулинарные книги!

— Книги ты не получишь. Вымогай деньги, как все порядочные шантажисты. И в последний раз говорю: убери ноги со стола! У нас тут солидный офис, а не бордель в Морском квартале!

Услышав про Морской квартал, Бахрам мечтательно вздохнул.

— Отличное место было! И недорого. Вот, помню, мы как-то раз всем Легионом…

Ньялсага поднялся. До условленного часа еще оставалось время и тянулось это время невыносимо долго.

— Алина, надо было тебе согласиться, — серьезно сказал он. — Даже если чародеи и пронюхали бы о тебе, с Дэхарном они связываться побоялись бы.

Алина вспыхнула.

— Да уж, конечно, надо было! Надо было бросить вас и удрать! Жила бы теперь спокойной жизнью, домик бы свой имела, садик с яблонями, а про вас я и думать забыла бы!

— Яблони-то тут при чем? — озадаченно спросил Бахрам.

Алина раздраженно швырнула в сумку телефон и ключи.

— Давайте собираться. Гинзога уже заждалась, наверное.

Ява поставил чашку.

— Рановато еще… — он вдруг прислушался. — Вы слышали? Кажется, кто-то стучит в стекло. Это же не…

Все, как по команде, повернулись к окну.

На карнизе сидел Дэберхем и легонько постукивал клювом в стекло. Вид у ворона был сконфуженный.

— Дэберхем?!

— Ах ты, тролль сожри твои потроха! Да он над нами издевается! — свирепо рявкнул Бахрам, кидаясь к окну. — Только скажи, что ты опять с новостью о гостях прилетел, я тебе шею сверну! Никаких гостей сегодня, ясно? Никаких!

Ньялсага подошел к окну, щелкнул шпингалетом.

— Говори, зачем явился?

Через минуту ворон улетел, быстро превратившись в черную точку на сером небе, а Ньялсага сел за стол и, обхватив голову руками, уставился на карту, лежавшую перед ним.

— Только этого не хватало, — бормотала Алина, меряя комнату шагами. — Бахрам, что ты потерял в сейфе?

— Может, пожрать чего найду…

— Там кроме договоров на аренду ничего съедобного нет!

Расстроенный Бахрам грохнул стальной дверцей.

— Ежик всемогущий, я с голоду подыхаю!

Он тряхнул головой и вернулся к столу, за которым сидел Ньялсага.

— Ну, как? Когда обнаружишь?

— Скоро, скоро, — отозвался он, не поднимая глаз от карты. — Через минуту будем знать, на какой улице находятся.

Бахрам нетерпеливо вздохнул.

— Пожрать бы по дороге купить…

Но мысли о еде тут же вылетели у него из головы, потому что Ньялсага вдруг чертыхнулся:

— Что за… это же рядом с «Химерой»!

— А кто это? — быстро спросил Ява. — Цолери не сказал?

Ньясага по-прежнему не отрывал взгляда от карты.

— В том-то и дело… — бормотал он. — В том-то и дело…

… Через минуту агентство опустело.

Как ни торопился Ньялсага, понукая упрямого «Зеленого дракона», все равно опоздал.

Место, на которое указало заклятье, действительно находилось недалеко от «Химеры» — сразу за парковкой, где тянулась полоса чахлого кустарника, огораживая запущенный выгоревший газон.

Там Ньялсага заметил Кемена, разговаривающего с Лютером, чуть поодаль стояли Ява с Алиной и Бахрам.

— Святые ежики, вот ведь не повезло, — огорченно сказал Бахрам Ньялсаге, с треском разгрызая обнаруженный в кармане сухарь. — Они первыми успели!

Ньялсага с силой захлопнул дверцу. «Дракон» возмущено задребезжал.

— Они раньше нас успели, потому что в «Химере» околачивались. Не желаю с ними разговаривать! — проворчала Алина.

— А придется, — ехидно бросил Ява. — Гляди, какие пылкие взгляды бросает на тебя твой поклонник? Иди, угости его пирожком, пусть умрет в мучениях!

— Ты… — кипя от возмущения, начала Алина. — При чем тут пирожки? Отличный рецепт был, это ты просто придираешься!

Подошел Кемен.

— Вы — первые, спору нет, — не тратя время на объяснения, начал Ньялсага. — И мы бы не вмешивались, но Цолери сообщил, что это…

— Он точно не уверен, — буркнул Кемен, сдвинув брови.

Ньялсага взглянул на него в упор.

— Не уверен, что это человек?

— Цолери сказал, что возможно это человек, — поправил Кемен. — Возможно, — снова подчеркнул он. — И, кстати, человек, попавший сюда, может быть так же опасен, как и все другие, что сюда наведывались.

— Значит, вы собираетесь поступить с ним так же, как с остальными? Уничтожить?

Кемен неопределенно пожал плечами. Ньялсага посмотрел на него, потом — на Лютера.

— Если вы это сделаете, клянусь, у вас будет война на два фронта: не только со Сворой, но и с нами, — очень спокойным голосом предупредил заклинатель. — Где он?

— Не знаю, — сдержанно отозвался Кемен. — Мы не успели найти.

В глазах Ньялсага появилось сомнение.

— Это правда, — подтвердил Лютер. — Времени-то в обрез, так что особо искать было некогда.

— Некогда? А может, вы его уже выследили и прикончили? — предположила Алина. — А нам лапшу по-милански с овощной подливкой на уши вешаете?

Бахрам шумно проглотил слюнки.

Лютер искоса взглянул на Алину.

— Как догадалась? Конечно, мы его поймали, приготовили по французскому рецепту и съели!

