Альпинист. Книга 3

Глава 5 Скачки

— Восхождение на Пик Победы было на самом деле?

Кинг посмотрел на меня так, словно ожидал, что я в панике убегу из студии. Он действительно ожидал этой реакции, потому что даже мельком глянул в сторону камеры — мол, ты все снимаешь? Сейчас будет настоящее шоу.

Но шоу не случилось. Я не убежал. А рассмеялся.

Журналиста такая моя реакция явно смутила. Он непонимающе глянул на меня, потом на моих ребят. Спросил:

— Что здесь смешного?

— Вы что, сейчас серьезно это спрашиваете? — утирая навернувшуюся слезу, спросил я.

— Конечно!

— Вы и в самом деле считаете, что мы могли подделать результаты? Создать в павильоне киностудии реквизит и снять нужные кадры?

— Я просто спросил.

— Спросите тогда и у Нила Армстронга, был ли он на Луне!

— Причем здесь он⁈

— Потому что ответ на ваш вопрос, который даст Армстронг, можете смело взять и использовать вместо моего ответа! Думаю, он не будет стесняться в выражениях, как я, так как он ваш земляк, а мое воспитание не позволяет грубить в гостях.

Улыбка с лица Кинга сползла, он весь аж посерел. А меня наоборот развеселил наш разговор.

— Я не думаю, что ситуации с полетом на Луну и восхождением на Пик Победы можно сравнивать, — хмуро произнес Кинг.

— А я думаю, что можно. В обоих этих случаях проделана колоссальная работа. И не только наша и Армстронга с Олдрином. А прежде всего команды. Не сомневаюсь, что у американских астронавтов была замечательная команда. У нас тоже имелась команда специалистов, которые день и ночь помогали нам, работали с нами и все ради одной цели. За что им большое спасибо! Поэтому я не допущу, чтобы вся их невероятная и сложная работа была обесценена одним журналистом.

Ребята из группы поддержали меня одобрительными возгласами.

Это еще больше задело Кинга. Щеки его заалели, но начал вошкаться на месте.

— Я не хотел вас каким-то образом задеть или обидеть…

— Вы не обидели. Мы просто отвечаем на ваши вопросы.

— Верно, — кивнул Кинг, вдруг став предельно сосредоточенным. — Просто отвечаете на мои вопросы. Я хотел вас спросить еще вот о чем. В эту поездку в Лондон вас пригласил премьер-министр Великобритании господин Эдвард Хит. Он совсем недавно занял эту должность, но уже сделал такой смелый шаг и явно выступает за сближение Советского союза с Великобританией. Скажите, передало ли через вас правительство союза в лице товарища Брежнева какое-нибудь послание? Может быть, какое-то предложение? Договоренность?

— Если я скажу, что не передало, вы ведь опять не поверите? — ответил я.

Кинг улыбнулся.

— А вы достаточно проницательный молодой человек!

— Так как инициатором этой поездки стала ваша сторона, точнее Великобритания, то это мы с радостью передадим от вас приветы, когда вернемся на родину.

На одно короткое мгновение Кинг вдруг изменился в лице. Слишком быстро, чтобы отметить это, но достаточно, чтобы уловить.

— Мы обязательно передадим теплые приветы советским гражданам и всем, кто нас видит! — вновь вернулся к своей дежурной улыбке журналист. — И надеемся, что вы выполните нашу просьбу.

— Выполним, — кивнул я.

— Ну что же, друзья! — журналист повернулся в сторону камеры. — Мой собеседник — Андрей Герасимов, руководитель группы советских молодых альпинистов! Под его руководством команда совершила подъем на сложную высоту — Пик Победы. Это просто невероятно! А наше время подходит, к сожалению, к концу. Наша беседа была очень интересной, — он повернулся к нам. — Я хотел бы пожелать вам удачи и покорения новых вершин. До новых встреч!

Кинг замер. И только когда режиссер крикнул «Стоп! Снято!» вновь зашевелился.

