Апелляция кибер аутсайдера

Глава 13

— Дружба дружбой, а кошельки разные? — Юнь не удержалась и сказала то, что ей очень хотелось сказать.

Рыжий озадаченно посмотрел вначале на японку, потом на неё и остановился возле них, видимо, задумавшись: пойти дальше или подождать, пока девчонки закончат между собой.

Не каждый его день начинается с предложения разговора от самой Хамасаки, это понятно.

— Сяовэнь, пожалуйста, давай позже? — хотя Миру и говорила мягкими интонациями, но глаза её смотрели холодными льдинами.

— Да с х*я ли, милая моя?! — китаянка из вредности решила закусить удила. — Ты меня загрузила на месячный семейный бюджет, а сейчас пинок под жопу? "Проваливай — не до тебя — мешаешь"? Ага, щ-щас!

По лицу подруги она увидела, что выпад достиг цели.

— Я очень извиняюсь, — Хамасаки, слегка покраснев (несмотря на концентратор, хе-хе), коротко поклонилась убогому.

Затем снова развернулась к Юнь:

— Ты до сих пор не прочла, что я тебе писала. Ты говоришь, что я плохая подруга. Ты из-за детского каприза игнорируешь мои предупреждения, но виновата у тебя я. Ты демонстративно не слышишь, когда я прошу у тебя минуту поговорить с нужным челове…

— Это не человек, — перебила хань, чувствуя наслаждение моментом и упиваясь собственной значимостью.

Да, детство и каприз — ну и пусть. Приятно же, чёрт побери.

С подводной лодки бежать некуда: как бы ни старалась сейчас Миру, сгладить это изящное и тонкое оскорбление убогому у неё не получится.

Хи-хи.

— Это Рыжий. Животное. — Сяовэнь старательно воткнула ещё одну шпильку в настроение японки. — Или ты из-за сегодняшней случайности с Ченем будешь менять собственную стратегию? И теперь гнуть независимую от нас линию? Так очкарик всё равно животное, наш с тобой разрыв на это никак не повлияет!

Лицо японки пошло пятнами и стало похожим на грозовую тучу:

— Ты сейчас поступаешь очень глупо и опрометчиво. — Хамасаки чеканила слова, будто роняя монеты на мрамор. — Ты позоришь себя. Ставишь в неловкое положение меня. Тратишь чужое время, — она кивнула на Рыжего, ошалело переводившего взгляд с одной азиатки на другую. — Я тебя очень прошу. Пожалуйста, прочти наконец то, что я писала до драки. Потом, если останутся вопросы, мы поговорим. Но не ранее.

— Давай, поучи меня жизни. — Хань поймала волну, как убогий четверть часа тому в кабинете завуча. Кураж и поток буквально несли её вперёд, без оглядки на что-либо. — Это же так по-дружески: нагреть меня на шестьдесят штук и выказать при этом сочувствие, давая советы! Нет чтобы долг списать.

— Я понимаю, на что ты сейчас рассчитываешь. — Миру стала похожа на ледяную скульптуру. — Ты специально устраиваешь истерику, чтобы я, как твоя мамочка, бросилась тебя утешать и делать уступки. Как раз на шестьдесят тысяч, чтобы ты могла капризничать и дальше! Это так по-твоему: накосячить везде, измазать всё вокруг себя… этим самым, вломиться пьяным слоном в магазин фарфора. А потом резко упасть на попу и начать сучить в воздухе ножками и ручками! Ах, я же маленькая, я беззащитная, мне так плохо, пожалейте ме…

— Давай, упражняйся в риторике. — Юнь с наслаждением перебила подругу второй раз подряд. — Вместо действий болтать языком всегда проще. Тьфу.

— Если ты ещё раз перебьёшь меня либо будешь себя вести со мной, как капризная малолетняя сука с богатым пенсионеро…

— То что? — китаянка растянула рот в притворной улыбке и подошла вплотную. — Ну и что ты мне сделаешь?

Разумеется, она и сейчас перебила японку специально. Должны же в такой тяжёлый день быть какие-то мелкие радости.

Хамасаки без замаха неожиданно влепила собеседнице короткую пощёчину.

Та ойкнула, широко раскрыла глаза от удивления и осеклась на полуслове.