— От тебя всего ожидать можно. Не зря дядюшка Фю говорил, что ты ему подходишь. Для тебя убить — раз плюнуть!

— Ты полегче, — процедил «Бриммский василиск», явно задетый ее нападками. — Шуток не понимаешь, что ли? Не нашли мы его, ясно? Говорю же, времени не было.

Ньялсага сделал Алине знак замолчать.

— Как бы то ни было, нельзя бросать человека на произвол судьбы!

Кемен заложил за ремень большие пальцы и покачался с носков на пятки.

— У нас другие дела есть, — напомнил он. — Поважнее поисков.

Он на мгновение задумался, потом махнул рукой:

— Ладно, черт с вами! Ищите, коль делать больше нечего!

Он посмотрел на Ньялсагу.

— Надеюсь, не сам этим заняться собираешься? А то надо бы обговорить кое-что…

— Надо, — согласился Ньялсага и повернулся к Бахраму.

— Прочеши окрестности.

— Святые ежики, почему я?!

— Потому что гостей ты выслеживаешь лучше всех. У тебя полчаса, попытайся найти. Не отыщешь — делать нечего, возвращайся в «Химеру». Найдешь — отвези в агентство. Если мы вернемся живыми и невредимыми, отправим его обратно. Если нет…

Он отыскал глазами ворона, сидевшего на парапете, отделявшем парковку от чахлого газона.

— Дэберхем приведет его к Цолери.

Ворон каркнул и, расправив крылья, взлетел.

Бахрам расстроено махнул рукой, проверил на месте ли амулеты и скорым шагом направился к маленькому скверику на окраине пустыря.

Ньялсага повернулся к Алине.

— Обшарь на всякий случай кусты вокруг парковки. Вдруг наткнешься на нашего гостя?

— Может, лучше я? — предложил Ява.

— Ты в «Химере» нужен, с дядюшкой Фю разговоры вести.

Алина согласилась неохотно:

— Обшарю, но больше пяти минут на поиски тратить не буду!

— В одиночку по кустам-то шарить собралась? — скептически поинтересовался Лютер, обменявшись взглядами с Кеменом. — Так и быть… потрачу на бесполезное дело пять минут своей жизни, — и добавил, покосившись на Алину:

— Расплатишься пирожками!

Она оживилась, но «Бриммский василиск», чуя неладное, заторопился:

— Да пошутил я, пошутил насчет пирожков! Не вздумай стряпать!

Наслышан, видно, был об Алининых талантах.

…Никаких результатов поиск не принес.

— Никого здесь нет, — в очередной раз объявил Лютер. — Пусть ваш Бахрам сам ищет, а с меня хватит. Пора возвращаться в «Химеру»!

— Возвращайся, — отрезала Алина. — А я возле забора заросли проверю. Надо все делать добросовестно, как полагается, в том числе и по кустам шарить, — назидательно добавила она. — А ты не так, как ты. Небось, в школе двоечником, был…

Алина направилась к кустам, Лютер и двинулся следом.

— Ладно, уж, идем вместе, — вздохнул он. — А то мало ли что…

— Что «мало ли что»?

— Вампир, некромант, оборотень, мертвая ведьма и ее телохранитель Харгал. Любой из них может оказаться здесь. Да и гость этот… кто его знает, кого сюда занесло!

Алина отвернула манжет рукава и показала красную шерстяную нитку, обвязанную вокруг запястья.

— Видишь? Защитный амулет. Никто на меня напасть не сможет.

— Не больно-то он помог вчера, — буркнул Лютер.

— Потому что кое-кого понесло на кладбище! На своей территории некромант любое охранное заклинание расплести может.

Вспомнив вчерашний день, Алина передернула плечами.

— И зачем на рожон было лезть? Зачем героя из себя строить?

Лютер раздвинул кусты, проверяя, не обнаружится ли кто в густых зарослях.

— Зачем, чтобы некромант не думал, что я его боюсь.

— Что?

Алина прекратила поиски и пристально посмотрела на «Бриммского василиска», внезапно озаренная ужасной догадкой.

— Ты ведь просто-напросто не представляешь, что с тобой дядюшка Фю сделать может? — проговорила она. — Ты же никогда не видел, как людей сначала убивают, а затем — оживляют и что с ними потом происходит? Ты ведь ничего этого не знаешь, поэтому и не боишься?

Лютер посмотрел на нее сверху вниз.

— А ты, значит, знаешь?

— Я-то… — начала Алина, но вовремя прикусила язык. — Я знаю вот что: некромантов вроде дядюшки Фю надо бояться. Очень сильно бояться, понимаешь? Потому что такие, как он… да что тебе объяснять! — она с досадой махнула рукой. — Ты все равно не поймешь. Иди-ка лучше в… в клуб, — Алина сдержалась, хотя намеревалась сказать нечто иное. — А я проверю вон там, — она кивнула тихий уголок возле заборчика, где среди кустов виднелась лавочка, вокруг которой валялись пустые бутылки: видно, посетители «Химеры» давно облюбовали это укромное местечко, заросшее кустами. — И тоже в «Химеру» отправлюсь. Иди, иди! — прибавила она. — Иначе я за себя не ручаюсь: тебя же больше десяти минут выносить невозможно!

Она направилась к лавочке, Лютер шел следом.

— Я ведь просила… — начала Алина и вдруг умолкла.

Хлопнула дверь клуба, выпустив на улицу большую компанию молодых людей. Громко переговариваясь, они направились к скамейке, на ходу открывая банки с пивом и закуривая сигареты.

— Прямо сюда идут! — в панике воскликнула Алина. — А если в кустах кто-то есть? Они прямо на него наткнулся!

Лютер прочесал заросли подозрительным взглядом.