— Мы закончили? — спросил Генка, оглядываясь.

— Закончили, — ответил Кинг. — Время передачи ограничено, хотя у меня было еще множество вопросов.

Журналист посмотрел на меня. Но злобы в его взгляде я не увидел. Кинг был заинтересован и смотрел на меня так, словно видел впервые, с интересом.

— Вам палец в рот не клади! — произнес он, усмехнувшись.

— Андрюха у нас такой! — вклинился в разговор Генка.

Из рубки режиссёра вернулся Теодор. Сообщил:

— Съемка завершена. Нам нужно ехать дальше. Вперед еще посещение ипподрома.

— На лошадей решили посмотреть? — спросил Кинг, глянув на меня. Эта новость его явно заинтересовала. — Что же, это отличная идея!

И повернулся ко мне. Тон его вдруг изменился, из надменного, ядовитого, вдруг стал вкрадчивым, едва слышным, словно журналист не хотел, чтобы нас еще кто-то услышал.

Изменения эти сильно меня удивили. Кинг, словно не желая привлекать внимания остальных, взял меня за локоть и отвел в сторону.

— Очень жаль, что мы побеседовали так мало, поэтому я надеюсь, что мы встретимся вновь, и вы расскажете более подробно о вашем восхождении и ответите на все мои вопросы.

— Тоже на это надеюсь, — ответил я, растерявшись.

— То есть вы не против?

— В принципе, нет, — пожал я плечами, думая, что он проявляет интерес просто в качестве любезности.

— Ну вот и хорошо! — вдруг обрадовался Кинг. — Тогда назначим еще одну встречу.

— Что⁈ Еще одна передача?

— Нет, передач хватит! — улыбнулся он. — Я сомневаюсь, что даже эту передачу пустят в эфир. Но шоу предполагает некую остроту, в том числе политическую. Поэтому вышел такой разговор. Однако я ведь не только ведущий, но еще и редактор журнала. Было бы неплохо написать именно про вас статью. Описать весь маршрут, с вашим комментариями, интересными фактами. Без политики и прочего всего такого. Читателям было бы очень интересно. Как вы на это смотрите?

— На самом деле у нас не так много времени, все расписано по минутам.

— Да вы не переживайте. Всю группу не обязательно привлекать. Достаточно вас. Вы же руководитель подъема, думаю, вы все сможете объяснить и рассказать.

— Знаете, я не уверен, что у меня получиться, — вновь быть на словесной казни с этим человеком мне не хотелось.

После этого интервью осталось гадкое ощущение, будто искупался в помоях. Еще раз этого не было никакого желания.

— Вы сомневаетесь? — удивился Кинг. — Когда взбирались на такую опасную высоту, не сомневались, а тут вдруг! Давайте сделаем так. Мы встретимся с вами в гостинице «Рубенс пэлас». Ведь именно там будет встреча с премьер-министром? Скажем, за полчаса до основной встречи?

— Откуда вы знаете о месте встречи? Ведь это держится в строжайшем секрете!

Кинг улыбнулся.

— Для такой газетной ищейки как я нет ничего возможного. Ну так что насчет моего предложения?

— Мне будет не до интервью.

— Я настаиваю. Понимаю, что сегодняшнее интервью показалось вам слегка грубоватым…

— Слегка⁈

— Повторюсь, таков формат шоу. Но для журнала — моего детища, — я себе такого не позволяют. Это будет статься с темой «Приключения». И ничего более. Позвольте мне первому из зарубежных журналистов написать об этом знаменательном восхождении?

Кинг пристально посмотрел на меня, желая услышать ответ. Я же молчал. Настойчивость Кинга мне была неприятна, не было никакого желания что-то ему еще рассказывать после сегодняшнего.

