Алладин в стране гигантов

Глава седьмая Государственный безумец

Даже сидя в своей хижине, Алладин постоянно слышал доносящиеся с улицы разговоры о войне. Он сильно переживал, чувствовал себя невольным виновником происходящего, искал утешения у Лукино. Всё в юноше протестовало против начавшегося кровопролития.

– Ты ни в чём не виноват, – успокаивал юношу Прибрежный Карлик. – Это все экзарх. Я тоже не сразу понял, до чего он хитёр и жаден. Мы должны придумать, как обратить его пороки нам на пользу.

К тому времени боевые отряды Мардока без труда захватили все оазисы, оставили там переселенцев-колонистов и с торжественным барабанным боем вернулись в столицу.

Мешики и Серые Карлики никогда не общались друг с другом. Они были слишком разными как внешне, так и внутренне. Да, между двумя народами велась торговля, но происходила она следующим образом: возле пограничного камня одна сторона раскладывала свои товары и уходила. Вторая сторона забирала товар и оставляла плату.

Карлики сбывали свежие и засушенные фрукты, изделия из дерева и металла, выделанные шкуры и мясо. Взамен они получали драгоценные камни и сахарные каштаны, до которых были большими охотниками.

Иногда обе стороны перекрикивались сквозь туман, определяя цену, но до личных контактов дело никогда не доходило. К тому же Серые Карлики были недовольны своими соседями. Они постоянно ворчали, что им дают слишком мало сахарных каштанов в обмен на их товары. Не раз поднимался вопрос о том, чтобы изменить расценки, но дальше разговоров дело не шло.

В свою очередь мешики жаловались, что Карлики забирают у них весь каштан за бесценок. Обо всем этом оба народа перекрикивались за завесой тумана. И не потому, что страшились друг друга. Просто мешики не выносили плодородных, насыщенных влагой равнин Серых Карликов, а Карлики в свою очередь изнывали от жары и жажды в Каменном Краю, принадлежащем мешикам. И те, и другие вольготно чувствовали себя только в пограничной полосе между двумя землями, где каменные пустоши перемежались влажными оазисами.

Присоединение этих оазисов к своим владениям было излюбленной темой для послеобеденных бесед пяти властителей.

Некоторое время властители находились в эйфории, считая, что война завершена и можно пожинать плоды победы в виде сахарных каштанов. Но их торжество длилось недолго: мешики организовали ряд контратак и полностью истребили колонистов в нескольких оазисах. Тогда властители поняли, что война вовсе не окончена, а наоборот, только началась.

Пребывая в должности государственного безумца, Алладин обязан был ежедневно присутствовать на трапезах в хижине Совета. Теперь у входа в трапезную стояли навытяжку два стражника, а властителей обслуживали военнослужащие в чине не ниже капрала. На государственной площади несколько дюжих молодцев без устали колотили в огромные барабаны, лишая горожан сна и отдыха. Военные советы за круглым столом проводились под этот оглушительный грохот, не смолкавший ни днём, ни ночью.

– На то и война! – отметал экзарх Аро робкие возражения прокураторов.

Столица обезлюдела: все молодые Карлики призывного возраста были зачислены в солдаты и отправлены на поля сражений. Были сформированы женские батальоны, в обязанность которых входило поддерживать свирепость и боевой дух в госпиталях среди израненных воинов. Впрочем, таких воинов было немного: мешики обычно не оставляли своему противнику ни одного шанса.

Платные ораторы повсюду кричали о том, что единственный способ добиться мира – это довести войну до победного конца. В заключение своей речи они распространялись об огромном количестве сахарных каштанов, которыми будет буквально завалена вся страна, когда враг будет раздавлен. Так как нормы отпуска сахарного каштана были сокращены и повсюду слышался глухой ропот по поводу недостатка этого деликатеса, подобные обещания находили горячий отклик в сердцах слушателей.

Между тем события на фронте развивались до крайности медленно. Боевые отряды Карликов не стремились в глубь иссушенного жарой, опаленного солнцем Каменного Края. Мешики же избегали вторгаться во влажные, болотистые земли Чёрных Степей. Дело ограничивалось постоянными стычками в оазисах.

При всём своём желании Карлики не могли предрешить исход военной кампании одним открытым боем. Вся огромная армия впустую гонялась за противником и никого не находила. А мешиков, похоже, такое положение вполне устраивало.

– Это война напоминает мне детскую игру в прятки, – ворчал Мардок.

И действительно, военные действия замерли на мёртвой точке. Мешики не стремились к открытому бою, а действовали из засады. Внезапная атака, несколько метких выстрелов, рукопашный бой и быстрый уход в глубь каменных пустынь – такой была их излюбленная тактика.

За круглым столом то и дело вспыхивали ожесточённые споры по поводу ведения боевых действий. Очень часто Алладин был свидетелем, как эти споры перерастали в яростную потасовку. Доставалось и юноше, которого военачальник Мардок обвинял в недостатке патриотического рвения.

Чтобы очиститься от подозрений, Алладин, по совету ушлого Лукино, выкрасил волосы в рыжий цвет и по часу в день маршировал перед хижиной Совета Пяти. Однако, несмотря на принятые юношей меры, Мардок продолжал хмуриться и ворчать.

Военачальник, в частности, требовал, чтобы Алладина отправили на фронт, где бы он делал устрашающие жесты для запугивания противников и слал проклятия на их головы. Алладину с трудом удалось отвертеться от этого предложения, но он чувствовал, что над его головой собираются грозовые тучи.

– Нужно срочно что-то предпринять, – обратился к своему приятелю Алладин. – Иначе этот вздорный старик придумает для меня ещё какую-нибудь каверзу. И мне уже не удастся отделаться так просто.

