Алладин в стране гигантов

Глава девятая Повелитель орлиных стай

Дальнейший путь к Сердцу Мира лежал через горы.

Друзья начали восхождение и не останавливались, чтобы посмотреть вниз, пока не поднялись над полосой тумана. К тому времени владения Серых Карликов исчезли в мутной пелене и с высоты казались размытым пятном.

Ещё через три часа узкая горная тропа вывела путешественников на широкий карниз, выступающий из гранитной поверхности утёса. Здесь снова сиял яркий солнечный свет, от которого за время пребывания у Серых Карликов друзья почти отвыкли.

Алладин подошёл к самому краю обрыва и огляделся. С одной стороны всё ещё была видна широкая полоса тумана, скрывающая Чёрные Степи. С другой стороны ревел и пенился водопад. Он низвергался вниз, в пропасть, и исчезал там в облаке брызг и водной пыли. Оглушительный шум падающей воды гулким эхом отдавался в горах, звук отражался от скал, бежал дальше и исчезал в далёких ущельях.

Алладину давно уже не приходилось видеть такой прекрасной, полной гармонии и величия картины. Они с Лукино взобрались так высоко, что даже огромные деревья, растущие внизу, казались крохотными травинками. Отсюда, с высоты, жалкими и ничтожными представлялись юноше его былые ежедневные трапезы с пятью правителями, их жадность, глупость и самодовольство казались смехотворными перед лицом этой возвышенной красоты.

День клонился к вечеру. Ласковые лучи солнца мягко прощались с вершинами гор, а снизу, из долин, медленно поднимался густой сиреневый сумрак. Нужно было искать место для ночлега.

Рядом с карнизом в скале чернело круглое отверстие, откуда вытекал прозрачный ручей. Друзья осторожно вошли туда и оказались в большой пещере.

Свет почти не проникал внутрь. Кругом царил призрачный полумрак, а по уступам гранитных стен, откуда-то с высоты, капля за каплей стекала вода. Она и давала начало ручейку.

Шаг за шагом друзья обследовали всю пещеру. В самом дальнем углу они обнаружили множество грибов, очень хороших на вкус, а вскарабкавшись на уступы скал – гнёзда морских птиц и множество яиц.

Лукино принялся разводить костёр и готовить ужин, а Алладин вышел на уступ полюбоваться звёздным небом.

Странно, но звёзды на этом небе были теми же, что светили и над родным Багдадом. Они были единственной ниточкой, которая связывала юношу с таким далёким, недостижимым пока домом. Алладин всегда ждал их появления на небе, как ждут в гости старого Друга.

Вот они робко вспыхивают на небе, вот становятся все ярче, крупнее и, осмелев, начинают свой медленный танец. Алладин узнавал многие созвездия и радовался. Это были его друзья – близкие и такие далёкие.

А ближе к полуночи неторопливо и важно появлялась надменная луна. Она заливала небесный простор своим серебристым сиянием, изгоняя с неба все звёзды, кроме самых ярких.

Звёзды меркли, бледнели, а под утро и вовсе уходили, и только огромная луна ещё долго и упорно сопротивлялась свету наступающего дня.

После ужина Лукино сразу же завалился спать, а Алладин ещё некоторое время сидел на самом краю каменного карниза, по привычке любуясь звёздным небом.

Вдруг на какой-то миг сияние звёзд заслонил чей-то огромный силуэт. Юноша не успел даже вскрикнуть, как был сорван со скалы могучими лапами и унесён к вершинам гор.

Алладин забился, пытаясь высвободиться, но хватка когтистых лап была просто железной. Воздух вибрировал под сильными взмахами крыльев. Таинственный похититель поднимал свою жертву все выше и выше

От высоты начала кружиться голова. Алладину становилось дурно, когда он бросал взгляд вниз и видел под собой тёмную землю да поблескивание лунного света на изломах скал.

Вершины гор все приближались – каменные острия, торчащие вверх из темноты. Там, внизу, было лето, а здесь юношу охватил холод, сравнимый с зимней стужей.

Алладину уже не хватало воздуха. Перед глазами поплыли разноцветные круги, откуда-то издалека стал нарастать мелодичный звон. Звук становился всё громче, заполнил собой всё пространство и юноша провалился в мягкую и тёплую темноту забытья.

