Ангел

111

(27 ноября 04:00) Помещение для интервью. Аэропорт Кимпхо.

Щёлкает ручка двери. Девица напротив воспряла духом и ровняет осанку. За время краткого ожидания она сгорбилась на стуле и мне стало её немного жаль. Ненадолго! Отсиженная задница по-прежнему ноет ягодицами.

Вернулся старший инспектор, а с ним играть в гляделки сложнее, поэтому усмехаюсь ожившей девице и опускаю взгляд, тряхнув головой. Чёлка закрыла правый глаз. За пожилым корейцем явился сотрудник в форме, который ловко отстегнул наручники и моя рука обрела свободу.

Игры кончились? Смотрю на благодетеля, отходящего к двери. А раньше он снять дурацкие оковы не мог? Наконец-то им надоело страдать ерундой!

Старший инспектор уселся на прежнее место. Некоторое время мы опять меряемся взглядами, пока я разминаю запястье. Любопытно! А может, на нём стоит взор попробовать? Вон как уставился, щуря раскосые глаза. Будет два рассеянных одиночества! Хотя нет, похоже, отлип и пришёл в себя.

— Эксперты изучили видеокамеры в самолёте, — любезно информирует ЮнСон, — твои действия правомерны, Ан-ян.

Теперь ситуация напрягает конкретно. Чем дальше, тем страньше… С какого перепуга старший инспектор добреньким заделался? Кто ему мощный втык организовал и хвост накрутил? Интересненько…

— От лица службы воздушных маршалов выражаю благодарность, — сухо объявил ЮнСон. — На данный момент устно. Исходя из заявления медиков, своевременное вмешательство предотвратило осложнения и спасло жизнь офицера Лим СанГи.

Формальный тон мало похож на благодарность! Таким голосом зачитывают приговоры…

— В то же время, — холодно продолжил ЮнСон, — обладание настолько сильнодействующими препаратами на территории Республики Корея, в соответствии с законодательством, является уголовным преступлением, что карается солидным тюремным сроком или смертной казнью. В зависимости от решения суда, — хмыкнул пожилой кореец и указал на серебристый тубус в одном из пакетов: — Поэтому мы конфискуем это.

Фига! Старший инспектор загнул… По-прежнему хочет взять на испуг? Нет, на полуострове действительно вздёргивают за шею! Но при контрабанде в особо больших размерах. Очень крупных. А тубус слишком мелкий. Ещё хитрец забыл упомянуть исключения из правил, а они есть всегда. Таблетки мне достались не от лёгкой жизни.

Достав рецепт из кармана штанов, я звонко шлёпаю его на стол. Двигаю бумажку к костюмам. Квиток шуршит по успевшей высохнуть жести.

Изучаю сосредоточенное лицо пожилого корейца, пока он долго рассматривает документ. Пусть только попробует наложить лапу на таблетки! Своё из него с мясом выгрызу.

— СТЧ? — интересуется ЮнСон, изучая рецепт.

— В медицинском справочнике поищите, — грубо отвечаю.

Скалюсь правым уголком рта и отрезаю последующие вопросы. Старший инспектор в край обнаглел и перепутал с личной справочной? У него для этого приунывшая напарница в наличии!

— И всё же, — настаивает ЮнСон, — подобные вещества запрещены к провозу на авиалиниях. Есть строгие правила…

— Данный препарат уже на территории Республики Корея, — копирую официоз старшего инспектора и требовательно смотрю в хмурое лицо напротив: — А раз таблетки использовались для своевременного вмешательства… Компенсируйте мои затраты!

— Действительно рассчитываешь получить настолько сильнодействующие препараты от нашей службы, — удивился ЮнСон. — Официальной. Правительственной. Организации…

Раскосые лица хлопают глазами. Парочка в шоке от безграничной наглости.

— Ан-ян, — опомнился ЮнСон, — ты вообще отдаёшь себе отчёт, с кем сейчас беседуешь?

— Что?! — восклицаю и канючу: — Вам лекарств на сотрудника жалко?

— Ты не наш сотрудник! — сердито взвился ЮнСон.