— Я не задам вам ни единого вопроса, — добавил Кинг, продолжая прашивать. — Вы можете рассказать все, что посчитаете угодным. И я не исправлю ни единого вашего слова. Можете рассказать мне все, а можете про все наврать. Я это опубликую. Понимаю, что следующие слова прозвучат для вас обидно, но я могу вам хорошо заплатить за ваше интервью.

— Денег мне не нужно.

— Не сомневался, что вы от них откажетесь! — грустно улыбнулся Кинг. — Прежде чем отказать, скажу еще вот что. Вы можете рассказать не только про свое восхождение, но и про тех, кто вам помогал. О ваших тренерах, друзьях, спутниках. Как вам такое? Вижу по глазам, что заинтересовал.

Я задумался.

— Ну так что, мы встретимся? — продолжал настаивать Кинг.

— Вы таким образом хотите попасть на встречу с премьер-министром? — предположил я.

— Нет, ну что вы! Как вы могли такое подумать? — Кинг рассмеялся.

— А что, вполне себе рабочий план.

Журналист вдруг резко перестал смеяться, сказал:

— Нет, премьер-министр Великобритании мне не интересен. Скучная личность. Я хочу интервью с вами.

Мне одолевало какое-то странное чувство. С одной стороны, все его доводы были понятны и даже близки мне — я хотел рассказать и о Молодове, и о Дубинине, ведь о них никто не знает, а они настоящие герои. И есть такая прекрасная возможность — западный журнал. Но, с другой стороны, сегодняшнее интервью показало, что Кинг этот не такой простой, каким сейчас пытается показаться.

— Обещаю, все будет хорошо и без провокаций и других…

— Нет. — Отрезал я, приняв окончательное решение.

— Что, простите?

— Я говорю, нет. Интервью не будет.

— Но…

— Разве я не понятно ответил?

Кинг глянул на меня, мягко улыбнулся.

— Понятно. Вполне понятно. Конечно, очень жаль. Но раз уж так решили…

Он протянул мне руку.

— В любом случае огромное вам спасибо!

Мы попрощались, и я вернулся к ребятам, которые рассматривали штативы под самым потолком и размышляли вслух, выдержат ли они страховку, если попытаться залезть наверх?

— Мы свободны? — спросил Теодор у режиссера.

Тот что-то пробурчал в динамик. Выскочил помощник режиссёра, все тот же суетливый человек с копной волос и принялся рассыпаться в благодарностях.

Едва мы вышли из студии, как ребята начали плеваться.

— Ну и жук! — пробурчал Генка. — Теодор, ты к кому нас привел⁈

— А что такое? — смутился тот.

— Что такое⁈ Он же откровенно издевался над нами!

— Я не заметил, — ответил Теодор. — Я просто в рубке режиссера сидел…

— Ребята, не налегайте на него, — успокоил всех я. — Теодор тут ни причем.

Хотя это утверждение и было спорным. Он — не наш человек. А значит вполне возможно, что такая показательная расправа в эфире над нами и его рук дело. Поэтому и отказал ему в еще одном интервью. Однако мы постояли за себя. И весьма достойно. Интересно будет посмотреть выпуск, если он вообще пойдет в эфир, с такими-то ответами.

Мы направились к следующей точке нашего маршрута. Теодор сказал, что нам не мешало бы подкрепиться и предлагал заехать в нашу гостиницу, где можно вкусно отобедать. Но ребята уговорили его заехать в какое-нибудь кафе по пути. Их интерес был понятен. Они хотели попробовать как можно больше всего вкусного и необычного, что у себя встретить едва ли вообще можно было.

Клим предложил также заехать в книжный магазин, чтобы купить дефицитных книг, детективов и фантастики, которую он планировал потом за десять копеек давать почитать на одну ночь своим друзьям.

— Я так разбогатею! Представляете! Да я одним только Чейзом смогу рублей двадцать сделать!

— А у тебя что, столько друзей, которые на английском читают? — резонно спросил Генка.

— В каком смысле? — не понял Клим.