Очнулся он в большой пещере, ярко освещённой множеством масляных светильников.

Первое, что поразило юношу, – это удушливый, едкий запах, от которого впору было снова потерять сознание. Фигуры двух приближающихся к нему огромных орлов Алладин воспринял уже гораздо спокойнее. Он даже не удивился, когда один из них заговорил гнусавым, как у попугая, голосом и приказал следовать за ним.

Алладин безропотно зашагал за своим пернатым провожатым. Орел открыл невысокую дубовую дверь, используя для этого свою когтистую лапу, как человек использует руку. Могучий изогнутый клюв втолкнул юношу внутрь. Алладин оказался в огромном тронном зале.

Посредине зала высился каменный трон, на котором торжественно и строго восседал Карог – повелитель гигантских орлов. Крылья Карога переливались всеми мыслимыми цветами, и когда повелитель расправлял крылья, казалось, что вокруг него вспыхивает радуга.

– Как тебя зовут, отпрыск Чевелоков? – спросил Карог тем же странным голосом, по-видимому, характерным для орлиного племени. – Как смог ты пробраться на нашу сторону Мира? Может, ты хочешь и здесь посеять семена смуты и раздора? Или ты послан как лазутчик, а за тобой последуют тысячи и тысячи твоих собратьев? Говори мне правду, не пытайся ложью спасти свою никчемную душонку.

«Ну вот, – подумал Алладин, – опять начинается все сначала! Видно, до конца жизни мне придется доказывать каждому встречному, что я не Чевелок и что сходство с Чевелоками у меня только внешнее, случайное, а в душе я настоящий орел!»

Карог ожидал ответа, прожигая юношу своим пронзительным взглядом, от которого Алладина взяла оторопь. В глубине этих жёлтых глаз змеились молнии – предвестники надвигающейся бури. В этих глазах было всё: смерть, жажда убийства, ненависть и ярость, слепая, безрассудная ярость, граничащая с безумием.

– Меня зовут Алладин, – ответил юноша, холодея под пристальным взглядом. – Но я не Чевелок. Я странник, случайно оказавшийся в вашем Мире.

– Расскажи-ка мне свою историю, – приказал Карог.

Алладин вздохнул и привычно начал описывать свои приключения, начиная с торжественного парада в столице Кантабрии.

Говорил он долго, потому что повелитель орлиных стай уточнял малейшие детали повествования. От усталости у юноши начала кружиться голова, а он все рассказывал и рассказывал, останавливаясь лишь тогда, когда Карог задавал очередной уточняющий вопрос.

– ...и когда я вышел посмотреть на звёзды, меня подхватил один из твоих стражников и принёс сюда, – закончил Алладин свое повествование.

Некоторое время в тронном зале стояла полная тишина.

– Мне очень бы хотелось тебе поверить, – наконец произнес Карог тихим, но все таким же напряженным голосом. – Но мой сан не позволяет мне верить на слово каждому бродяге. Если ты не убедишь меня в своей искренности, то мне все-таки придётся отдать тебя стражникам.

– О каких доказательствах ты говоришь? – поёжился Алладин.

– Кто убедит меня в твоей искренности? – спросил повелитель орлиных стай. – Найдутся ли два свидетеля, которые могли бы подтвердить правдивость твоих слов?

– Конечно! – воскликнул Алладин. – Ты можешь расспросить обо мне моего друга Лукино из рода Прибрежных Карликов. Это он подобрал меня в море.

Карог кивнул одному из стражников, и тот быстро заспешил к выходу.

– Твоего приятеля сейчас доставят сюда, – сказал Карог. – Кто ещё может заступиться за тебя?

– Есть ещё один свидетель, который, надеюсь, замолвит за меня словечко, – продолжил Алладин. – Это Огерт – хранитель границ.

Легкий шум пробежал по тронному залу. Придворные удивлённо перешёптывались, и только стражники, стоящие по обе стороны от Карога, сохраняли полную невозмутимость.

– Это хороший свидетель, – произнёс Ка-рог. – Будет хорошо, если он заступится за тебя. Его слово много весит. Он, кстати, гостит в моем дворце. Сейчас его позовут.

– Я вижу, в твоем дворце жизненно важно умение доказать свою искренность, – осторожно заметил Алладин.

