Ангел

137

(29 ноября 22:00) Больница «СоРян». Пусан.

На крыше оказалось холодно и пусто. Продуваемую ветрами площадку занимают нагромождения технических коммуникаций из алюминия и коробки кондиционеров. Выходов всего два.

Первый через главную лестницу в надстройке с бетонным козырьком. Массивную дверь открыть только изнутри, снаружи даже ручку не оставили.

Другой выход метрах в десяти, через витки пожарной лестницы на стене здания. Там решетчатая дверь закрыта на замок, а саму площадку отгородили по хитрому, не оставив возможности перепрыгнуть или обойти.

Голяк! Со всех сторон обложили. Знать бы мне заранее… Не пришлось бы карабкаться по отвесной стене, строя из себя «Человека Паука» и задыхаясь от дурацкой штукатурки.

«Человек Паук» — что за фигня? На «чердак»!

Гуляю по шуршащему гравию и морщу лоб, думая план. Нет, не так, План! Именно с большой буквы. Как пройти в дверь, которую невозможно открыть? Эт, просто. Заставить работать тех, кто открывать двери может. Основной вопрос — как не спалиться при этом…

Над проходами установили видеокамеры и поле зрения электронных глаз я стараюсь избегать… Похоже, стоит их задействовать. Вызову охрану, которая возьмет под ручки и проводит в лапы к старшему инспектору? Не, так мы не играем…

Видеокамера на пожарном выходе смотрит на лестницу и не охватывает крышу. Карабкаюсь по решетчатой двери и вытаскиваю штекер, торчащий позади устройства.

Что будет теперь? Охранный периметр в больнице должен быть серьёзным, здесь склад всяких интересных препаратов, иногда крайне дорогих. Кто-то обязательно придёт, откроет дверь на пожарную лестницу и вернёт штекер назад…

А я останусь куковать на крыше. Этого нам не нужно, поэтому пихаю в замок на решётке спички. Видеокамера отключена и вредительство никто не видит. Осиновые палочки легко забивают личинку… Пусть открывают другую дверь.

Нормаль… Теперь играем в прятки! Скрывшись за пристройкой главной лестницы, я грею озябшие ладошки дыханием.

Мне нельзя в Японию… Там встретят и разберут на части. Быстро, качественно и за всё хорошее. Но в основном за офигенные долги. Об этом я знаю совершенно точно, поэтому дёру пришлось дать в кратчайшем темпе.

Есть такая хорошая вещь — «Государственная Медицинская Страховка». Всё бесплатно и на высшем уровне! До определённого момента и в случае мелких бытовых неурядиц. Например, если больному нужно обработать царапину антисептиком или лечить ушибленный пальчик, то добрый доктор обязательно поможет за счёт государства. В остальных случаях больничные счета имеют свойство пробивать рамки ограничений, переходя в коммерческую плоскость и устремляясь в небеса, а иногда и вовсе в космос.

Часто лимиты мало кого волнуют и бессознательное тело на койке будут лечить до грустного итога. В самом деле, зачем отключать приборы жизнеобеспечения, отнимая последние шансы у овоща? Не-не-не. Мы подобным образом поступать никак не можем, мы же гордые человеки и в нас играет дурацкая жалость… Вместе с безграничной жадностью и оглядкой на государственные бюджеты, которые станут доступными, когда овощ на койке окончательно созреет, отойдя в мир иной. Весёлая ферма!

Таким образом идёт месяц за месяцем, а неподъемные счета летят в страховую. И всем неважно, что оплачивать их давно некому. А потом, совершенно внезапно, у овоща возникло сознание, крайне удивляя медиков и вызывая совсем другие месяцы, под названием: «Реабилитация». Данную услугу прейскурант больницы расценивает во много раз дороже, чем простое лежание на матрасе и периодический вынос утки из-под койки. По итогу, у страховой накапало столько нулей, что хватило бы на бюджет какой-нибудь маленькой, но гордой страны в Африке.

Кто-то успокаивает себя тем, что сотрудники страховых компаний белые и пушистые? Ну да, они примерные милашки и только циферки считают, а мозг выбиванием долгов себе не забивают. За них разбивают головы банды в чёрных костюмах, по дешёвке купившие бесперспективные активы.

Якудза — чёртовы ублюдки.