— Нету там никого…

— А если есть? Надо их отвлечь. Пусть другое место поищут!

«Бриммский василиск» пожал плечами.

— Отвлечь? Ладно, как скажешь…

Алина насторожилась.

— Погоди-ка, ты что делать собрался?! Перестреляешь всех, а потом скажешь, что это был отвлекающий маневр?

Шумная компания приближалась.

— Нужно придумать что-нибудь!

— Сейчас придумаем, — голос «Бриммского василиска» прозвучал напряженно. В его глазах вспыхнул веселый, недобрый огонек, Алина поняла, что надо торопиться.

Не медля ни минуты, она шагнула к Лютеру, обняла его, развернула спиной к веселой компании, потом приподнялась на цыпочки и поцеловала.

Она услышала, как совсем рядом бьется чужое сердце: тяжелые быстрые удары, чуть быстрее, чем обычно. Ощутила незнакомый запах: сигарет, одеколона и еще чего-то, похожего на горький запах полыни. Потом почувствовала, как чьи-то руки осторожно коснулись ее лица.

План сработал блестяще: компания остановилась, переговариваясь и смеясь, глазея на целующуюся парочку, кто-то щелкнул фотокамерой мобильного телефона, а после вся ватага двинулась дальше.

Алина отодвинулась от Лютера и посмотрела вслед компании.

— Ушли? Отлично. Как думаешь, они поверили?

Компания свернула за угол клуба и исчезла.

— Я же поверил, — немного помедлив, отозвался «Бриммский василиск».

Голос его звучал немного странно, но Алина не обратила на это никакого внимания.

— Ладно, — она поправила куртку и кивнула на кусты. — Проверяем заросли, если там никого нет, идем в «Химеру». Ньялсага велел торопиться.

Лютер осмотрел пятачок, укрытый кустами.

— Никого.

— Значит, дальше пусть Бахрам его ищет. Он из-под земли достанет!

И они направились к «Химере»: впереди шла Алина, а за ней, сосредоточенно глядя себе под ноги, будто обдумывая что-то, шагал «Бриммский василиск».

…Остановившись на пороге, Ньялсага осмотрел клуб. На первый взгляд, все было, как обычно: в двух залах народу ни больше и ни меньше, чем вчера, а вот о существовании третьего зала посетители «Химеры» словно забыли. Уж, конечно, без чар Гинзоги здесь не обошлось!

Неожиданно Ньялсага заметил мелькнувшего в толпе Трефалониуса.

Возможно, это было всего лишь игрой воображения и расшалившихся нервов, но Ньялсаге почудилось, как в лицо дохнуло ледяным холодом смертельной опасности. Он, не отрываясь, смотрел на вампира, черной тенью скользившего по залу, обдумывал то, что должно было вот-вот произойти, и чувствовал, как к горлу подкатывает волна тошнотворного страха.

Завтрак его состоял из пирожков с сыром и ветчиной. На еде настояла Алина, и сейчас заклинатель очень жалел, что послушался ее: завтрак настоятельно просился наружу.

Ньялсага прижал руку к губам.

— Ты чего? — покосился на него Ява.

— Пытаюсь удержать все в себе. Тролль побери Алину с ее пирожками!

— Ты еще и Алининых пирожков наелся?! Твердо решил покончить с собой, что ли?

Ява немного подумал.

— Да, как-то двусмысленно прозвучало, — признался он, хлопнул Ньялсагу по плечу и направился к барной стойке.

Кемен понизил голос.

— Так… вампир здесь, Гинзога торчит в третьем зале, некроманта и оборотня я что-то не вижу. Ну, что? Действуем, как договаривались? Кстати… насчет твоего колдовства. Поможет оно, если что?

— Этим пользоваться не могу, — напомнил Ньялсага. — Понятия не имею, как магия заклинаний действует на кровь заклинателя. Может статься, в момент произнесения заклятья, ее состав как-то меняется… а нам требуется чистая кровь, безо всяких следов магии!

— Ясно, — проворчал Кемен. — Что ж, Хэрвелл прекрасно обходился без нее. Мы прихватили серебряный нож, хороший осиновый кол, даже святую воду.

— Не хочу расстраивать, — отозвался Ньялсага. — Но на святую воду сильно не рассчитывайте. Магия веры, я же говорил, — пояснил он. — Если человек верит искренне и без сомнений, то тогда, конечно… если же нет, для вампира святая вода будет не страшней обычной водички из-под крана…

Он покосился на сумку, висевшую на плече у Кемена.

— О чем договаривались, помнишь?

Серые глаза потомка Хэрвелла блеснули.

Он расстегнул молнию спортивной сумки: на дне тускло блеснуло широкое лезвие.

— Сам взгляни. С одного удара перерубает шейные позвонки.

Ньялсага сдержанно кивнул:

— Ты уж постарайся обойтись одним.

— Постараюсь. А старая змея не сможет тебя оживить? Верней, ее некроманты?

Заклинатель пожал плечами.

— Если я буду без головы? Вряд ли. Где нож?

— Здесь, — Кемен хлопнул по карману.

— Отлично. Действуем по плану. Твоя задача — вовремя отогнать вампира. Имей в виду, когда я буду в отключке, защита твоего амулета может здорово ослабеть.

— Почему?

— Для того, чтобы день и ночь держать защиту шести человек, заклинатель должен находиться в хорошей форме. Ваши охранные амулеты питаются моей магией, моей силой. Если вампир, к примеру, сломает мне шею, защита рухнет в тот же миг.

Кемен кивнул.

— Добываем кровь — достаточно нескольких капель, — продолжил Ньялсага. — Ты сразу же уносишь ноги… и нож. Положи его в шкатулку и не выпускай из рук: нож — наша единственная надежда. А я ненадолго задержу Трефалониуса заклинанием.