— Ну тут же книги на английском языке продаются. Вряд ли тут кому-то интересны книги на русском. Если только классика — Толстой, Достоевский, Чехов. Но у нас в каждой библиотеке они есть. Их бесплатно можно взять почитать.

Клим сокрушенно вздохнул, его план по обогащению не успев родиться, потерпел неудачу.

Заехали в кафе и сытно поели. Потом не спеша двинули в сторону ипподрома. Нас там уже ждали.

— Кинг⁈ — удивленно воскликнули мы, видя знакомое уже лицо.

Журналист стоял возле входа на ипподром и широко улыбался.

— Что вы тут делаете? — спросил его Теодор.

— Не смог с вами расстаться! Услышал, что вы собираетесь на ипподром и решил тоже сюда заглянуть. Не переживайте, сейчас никаких интервью. Просто хочу посмотреть скачки. Вы же не будете против?

Вот ведь прилипчивый, как банный лист!

Гарри Кинг явно пользовался авторитетом среди тех, кто нас сопровождал с принимающей стороны, потому что его присутствию никто не был против, кроме меня и ребят. Но попытка отшить журналиста не кончилась ничем.

— Он просто посмотрит лошадей, — ответил Теодор, провожая нас внутрь ипподрома.

Кинг и в самом деле не надоедал и мы вскоре про него позабыли. Нас начали водить по конюшне, показывая скакунов. Красивые, статные, лоснящиеся телом, они притягивали взгляд.

— Через десять минут будет показательный заезд, — сказал Теодор. — Специально для вас!

Это еще больше подняло нам настроение. Мы двинули на трибуны. И тут Кинг вдруг незаметно протиснулся сквозь телохранителей ближе ко мне.

— Позвольте спросить. Вы верите в судьбу?

— Что конкретно вы хотите сказать? — нехотя спросил я.

— Я хочу предложить вам пари. Очень интересное, — Кинг загадочно улыбнулся. — Ипподром — это место, где люди делают ставки. Они верят в судьбу, которая преподнесет им шанс разбогатеть.

Кажется, я уже догадывался, что он скажет.

— Мы с вами поставим на двух разных лошадей. Если моя лошадка придет на финиш первой, то вы соглашаетесь на интервью. Если ваша — я съем свой галстук.

— Но разве это судьба? — спросил я.

— А что же еще?

— Это удача.

— Какая разница как это называется? Что судьба, что удача — все одно. Ну, так что скажете на мое предложение? Готовы сыграть по-настоящему?

— Сомнительное удовольствие смотреть на то, как вы едите галстук.

— Тогда предложите свою ставку.

Я задумался.

— Если выигрываю я, то вы в начале своей программы ровно десять первых минут выпускаете хвалебный репортаж про Советский союз и признаете, что Соединенные Штаты Америки сильно отстали в развитии по сравнению с СССР. Идет?

— Да вы с ума сошли! — воскликнул Кинг. — Меня же распнут прямо на суфлере, в прямом эфире!

— Как знаете, — улыбнулся я. — Это вы первый предложили мне сыграть. Я лишь называю свои условия. Если не хотите, то можете не играть.

— Хорошо, — хмуро ответил Кинг. — Я согласен с вами сыграть. Только и у меня есть дополнение к ставке, чтобы они были равносильными.

— Какое дополнение?

— Интервью вы мне даете не на тех же условиях, что я вам предлагал ранее. Я буду задавать вам вопросы. И вы будете честно на них отвечать. Много вопросов. Неудобных вопросов. Каверзных вопросов. В том числе и о том, кто вы такой на самом деле.

Последняя фраза заставила меня покрыться «мурашками». Что он имел ввиду, сказав такое? О чем-то догадывается? Или это просто паранойя?

— Договорились, — холодно ответил я.

— На кого желаете поставить? — любезно спросил Кинг.

— Позволю вам выбрать первым. Пусть у вас будет преимущество, вы больше знаете местных скакунов.