Всю ночь друзья не сомкнули глаз, придумывая различные планы, как им выпутаться из этой ситуации, заполучив свободу и кольцо Эйлаха, о волшебных свойствах которого правители, похоже, не догадывались.

На следующее утро после обычной трапезы за круглым столом Алладин попросил слова, чтобы сделать правителям выгодное предложение.

– Много дорог лежит в этом Мире, – начал он издалека. – Трудно неискушенным глазом безошибочно определить, которая из этих дорог ведет к вершинам победы, а которая обрывается в бездну позорного поражения...

– О чём это он опять толкует? – насторожился Мардок. – На линии фронта нет ни гор, ни пропастей. Я, между прочим, внимательнейшим образом, изучил все карты.

– ...Но путь, по которому пойдёт народ Серых Карликов, определяют его лучшие представители – самые зоркие, самые проницательные, – продолжал Алладин, не позволяя сбить себя посторонними репликами.

– Это он о нас! – радостно воскликнул лысый прокуратор. – А парень-то, хоть и безумец, а не дурак!

– ...И глуп тот правитель, который старается всё сделать сам, своими руками! – разошёлся Алладин. – Обороноспособности страны был бы нанесён непоправимый ущерб, если бы доблестный Мардок взял меч и отправился в горячие пески гоняться за презренными мешиками, вместо того чтобы с высоты своего положения руководить всей армией.

– А он иногда не так безумен, как кажется, – заметил Мардок, одобрительно покачивая головой. – Парень-то не промах. В корень зрит.

– Или если бы мудрейший экзарх покинул своё место за круглым столом и отправился на площадь муштровать новобранцев, вместо того чтобы сосредоточенно размышлять о чём-нибудь важном, например о...

– ...о сахарных каштанах, – предположил длинноносый прокуратор.

– Нет, – с досадой отмахнулся от него Алладин. – Например, о судьбах народа!

– Да, Мардок прав, – задумчиво произнёс экзарх Аро. – В словах нашего безумца есть проблески истины. Величие руководителя – в его умении направлять неорганизованные массы подданных к новым рубежам. А увидеть эти рубежи можно только здесь, наверху.

– Но, к сожалению, правители имеют всего одну голову и только две руки, вернее, пять голов и десять рук, что, в принципе, одно и то же! – Алладин уже закончил петь дифирамбы и постепенно переходил к делу. – Но этого мало, поэтому-то правитель и не может успеть везде и сделать все.

– К чему ты ведёшь? – нахмурился Мардок. – Хочешь сделать нас многорукими и многоголовыми, как Красотоны?

– Вовсе нет, – замахал руками Алладин. – Просто мудрость правителя состоит в том, чтобы умело использовать руки и головы своих верноподданных! Взять, к примеру, меня...

– Да что ты умеешь? – захохотал Мардок. – У тебя в голове по должности должно быть пусто, ведь ты не какой-нибудь безумец, а государственный.

– Зато моё безумие открыло мне глаза на путь к блистательной победе! – холодно возразил юноша. – Кроме того, я неплохо владею пращой. Отправьте меня на передовую, и я завоюю для вас оазисы! – Алладин воспользовался советом Лукино играть по-крупному. В сущности, он ничего не терял: в случае неудачи все оставалось по-прежнему, но при успехе предприятия юноша обретал свободу и кольцо Власти. – При соответствующем вознаграждении я в три дня брошу оазисы к вашим ногам!

– Смешно слушать эти бредни, – насупился военачальник Мардок. – Похоже, тьма вновь окутала твою голову. Может ли один человек, пусть даже безумный, заменить мою доблестную армию? Конечно, ты вдвое выше любого из моих воинов, но ты один, а их сотни.

– Кто знает, что может, а чего не может безумец? – сказал экзарх. – На то он и безумец! Где найти мерило его словам и поступкам? А твои солдаты пока ещё никак себя не проявили... – Аро пристально посмотрел на Алладина. – А о какой награде ты говоришь?

– Награда должна соответствовать деянию, – важно сказал Алладин. – Я хочу получить для себя и своего друга Лукино свободу, а также – на память – железное кольцо в виде змеи, кусающей себя за хвост. Такое же, как у меня на пальце. – Алладин поднял руку, чтобы правители смогли внимательно рассмотреть кольцо.

– Знаю, – протянул длинноносый прокуратор. – Точно такое хранится в государственной сокровищнице. С этим убогим колечком связана какая-то история, да только никто уже не помнит, какая. А зачем тебе второе кольцо, ведь одно у тебя уже есть?

– Я их коллекционирую, – невозмутимо ответил юноша.

– Нет, он всё-таки сумасшедший, – захихикал лысый прокуратор. – Сейчас я убедился в этом наверняка. Вместо золота и драгоценностей, вместо сахарных каштанов и привилегий он просит простенькое колечко!

– Лично я не против сделки, – сказал длинноносый прокуратор. – Пусть попробует уладить это дело с мешиками. В конце концов, что мы теряем? Подумаешь, кольцо... А если Алладин пропадёт в пустыне, найдём себе нового безумца. Нынче этого добра, как грязи...

– Мы согласны, – подвёл итог экзарх Аро. – Можешь отправляться в путь, хоть сейчас.

– В путь я отправлюсь только после того, как получу обещанное кольцо, – твёрдо сказал Алладин, помня наставления Лукино.

– По рукам, – холодно улыбнулся экзарх. – Ты не так уж и глуп. Ступай к казначею. Я отдам распоряжение. Но только твой приятель Лукино останется здесь, под нашим пристальным наблюдением. Он будет залогом твоего усердия. – Улыбка пропала с лица экзарха. – Через три дня мы ждём от тебя известий.