Алмазы шаха. Повести, роман

4

Оставив такси на Кутузовском, они подошли к дому на Бережковской набережной уже в «декоре»: Миша - в темном парике и таких же усах, Лука - с фальшивой бородкой. С собой они взяли подарочную картонную коробку, заполненную бутылками с ликером, «Сникерсами» и несколькими блоками фирменных сигарет. Девушка в киоске по их просьбе перевязала коробку широкой атласной голубой лентой. Завитушки ленты, на Мишин взгляд, выглядели убедительно. Коробка вполне могла сойти за посылку, посланную бабушке заботливой внучкой. Все остальное, что в принципе могло пригодиться, а именно: пистолеты, ножи и кастеты, они решили оставить в квартире. Ведь если им удастся войти, они в любом случае обойдутся без пистолетов и других инструментов. Если же им не повезет и их заметут раньше времени из-за того, что бабка поднимет шум на лестничной площадке, милиция, найдя кастеты и огнестрельное оружие, может впаять им срок за одно это. Так что из улик с ними были сейчас лишь бутылочка с жидким эфиром, марлевые тампоны и пластырь. То есть то, без чего, по их расчетам, обойтись было никак нельзя.

Остановившись у телефона-автомата, Миша посмотрел на знакомое окно. Створки раскрыты, значит, хозяйка дома. Что ж, пока все как будто складывается. Да и время в самый раз, полпервого.

Лука вытащил сигареты, спросил, закурив:

- О чем думаешь?

- О том, что хорошо бы старуха позвала нас двоих.

- Ясное дело. А если не позовет?

- Если не позовет, я пойду один, а ты стой у второго подъезда.

- Понял. Буду стоять. Давай подержу коробку.

- Держи. - Передав ему коробку, Миша опустил монету. Прислушался к себе. Он знал: сейчас, именно в этот момент, он должен быть абсолютно спокоен. Если его сейчас выдаст голос, старуха сразу же все поймет. И алмазы певицы уплывут от него навсегда.

Набрав номер, Миша прислушался. Гудок, еще гудок. Наконец в трубке щелкнуло. Голос, явно принадлежавший старой женщине, сказал:

- Алло?

- Простите, можно попросить Любовь Алексеевну? - Кажется, он сказал это спокойно.

- Я слушаю.

- Здравствуйте, Любовь Алексеевна. Это говорит знакомый Вики. Она просила передать вам посылку.

- Да, да, слушаю вас… Вы говорите, посылку?

- Да, из Ялты. Мы с ней вместе плыли на теплоходе «Украина». Но потом сошли. Она кое-что купила для вас, собрала посылку, ну мы ее и привезли. - Повторив все это про себя еще раз, Миша прикинул: был ли прокол? Нет, кажется, не было. Это подтвердил голос, сказавший после некоторой паузы весьма дружелюбно:

- Очень любезно с вашей стороны. Простите, как вас зовут?

- Саша.

- Саша, вы москвич?

- Нет, мы с другом здесь проездом. Сегодня уезжаем.

- Сегодня… А когда бы вы могли передать мне посылку?

- Мы сейчас около вашего дома.

- Ах, даже так, около дома… Хорошо, Саша, поднимайтесь. Вероника дала вам адрес?

- Да, Бережковская набережная, дом… квартира… второй подъезд, третий этаж. Правильно?

- Правильно. Код двести пять. Только вот не знаю, может, вы подниметесь один? А ваш друг подождет?

- Как скажете, Любовь Алексеевна.

- У меня не очень убрано, вы уж извинитесь перед ним, ладно?

- Хорошо. Тогда я сейчас поднимаюсь?

- Поднимайтесь.

Повесив трубку, Миша посмотрел на Луку. Тот спросил:

- Ну что?

- Плохо.

- Почему?

- Позвала, но говорит, чтоб я поднялся один.

- Боится? - Лука несколько раз быстро затянулся сигаретой. - Может, просекла?

- Не знаю. Вообще-то не похоже.

- Д-да… - Лука облизал губы. - Ты не понял, она как - одна в квартире?

- Не знаю. Сказала, у нее не убрано, а там поди пойми.

- Ну что? - Лука посмотрел в упор. - Пойдешь?

- Пойду, что спрашивать. А ты стой, где договорились.

- Хорошо.

Взяв коробку, Миша двинулся к подъезду. Войдя в тамбур, набрал код, затем, поднявшись на лифте на третий этаж, нажал кнопку дверного звонка. Почти тут же дверной глазок потемнел. Еще через секунду дверь открылась.

В проеме стояла женщина со следами былой красоты, которую Миша при всем желании не мог бы назвать старухой. Она была одета в роскошный атласный халат, держалась прямо. От нее исходил запах хороших духов. Но, вглядевшись в ее породистое холеное лицо, он все же понял: хозяйке квартиры далеко за семьдесят.