— Ясно, — коротко ответил потомок Хэрвелла.

— Потом исчезаем из «Химеру, на все про все у нас несколько минут. Главное, чтобы никто из Своры до поры до времени ничего не заподозрил!

Ньялсага умолк: пирожки, приготовленные заботливыми руками Алины, снова взбунтовались.

— А пока надо сделать так, чтобы нам никто не помешал. Ява заболтает дядюшку Фю…

— Лютер и Марк возьмут на себя оборотня, — добавил Кемен.

— Как только Гинзога узнает о том, что произошло, она бросится за нами. Наша задача — увести ее как можно дальше от людей.

Кемен поправил ремень сумки.

— На морской берег.

— На морской берег, — повторил Ньялсага. — А уж там… все ясно?

— Да, — Кемен отошел в сторону и растворился в толпе.

Заклинатель тряхнул головой, отошел к стене, вытащил из кармана маленький перочинный ножик.

— Старый верный способ — охота на живца!

С этими словами он легонько чиркнул лезвием себя по запястью.

Тонкая струйка крови побежала по руке, закапала с пальцев.

— Ну, Трефалониус, теперь дело за тобой!

…Но даже самые продуманные планы иногда дают осечку.

Стоя у стены, Ньялсага следил за Трефалониусом.

Вампир-стряпчий стоял в тени декоративной пальмы, умело сливаясь с полутьмой и оставаясь невидимым до поры до времени. Трефалониус похлопывал себя по ладони свернутыми в трубку пергаментами и наблюдал за людьми. Просеменил мимо дядюшка Фю: потомственный некромант спешил к старой знакомой. Ньялсага видел, как он устроился на стульчике возле маленького фонтана с гранитной химерой, сцепил пальцы на животе и добродушно улыбнулся.

Ньялсага пригляделся внимательней: что-то в поведении старого некроманта его насторожило. Дядюшка Фю, как обычно, лучился улыбкой, но иногда в глазах его мелькало что-то, похожее на едва сдерживаемую ярость. Впрочем, он тут же спохватывался, вновь расцветал улыбкой, повернувшись к каменному изваянию, но Ньялсаге показалось, что сегодня некромант вел с химерой не приятную легкую беседу, а серьезный разговор.

Яве пришлось пройти мимо фонтанчика пару раз, прежде чем дядюшка Фю заметил и окликнул его. Ньялсага вздохнул с облегчением: в искусстве вести разговоры ни о чем Яве не было равных, так что можно смело надеяться, что на какое-то время некромант был надежно нейтрализован.

Прошмыгнул в толпе Мунго-лис, острожный и незаметный, как зверь в лесу. Тут же откуда-то появился и «Бриммский василиск» и двинулся следом.

Потом Ньялсага отыскал взглядом вампира-стряпчего — и ледяные мурашки поползли по спине.

Трефалониус стоял, выпрямившись, глядя перед собой невидящими глазами, словно прислушиваясь к чьему-то зову. Потом, плавным движением сунув в рукав свернутые в трубку бумаги, он медленно двинулся туда, куда манил его запах. Походка у Трефалониуса сделалась осторожной и вкрадчивой, точно у хищника, вышедшего на охоту.

— Молодец, — одобрительно пробормотал Ньялсага и стряхнул на каменный пол несколько капель крови. Ноздри Трефалониуса затрепетали. — А теперь — за мной!

Он двинулся через весь зал к двери с табличкой «Служебный выход», но прежде чем исчезнуть за дверью, оглянулся.

Трефалониус стоял возле колонны, где минуту назад был заклинатель. Вампир замер, склонив голову набок, затем наклонился и коснулся пальцем влажного пятна на полу.

По лицу Трефалониуса пробежала тень

Он лизнул палец, прикрыл глаза и медленно растянул губы в улыбке.

Потом двинулся вслед, безошибочно угадав направление, как акула, учуявшая разлитую в воде кровь.

Оказавшись в подсобном помещении, Ньялсага быстро пошел по длинному полутемному коридору. Накануне Бахрам дотошно обследовал внутренние помещения «Химеры», а потом, помахивая удостоверением пожарного инспектора, издалека очень похожим на настоящее, потребовал у владельца «Химеры» план клуба. Изучив его, Ньялсага неплохо ориентировался в лабиринте коридоров и дверей. Для проведения операции была выбрана старая умывальная комната, которой, как выяснил тот же Бахрам, давным-давно никто не пользовался.

Кровь, срываясь с кончиков пальцев, оставляла дорожку — след для Трефалониуса. Ньялсага шел, не оглядываясь. В коридор из клуба не доносилось никаких звуков: ни музыки, ни голосов, но каким-то образом чувствовалось, что опасность уже близко.

Заклинатель свернул за угол и на мгновение остановился, прислушиваясь. Тишина.

Он двинулся дальше. Сквозь пыльные, давно не мытые окна под потолком, струился темно-бородовый мигающий свет, окрашивая стены и пол в цвет запекшейся крови. Ньялсага догадывался, что это всего-навсего электрический свет от рекламного щита, установленного напротив ночного клуба, но багровые сполохи изрядно действовало на нервы.

Внутри, словно предупреждая об опасности, звякнул колокольчик. Ньялсага не выдержал и снова обернулся — никого. Темный, заставленный ящиками и коробками коридор был совершенно пуст. Но заклинатель знал, как неожиданно и стремительно умеют появляться вампиры, возникать из темноты, за секунду до того кажущуюся безопасной.