Вот! Таким старший инспектор меня устраивает гораздо больше. Слащавая благодарность ему совсем не к лицу. Ткну его палочкой снова!

— Как признать действия правомерными и спасать жизни, так всегда пожалуйста, — едко паясничаю, — а выдать пилюлек и сразу не сотрудник.

Пытаюсь вызвать очередную конфронтацию. Наблюдать вспышки гнева и глаза навыкате доставляет неописуемое удовольствие. Нефиг мариновать на стуле часами! Но мне всё мало.

— Или слишком велика благодарность, — ехидно улыбаюсь, — определились бы уже!

Грозно прищурившись, старший инспектор долго не моргает и тяжело дышит носом. Пожилого корейца сильно задевают манеры, в корне отличные от скромного поведения восточной девушки из привычного ему социума. Похоже, это реально бесит…

Замечательно! Главное, палку не перегнуть. Ух, какие глазищи злобные! Дядька того и гляди врукопашную полезет… Интересненько, что за ругательства сейчас витают у него в голове? Хорошо ему мозги компостируют! Приказали быть добреньким и он всеми силами указанию следует.

— Ставлю тебя в известность, — сердито предупреждает ЮнСон, — на время проведения следственных мероприятий Сеул покидать запрещено. Не советую мешать дальнейшему ходу расследования! Очень надеюсь, ты проявишь благоразумие и прислушаешься к нашим указаниям, Ан-ян.

Испытующий взгляд старшего инспектора полон сомнения в наличии у меня благоразумия. Что ж… Пожалуй… В этом он прав.

Да они могут подтереться своими запретами! Пусть сограждан притесняют! Дурилки картонные… Расстроившись на отказ возмещения таблеток, я шмыгаю носом и грустно молчу.

— Аэропорт Кимпхо готов организовать трансфер, — натянуто улыбается ЮнСон, — в какой гостинице забронирован номер? — за вопросом следует язвительный укол: — Или остановишься у друзей, которые тебя встречают?

— Башня Лоте, — иронично усмехаюсь, назвав один из самых дорогих отелей.

— Э… — напарница пучит глаза, старший инспектор тоже удивлён, — да, транспорт организуют…

Теперь ресницами хлопаю уже я. Они угорают, что ли? Сарказм по гланды ампутировали? Кто над кем стебётся?! Да нет, лица серьёзные… Вроде.

Через дверь входит знакомый сотрудник в формальной рубашке. Его руки держат фотоаппарат на ножках и небольшую табличку с крупным номером из наборных цифр.

— К-хм, — прочистила горло ЫнХи, — Ангел, согласно процедуре следственных мероприятий, необходима твоя фотография, — девица нервно улыбнулась, — у этой стены, пожалуйста.

Английский помощницы крайне далёк от идеального произношения старшего инспектора. Она указывает тонкой ладошкой на одну из стен, где видна разметка по росту, затем резко склоняет голову и заполняет бумаги, стараясь не поднимать взгляда от документов.

Сотрудник в формальной рубашке оказался ещё и фотографом. Довольно молодой парень установил в углу свою камеру.

Процедуру оформления взвалили на младших, старшему мараться не по статусу. Пожилой кореец сложил руки на груди и придал лицу нейтральное выражение. Его задумчивый взгляд изучает мои вещи.

Медленно поднимаюсь на отсиженные ноги. Мышцы одеревенели и держать равновесие трудно. Кольца стискивают угол стола.

Никакой слабости! Прикусив губу, я стараюсь не показать уязвимость. Только вперёд! Делаю шаг плохо гнущимися ногами.

Стою, жду у стенки. Ковылять пару метров и не рухнуть — плёвое дело. У меня большой опыт… Главное, что ноги держат и мышцы возвращают чувствительность, беспокоя волнами мелких иголок. Фигня всё…

В руки сунули дурацкую табличку, напротив залип фотограф. Молодой парень сгорбился, уставившись в видоискатель. В край задолбал… Пусть уже фоткает и свалит в закат! Или я возьму и надену гребаную фанерную дрянь ему на голову.