Увидев Мишу, она приветливо улыбнулась.

- Саша?

- Да, это я. Вот посылка для вас.

- Да входите же, входите, не стесняйтесь. Посылку поставьте… Ну хотя бы вот сюда, на тумбочку.

Поставив посылку, Миша услышал за спиной щелчок дверного замка. Проскользнув мимо, Любовь Алексеевна сказала с улыбкой:

- Саша, я хочу предложить вам чаю.

- Чаю? - Наверняка выпить с ней чаю было лучшим, на что он сейчас мог рассчитывать.

- Да, чаю, вы ведь с дороги. Надеюсь, вы не откажетесь?

- Не знаю даже. - Миша изобразил колебание. - У меня ведь внизу друг.

- Ах да, вы же с другом. Я и забыла.

- Может, я спущусь и предупрежу? Он подождет.

- Зачем же? Не нужно никого предупреждать. Зовите и его сюда.

- А это удобно?

- Вполне. В квартире я немного прибрала, чай готов. Зовите, зовите, а я пока накрою на стол.

Выйдя из квартиры и спустившись по лестнице, Миша выглянул из подъезда. Лука стоял в двух шагах от двери. Увидев его, спросил:

- Впустила?

- Впустила. Зовет нас выпить чаю. Пошли.

Уже в лифте Миша пояснил:

- В квартире кто-то должен оказаться у нее сзади. И шарахнуть. Тянуть не нужно, понял? И не забудь, тебя зовут Антоном.

- Не забуду.

Как только Любовь Алексеевна открыла дверь, Миша облегченно вздохнул: коробка в целости и сохранности стояла там же, на тумбочке. С порога представил Луку:

- Любовь Алексеевна, это Антон, мой друг.

- Очень приятно. Проходите вот сюда, в столовую. Чай готов.

В столовой Миша сразу же оценил обстановку. По одной этой комнате было ясно: квартира богатейшая. Сервант и горка заставлены фарфором и столовым серебром, на стенах висят две большие картины в золоченых рамах, повсюду видны мелочи вроде серебряных фигурок и филигранной эмали. «Да, - подумал Миша, - есть, что взять, здесь хватает и без алмазов».

На накрытом крахмальной скатертью столе стоял серебряный поднос с хлебом и печеньем, тонкие фарфоровые чашки. Любовь Алексеевна поставила на стол чайник.

- Мальчики, берите хлеб, масло, делайте бутерброды. Давайте чашки, я налью чаю. И расскажите, как там мои.

Через какое-то время Миша понял: чем дольше они будут сидеть вот так, попивая чай и отвечая на вопросы Любови Алексеевны о Вике, тем труднее им будет начать. Миша понял это по Луке, успевшему за это время дважды толкнуть его под столом ногой.

Наконец, решившись, Миша отодвинул чашку:

- Любовь Алексеевна, я хотел бы ненадолго выйти. Можно?

- Да, да, Саша, конечно. То, что вам нужно, находится Около кухни. Думаю, вы найдете.

- Прошу прощения. - Выйдя из-за стола, Миша прошел на кухню. Постоял немного - и, войдя в столовую, без раздумий, резко ударил ребром ладони хозяйку квартиры по шее. В удар он вложил всю силу, но сначала ему показалось - Любовь Алексеевна не потеряла сознание. Она начала поворачиваться к нему, схватившись рукой за шею. Лишь когда она сползла на пол и он, присев, всмотрелся в ее лицо - лишь тогда он с облегчением понял: она в отключке.

Подняв глаза, увидел сидящего рядом Луку, сказал, перейдя почему-то на свистящий шепот:

- Эфир, быстро! И тампоны!

Достав из кармана куртки бутылочку и марлю, Лука протянул их ему. Взяв тампоны, Миша зашипел:

- Открой бутылку! И лей на марлю!

Лука выполнил приказание. Подставив тампон, Миша тут же ощутил сладкий приторный запах. Лука перестарался - вылил чуть ли не полбутылки. Примерившись, Миша приложил намокший тампон к рту и носу старухи. Посидел, придерживая его - чтобы не сполз.

- Ты знаешь, сколько держать? - спросил Лука.

- Несколько минут. Пять, десять.

- Десять? А она… не загнется?

- Не знаю! - чуть ли не заорал Миша. - Держи тампон! Пойду поищу веревку…

- Ага… - Лука перехватил тампон. Веревку Миша нашел в ванной. Это был обычный витой бельевой шнур. Присев рядом с Лукой с мотком в руке, спросил:

- По-моему, еще жива?..

- Она и будет жива. Залепляй рот пластырем. А я свяжу.

С делом они управились быстро. Затем, оттащив вдвоем связанную хозяйку квартиры в ванную, вернулись в гостиную. Раздался телефонный звонок. Подождав, пока трели стихнут, Лука сказал:

- Вдруг кто-то придет?