— Это не правда, — покачал головой журналист. — Я абсолютно на равных с вами условиях. Нахожусь тут впервые и лошадей этих вижу так же, как и вы, первый раз.

Кинг придирчиво осмотрел стоящий в загоне лошадей.

— Пожалуй, я выберу вон ту, рыжую. Мне кажется она резвой, — он прищурился, прочитал кличку животного: — Глория, то есть слава. О, вот так кличка! Это судьба! Слава, как известно, окружает победителей.

— А я поставлю на Олимпию, — выбрал я гнедого скакуна, мощного и на вид весьма сильного.

— Тоже думал про него, — кивнул Кинг. — И, признаться, хотел взять его. Замечательный выбор. Итак, занимаем места!

Мы поднялись на верхние трибуны, уселись. Начали смотреть на ипподром в предвкушении.

— Это так называемые гладкие скачки, — пояснил Кинг, доставая из кармана толстую сигару и раскуривая ее. — Лошади на протяжении всей дистанции бегут по хорошо подготовленному грунту, без препятствий. Скакуном управляет жокей и от его умения просчитывать ситуацию и идти продуманной стратегией зависит многое. Роль лошади тоже не маловажна. Выносливость, скорость, сила, возраст. У наших с вами лошадей возраст составляет три года. Расстояние — 2000 метров.

— Вы неплохо разбираетесь в лошадях, — заметил я.

— Это хобби, — отмахнулся Кинг. — Так, кое-что знаю, не более.

— Не прибедняйтесь.

Кинг хмыкнул.

— Сейчас будет старт! — предупредил Теодор.

Прозвучал хлесткий хлопок и лошади рванули вперед.

Парни начали подбадривать животных, даже встали в пылу азарта. Мы же с Кингом сидели, молча наблюдая за тем, как скакуны проходят первый круг.

Явного преимущества не наблюдалось. Олимпия и Глория держались середки, вперед на полголовы вырвалась белая лошадка по кличке Гвоздика. Зашли на второй круг.

Тут борьба обострилась. Гвоздика пропустила вперед Глорию, та хорошо добавила скорости.

— Давай, чертовка! — не выдержал Кинг, явно довольный таким поворотом событий.

Я продолжал молчать.

Второй круг подходил к концу. Две черные лошади, подгоняемые жокеями, начали ускоряться, подбираясь к Олимпии. Моя же гнедая, на которую я поставил, явно вперед не рвалась, но и обгонять себя не давала, держа ровный темп.

— Пропустит! Пропустит! — закричал Кинг, явно имея ввиду Олимпию и двух черных.

Я же сердце чувствовал, что это правильная стратегия. Еще два круга, расстояние позволяет уйти в отрыв.

Третий круг выявил лидера. Это была Глория. А ней — Гвоздика. Но она уже выдыхаясь, это виделось по ее темпу, который начал спадать. Следом шла Олимпия, и два черных скакуна, идущие ноздря в ноздрю.

Я продолжал молча наблюдать за скачками. Но внутри меня бушевал адреналин. Я сжал кулаки, болея за Олимпию. Ей уже нужно было наращивать темп, потому черные догоняли. Но лошадь продолжала идти ровно, а хоккей явно не спешил ускоряться. Ну же! Давай! Быстрей! Быстрей!

В какой-то момент черные скакуны начали обгонять Олимпию и я потерял надежду на победу. Но через двести метров Олимпия вдруг начала ускоряться.

— Пошла! Пошла, чертовка! — начал кричать Кинг, видя, что моя лошадь начала стремительный рывок.

Гвоздика осталась позади, черные тоже отстали. Теперь впереди были две лошади — Олимпия и Глория.

— Выходят на финишную прямую! — прокричал Кинг, подскакивая с места.

Две лошади шли ноздря в ноздрю — Глория и Олимпия, и явного преимущества у них не наблюдалось.

А финиш был все ближе, ближе, ближе…