Ангел

153

(1 декабря 23:58) Бар «Помятая Креветка». Сеул.

— Есть подработка?

Да, я ищу подработку… Ну а чего делать? Две оставшиеся монетки позволят только ноги протянуть! Ничтожная сумма мала настолько, что практически бесполезна. Метро закрылось. Вальяжный чудик оказался банкротом и ускакал, всучив никчёмный мобильник. Налик у красавчика отсутствует как класс, а в карманах затесалась только зубная щётка с позолотой. Минималист фигов, любит он франтить налегке! Еле отвязался со своим требованием переночевать… Нафиг! По-прежнему сомневаюсь я в Паках. Торчать на прохладной улице, не пробив все перспективы, будет ещё холоднее и безрадостнее. Поэтому вопрос с финансами нужно решать, не отходя от кассы.

— Бар есть подработка? — уже громче коверкаю дурацкий корейский.

Настойчиво изучаю бармена в круглых очках. Давнишняя толпа посетителей разошлась и вокруг стало более свободно, хозяева заведения вполне доступны для общения, без крика со второго ряда. Замечаю, как знакомый старик довольно хмыкнул и хлопает ладонью по плечу в чёрной рубашке.

— Как твоё имя? — спросил бармен. — Не верится, что кого-то действительно назвали Бомбой.

— Ангел.

— Крэ… — бармен смотрит ещё более недоверчиво.

Решил, что я издеваюсь? Вполне возможно, но больно надо! Совсем не до приколов сейчас.

— Сколько тебе лет… Ангел?

— Это что, так важно… — вяло перехожу на более простой английский.

По выражениям лиц напротив вижу, что меня понимают прекрасно. Не хочу снова угодить в ловушку с хромающим корейским! Обязательно споткнусь и скажу что-то неправильно, чем вызову очередные обиды. Поди разберись в павлиньих танцах вокруг статуса, возраста и всего прочего. Плюс отличный английский покажет меня с лучшей стороны! Бегло говорящий работник должен быть нарасхват…

— Да, — уверенно качнулись очки, сопровождая замечание бармена, — возраст очень важен. Несовершеннолетних нельзя устраивать на полный рабочий день. С подростками иначе ведут расчеты оплаты труда и запрещены многие виды деятельности. Для получения разрешения на работу необходимо согласие родителей, — закончил перечисление условий плотный бармен и задумчиво резюмирует: — Наверное, и дня в своей жизни не работала, если задаёшь настолько глупые вопросы. Знай, когда ищешь работу, подобную информацию всегда требуют в первую очередь.

— Возраст совершеннолетия далёк, — согласно кивнув, едко спрашиваю: — Данный факт сложно заметить с первого взгляда?

Старик весело хекнул и насмешливо помотал головой.

— Я из другой страны, — недовольно замечаю. — Разве правила вежливости отменили представление собеседнику в ответ?

— Меня зовут Пан СиХёк, — на лице бармена застыло пренебрежение, — для знакомых Хитман. Но мы с тобой знакомы не настолько хорошо, поэтому используй стандартное обращение: сонсэн-ним.

Вот ещё! Денег заработать хочу, но зачем мне расшаркивания слева направо? Дурацкие величания посторонних столь высокими званиями? Наелись! Учителей мне за короткую жизнь хватило выше «крыши».

— Учитель? — слабо фыркаю. — Чему хотите научить, «господин учитель»? Спешу заметить, я ищу подработку, а не погружение в глубины корейского этикета, — усмехаюсь краешком губ. — К тому же, сейчас мы общаемся на английском и нам будет крайне неудобно использовать мешанину из нескольких языков.

— Американка… — грустно протянул Хитман. — Ты «инос», что во многом объясняет излишний гонор и то, как ты лезешь со своим укладом. Небольшой совет: находясь в гостях, подстраивайся под правила хозяев. И всё будет проще. У тебя очень странное отношение к тем, кто может дать работу, согласись? — кореец изучает недовольным взглядом. — Запомни, грубить старшим в нашей стране очень большая ошибка.

— Никакой грубости, — примирительно улыбаюсь, наклонив голову на бок, — просто, я люблю точность и согласованность.