- Как придет, так и уйдет. Начинаем искать. Мы пришли за камнями.

Разбив квартиру на квадраты, они методично начали искать места, где могли храниться алмазы. Проверяли, просматривали и простукивали все, ничего не пропуская, от шкафов и сервантов до антресолей и стен. По очереди, не спеша, они осмотрели дальние углы, взломали замки у шкатулок и отделений сервантов, перерыли белье и одежду, вскрыли два зазора в стене. В некоторых подозрительных местах отковыряли филенку от мебели.

Всем этим шмоном они занимались около двух часов, но никаких следов алмазов певицы так и не нашли.

К концу второго часа Лука подумал: похоже, найти эти проклятые алмазы им так и не удастся. Именно с этой мыслью он прошел в спальню, где увидел продолжавшего поиск алмазов Мишу. Он сидел на полу, обложенный сорванными с вешалки платьями, халатами и прочими предметами дамского туалета. Снова, в который уже раз, зазвонил телефон, и Лука подумал: если допустить, что знакомые хозяйки квартиры встревожатся и обратятся в милицию, их с Мишей не спасет уже ничто.

Будто угадав его мысли, Миша мотнул головой:

- Уходим. Берем, что есть, и сваливаем.

- А алмазы?

- А пошли они… - Сказав это, Миша отвернулся. На какое-то мгновение Луке показалось, что в его голосе прозвучала фальшь. Мелькнуло: может, Миша нашел алмазы и спрятал? Но тут же, отбросив эту мысль, сказал:

- Ладно, Мишань, берем, что есть. Иначе сгорим.

- Давай решим, что брать.

- А что решать? Найдем у нее сумки и сложим, что есть.

- Сумок мы брать не будем, все рассуем по карманам. - Поймав настороженный взгляд Луки, Миша сказал: - Мы должны выйти как есть, без сумок, и обязательно по одному. Если нас засекут с сумками, это привлечет внимание. И нас кто-нибудь срисует. Не спасет и «декор».

- Жаль, товара здесь хватает.

- Самому жаль. Но для дела надо свалить без шухера. Так что давай сотрем пальцы и спрячем, что есть, по карманам. Доставай платок.

Миша отлично понял, что означал настороженный взгляд Луки. Но этот взгляд его нисколько не смутил. Да, он сделал с алмазами то, что хотел, и не раскаивается. Ясно, когда-нибудь, когда придет время, он Луке все объяснит. Когда-нибудь, но не сейчас.

Вытащив носовые платки, они тщательно протерли все поверхности, на которых могли остаться следы их пальцев. Затем, сложив найденное в квартире на одном из столов, бегло просмотрели добычу. На взгляд Миши, самым ценным из найденного были пасхальные яйца, образки, крестики и другие поделки с клеймами Фаберже. Всего таких предметов набралось около тридцати. Были здесь также и золотые украшения. Рассовали все по карманам, остальное из-за громоздкости решили оставить. Перед тем как уйти, заглянули в ванную. Хозяйка квартиры лежала так же, как они ее положили. С залепленным пластырем ртом, связанная. Присев над ней, Миша прислушался. Воздух явно входил в ее легкие. Когда очнется, вспомнит их запечатленными навсегда - в «декоре». Развяжется легко. Связали они ее кое-как. Доза же эфира получилась лошадиной. Ладно. Его совесть чиста.

Подойдя к входной двери, понял: на лестничной площадке пока никого нет. Кивнул Луке: идем.

Выйдя из квартиры и захлопнув за собой дверь, они прислушались. В лестничных пролетах было тихо. Пригнувшись к уху Луки, Миша произнес одними губами:

- Жми к вокзалу. Встречаемся у пригородных касс. Пошел.

Лука двинулся вниз по лестнице. Довольно скоро Миша услышал хлопки входных дверей: сначала первой, потом второй. Тут же кто-то с верхнего этажа вызвал лифт. Дождавшись, пока кабина проползет мимо, Миша не спеша пошел вниз. У дверей никого не было. Открыв их, Миша сразу же повернул направо, в сторону вокзала. Этот участок набережной по прошлому приезду он знал неплохо. Пройдя немного вдоль дома, перешел проезжую часть и остановился прямо у троллейбусной остановки. Примерно через минуту подошел троллейбус. Войдя в полупустой салон, Миша вздохнул с облегчением.

Следующей остановкой был Киевский вокзал. Выйдя из троллейбуса, Миша сразу же увидел Луку. Он прохаживался около пригородных автоматов. Подойдя, спросил:

- Как у тебя?

- У меня тихо. А у тебя?

- У меня тоже.

Через скверик, заполненный людьми, торговцами и цыганами, прошли к остановке троллейбуса. Переехав на «двойке» через Москву-реку, оказались у Плющихи. И по пустым Ростовским переулкам быстро дошли до дома.