Апелляция кибер аутсайдера

Глава 31

— А чего тут знать?! Мы весь вечер, ночь и утро вместе. Почти целые сутки с учётом вчерашней школы.

— Э-э-э, и?

— Регулярные контакты за это время были бы видны — но их не случилось, — фыркает Эрнандес. — Значит, что-то нерегулярное. А из дам, способных одеть парня для старшей школы при Университете, была только она.

— Всё равно непонятно.

— Ты не похож на человека, к которому стоит очередь из обеспеченных женщин старшего возраста, желающих позаботиться, — смеётся одноклассница. — Вряд ли возможен кто-то ещё кроме неё.

— Рыжий, если ты захочешь скрыть что-нибудь от подруги-латины, тебе стоит прежде всего освоить концентратор, — Мартинес снисходительно хлопает меня по плечу с другой стороны. — Там есть куча интересных расширений, кое-какие даже натурал может использовать. Видно же, как у тебя эмоциональный фон изменился из-за её звонка.

— Ладно. Понёсся.

Тику Хамасаки нахожу в чёрном микроавтобусе на парковке слева от ворот.

Большая средняя дверца открыта, мать одноклассницы сидит на сидении в салоне и беззаботно болтает ногой в воздухе:

— Привет! — она что-то тихо говорит двоим сопровождающим, спрыгивает на землю и шагает ко мне одна. — Пошли по аллее пройдёмся?

— Как скажете. Что-то случилось?

— Нет, просто оказия. Привезла доктора к дочери: ей кое-что нужно строго по часам вводить. Чтобы из-за одной инъекции Миру домой не дёргать и с занятий не срывать, её сейчас в школьном медсекторе уколят.

— Но специалист ваш?

— Да. И укол — это я иллюстративно. Там на самом деле гораздо более сложная процедура: вводится колония нанороботов, нужно мониторить в динамике. Время тоже пропускать нельзя.

— А-а-а.

— Ага. Делаем всё возможное, чтобы новый имплант встал… ты понял. Слушай, не могу промолчать: ты прямо себе сказку на дому устроил. — Хамасаки-старшая мягко подхватывает меня под руку, словно кавалера или сопровождающего. — Удивилась твоим метаморфозам, поэтому не сдержалась! Умеешь произвести впечатление удалённо.

— А вы сейчас о чём? — с опозданием соображаю, что моё жилище (и всё в нём происходящее) для неё не секрет.

Тика откровенно это обозначала.

Соответственно, эскапада последних суток с двумя новыми подругами — здесь мать одноклассницы тоже, возможно, в курсе. Со всеми деталями.

От этого сопоставления впадаю во временный ступор на ровном месте. Вроде и обязательств нет, а легкий тремор присутствует.

Чёрт, какой двусмысленный контекст. И ведь не скажешь, что бурные положительные эмоции последней половины суток мои мысли о её дочери, к-хм, слегка сгладили, скажем мягко.

— Я о том, что ты больше не одинок, — нейтральным тоном отвечает японка.

Следом за первой мыслью меня посещает вторая: тактильный контакт тут — ещё и эквивалент сканера, кроме прочего.

Такое вот аккуратное и мягкое "взятие под руку" — очень часто закамуфлированный тест. Ну и Хамасаки-старшая — отличная актриса, женщина, что угодно далее по списку: в её исполнении подобный жест не вызывает ни малейшего отторжения.

Как говорится, со стороны — полная мотивированность действия. Даже не подумаешь, что есть что-то неестественное, пока не вспомнишь о местных реалиях (и гормональном скрининге собеседника через рукопожатие).

— Кажется, мне пора начинать нервничать, — констатирую то, что первым приходит в голову.

— А? Да нет, не парься. Я без претензий, исключительно для поддержания разговора. Прагматично говоря, обязательства тобой не нарушены по причине их отсутствия.

— Ну, если так… Да, на сказку действительно было похоже. Особенно на фоне всего того, что ей предшествовало. Теперь только не до конца понятно, что мне с этой сказкой делать.

— В смысле?

— Вопросов и ответственности лишь прибавилось.

— Да ничего не делать, — она равнодушно пожимает плечами. — Просто живи, как жил… Можно откровенный вопрос?

— Да, конечно.

— Он может тебе показаться странным.

Её пальцы на моём запястье сжимаются сильнее.

— Тика, со мной можно без подобных вступлений. Я очень хорошо научился отличать, кто и как ко мне на самом деле относится.

— И-и-и? — она на мгновение перестаёт быть Снежной Королевой и мягко улыбается.