— Тоже люблю точность, Ангел, — отозвался Хитман, — не подскажешь, что за композиции исполнялись со сцены? Обе песни для нас новые и в них виден немалый потенциал, — кореец задумчиво кивнул шевелюрой. — Считаю, что отлично разбираюсь в корейской и западной музыке. Положение обязывает.

Положение? Какое такое положение? Бармен, похоже, не только на сцене отжигает.

— Песни исполнялись на публику впервые, — спокойно отвечаю.

— Даже так, — внимательно уставился Хитман, — ты автор?

Равнодушно пожимаю плечами.

Старик в белой рубахе усмехнулся и отодвинул плотного корейца: — Сходите наверх и поговорите, Хит. Клиентура в основном расходится и мы с мальцом справимся. Не деловая здесь обстановка.

— Спасибо, харабоджи, — вежливо кивнул Хитман, — нам и вправду стоит пообщаться.

Плотный кореец отступил в глубину бара, расправил рукава чёрной рубашки и застегнул серебристые запонки, достав их с отдельной полочки. Затем снял с вешалки серый пиджак. Накинув верхнюю одежду, кореец принял официально деловой вид и отодвинул шторку, закрывающую служебные помещения.

Однако, насколько одежда меняет человека. Простой бармен превратился в дельца во мгновение ока. Интересненько.

— Давай, — усмехнулся старик, заняв место у медных кранов, разливающих пенные напитки, — следуй за ним, Бомба.

Молча слушавший наш разговор парень по соседству со стариком улыбнулся и подмигнул. Сверкнули хитринки в весёлых глазах, пока он выставил очередной коктейль посетителю на высоком стульчике.

За шторкой оказался закуток, один из проходов ведёт на кухню, судя по запахам. Ввысь устремилась лестница, плотный кореец бодро поднимается по бетонным ступенькам и я шагаю следом.

Разговор, так разговор. Сразу не отказали, значит шансы на подработку есть. Теперь уговорю на выдачу задатка, что решит вопрос с туманным проживанием. Возможно, стоит посетить корейские бани. Потом должен позвонить чудик на свой дорогущий мобильник, оттягивающий внутренний карман толстовки. Надеюсь, сообщит вердикт по более крупной денежной сумме.

Лестница ведёт выше, но мы свернули в широкий проход с облицовкой деревянными панелями, часто обшарпанными по углам. Вдалеке небольшого коридора витражное окно и блики неоновых вывесок на стенах многоэтажек.

Плотный кореец уверенно идет впереди, совсем не обращая внимания на то, следую я за ним или нет. Похоже, бизнесмен, проклюнувшийся из бармена, полностью уверен, что деваться мне некуда. Вполне возможно, он близок к истине…

Шагая под светом ламп дневного освещения, я бросаю взгляд за неплотно закрытую дверь. Внутри сумрак танцевального зала, лакированный паркет и зеркальные стены. Балетная школа у них тут, что ли?

— Опачки… — замираю перед крупной вывеской над широким окном второго этажа: «ХИТ Интертейнмент», сообщает сей логотип.

Мдя… Я почёсываю макушку и морщусь. В этой стране развлекательных учреждений, что собак нерезаных! Хотя судьбу бедных пёсиков лучше не упоминать, они тут как раз вот это самое…

Нет, когда планировалась поездка в Корею, меня привлекло большое число фирм, которые занимаются организацией концертов и подготовкой артистов. Такая особенность страны Утренней свежести стала решающим фактором. Значит бар «Помятая Креветка» всего лишь общепит снизу, а выше медиа компания с громким названием «ХИТ Интертейнмент». Ясно, понятно.

Раскрыв одну из боковых дверей с медной табличкой: «Пан СиХёк генеральный директор ХИТ Интертейнмент», плотный кореец в офисном костюме вошел в небольшую приемную с кожаным диванчиком, расположенным напротив стола секретаря.

Хозяйственный жест распахнул ещё одну дверь, ведущую в более просторный кабинет. Захожу следом и сразу вижу полку с выставкой сверкающих наград, разбавленных грамотами признания многочисленных достижений. Чуть дальше расположилась уютная зона отдыха в виде диванчиков, вокруг журнального столика. Впереди крупный офисный стол и обстановка рабочего места начальника средней руки.