– Слова – пустое, важно умение показать свою силу, – ответил повелитель орлиных стай. – Наши птенцы учатся этому искусству с яичной скорлупы. А ты понимаешь язык силы?

– А разве у силы есть язык? – удивился Алладин. – Мне казалось, что у неё есть только кулаки.

– А также могучий клюв и острые когти, которые понятнее любого слова, – ухмыльнулся Карог.

– Но сила может только разрушать, – сказал юноша. – Она никогда не создаст ничего прекрасного. Это истина, с которой трудно поспорить.

– Орлиным стаям нет дела до истины, – пренебрежительно ответил Карог. – Скажу более: в этом мире истина вообще никого не интересует. Важна только убедительность. А ничто так не убеждает, как те же клюв и когти.

– Они не убеждают, – возразил Алладин. – Они пугают. А это, согласись, совсем другое дело, не имеющее к истине никакого отношения.

– Что есть истина? – вскричал Карог. – Для вас, наземников, она всегда относительна и зависит от места, времени и множества обстоятельств. Орлы всю жизнь проводят в небесах, видят сверху обычаи и нравы обитателей земли и смеются над ними. – Карог понизил голос и презрительно нахохлился. – У каждого из наземников – своя истина. Как кому кажется, так оно и есть. Смешно! – Карог хрипло расхохотался. – Вы разбили истину на тысячи мелких осколков, а сейчас смотритесь в них и пробуете представить целое. Вы перестали видеть истину. Что кому выгодно, то и хорошо, то и благо.

– Творить благо – это и есть высшее благо! – сказал Алладин. – Для этого не нужна сила. Нужен только характер. А он потверже и когтей, и клюва вместе взятых.

– Характер! – фыркнул Карог. – О чём ты говоришь?! Там, внизу, вы только и делаете, что творите беззаконие, предаёте и изменяете друг другу. У вас нет никаких принципов, которые стоило бы отстаивать до последней капли крови! Вы запутались в своих проблемах и потеряли себя.

– Многое из того, что ты говоришь, верно, – потупился Алладин. – Но ты видишь только самое худшее, что есть внизу. И упорно не хочешь замечать лучшее. А ведь все меняется, все тянется к добру и справедливости.

– Ты прав только в одном, – холодно ответил Карог. – Всё меняется, но меняется у вас внизу. Озёра высыхают и превращаются в пустыни, на месте степей вырастает лес, реки меняют направление и текут по новым руслам, строятся города... Но у орлов есть чувство, которое никогда не меняется – чувство силы. Сила остается незыблемой во все времена.

– Но сила не может быть сама по себе! Она служит добру или злу.

– Вот здесь-то ты и ошибаешься, – сказал Карог. – Орлиное племя никому не служит, а силу свою мы употребляем, чтобы найти себя!

– Где найти? – не понял Алладин.

– Конечно, в войне, – вскричал Карог, расправив свои великолепные крылья. – В постоянном сражении со всем миром. Только битва, только упоение смертельной схваткой, требующее полного напряжения сил и самоотдачи, может принести счастье. Только война скажет тебе, кто ты и чего ты стоишь! Что может быть лучше войны?

Алладин хотел ответить: «Вкусный обед и беседа с друзьями», но не посмел и только едва заметно улыбнулся.

В это время позади Алладина раздался неясный шум, дверь распахнулась, и в зал ввалился хранитель границ Огерт, за которым опасливо семенил Лукино.

Огерт заметил юношу и, всплеснув руками, радостно сказал:

– Приветствую тебя, странник! Я так и знал, что нам ещё суждено свидеться.

– Огерт! Лукино! Как вы кстати! – воскликнул Алладин. – А у меня тут затруднения с удостоверением личности...

– Да уж вижу, – пробормотал Прибрежный Карлик. – Попал ты в переплет... Одно хорошо – с тобой не бывает скучно!

– Вам обоим сейчас может стать очень весело, – процедил Карог. – Тебе знаком этот лазутчик? – обратился он к Лукино.

– Конечно, – ответил тот. – Только он не лазутчик. Он несчастный заблудившийся посол и государственный безумец.

– А ты что скажешь, Огерт? – спросил Карог.

– Да это же Алладин, – рассмеялся хранитель границ. – Его история невероятна, но он именно тот, за кого себя выдает.

– Ты свободен, – гортанно выкрикнул Карог и распахнул свои радужные крылья.