— Вы гораздо более одиноки, чем я. При этом делаете достаточно откровенные шаги мне навстречу, чихая на все возможные и невозможные правила приличия. Естественно, очень к себе этим располагаете.

— Только кричать на весь парк об этом не нужно! — Хамасаки-мать воровато оглядывается по сторонам. — Вопрос такой. Насчёт Лысого — это был твой экспромт перед первым уроком? Или какой-то тонкий расчёт?

— Уж явно не расчёт. Если с точки зрения расчёта — надо было с точностью до наоборот. Вывернуть карманы наизнанку и умолять пузатого принять то, что есть. Несопоставимые весовые категории плюс моя натуральность.

— Ну-у, ты как-то очень убедительно справился, причём крайне быстро, — мать одноклассницы вопросительно смотрит на меня сбоку. — И это не первый раз! С такой статистикой — закономерность. Не находишь?

— Я бы разделил процесс на две составляющие, а вы этого не делаете. Попутно: меня весьма заинтересовал сам факт вашего любопытства по этому поводу.

— Жду, пока кольнут Миру; поддерживать отношения с тобой тоже надо; денег ты от меня не берёшь; — флегматично перечисляет она. — Что за составляющие процесса? Что я упускаю?

— А ведь вам это важнее, чем стараетесь показать.

— Пф-ф, сделал открытие! Да. Так что?

— Эмоции и логика. Когда сегодня шёл с девчонками под руки — так круто было, эйфория. Летать хотелось, словно крылья за спиной.

— Пока более чем понятно.

— А у ворот школы — бац, это мурло стоит. Ржёт, веселится, жизни радуется! Я сейчас за рабочую смену получаю семьдесят пять монет, если она стандартная.

— Сколько часов?

— Пять.

— Пятнадцать в час?

— Угу. Чтоб было полторы сотни — надо уже десять часов ишачить.

— Я тебе говорила, чем могу… ПРОДОЛЖАЙ.

— А всё. Рассказал уже. Я как подсчитал по записям, сколько ему отдал за это время — чего-то такое зло взяло. А он как раз тут как тут, собственной персоной. Знаете, меня не то что его смех и вид, меня даже шёпот его раздражает.

— Пха-а-а-ха-ха-ха-ха, Седьков, тебе надо в журналисты! Хи-хи-хи-и…

— Ну а тут ещё девчонки по бокам. Тактильный контакт, гормоны, всё такое. В общем, расчёта и логики в моём подходе к толстому не было ни на ноготь. Чистый экспромт.

— Но вышло удачно. Не споришь?

— Сам удивляюсь. Особенно с учётом поддержки от латинос.

— А с Ченем как управился? Если честно, технично вела тебя именно к этому вопросу. Подробностей и причин интереса сказать не могу, но твою телеметрию сейчас качаю, — Хамасаки-старшая кивает на моё предплечье и свои пальцы на нём. — Ничего, что откровенно?

— Вам можно… Я же объяснил там прямо на месте, когда он упал?

— Я не слышала голоса. Видео — смотрела, звука не было. Можешь повторить?

— Да. Нокаут — это вовсе не сильный удар в первую очередь.

— Да ну?! А какой?

— Неожиданный и в нужную точку. Чень так бодро разогнался и летел мимо меня, как на пожар, что ничего не видел вокруг себя. Несмотря на эти ваши расширения. А у меня с одной стороны Рашид перед носом — и конфликт с ним в острой фазе; с другой — китаец на мою девчонку прёт, надо срочно остановить. Даже не задумался: кулак сам вылетел.

— Хм.

— Да вы поговорите с вашими тренерами или инструкторами! Ну есть же у вас опытные люди?! Когда бьёшь на автомате — это всегда нокаут, если попал правильно!

— Да я вижу, что ты веришь в свои слова… Хм.

— Тика, что вас смущает?

— Сейчас сформулирую. Дай подумать секунду.

— Мартинес сегодня ровно в такой ситуации меня два раза за жопу схватила и сжала: и демонстрация приязни с симпатией, и стимуляция мыслительного процесса.

— Я не думаю, что подростку с фамилией Седьков стоит хватать за задницу сорокашестилетнюю японку Хамасаки, — машинально отмахивается мать одноклассницы, думая о чём-то своём. — Несмотря ни на какие контексты, ещё и в центре многомиллионного города… Виктор, а ты не почувствовал ничего странного?

— А вы сейчас о чём?