— Присаживайся, — Хитман уселся во главе и указал на одно из пустующих кресел напротив.

Прекращаю вертеть головой и усаживаюсь на тряпичную подушку. Бизнесмен напротив внимательно уставился, что-то звучно клацает по дереву… Смотрю вниз и вижу скакалку. Недавний подарок выпал из кармана толстовки, улетев на пол.

Ёксель-моксель! Склонившись, я подхватываю спорт инвентарь. Засовывать «подарочек» обратно глупо, дурацкие ручки не помещаются и постоянно мешаются. Поэтому не нахожу ничего лучшего, как шмякнуть пластиком по поверхности офисного стола, выставив скакалку перед собой.

— Это что, — недоумевает Хитман, моргнув глазами, — зачем тебе хлыст?

Воспитывать буду! Агась… Глаза за круглыми очками уставились на девайсину. Возможно, плотный кореец даже поежился. Забавно, в свернутом виде скакалка действительно похожа на хлыст или плеть.

— Дурацкий подарок, — грустно вздыхаю, — или глупая шутка…

Прикол одного слишком мозговитого индивидуума! Ну, чудик, я ему ещё припомню…

— Интересное средство самообороны…

Предположение хозяина кабинета отвлекает от разглядывания избитого пластика.

— Не выкидывать же, — нервно вздыхаю, — подарок, столь дурацкий.

— Знаешь… У нас очень безопасная страна…

— Угу… В курсе… — Шишку на затылке почти не чувствую.

Плотный кореец некоторое время молчит. Видимо решив, что скакалка угрозы не представляет, владелец кабинета прочистил горло.

— У тебя знакомый типаж, — сказал Хитман и внимательно смотрит: — Раньше где-то выступала или показывали по телевизору?

— Не думаю, что меня показывали по телевизору.

В газетах встречу со знаменитым на всю Корею пианистом изобразили довольно красочно. Очень надеюсь, возможный работодатель вспомнил не этот небольшой эпизод срыва контроля.

— И всё же, — предлагает Хитман, — может, пора снять солнечные очки? Светило давно скрылось за горизонтом.

— У меня чувствительные глаза, — вяло отнекиваюсь.

— Хорошо, — сказал Хитман, — давай познакомимся заново. Меня зовут Пан СиХёк и под моим началом работает «ХИТ Интертейнмент». Наше предприятие небольшое, но мы с надеждой смотрим в будущее. У нас для этого есть всё необходимое: звуковая студия, лейбл звукозаписи и агентство по обучению молодых талантов. Единственное, чего нам не хватает, это композиторов и песен, — хозяин кабинета улыбнулся, — но хороших песен всегда и всем мало.

— А как же «Помятая Креветка»? — вежливо интересуюсь.

— Старое семейное предприятие, — ответил Хитман и выжидающе уставился: — Поэтому можешь обращаться ко мне саджан-ним. Надеюсь, нет претензий?

Господин директор… Ну-ну. Догадка про диверсификацию семейного дела оказалась верной. Если музыкальное агентство не вытянет баланс и будет работать себе в убыток, всегда можно рассчитывать на забегаловку внизу, способную прокормить в неудачный период. Голодными местные обитатели в любом случае не останутся. Хорошо устроились. Уважаю.

— Итак, представься, — предлагает Хитман.

— Тао Ангел, здесь проездом из Японии, — мило улыбаюсь во внимательные глаза.

— Ниппон? — заинтересовался Хитман, легко перейдя на язык Страны восходящего солнца: — Твоё идеальное произношение больше соответствует штатам.

— У меня японское гражданство, — продолжаю гнуть свою линию на простом английском, не поддавшись на уловку.

— Что делает столь молодая жительница архипелага в поздний час одна? — Хитман бросил взгляд на стену кабинета, где висят круглые часы в вычурном корпусе и понятливо улыбнулся: — Встреча с молодым человеком? Твои родители не против?

— Сложно быть против, — задумчиво фыркаю, — если не существуешь в данном мире.

— Соболезную, — кивнул Хитман.

— Не стоит… Мы мало общались.