Чик-чирик! Слепит глаз фотовспышка.

Вот и первая фотка их разыскивает полиция… Ха! Нужно было растянуть улыбку пошире. Вообще, зашибись бы вышло. Ай, пофиг… Усталость берёт своё.

— Наш сотрудник проводит к автомобилю, — мрачно напомнил ЮнСон и задумчиво добавил: — Ангел, таких как ты, жизнь не жалеет… Даже в шикарных отелях.

Голубые костюмы собрались на выход и ждут стандартный поклон, ведь младшие всегда гнут спину, провожая старших. Жизнь их ничему не учит. Не обращаю внимание на хмурую парочку и собираю сумку, вытаскивая вещи из пакетов.

Демонстративно раскидываю лишнюю обёртку. Прозрачный пластик беспорядочно кружит и падает на бетонный пол. Надев толстовку, я стягиваю замок молнии. Фарэры занимают законное место. Ремень сумки на плечо. Вперёд, на выход.

(Немного позже) Один из служебных коридоров. Аэропорт Кимпхо.

Молодая девушка с хвостом каштановых волос на плече и пожилой коллега остановились рядом с кофе-автоматом. Пара официальных лиц в голубых костюмах отгоняет сильное желание поспать, угощаясь большими стаканами капучино.

— Сонбэ-ним, а почему изначально выбрана обвиняющая тактика допроса? — спрашивает девушка у старшего коллеги с седыми висками.

— Потому что обычные подростки сидят и писаются в таких условиях, — сердито отвечает ЮнСон, — а не исполняют трюки и требуют воды, смыть чёртовы орешки!

— Не понимаю, сонбэ-ним… Девочка, без сомнений, необычная, — ЫнХи повела плечиками в форменном пиджаке и добавила: — Крайне странная! Но стоит признать, её решительные действия предотвратили дальнейшее развитие нештатной ситуации…

— Что нам указали в характеристике? — недовольно уточнил ЮнСон. — Замкнутая школьница! Верно?

— Йе, сонбэ-ним! — согласилась ЫнХи.

— Которая расхаживает в футболке «Камикадзе»?! — возмутился ЮнСон. — Забудь! Мы имели дело с другой персоной.

— Но… Как же так, сонбэ-ним…

— ЫнХи. Лучше скажи-ка мне, кто ответит за выборку ошибочной характеристики личностных особенностей и психологических установок?

Невысокая девушка виновато склонила головку и молча переминается на месте.

— Нас специально выдернули для допроса на японском, — продолжает сердито выговаривать ЮнСон, — а подозреваемая шпарит на английском! И без акцента!

— Накладка в информационном отделе? — робко спрашивает ЫнХи. — Разве, такое возможно…

— Хочешь сказать, она выучила язык по буклету в самолёте, — шипит ЮнСон, срывая злость на менее опытной коллеге, — естественно, перед нами был не тот человек, чьё описание выдали в характеристике. А приёмчики во время допроса? Игра в молчанку? Откуда эти выкрутасы?!

— Сонбэ-ним, как всегда, прав, — потупилась ЫнХи, — крайне невоспитанная молодая особа…

— Не догоняешь! — возмутился ЮнСон. — Мы с тобой знаем, что следователь обязан сохранять психологическую устойчивость! Ведь так?

— Конечно, сонбэ-ним!

— ЫнХи, а почему необходимо спокойствие?

— Проще войти в доверие к объекту, сонбэ-ним!

— Глупости, ЫнХи! — воскликнул ЮнСон и менторским тоном поучает: — Только допрос, проводимый в условиях психологической уравновешенности дознавателя правомерен. И никак иначе! Чему вас только учат в академии…

— Вы совершенно правы, сонбэ-ним!

— Тогда почему молодой инспектор опускает голову и сидит на стуле, как бедная овечка? Объяснись, ЫнХи!

— Потому… Потому что… Эти ужасные глаза! Она так смотрит…

— Бредни, — сердито распекает напарницу ЮнСон, — девчонка всего лишь вставила линзы!