Он вошел в умывальную комнату, оставив дверь открытой, щелкнул выключателем и огляделся. Неяркий свет лампочки под потолком осветил грязный кафельный пол, ряды заляпанных засохшим цементом умывальников, тусклые зеркала над фаянсовыми раковинами. В одном углу стояли бумажные мешки с цементом и деревянные ящики с плиткой, в другом — громоздилась куча пустых коробок: очевидно, владельцы клуба использовали помещение, как склад.

Ньялсага подошел к умывальнику, открутил кран. Тонкой струйкой потекла мутная желтая вода. Он принялся смывать засохшую кровь на ладони, время от времени машинально поглядывая в мутное зеркало на стене, хотя прекрасно знал об особенности вампиров не отражаться в зеркалах. От этого ощущение жути усиливалось: казалось, только обернись сейчас — и увидишь стоящего прямо за спиной старого вампира.

В памяти вдруг скользнуло воспоминание о мачете, что до поры до времени лежало в сумке у Кемена. В том, что потомок Хэрвелла сдержит свое слово, Ньялсага не сомневался. Именно поэтому он, а не кого-то другой был выбран на эту роль. И в нужный момент… впрочем, заклинатель надеялся, что до «нужного момента» дело не дойдет. Надежда, конечно, была слабой, но…

Он закрутил кран, вытер руки полой куртки, снова взглянул в зеркало и вдруг замер, уставившись в грязное заляпанное краской стекло. В зеркале по-прежнему виднелся угол пустой комнаты, приоткрытая дверь, но теперь Ньялсага знал точно: спиной кто-то стоит. Он с усилием оторвал взгляд от зеркала и резко обернулся.

…Трефалониус стоял так близко, что Ньялсага явственно почуял сладковатый запах тления и сырой земли.

— Заклинатель? — вкрадчиво спросил вампир-стряпчий и улыбнулся.

— Трефалониус? — в тон ему произнес Ньялсага: ничего оригинальнее не придумалось. — Зачем пожаловал? Разве ты не возле Гинзоги должен быть? Вдруг ты ей понадобишься?

— А мы — каждый сам по себе, — отозвался стряпчий, сверля человека взглядом черных глаза. — Каждый своим делом занят и выполняет его по мере возможности усердно.

— А я… мы вот тоже, — Ньялсага попытался отодвинуться, но уперся спиной в фаянсовую раковину умывальника. — Примерно этим же занимаемся.

Он заметил краешек свернутого в трубку пергамента, торчавшего у Трефалониуса из рукава.

— Опять контракты?

— Оные бумаги настоящей силы покамест не имеют, — успокоил его вампир-стряпчий. — Но вскоре, надеюсь, пригодятся!

Он ловко затолкал пергамент поглубже в рукав.

— Контракт о продаже души, договор о продаже счастья, купчая на покупку воспоминаний! У каждого найдется, что продать, — Трефалониус медленно растянул губы в улыбке, словно оскалился. — Жизнь, год жизни, месяц, день и даже час! Сам посуди, что такое один день твоей жизни? Сию мелочь ты даже и не заметишь! А мне пригодится…

— Да мне и самому пригодится.

— Один день — сущий пустяк, для того, кто вскоре потеряет большее, — доброжелательно заметил вампир.

— Потеряю или нет, тебя это до поры до времени не касается, — оборвал его Ньялсага. — Торопиться не советую, для стряпчего, поспешность — не самое похвальное качество!

Вампир провел языком по губам.

— Разумные речи ведешь, — одобрительно сказал Трефалониус, не спуская глаз с Ньялсаги. — Впрочем, не обо мне сейчас разговор…

— Это почему же? — спросил Ньялсага. Больше всего на свете ему хотелось сейчас оказаться как можно дальше от Трефалониуса. Сила, исходящая от вампира, пугала его. — Я не прочь о тебе поговорить. Расскажи, как ты попал в Свору, за какие заслуги? Мошенничал, обманывал людей, разорял купцов, подделывал завещания?

— Наговоры и клевета, — отверг обвинения Трефалониус. — Роковое стечение обстоятельств увлекло всех этих людей в пучину бедности и страданий… туда им и дорога! — он потянул носом воздух и сглотнул слюну.

— А то, что ты убил свою жену и детей — тоже наговоры?

— А существуют ли документы, сие подтверждающие? — промурлыкал вампир, придвигаясь ближе. Липкий, тошнотворный холод исходил от него. — Нет таких бумаг…

Ньялсага бросил быстрый взгляд на дверь.

— Да, уж об этом ты позаботился, старый кровосос! Подчистил все документы, уничтожил бумаги, вот только с проклятьем… — Ньялсага снова попытался отодвинуться. — С проклятьем ты ничего не смог поделать!

Трефалониус вздрогнул.

— Боишься? Рано или поздно придется ответить за свои делишки. Ничто не спасет тебя!

Вампир злобно оскалил зубы.

— Ошибаешься! Теперь-то нам бояться нечего! Когда мы передадим тебя чародеям Ордена, они все наши проклятья уничтожат. Им это под силу…

— Зря надеешься. Думаешь, Гинзога о тебе вспомнит? Веришь обещаниям ведьмы? Брось, ты же стряпчий, должен знать цену обещаниям. Это всего лишь пустые слова!

— Я — правая рука Гинзоги! — прошипел Трефалониус в бешенстве. — Я ей нужен!

— Это я ей нужен, а не ты. Найти вампира для Своры — проще простого, а вот попробуй найти мага, который владеет редким заклинанием!

Ньялсага посмотрел в перекошенное от ярости лицо Трефалониуса.

— Да она о тебе она и не вспомнит! Проклятие обратит тебя в прах, а через недельку-другую в Своре появится новый вампир-стряпчий, вот и все!