Они подкараулят вечером, во время обязательного посещения больницы и пригласят с собой, мягко отклонив любую возможность отказаться. Посадят на низенький диванчик, держа руками за плечи и выставят счёт на бланке официального контракта… «Печати видишь, одноглазая? Всё по закону!». Сверху накинут проценты, увеличивая итак уже неподъемную сумму. Проценты будут расти еженедельно, приближая размер долга небольшой страны к первой десятке мировых держав.

— Ха! — Может и выглядит преувеличением, но если остались одни медяки на кармане, то чувствуешь себя именно так!

Якудза не интересует сколько должнику лет, есть ли у него работа и помогут ли несуществующие родственники. Отрабатывай. Не можешь? Тоже не вопрос — заплатят твои органы… «Аники, как думаешь, почём зелёный глаз на чёрном рынке?».

Поэтому… Японию. Забыть! Навсегда.

Из Пусана можно попасть в Гонконг… Город-остров со своей иммиграционной политикой и не совсем Китай. Место, где Восток встречается с Западом. Если нужно штурмовать медиа олимп в погоне за сценой и живительным вниманием публики, то Гонконг подходит, как никто другой.

Проблемка, что китайского я не знаю, но незнание корейского жить не мешало. Кому я вру?! Именно из-за дурацкого языка большинство проблем, начиная от неудачи на пробах в медиа агентства, заканчивая приставучим чудиком! Его видите ли разозлило, что использовали «банан» по-корейски!

— Ксо…

В сторону Гонконга курсирует различный транспорт. Самолёт отпадает сразу. С него снимут на стадии проверки документов и билет не продадут. Значит, остались водные маршруты: начиная от местных рыбаков, заканчивая не совсем порядочными личностями, они же контрабандисты. Для начала, можно попробовать выйти на «серых» ребят в злачном районе порта Пусана. Если там не выгорит, всегда есть возможность пробраться на паром и отплыть, затерявшись среди пассажиров или вскрыть один из автомобилей, следующих на судно. Заготовка бредовая до жути, но для начала сойдёт.

Вариантов море и море рядом!

(Тем временем) Больница «СоРян».

— На пятом… Камера с виду целая, провод с розеткой болтает рядом. Приём.

— С камерой точно всё нормально? — шипит рация.

— Говорю же, целая! — недовольно выкрикивает в рацию охранник.

— Почему нет картинки? Опять намерзание на проводах? — шипит рация.

— Откуда мне знать? Может, замёрзла, а может срущие повсюду птицы и сюда добрались!

— Кончай истерить, открой дверь пожарки и подключи камеру назад. Чего как маленький! — шипит рация.

— Маленький, да удаленький, — бурчит себе под нос охранник. — Холодает всё сильнее, зима близко. Так ещё поднимайся по всяким скользким лестницам! Навернуться отсюда плёвое дело…

Ворчливое бормотание разбавляет звон связки ключей и ковыряние в замке.

— Хён, у нас проблемы! Не пойму почему, но дверь не открыть… Приём.

— … Вот вандалы! Нужно закрывать курилку! Обходи через главный, — шипит рация.

— Хён! Почти целый корпус! — недовольно напоминает охранник.

— Кончай ныть! Заодно, согреешься! — шипит рация.

— В инфекционном отделении?! Через него придётся идти! Хён, выйди из дежурки и почини камеру, а? С меня соджу!

— Думай головой! Не могу оставить пост наблюдения, — шипит рация.

— Будь человеком, хён-ним! Оторви задницу и поднимись на один этаж по тёплой лестнице. С меня ящик соджу и ким-чи!

— Ким-чи дают бесплатно, жулик! С тебя жареные рёбрышки сегодня вечером! — шипит рация. — Поднимаюсь! Стой на месте.

— Зачем на ветру торчать? Пойду вниз потихоньку…

— Жди! Камеру подключу, а как проверю работоспособность? Контрольные индикаторы с лицевой стороны, — шипит рация.

— Стою… Морожу задницу… Приём.

Открылась массивная дверь главной лестницы, появилась фигура в чёрной форме. Луч фонарика бегает, рассекая темноту на крыше. Бдительный охранник внимательно изучает обстановку и заглядывает за пристройку главного входа, выискивая нарушителей.

Корейская предусмотрительность и следование правилам в действии. Никого не обнаружив и поежившись от холодного ветра, фигура с фонариком захрустела гравием в сторону пожарной лестницы.

Лёгкая тень свесилась с бетонного козырька, повиснув на руках. Мягкое приземление и тихий шелест гравия не беспокоят охранников, занятых у пожарной лестницы. Особа в тёмной толстовке скрылась в открытой нараспашку двери.