Очередное преувеличение. На самом деле, я совсем не знаю старших Тао. Сложно о чём-то узнавать, в одиночестве учась жить заново, после года коматозного состояния и полной амнезии. Сказочные существа под названием «Родители» жили когда-то, а потом их не стало, пока тушка мирно отдыхала в больнице. Исчезли, как динозавры. Поэтому и горевать не о чем! Осталась лишь зависть к более везучим, но это нормаль…

— Даже если ты приехала из Японии, у тебя должен быть официальный опекун, решающий правовые вопросы, — заметил Хитман. — Для нашего дальнейшего разговора, необходимо поставить его в известность.

— Нет такой необходимости, — легко напоминаю, — меня всего лишь интересует оплачиваемая подработка на короткий срок.

— Согласие опекуна это обязательное условие, — Хитман уверенно кивнул, — любую официальную работу в нашей стране необходимо согласовать с опекой. Не говоря уже об оформлении документов о приёме на работу иностранных граждан и решения остальных юридических вопросов. Об этом даже упоминать рано, не получив согласие официального опекуна, представляющего интересы подростка. Ты же несовершеннолетняя, Ангел.

Етить… И чего? Мне теперь положить зубы на полку и не есть. И нигде не жить? Недовольно фыркаю носом и тяжко вздыхаю. Ладненько, поехали.

— В качестве опекуна Тао Ангел выступает частный детский дом «Кинцуги», — сухо заявляю.

Сжав ручки скакалки, я смотрю на кольца. Необычное название: «Кинцуги». Агась…

— Хорошо, — Хитман достал мобильник из кармана пиджака, — как связаться с представительством детского дома «Кинцуги»?

— Нет такой необходимости…

— Ангел, пойми происходящее, — настаивает Хитман, — ночью у меня сидит несовершеннолетний подросток и упрямо заявляет, что может уладить юридические вопросы без присутствия старших, — недовольно кашлянул хозяин кабинета, — во взрослом мире таким образом дела не решают.

— Хорошо, — отвечаю, копируя интонацию Хитмана, — официальным представителем детского дома «Кинцуги» является Тао саджан-ним. Глава и единственный работник данной организации.

— Отлично, Ангел, — поощряет Хитман, словно уговаривает маленького ребёнка, — как мне связаться с Тао саджан-ним?

Хорошо хоть «детка» или «малыш» не добавил и сюсюкать не стал. Зашибись, была бы укатайка.

— Нет такой необходимости. Тао саджан-ним уже здесь.

Кореец напротив сузил глаза за круглыми очками и задумался. Не мешаю мыслительному процессу возможного работодателя и распутываю резинку скакалки, звонко щёлкнув по столу. Вот нафига она сдалась! И выкинуть фиговину жалко. Похоже, меня гложет привязанность к ненужному подарку. Дожили, едрить! Самый первый презент в жизни оказался подобной чушью… Снова нервно щёлкаю по столу. Резкий звук заставил задумчивого корейца отодвинуться подальше и оценивающе хмыкнуть.

— К тебе тоже нужно обращаться саджан-ним, — скупо уточнил Хитман, откинувшись на спинку кресла.

— Было бы неплохо…

— Ты глава детского дома «Кинцуги», — недоверчиво добавил хозяин кабинета и настойчиво спрашивает: — Позволь узнать, как такое вообще возможно?

Сматываю непослушную резинку скакалки и грустно вздыхаю. Набрав побольше воздуха, я начинаю долгое объяснение.

— В Японии, те кто моложе двадцати лет являются несовершеннолетними и не имеют возможности совершать юридические акты независимо, как и в других странах, — согласно улыбаюсь во внимательные глаза. — В то же время, для наследования возрастного ограничения нет. Частный детский дом перешёл во владение по наследству, — деловито поясняю, — в дальнейшем гражданский кодекс говорит о том, что юридический акт основания организации или вступления в права владения организацией лица, не достигшего совершеннолетия, остаются действительными, если не отозваны его легальными представителями. Во время наследования таковых не нашлось, — ухмыляюсь ещё шире. — Так называемую свободу выбора религии или зачисления в религиозную организацию для любых возрастов можно трактовать по разному…

— Хочешь сказать, что тебе достался в наследство детский дом, — задумчиво упрощает Хитман, — в котором ты назначила саму себя главой?