Изо рта Трефалониуса вырвалось шипение.

Ньялсага мысленно поздравил себя: наконец-то, вампира удалось вывести из себя.

— По глазам вижу, не терпится меня прикончить. Зубы… то есть, руки коротки, Трефалониус: случись со мной что-нибудь, Гинзога расправится с собой не хуже смертельного проклятья!

— Тут ты прав, — сквозь зубы процедил Трефалониус. — Ты нам нужен живым!

— Вот именно. Так что — пошел отсюда!

Он махнул, указывая на дверь. Капля крови сорвалась с пальца и попала на руку стряпчего.

В следующее мгновение Ньялсага убедился, что совершенно позабыл о том, как стремительно могут двигаться вампиры. Трефалониус просто исчез из поля зрения, а в следующую секунду то-то темное и неописуемо сильное ударило его с мощью разъяренного тролля, сбило с ног и отбросило к стене. Трефалониус навалился всем телом и стиснул пальцы на горле, уставившись в лицо черными пустыми глазами.

Ньялсага попробовал оттолкнуть вампира: это было все равно, что попытаться сдвинуть с места бетонную плиту. Тогда он уперся рукой в подбородок Трефалониуса, изо всех сил стараясь удержать вампира: отчаяние придает человеку силы, которых он сам от себя не ожидал.

Рыча, Трефалониус вцепился ему в волосы человека и рывком запрокинул голову. В последнее мгновение Ньялсага из последних сил подставил руку и тут же почувствовал острую боль: клыки вампира разорвали запястье.

— Кемен! — заорал Ньялсга. — Давай!

Ему показалось, что прошел целый час, прежде чем

дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвался Кемен.

Потомок Хэрвелла действовал быстро и решительно. Сброшенная с плеча сумка полетела в сторону, Кемен выхватил нож и бросился к Ньялсаге.

Но тут тщательно продуманный план дал осечку.

Невесть откуда взявшийся Мунго-лис тенью проскользнул в комнату, плотно закрыл за собой дверь и щелкнул замком.

— В мире так много жестокости и насилия, — доверительно сообщил оборотень Кемену, бесшумно появляясь перед ним, хотя за секунду до этого стоял у порога. — По-моему, все мы нуждаемся в помощи. Нам следует заботиться друг о друге, открыто проявлять свои чувства. Мы можем начать прямо сейчас!

Потомок Хэрвелла не стал тратить время на разговоры. В лицо Мунго устремился кулак, но оборотень ловко увернулся снова оказался у Кемена на пути.

— Мы разучились слушать друг друга, вот в чем проблема, — мягко проговорил он и оскалился. Блеснули зубы: острые и мелкие, как у зверя. Мунго бросился вперед, но тут же отпрянул, словно наткнулся на невидимую стену: это сработал защитный амулет.

— Кемен! — снова заорал заклинатель, из последних сил удерживая Трефалониуса. Свободной рукой Ньялсага размахнулся и изо всех сил двинул вампира в зубы. Удар не столько причинил тому боль, только разозлил еще больше. Ньялсага собрался ударить снова, но

вампирская слюна уже начинала действовать: жертва впадала в оцепенение и уже не могла, да и не хотела сопротивляться. Голова закружилась, пол мягко качнулся раз, другой, норовя поменяться местами с потолком. Тревога сменилась равнодушием, боль — безразличием. Темная волна подхватила Ньялсагу и мягко потащила за собой, увлекая все глубже и глубже.

Глаза Мунго-лиса вспыхнули. Он бросился вперед и схватил Кемена, безо всякого труда удерживая человека.

— Мы слишком многое взваливаем на свои плечи: ответственность за других людей, за их жизни. Нелегко жить с таким грузом, — вкрадчиво продолжал Мунго. — Важно помнить, что рядом — друзья, а не враги! Недоверчивость — вот что мешает тебе двигаться дальше! Пора научиться доверять другим!

С этими словами оборотень с силой отшвырнул его в сторону.

Кемен отлетел на другой конец комнаты, с размаху ударившись о стену.

Нож отлетел на другой конец комнаты и со звоном прокатился по кафельному полу.

Трефалониус бросил взгляд на лезвие: черные глаза вампира расширились, лицо исказилось от ярости.

— Бронзовый клинок! — прорычал он, сквозь стиснутые зубы и кровь.

— Так вот что вы задумали!

— Нужно разделять ответственность с другими, — промурлыкал Мунго-лис, крадучись двигаясь к Кемену. В глазах оборотня горел желтый голодный огонь. — Непонимание — основа всех конфликтов!

Трефалониус снова схватил Ньялсагу за волосы и приятнул к себе.

— Вам нужна была кровь укушенного вампиром! — прорычал он в бешенстве.

Ньялсага смотрел в глаза вампира. Он знал, что сейчас произойдет, но ничего не мог поделать. Паника бушевала внутри: но, парализованный вампирской слюной, он не мог даже пошевелиться, лишь наблюдал, как человеческая личина Трефалониуса сползает и появляется другая: жуткая оскаленная морда существа на переходе от человека к зверю.

Острыми клыками Трефалониус полоснул себя по запястью, затем холодными сильными пальцами схватил Ньялсагу за лицо, не давая отвернуться.

— Хотели обмануть нас? — повторил он. Голос Трефалониуса тоже изменился и звучал жутко и шипяще. — Не получится!

Ньялсага сделал попытку дернуться или хотя бы стряхнуть руки Трефалониуса — безрезультатно. Холодный рассудок говорил, что долго так не продержаться и через секунду-другую Трефалониус все равно заставит его узнать, какова вампирская кровь на вкус. Значит, что у Кемена появится все-таки шанс пустить в вход мачете — если, конечно, потомок Хэрвелла сам останется в живых.