(Тем временем) Больница «СоРян». Пусан.

План сработал, как по нотам! Должно мне иногда везти. В кои-то веки…

Шурую ногами по лестнице, считая пролёты. Одиннадцатая площадка закончилась первым этажом. За прозрачными окошками коридор, а в самом конце распашные двери. Осторожно приоткрыв створку, я неспешно шагаю вперёд.

Остался дежурный пост у главного входа. Там наверняка кто-то сидит, отмечая посетителей. Можно попробовать их отвлечь, продолжая действовать по-тихому, или пойти нахрапом. Кто будет ловить спокойно покидающих больницу в одиночестве, правильно?

Неправильно! Одну из распашных дверей открывает спина фигурки в голубом плаще. Дёргает хвост на плече, пока девушка оборачивается, осторожно выставляя ношу перед собой, обе руки занимают пластиковые стаканы. Ли ЫнХи собственной персоной! Помощница старшего инспектора опознает стопроцентно, ведь нашу беседу в аэропорту сложно забыть.

— Твою ж… — Нежданчик!

Повторяю хитрый манёвр девушки и толкаю филейной частью боковую дверь, исчезая в больничной палате. Силуэт бодро шагающей ЫнХи виден через приоткрытую створку. Девица спешит в сторону лестницы. Похоже, таранит кофеёк напарнику.

Пронесло! Мне по-прежнему везёт. Но как-то слишком близко… Остановись я на спуске, мы бы не разминулись.

Звенят кольца. Надоевший за тысячи часов запах и мерный шум медицинских приборов заставил дрожать ладошки. Оборачиваюсь и гоню прочь ощущение повторения уже пройденного.

Больничную койку занимает девушка. Тощую фигурку очертили исхудавшие руки, лежащие поверх стеганого одеяла. Нереальное спокойствие на лице и впалые щëки. Жгуты проводов тянет к стойкам, поддерживающим жизнь.

Хотя жизнь ли это? Лежащая под одеялом почти отражение и взгляд на год назад. Дом, милый дом… В основном, люди считают домом место своего появления на свет. Может таковым быть столь неприветливая палата? Койка, среди гудящей тишины и запаха нафталина. Даже не знаю…

Подхожу ближе, всматриваясь в бледное лицо. Девушку освещает тусклый свет ночника, на тумбочке булькнул увлажнитель воздуха. Она в коме уже давно. Бритая под ноль голова успела обрасти ёжиком, побледневшая кожа говорит о долгом времени без солнечного света.

Действительно… Очень знакомо! Наверное…

На тумбочке свесились цветы в вазе и семейные фотографии. Многочисленные родственники сверкают радостными улыбками и развеивают наваждение.

Нет… Теперь не похоже! Совсем…

С удивлением замечаю, как кольца осторожно обнимают тонкую кисть, лежащую поверх стеганого одеяла. Ладошка нереально холодная…

Конечно, за окнами уже давно не лето, а бесхозные руки убрать некому…

Тихое обещание заглушает монотонное пиканье сердечного монитора:

— Ты не одна…

(Тем временем) Больница «СоРян».

Больничную палату на пятом этаже посещает знакомая троица.

— В течении нескольких часов, с ней ничего плохого не случится, а на месте позаботятся наши медики!

Громко объявил ЮнСон и посторонился, пока мимо катит больничное кресло молодой полицейский. Хмурый врач щёлкает боковым переключателем, зажглось потолочное освещение.

Немая сцена. Удивленная троица изучает койку и оценивает пустоту больничной палаты. Спрятаться здесь негде. Широкое окно приоткрывает ветром, болтая опущенные жалюзи.

Слыша громкий звук, полицейский отшвырнул кресло и бросился к окну. ХёнСу распахнул створку и высунулся наружу по пояс. Старший инспектор не отстаёт от прыти молодого парня и тоже выглядывает из окна.

Два напряженных лица беспокойно осматривают площадь автомобильной парковки. У старшего инспектора выпал синий галстук и его швыряет ветром, словно пытаясь сорвать в тёмные небеса.

— Никого… — громко выдыхает ХёнСу и радостно повторяет, обернувшись к соседу на подоконнике: — Никого, сабо-ним!

Молодой парень растянул широкую улыбку и сверкает зубами в вечернем сумраке, приподнимая ушами форменную кепку.

