Алкоголичка

19.2

Придя домой, я достала из пакета две банки пива и спрятала на подоконнике снаружи. Когда родители уснут, я выпью.

Мама застала меня за рефлексией в изножье комода.

— Ты не заболела?

— Немного.

Она вошла и села на край кровати.

— День рождения отпразднуем в субботу? Или прямо в пятницу? Лена сможет приехать только в выходные.

— Я не хочу отмечать.

— Почему?

Я чуть помедлила.

— Не заслужила.

А по-хорошему, мы никогда никуда не выходили отмечать. Ни дни рождения, ни годовщины. У Катьки, например, семья со всей родней всегда в ресторане отмечала события. Моя жила как отшельники в изоляции. И мама постоянно презрительно воротила нос, когда узнавала, что кто-то выбрался отметить Новый год вне квартиры. Наверное, моя привычка обесценивать счастье других от нее.

У мамы не нашлось для меня сочувствия.

— Но ты еще подумай, — сказала она наконец.

Когда она ушла, я достала пиво и залпом выдула банку. Повеселев, я нашла Кристину и попросилась в друзья. У нее на стене я увидела фото с Кириллом Михайловичем. «Мой дорогой гость» подписала Кристина. Я вздохнула — хоть кто-то счастлив несмотря ни на что.

После второго пива на меня обрушилась тоска. Я стала сожалеть, что вела себя по-идиотски. Если бы я держала себя в руках и вела пристойно, сейчас бы общалась спокойно со своими бывшими друзьями. Катюха вообще вон какая пробивная. Я вспомнила, как она подарила мне тысячу на днюху, когда все обо мне забыли, и всплакнула.

Кто-то по пьяни пишет бывшим, а решила написать подружке, которую предала. На удивление Катя не заблокировала меня. Может быть, забыла?

Я написала, что хочу попросить прощения и объяснить, что на самом деле случилось. Затем я полазила на ее странице, посмотрела фото и заглянула в «Друзья». С удивлением я обнаружила там Толика, а вот Дашки не было. Где-то через пару часов Катя прочитала мое сообщение. Я видела, как она набирает ответ.

«Мне не нужны твои объяснения. Ты всегда завидовала мне», — прислала Катя.

Я принялась строчить ответ, описывая ситуацию. Я написала длиннющую простыню, а когда нажала на кнопку «отправить», оказалось, что это невозможно. Катя занесла меня в черный список.

Я швырнула телефон под комод и легла на ковер. Из-за спиртного мной овладело отупение, и я быстро заснула.

На следующий день я вышла на пятую по счету двенадцатичасовую смену. На кухне я нашла саму хозяйку — она заменила сушиста, который запил. Надо сказать, они там бедные работали с четырьмя выходными в месяц, ведь сменщиков не было. Иногда я думала о них, что они все чокнутые, раз купились на дешевый тимбилдинг под названием «Мы не коллектив, а семья».

Хозяйка всунулась в моечную и со вздохом посмотрела на меня. Я сполоснула кастрюлю, закрыла воду и сочувствующе уставилась на нее. Она выдохнула, издав «тпруу».

— Как я устала, — сказала она.

Я поняла, что она будет жаловаться сейчас «по-семейному» и сделала вид, что собираюсь чистить раковину. Она вперила взгляд в микроволновку.

— Так никто на смену и не идет, представляешь. Я уже не знаю, что делать. Я за этот год ни разу окна в квартире не помыла. То одного подменяю, то другого, еще и свои смены отрабатываю.

Я улыбнулась с поджатыми губами, всячески давая ей понять, что понимаю. Она покачала головой.

— Почему никто не хочет зарабатывать деньги? — сокрушаясь спросила она.

Я пожала плечами. Мой дедушка сказал бы ей почему. Потому что у работников нет мотивации создавать блага для хозяина. Это твой бизнес, поэтому ты толчешься тут без продыху, а они не успевают отдохнуть. Они работают здесь, потому что нет выбора.

Хозяйка потеребила фартук.

— Ты устала? — вдруг спросила она. — Возьми день. А то, если и ты убежишь, это будет капец.

Я подумала о том, как повара станут разрываться между кухней и мытьем посуды и покачала головой.

— Ничего. Я поработаю.

И тут же осознала, что дурочки вроде меня, кто не в состоянии сказать «нет» и с короной спасателя на голове просто находка для оборзевших работодателей.

Да, настроение у меня было поганое и бесконечное раздражение буровило мое нутро. Поэтому увидев запрос в друзья от Димы, я прямо-таки взбесилась.

Меня стало раздирать между двух полюсов: с одной стороны, меня тешила мысль, что он предпочел меня Тае, с другой — что он при невесте решил приударить за мной, словно я бы согласилась. Но правда была в том, что он вовсе ничего не имел ввиду, и реально хотел просто пообщаться. И это меня обижало. Я остервенела от собственной тупости, я не ответила и просто удалила Димино сообщение.

Но пятого ноября спустя три недели работы без выходных у меня сдали нервы окончательно. Я пришла в кафе и обнаружила, что на день намечено два банкета, и один из них до часу ночи. Скрепя зубами я продержалась до девяти, но в десять меня посетила мысль, что я окончательно себя не уважаю, если останусь батрачить за сто пятьдесят рублей в час, когда у остальных двести. Я сняла фартук, положила на моечный стол, молча собралась и, сказав «До свидания», ушла.

Сидя в стылом троллейбусе, я вновь ощутила желание выпить. Мне захотелось все бросить и уехать, и не в силах встать я пропустила свою остановку. Кондуктор спросила поеду я до конечной или выйду в депо.

Я поднялась, вцепившись в поручень, уставилась в мелькавшие за окном дома. Кто-то встал за моей спиной и положил руку на плечо.

— Привет.

Я резко обернулась.

Это был Фил.