— Верно, как единственный член правления и представитель семьи Тао, — довольно улыбаюсь, — а принять в качестве воспитанника сиротинушку Ангел, для частного детского дома с многолетней историей, сложности не составило.

— Значит опекуном Тао Ангел…

— Является Тао Ангел саджан-ним.

Спокойно закончив, вместо недоверчиво замолчавшего Хитмана, я вздёргиваю подбородок, выпрямив осанку.

— Приятно с вами познакомиться.

— И ювенильный надзор допустил подобный казус, — удивился Хитман.

— В Японии ребёнок считается главным «сокровищем нации», — нервно раздергиваю губы кривоватой улыбкой, — поэтому занимаясь решением вопросов, об устройстве подростка, оставшегося без опеки, предпочтение отдается именно детскому дому, — тихо фыркаю, — ну а для организации, утверждённой губернатором префектуры, местные власти и Семейные Суды легко идут навстречу, лишь бы избавить себя от головной боли, связанной с заботой о лучших интересах «сокровища нации».

— Действительно, — уставился Хитман, — сколько тебе лет? Впервые слышу подобное, да ещё от подростка!

Невозмутимо пожимаю плечами и ехидно улыбаюсь во внимательные глаза.

— Сначала ведёшь себя, как несмышленое дитя, — обласкал Хитман, — а потом выносишь мозг юридическими ухищрениями!

— Иногда вещи не то, чем кажутся, — недовольно смотрю на скакалку, сжатую в ладошках, и зло добавляю: — Совсем не то, чем казалось!

— И всё-таки, — не сдался Хитман, — откуда такие обширные знания юридических аспектов японского законодательства?

— Жизнь заставила, — нехотя отвечаю, — у меня очень хорошая память, изучение правовых норм не отняло много времени.

— Понимаешь, что мы проверим всё сказанное? — предупреждает Хитман.

Генеральный директор грозно давит взглядом, пробуя гнуть непоколебимую уверенность. Не на тех напал.

— Проверяйте, — равнодушно пожимаю плечами.

— Если настолько хорошо разбираешься в вопросах гражданского права, — строго заметил Хитман, — что тебе известно про основы ведения музыкального бизнеса?

— Меня не интересовали данные вопросы, — холодно признаю, — необходимости не возникло, а юриспруденция та ещё скука смертная.

— Ха, — довольно согласился Хитман и невозмутимо уточнил: — То есть правовое сопровождение музыкальных произведений и юридический этикет в среде развлечений мало знакомы?

— До сих пор данные вопросы меня интересовали слабо.

— Так и хорошо, — пробормотал Хитман, — боюсь даже представить, чего бы себе надумала…

Я всё слышу! Но обижаться не буду. Шмыгаю носом и поправляю влажный капюшон за спиной. Когда уже просохнет? Надоело.

— Тебя интересует коммерческое использование произведений, — в лоб спрашивает Хитман, — или музыка лишь мимолетное увлечение?

— Меня интересует сцена. Выступления на публику.

Довольный кореец напротив важно кивнул головой.

— Всех интересует сцена, — заявил Хитман. — Прозвучавшие песни единственные в репертуаре?

— Нет.

— Чем владеешь, кроме гитары?

— Духовые инструменты мне не даются, — злобно отвечаю, — у меня с ними вражда. Остальное, по обстоятельствам.

— Впервые такое слышу, — хмыкнул Хитман.

Равнодушно пожимаю плечами в ответ. Даже на дурацкой скакалке можно исполнить что-то музыкальное.

— Наши дальнейшие действия, Ангел-сси… — задумчиво протянул Хитман и снова посмотрел на часы.

— Я ищу подработку, СиХёк-сси, — вежливо напоминаю.

— Думаю, нам стоит встретиться в рабочее время и обсудить всё более подробно, — решил Хитман и предлагает: — Вызвать такси до гостиницы?

— На данный момент у меня небольшие сложности выбора места постоянного пребывания…

Внимательный взгляд напротив отслеживает неловкую улыбку.

— Решаемо…

«Кинцуги»

Искусство реставрации, философия которого заключается прежде всего в том, что поломки и трещины неотъемлемы от истории объекта, поэтому не заслуживают забвения и маскировки.