Откуда-то издалека донесся грохот. Трефалониус обернулся.

Выбитая дверь рухнула на пол, едва не задев отскочившего оборотня, и в комнату ворвался Лютер. Одного взгляда ему хватило, чтобы понять, что происходит. Он бросился к Трефалонису, в руке его появилась фляжку. Лютер сорвал пробку и плеснул в лицо вампира водой.

Трефалониус взревел. Вода зашипела, и словно вскипела на его коже, окутав вампира облаком пара.

Стремительным движением «Бриммский василиск» подхватив с полу бронзовый нож, и всадил его Ньялсаге в плечо. Вампирская слюна притупила чувствительность, и боли почти не было.

В дверном проеме появился Марк, один за другим грохнули два выстрела. Ньялсага с трудом сообразил, что парень отогнал оборотня от Кемена. Раздался короткий яростный вой Мунго-лиса, задетого выстрелом. Грохнул еще один выстрел, но оборотень уже опомнился и метнулся в сторону.

Ньялсага собрал все силы, пытаясь стряхнуть оцепенение и подняться на ноги. Голова кружилась, ощущения были странные: как будто он пытался бежать во сне, но ноги были как ватные.

Ему почти удалось встать, когда грязный кафельный пол вдруг резко качнулся и поменялся местами с потолком..

С огромным трудом Ньялсага снова поднялся. Огнем горела рука, саднила спина, которой он приложился об умывальник, но боль казалась какой-то отвлеченной, какой-то чужой, а значит, вампирская слюна все еще действовала.

Он оперся на стену, зажимая раненое плечо.

В комнате кипела потасовка, время от времени гремели выстрелы: Марк пытался не подпускать Мунго-лиса к Кемену и Лютеру, которые сражались с Трефалониусом.

Одна пуля звонко щелкнула по кафелю за спиной Ньялсаги. Марк сопроводила промах неистовой руганью.

— Гоблин слабоумный, — пробормотал Ньялсага, еле ворочая языком. — Своих перестреляет!

Ему, во что бы то ни стало, надо было срочно вмешаться в происходящее: без помощи магии против старого вампира и оборотня долго не продержаться. Ньялсага знал один очень хороший способ быстро стряхнуть вампирское оцепенение, правда, к магии он не имел никакого отношения.

Держась за стенку, он подобрался поближе к дерущимся, улучил момент и ухватил Лютера за плечо.

Ослепительно полыхнула чужая аура ярко-синего цвета.

В другое время он, конечно, поразмышлял бы над этой загадкой: похоже, чувство вины за какой-то еще не совершенный поступок здорово испортит жизнь «Бриммскому василиску», причем, в самом ближайшем будущем, но сейчас думать об этом было некогда.

— Дай мне по морде! — заплетающимся языком приказал Ньялсага. — Быстро!

— Чего?!

— От вампирской слюны люди впадают в оцепенение, а мне надо скорее прийти в себя. Если ты мне врежешь, я очухаюсь. Можешь меня ударить?

— Конечно, — отозвался «Бриммский василиск», сообразивший, в чем дело. — С большим удовольствием!

В следующую секунду Ньялсага отлетел к стене, приложился спиной и сполз на пол: рука у Лютера оказалась тяжелой.

Заклинатель потряс головой, пытаясь разогнать мельтешащих перед глазами огненных мушек, потом осторожно ощупал челюсть — вроде цела.

— Еще разок? — с неслыханной доброжелательностью поинтересовался «Бриммский василиск», наклоняясь над ним.

Ньялсага провел языком по зубам, проверяя, все ли на месте и невнятно промычал.

— Хватит…

Цепляясь за край умывальника, он поднялся на ноги. В голове немного прояснилось, правда, непонятно — надолго ли?

— Держите вампира! — скомандовал он. — Кемен, уноси нож!

Тот подхватил футляр с драгоценным грузом, но Мунго-лис вцепился в человека мертвой хваткой. Кемен попытался оторвать от себя оборотня, но мешала шкатулка в руках. Тогда он бросил ее Марку и крикнул:

— Держи!

Парень ловко поймал деревянный ящичек и бросился к дверям.

Ньялсага выругался: шкатулка с драгоценным ножом оказалась не в тех руках, и это обстоятельство пугало его гораздо сильней, чем разъяренный вампир и злобный оборотень вместе взятые.

— Кемен! Догони его и забери нож! Быстро!

Потомок Хэрвелла с размаху заехал оборотню в лицо локтем. Вряд ли это могло причинить боль Мунго-лису, зато подарило Кемену драгоценную секунду. В его ладонь скользнуло из рукава длинное узкое лезвие старинного стилета, блеснувшее серебром. Оборотень отскочил и оскалил зубы.

Тут к огромному облегчению, по еле заметной вибрации воздуха Ньялсага догадался, что охранные амулеты снова активировались.

Догадался об этом и Мунго: из его пасти вырвалось громкое разъяренное шипение.

— В сторону! — крикнул Ньялсага Кемену и Лютеру.

Наскоро сплетенное заклятье — и перед вампиром и оборотнем вспыхнул огненный барьер.

— На сколько это их задержит? — быстро спросил Кемен, подхватывая с пола спортивную сумку.

— Ненадолго, — признался Ньялсга, не сводя глаз с оборотня и вампира. — Догони Марка и забери шкатулку!

Кемен мгновенно исчез.

— Ты — тоже! — скомандовал заклинатель Лютеру. — Уходи!

Когда стих в коридоре звук торопливых шагов, Ньялсага осторожно, не поворачиваясь спиной к Трефалониусу и Мунго-лису, отступил к порогу.