— Её взгляд совсем не похож на л-линзы, сонбэ-ним…

— Брось, ЫнХи, — ворчливо отмахнулся ЮнСон, — гораздо интереснее другое. Откуда полукровке известны такие фокусы? Она постоянно раскачивала ситуацию, шатая психологическую обстановку. И довольно удачно, чего уж скрывать… Кто кого допрашивал? Этому учат в японских школах? Не верю…

— А почему Чон ЮнСон сонбэ-ним внезапно оставил нас? — немного обиженно упрекнула ЫнХи.

— Сверху влезли, — брюзжит ЮнСон, — взяли и оторвали в середине процесса. Только колоть начал! А тут указание: отпускай и с концами. Бардак…

— Сегодня же проверю данные в подборке, — виновато обещает ЫнХи, — и обязательно разберусь с аналитиками, — убеждает напарница, глубоко склонившись.

Старший инспектор кратко оценил угол наклона собеседницы. Высота приемлемая. Девушка почти коснулась пола длинными волосами. Немного остыв, пожилой кореец хлебнул капучино из стакана и довольно вытирает пену с верхней губы.

— Не спеши, — сбавил тон ЮнСон, — по медицинской карте есть новости?

— Сложная задача, сонбэ-ним, — грустно отвечает ЫнХи, — островные, как обычно, откажут на официальный запрос, прикрываясь запретом на разглашение персональных данных.

Девушка вяло пожимает плечиками и осторожно пьёт капучино, стараясь не размазать помаду на губах.

— Жаль… — задумался ЮнСон. — Не могу понять с кем мы имеем дело, — признался старший инспектор и недовольно спросил: — Уже знаешь, кто явился забирать скандалиста?

— Аниё, — ЫнХи отрицательно мотает головой. — Еле успела доехать из информационного. Там всех будить пришлось, — вспоминает девушка и тихо спрашивает саму себя: — Может, поэтому и случилась накладка?

(Аниё [아니요] — Нет.)

— Наши из второй двойки поделились, — ЮнСон смотрит вверх, — парня увезли адвокаты «Кёнъён».

Девушка тоже запрокинула головку и рассматривает многочисленные трубы технических коммуникаций на потолке.

— Крутая фирма, — признала ЫнХи и задумчиво тянет: — С какой стати такие почести выпивохе из эконома…

— Пак! — резко сказал ЮнСон и стучит пальцем по седому виску, предлагая собеседнице подумать.

— Возможно, он из той самой семьи Пак? — шепчет ЫнХи. Она смотрит на старшего коллегу с большой долей обеспокоенности и нервно заключает: — Непростое будет дело.

— Чеболи, — нахмурился ЮнСон и недовольно почесал седой висок.

(Тем временем) Лимузин. Сеул.

Еду в представительском лимузине. Тёмный салон радует мягкой кожей и велюровой обивкой. Длинный автомобиль рассчитан на гораздо большее число пассажиров, но боковые диваны одиноко пустуют. Дико неправильная повозка…

В затемнении широких окон проплывают высотки, высотки… и ещё высотки. Местные здания не выглядят небоскребами в нормальном понимании. Они не загораживают небеса, как в Токио, поэтому здесь всегда много естественного света… А ночью видна Луна среди облаков.

Часто мелькают известные названия корейских компаний. Яркой рекламы до неприличия много! Снаружи полыхает обширное бесовство неона с надписями иероглифами, огнями высоток, подсветками фонтанов и тысячами вывесок, освещающих дорогу ночным путникам.

Плотный трафик на тротуарах и кипение жизни завораживают! Торговые центры, десятки баров, клубов и ресторанчиков уже открыты или совсем не закрывались. Местные очень мало спят, в среднем около шести часов в сутки, впрочем, как и жители Токио. Настолько раннее утро, а на улицах хватает трудолюбивых корейцев, спешащих по своим делам.

Многочисленные пешеходы легко объяснимы. Сеул главный мегаполис Республики Корея, что доказывает название, которое переводится как: «Столица». Просто и незатейливо… Кто бы мог подумать! Похоже, с названием местные не парились.

