Анатоша Одуванчиков в стране краснокожих

4. ДЯДЯ ФЕДЯ ГОВОРИТ

Оба моих воображаемых врага с быстротою молнии оказались на земле.

Я лично не торопился. Моя позиция, на крышке собственного чемодана, казалась мне сравнительно безопасной и прочной, а там, внизу, меня ожидало неизвестное и страшное будущее.

— Приехали! Слезай, Анатолий! — сказал дядя, сбрасывая с телеги связки купленных им в кооперативе веревок.

Легко сказать — слезай! От десятиверстной тряски ноги мои затекли и онемели. Стоило мне только подняться, как я тотчас же убедился в том, что рассчитывать на легкий прыжок вниз не приходится.

Я сел на край телеги, спустил с нее ноги, потом, перевернувшись на живот, повисел несколько мгновений над будкой, болтая ногами в поисках точки опоры. Дядя и оба индейца　с живым интересом наблюдали за всеми этими странными манипуляциями.

Наконец я решился.

Прыжок оказался в высшей степени неудачным.

Я неторопливо вылезал из-под телеги, сохраняя, насколько было возможно, небрежный и независимый вид человека, попавшего туда по собственному желанию, чтобы посмотреть, все ли там благополучно.

Откровенный хохот юных туземцев меня смутил.

Тут молчаливый дядя Федя разразился целой речью, которая сразу определила наши дальнейшие отношения.

— Смешно, но не очень! Анатолий — малый городской, на телеге никогда не ездил, ну, вот его и растрясло. Кроме того, он был болен. Между прочим, я вас еще не познакомил? Юрка, — ткнул он пальцем в одного из индейцев. — Васька, — указал он на другого. — А это — Анатолий, Анатоша, как зовет его тетка. Мы будем звать его Толькой. Так вот! Никаких драк, никаких обид! Вы должны добиться того, чтобы он через месяц стал таким же здоровым парнишкой, как и вы сами. Понятно?

— Понятно! — в один голос ответили ребята.

— Завтра я вас, всех троих, отправлю путешествовать, — продолжал дядя Федя, — поведете к Еремеичу лодку.

— Ура! — заорали ребята, отхватывая в восторге пляску диких вокруг телеги.

Я не знал, кто такой Еремеич и почему надо радоваться тому, что мы поведем к нему какую-то лодку, но все же решил поддержать общее настроение: я тоже закричал, замахал руками и крикнул «ура!»

— Цыц! — замахнулся на нас дядя Федя. Мы замерли.

— Распрячь Буланку и отогнать в ночное. Накачать воды. А ты, Толька, таскай свои вещи в дом, здесь, брат, люди все занятые и нянек никому не полагается.

Дорогая тетя! Если бы ты знала, как я проклинал твою заботливость, таская в дом чемодан, две корзины и четыре узелка!

Во время этой работы я узнал от ребят массу интересных вещей, а именно: что Еремеич живет в 70 верстах вниз по реке, что дядя Федя брал у него лодку на время, что мы поедем туда на лодке, а оттуда пойдем пешком, напрямик, верст 40, что у меня самая смешная курточка в мире и, наконец, что хоть, кажется, я и славный малый, но все-таки «тюря с квасом». Я не знал, что такое «тюря», и поэтому обиделся, но не очень.