Чень, стоявший в паре метров и ожидавший подругу, с окриком метнулся вперёд, явно собираясь вмешиваться с кулаками.

Лучше бы он так финансами помогал. Кому-кому, а японке сегодняшние незначительные на первый взгляд события сказали очень многое. Гораздо больше, чем китайцу хотелось бы.

Миру, наблюдавшая за миром вокруг всегда исключительно сквозь призму самых лучших расширений (что бы ни происходило), с досадой отметила: Седьков, ни секунды не колеблясь, дёрнулся наперерез.

Чёрт. Зря. Но сам-то он этого не знает.

Находясь под ускорением, японка очень грязно выругалась про себя: теперь по всем правилам приличий на ниндзё гайдзина предстояло обязательно отплатить своим гири. Даже если он ничего не подозревает: свою-то совесть не обманешь.

До этого момента она собиралась откровенно договариваться с русским, чтобы его использовать. А вот после этой его глупой самоотверженности неясно, как и поступить.

Ладно, посмотрим. Вначале — Чень.

— Твою ж маму. — Пробормотала Хамасаки самой себе в виртуале. — Вот так цена пылинки и вырастает на ровном месте до стоимости алмаза. Или кому-то бог ворожит.

В следующую секунду она показала, почему японские нейро-продукты и расширения считаются самыми лучшими в мире.

Смазав ещё одну пощечину подруге (для памяти), не прерывая движения руки, благодаря усиленной гибкости она развернулась навстречу китайцу ещё до того, как тот приблизился вплотную.

Седьков предсказуемо не успевал за ними мозгами и тормозил, хотя и старался сверх своих возможностей: ну не с натуральным нейро-процессом соревноваться в скорости принятия решений на коротком отрезке. Особенно в неоговоренной незнакомой ситуации.

Рыжий сейчас одной рукой судорожно лапал карман (свой собачий ошейник у Трофимова он предусмотрительно забрал — завуч не стал спорить с разрешением искина).

Параллельно русский с отчаянной решимостью бультерьера встал на пути взбешённого китайца.

В принципе, Миру чего-то такого и ожидала: подруга очень напрасно не стала читать то сообщение. Чень очень давно вёл себя не как галантный и заботливый мужчина, копая именно под неё (Юнь была инструментом, но этого не понимала — думала, что сама использует соотечественника).

Разумеется, японка готовилась.

— Смешно. — Хмуро уронила Хамасаки по-прежнему в виртуале, перебирая варианты.

Седьков не успел натянуть на кулак свою железку и загородил китайцу путь к ней голой грудью.

Самоотверженно, чё. И тупо, но он-то об этом не знает.

Она уже примерно составила представление о его боевом потенциале, потому поняла — если бы за спиной русского не было её, китаец по Рыжему первые пару секунд даже не попал бы ни разу, несмотря на все свои приложения: у Седькова перемещения и работа корпусом были поставлены по какой-то очень странной школе, но на очень крепком уровне средней руки мастера.

Рыжий, кем бы он ни был раньше, когда решал драться (сегодня первый раз, если честно. И второй тоже. И третий), преображался: короткие скупые движения, выверенные в своей лаконичности и чёткости.

К большому невезению обладателя единственных в школе очков, он думал, что защищает от опасного парня беззащитную девчонку.

По этой причине первые два удара китайца попали по русскому жёстко, с акцентом и не оставляя шансов.

В следующую секунду Хамасаки выругала себя за недостойный инфантилизм: ей было искренне интересно, как поведёт себя новоявленный бунтарь перед лицом реальной опасности.

Своё единственное оружие — импровизированные кастеты — он натянуть не успевал, это она просчитала через приложение сразу. А без обрывков ошейника шансов против Ченя у него не было.

Как поступит?

Сейчас, когда китайский кулак выдал два гулких глухих звука при столкновении с ни разу не могучим организмом Седькова, ей даже стало где-то неловко перед самой собой.

Русского скрючило, согнуло от удара в корпус, вышибло дыхание.

Миру, мысленно сожалея о своей безответственности, цапнула его за воротник и дёрнула на себя.

Рыжего тут же словно тайфуном снесло назад.