— Если мы по-прежнему нужны Гинзоге, — проговорил Ньялсана. — Пусть она придет за нами!

…Марк выскользнул из служебного коридора в общий зал и быстро огляделся. Гинзоги не было видно, значит, старая змея еще ничего не заподозрила. Стало быть, не так уж она и умна, если не догадывается, что рядом с ней — ее смерть!

Марк сунул деревянный футляр под куртку. По-хорошему, надо бы дождаться Кемена и передать шкатулку ему. Кажется, именно так приказывал заклинатель минуту назад.

Кемен, наверное, и убьет ведьму, ведь чародей-то скорее всего пустит в ход свою магию! Говорят, он крутой заклинатель, умеет многое. Ну, крутой-то крутой, а с вампиром в одиночку справиться не смог. Да и оборотень… кто его чуть не пристрелил? Будет теперь рыжий Мунго знать, что он, Марк, не лыком шит и может безо всякого волшебства оборотня прикончить.

А если понадобится — то и саму ведьму!

Он оглянулся: Кемена все еще не было. Марк немного поколебался: нести футляр с ножом должен был именно Кемен, вчера вечером они подробно обговорили каждый шаг. Немного, конечно, раздражало, что и Кемен и Лютер все еще считают его неопытным новичком и ничего серьезного не доверяют. Твердят, что когда имеешь дело с нечистью, главное — осторожность. Перестраховываются, боятся чего-то…

Он снова осмотрелся.

В конце концов, донести шкатулку до машины — дело пяти минут, да и опасности никакой нет.

Сохраняя спокойный вид, держа под курткой узкий футляр-шкатулку с клинком, он пересек первый зал.

Немного даже жаль, что все так просто получается. Ведьма по-прежнему не подозревает, что совсем скоро ей конец. Да если бы и подозревала — нож-то вот он где!

Марк сжал шкатулку крепче. Сунется ведьма — найдет свою смерть!

Он испытал даже что-то вроде легкого разочарования от того, что она так и не появилась.

В следующем зале он заметил высокого стройного парня в черном плаще, который самым непринужденным образом вел беседу с некромантом, дядюшкой Фю. Увидев Марка, Ява слегка изменился в лице. Марк слегка кивнул и быстро пошел к выходу, краем глаза заметив, что Ява сердечно прощается с дядюшкой Фю, а тот добродушно машет ему рукой. Кемен говорил, некромант — опасная тварь. Опасная или нет, жить некроманту осталось всего ничего! Сначала они разделаются с мертвой ведьмой, а потом и за Свору примутся. Докажут, что и без магии и колдовства с нечистью справиться можно!

Марк прибавил ход и через мгновение оказался за дверями «Химеры».

Оказавшись на улице, он припустил бегом, так что ветер в ушах засвистел. В два прыжка перелетел чахлый газон, проломился сквозь живую изгородь из невысоких кустов, свернул на парковку, и помчался вдоль рядов машин.

Вчера долго спорили, выбирали, куда выманить Гинзогу. В результате, все согласились, что лучшее место — берег, тот самый, где когда-то и появилась мертвая ведьма со своей Сворой. И как только Гинзога обо всем догадается, она сообразит, где ее поджидают! И, конечно, не заставит себя ждать…

Позади неожиданно громко хлопнула дверь клуба.

Марк быстро оглянулся: никого.

Налетевший порыв ветра швырнул ему в лицо пыль, обрывки бумажек и сухие листья. Вдруг возникла неожиданная мысль: может, надо было сделать так, как велел заклинатель? Передать шкатулку Кемену? Не зря ведь заклинатель так настаивал на этом?

На ходу, придерживая одной рукой шкатулку, Марк нашарил ключи. Что гадать, надо или не надо? Он доставил шкатулку, сделал все, как полагается. Сейчас спрячет ее в машине, а потом…

Внезапно он остановился, как вкопанный.

Перед ним стояла девушка.

Марк удивленно захлопал глазами: откуда она взялась? Еще минуту назад кругом никого не было.

Девушка была невысокой, стройной, красивой какой-то несовременной, нездешней красотой. Длинные черные косы были уложены короной и скреплены высоким золотым гребнем, яркие синие глаза смотрели без тени страха, с легким любопытством. Одета красавица была так, словно собиралась на маскарад: в длинное синее платье, на плечи был наброшен плащ, скрепленный на плече пряжкой с камнями.

В следующую секунду Марк догадался, кто это. Конечно, тот самый человек, гость, которого отправился искать один из друзей заклинателя, бывший легионер. И хоть Кемен говорил, что у этого парня какие-то особые приемчики, помогающие искать незваных гостей, не так-то он, значит, и крут, если не обнаружил гостя!

А вот ему, Марку, «попаданец» сам в руки пришел!

Это хорошо, конечно… но что теперь делать?

В памяти сами собой всплыли слова Кемена. Тот говорил, кажется, что любой, попавший сюда, может быть опасен и что не стоит доверять человеку только потому, что это — человек?

В кармане куртки Марк нащупал рукоять пистолет.

Кемен бы на его месте не колебался. Но…

Марк переступил с ноги на ноги.

А вот заклинатель говорил совсем другое: нельзя убивать человека, попавшего сюда не по своей воле. А что, если прав он, а не Кемен? И чем может быть опасна такая красивая девушка?

— Вот что, — растерянно начал он. — Ты…

Неожиданно девушка улыбнулась.

Марк почувствовал, как по его спине поползли ледяные мурашки.

Она улыбалась не ему, а тому, кто стоял за его спиной.

Медленно, очень медленно Марк обернулся.

Позади стоял Мунго-лис.