Кстати, тут проживает десять миллионов человек. А если считать вместе с окружающими деревеньками, то около двадцати. Офигенная плотность населения! При том, что по всей небольшой стране полтинник ляма народу, из которых почти треть обитает в столице или окрестностях. Многие стремятся жить в центре экономики, культуры и науки… И всем пофиг, что Сеул один из самых дорогих городов мира по стоимости проживания. Справляются как-то. Такие дела…

Бесстрашные корейцы! Если подумать, мы сейчас находимся в сорока километрах от демилитаризованной зоны, разделяющей полуостров. За границей правит враждебный режим севера, который на протяжении тридцати лет считал Сеул своей территорией, а Пхеньян всего лишь временным пристанищем руководства. Поэтому злобные коммуняки, а по сути такие же корейцы, изрыли пограничные холмы и отгрохали бетонные укрепления с пушками, торчащими в сторону южного соседа. И там несколько тысяч стволов! Весь мегаполис открыт удару длинноствольной артиллерии и ракетам средней дальности. Уязвимый город в любое время могут сравнять с землёй, по желанию левой пятки северного вождя. Даже ядрён батон не понадобится. Но местным, опять же, пофиг! Живут себе и в ус не дуют. Уважаю…

Что-то мысли разбрелись куда-то не туда. Вспоминаю ерунду всякую, а глаза закрывает… Хватит залипать в бурление жизни за окном! А то скоро вырубит с концами. Привстаю на мягком диване и усаживаюсь менее удобно.

Пора расшевелить вялые мозги и обдумать последние события. Что за фигня происходит? Агась…

Понятно, если бы костюмы с самого начала признали мои действия правомерными и выразили дурацкую благодарность: «Ля-ля, спасибо, вот тебе вкусная пироженка и шоколадная медалька на шею, а теперь исчезни и не мешай работать, давай до свидания!». И нет вопросов! Меня сразу в лимузин, сладкая парочка спешит по своим мутным делам. Все довольны.

Понятен и второй вариант, когда старший инспектор продолжает долбать обвинениями, забивая под землю окончательно. Если подумать, наши словесные выпады были лишь предварительным прощупыванием ситуации… Схватка только начиналась! Дальнейшая смена позиции и корявая актерская игра в благодарного порученца вызывает опасения.

Меня терзают смутные сомнения. За часы, проведённые на стуле, они не могли хотя бы камеры на борту проверить? Сообразить что-где-куда? Да быть такого не может! Не верю в настолько безруких имбецилов. Что-то тут не так…

Приехали. Лимузин остановился напротив сверкающих дверей. Водитель в чёрном костюме торопливо вышел и оббегает длинный капот, его цель услужливо открыть пассажирскую дверь. Не даю такой возможности и избегаю дурацких расшаркиваний, выпрыгивая из объятий мягкого дивана в утреннюю прохладу.

Парень уставился, недолго помялся и выдал чётко выверенный поклон, за которым последовал разворот на месте. Глухо закрыв пассажирскую дверь, я смотрю в уходящую спину. Наверное, водителя долго муштровали, для такой грациозной походки. Да он вышагивает, словно на марше.

Поправив ремень сумки на плече, рассматриваю парадную шикарного отеля. Живой портье в забавном сюртуке взялся за элегантный завиток ручки и приглашающе распахнул створку высоких дверей, склонившись в глубоком поклоне. А я продолжаю стоять у входа, пока за спиной отъезжает длинный лимузин.

— Откуда у таких как я, могут быть деньги на подобную красоту? — думаю вслух.

Запрокинув голову, любуюсь убранством богатого здания. Стеклянные панели сверкают в утреннем рассвете, стремясь на запредельную высоту…

— Тупорылый инспектор, — тихо фыркаю, — нашёл чем удивить напоследок!

Накидываю капюшон толстовки и прячу руки в карманах. Шагаю прочь от гигантского небоскрёба. Для таких как я, всегда есть дыра в земле и знак «Метро» неподалёку.

«Башня Лоте»

Самое высокое здание Сеула. Самый дорогой отель Сеула. Центральный офис «Лоте Групп»…