Она оперлась руками о его плечи и перепрыгнула, как через спортивного "козла" на физкультуре. Попутно добавляя ему импульса и отталкивая к стене (убирая тем самым с линии возможных агграваций).

Следующий удар Ченя, конечно же, полетел ей в лицо.

Предсказуемо и ожидаемо.

Хамасаки захватила кисть китайца, сделала три канонических шага по идеальной дуге и исполнила классический бросок на восемь сторон.

Роняя незадачливого любителя интриг из Поднебесной на пол, наваливаясь на его шею коленом и выверенным движением погружая кончики ногтей в глазные яблоки Ченя ровно на доли миллиметра, в самый верхний слой склер.

Следующее её действие было столь же опасным, сколько безошибочно точным: японский концентратор дал слабый импульс в место прикосновения.

"Парень" подруги дико заорал, выгнулся и абсолютно естественно попытался разорвать контакт.

Естественно, у него не получилось: когда за твоим затылком находится пол, отклоняться назад не очень удобно. Некуда.

Сяовэнь, отлично видевшая происходящее, беззвучно хватала воздух раскрытым ртом и не знала, что сейчас делать.

Запас вычислительного ресурса гаджета позволял, потому Миру практически проорала метровым красным шрифтом в чате с ней: "ПРОЧТИ МОЁ СООБЩЕНИЕ, ДУРА!".

После этого японка отпустила китайца и избавила его глаза от своих ногтей.

Из кабинета завуча на шум и крик необычайно живо вылетел Трофимов собственной персоной.

Оценив происходящее, толстяк завис: единственный его "любимчик", тумаки для которого находились в любом состоянии, сейчас опирался спиной о стену. Как и Чень, он усиленно хватал воздух ртом, пусть и по иной причине.

На роль груши для битья именно сейчас Седьков точно не годился.

Мануэль, предусмотрительно отошедший подальше, стоял в конце коридора, подняв руки, и всем видом говорил: я ни причём.

— ЧТО У ВАС ПРОИСХОДИТ?! — заведующий учебной частью решил изобразить хорошую мину при плохой игре.

Понятно, что не с его свиным рылом лезть в калашный ряд: когда отношения выясняют представители титульных наций, не гайдзину с бесформенным пузом открывать рот. По крайней мере, если не попросят.

Не по сеньке шапка. Хотя должность преподавателя вроде как и обязывает.

С другой стороны, некоторые границы лучше не переходить без особой на то необходимости.

Хамасаки мгновенно выпрямилась, вытянула руки по швам и поклонилась классическим средним поклоном:

— Мои извинения, сенсей. Лёгкое практическое занятие. Мы уже закончили, ещё раз простите за беспокойство.

Она и в голове не держала, что Чень сейчас может вынести сор из избы и сказать что-то против её слов.

Так и вышло: хань, заливаясь слезами в зудящих глазах, кивнул в подтверждение из положения лёжа.

А заявления остальных в этой ситуации значения просто не имели.

— НЕМЕДЛЕННО НА ЗАНЯТИЯ! — проревел Трофимов, давая понять, что его терпение за сегодня изрядно истощилось.

Сяовэнь наконец протёрла мозги и бросилась делать то, что диктовала ситуация: подхватила "своего парня" под руки, помогла ему подняться и повела прочь.

— Конечно. — Миру, не чинясь, поклонилась ещё раз.

Потом, ругая себя за недостойное развлечение, вынужденно взяла на буксир Рыжего: если верить приложению, ушиб внутренних органов тот схлопотал исключительно благодаря её любопытству.

— Спасибо, — прохрипел Седьков, походя удивляясь лёгкости, с которой она несла на одних руках практически две трети его веса.

— Ты даже не представляешь, насколько не за что, — поколебавшись, с чистой совестью констатировала честная Хамасаки.

— Э-э-э, а куда ты меня ведёшь? — Рыжий уподобился подруге и заработал мозгами далеко не сразу.

Он запоздало завертел головой только тогда, когда она спустила его на первый этаж, вывела в парк и потащила к беседкам.

— Нам нужно поговорить, — спокойно ответила Миру. — Я же с самого начала сказала. Ничего не поменялось.

Спасибо за ваш лайк 🤗