— Вижу, что никого! — прячет облегчение за нахмуренными бровями ЮнСон.

— Айщ! — воскликнул ХёнСу.

Парень ловит кепку, но её срывает ветром. Оба служителя закона наблюдают головной убор, который долго кружит в воздухе, падая с огромной высоты на бетон внизу. Старший инспектор хмыкнул, обратив внимание на боковые стены, он выпрямился и обернулся к ярко освещенной палате. Немного расстроенный полицейский прикрывает окно.

— Инспектор Но ХёнСу… — ЮнСон улыбнулся парню, который смущенно поправляет волосы. — Почему подозреваемую не зафиксировали?

— Я решил, что это необязательно…

— ХёнСу… Головной убор не жмёт?

— Нет, сабо-ним… — виновато потупился ХёнСу.

— То-то и оно! — грустно вздыхает ЮнСон. — Бегите, инспектор, пока кепку не унесло, ветром в море.

Полицейский торопливо склонился в глубоком поклоне и сорвался к двери, но возникшая на пороге ЫнХи занимает выход из помещения. Молодые люди замерли, потерявшись в обязательной идентификации. Парень старше в звании, но девушка принадлежит к гораздо более важной организации… В итоге оба поклонились одновременно и стукнулись лбами.

— Ай-гу! — ойкнула ЫнХи.

— Айщ… — шикнул ХёнСу.

Старший инспектор присел на подоконник и трёт лицо ладонью, наблюдая комичное зрелище. Врач в белом халате и медицинской шапочке происходящее не замечает и продолжает стоять в прострации.

— Невозможно… — удивленно тянет врач. — В это крайне сложно поверить!

— О чем вы, ыса сонсэн-ним? — задумчиво уточняет ЮнСон.

— Уровень седации… Крайне высокий! Нам даже пришлось повышать дозировку, чтобы успокоить судороги. У пациентов, в подобном состоянии, думать получается с трудом, а о каком-либо перемещении и речи быть не может!

— Возможно, поспешили и ошиблись в дозировке?

— Собственноручно делал инъекции! — взвился врач. — Не мог ошибиться! Как допустить ошибку со стажем работы более тридцати лет?!

— Не волнуйтесь, ыса сонсэн-ним… В скорой могли использовать медикаменты, оказывающие подобную реакцию?

— Возможно… А если, пациентку кто-то забрал из палаты?

— Или у Ангел отрасли крылья и она улетела.

— Опять шутите?

— Со всей неразберихой, только и остаётся, что шутки шутить, — усмехнулся ЮнСон. — Подозреваемая пришла в себя, затем забрала вещи, — старший инспектор кивает на приоткрытую дверь шкафчика, — а потом выбралась на крышу пятого этажа по стене, выйдя через окно. Полное безумие… И полностью в её репертуаре!

— Нонсенс! Что нам теперь делать? Как оформлять документы на выписку?

— Никак. Здесь никого не было. Это понятно?

— Нам поискать на крыше?! — подаёт взволнованный голос ЫнХи.

— Нет такой необходимости, — хмыкнул ЮнСон. — Зная её прыть, она уже давно покинула здание.

— Ваш кофе, сонбэ, — подходит ЫнХи, передавая картонный стакан. — Вертолет приземлился, у нас всё готово к вылету.

— Глупая… — тихо бормочет ЮнСон, отпивая кофе, — глупая девочка…

Тишину нарушает громкое верещание пейджера.

— Срочный вызов! — нервно кивнул врач.

— Да, пойдемте, — решительно поднялся с подоконника ЮнСон.

(Тем временем) Больница «СоРян».

Особа в толстовке накинула белый халат, висевший на спинке одного из стульчиков, затем приоткрыла створку и выскользнула за дверь. Тишину больничной палаты тревожит резкое возрастание пиликанья сердечного монитора.

На посту всполошились медсёстры в бежевой форме. Одна девушка устремилась по коридору, совсем не обращая внимания на проходящую мимо особу в странных очках и белом халате, топорщащемся горбом на спине. Вторая медсестра вызванивает дежурного врача по стационарному телефону, склонив голову к стойке и тоже не замечает необычную посетительницу, спокойно выходящую за распашные двери главного входа.

А в палате открывает глаза бледная пациентка, больше месяца пролежавшая в коме и уже давно не подающая особых надежд на выздоровление.

«Сумиёси-рэнго»

Вторая по численности преступная группировка японской мафии якудза.