— Когда бил Ченя? Блин, коряво получается, — жалуется она, осекаясь. — Не могу сформулировать.

— Вы не сформулировать не можете. Вы стараетесь мне чего-то не сказать, но при этом расспросить меня подробно. А я бы и рад ответить — но не могу угадать вектор вашего интереса. Хэзэ, в какую сторону мне сейчас фантазировать, чтоб вас удовлетворить.

— Софт Ченя не должен был пропустить твой одиночный удар, раз. В той ситуации. Пропустив, не должен был дать импульсу шокировать синапсы — два. Если даже один и два имели место, не должно было быть такого тяжёлого нокаута, три. С его имплантом, концентратором, расширениями и личным профилем. От натурала твоего плана.

— Переоценка, — качаю головой. — Вернее, завышенные ожидания. Знаете, ценность индивидуальной подготовки и системной школы как раз в том, что твой багаж работает безотносительно, верит кто-то в него или нет. Удар в голову есть удар в голову, особенно голым кулаком.

— Или у него тоже какая-то проблема с имплантом, — тихо, едва слышно, произносит Хамасаки-старшая. — И "железная рубаха" тупо не функционирует. В принципе, это я и хотела понять.

— Чтоб вычислить, откуда взялся вирус у Миру? Вернее, исключить ложный след?

Она молча кивает и не произносит ни звука.

— Это же очень подмывает вашу предыдущую версию о китайском следе.

— Я не подгоняю решения под собственные ожидания. В данном случае виновного я намерена разыскать и точно установить, а не назначить.

— Понял. Ну, на язык просится только одно. Поскольку драться мы все будем ещё не раз и не два (и не по-детски, а на убой), просто придумайте, как это понять по приборам? Можно на мой убогий концентратор поставить какие-нибудь расширения для диагностики?

— Продолжай. — Она откровенно и глубоко задумывается.

— Если я верно понимаю физику процесса, во всех этих ваших сканирующих расширениях нервная система служит контуром для электромагнитного сигнала. Кроме прочего.

— Дальше?

— Я — натурал без импланта. Разрешающая способность моего контура, соответственно, в разы ниже вашей или любого другого модификанта. Но она же не нулевая? Вас всех подводит один и тот же шаблон…

Тика неожиданно и глубоко задумалась. Предложение лежало на поверхности, но первой она бы в жизни его не сделала: для начала, не послала бы сама пацана драться.

— … Вас всех подводит один и тот же шаблон. Мне лично знакомы примеры из техники, — продолжил Рыжий. — Запись сигнала или последовательности осуществляется одним прибором, а расшифровка — другим.

Японка резко остановилась и за плечи развернула парня к себе:

— Ты сейчас сам до этого додумался? — она даже не подумала стесняться или скрывать.

Все возможные легальные расширения на достоверность были активны, Седьков видел (и не только легальные).

— А что тут додумываться?! Э-э-э, стоп. Тика, вы вообще в школу ходили?! Ну это же раздельные процессы! Нахрена вы с упорством питекантропа пытаетесь их решить одним-единственным гаджетом?! Вы что, семимесячные?! — пацана прорвало настолько добросовестно, что даже без приложений его искренность не вызывала сомнений.

Ей стало неловко за свою педантичную недоверчивость.

— Ты прав, — чуть смущаясь, кивнула она. — Но обо всём этом очень мало кто знает. Я не инженер и не додумалась до элементарного.

— Значит, и следствие своё вы ведёте в отрыве от клановой службы безопасности, — одноклассник дочери походя угодил в яблочко ещё одной мишени, в которую даже специально не целился. — Итак…

— Ты уверен, что вы ещё будете драться? — Тика перебила парня.

Вопрос был более чем принципиальным. Одно дело — воспользоваться естественным ходом событий; другое — бросать под колёса тягача пацана, которому и так в жизни несладко. Даже ради собственной дочери.

— Пф-ф. — Седьков красноречиво сжал губы в узкую полоску, развёл уголки рта в стороны и не стал ничего отвечать.

— Я прямо сейчас консультируюсь в параллель, — честно сообщила она. — То, что мы тебе можем поставить для записи во время контакта, незаконно. И ответственность, случись что, на тебе. К нам не привяжут даже при твоём чистосердечном признании. И денег ты не берёшь, а услуга неоплатная.

— Этот ваш софт, он самим китайцем определяется? Чень в момент тактильного контакта со мной будет видеть, что эти ваши незаконные навороты работают?

— Сейчас не готова ответить. Скажу в течение часа.

— Тика, не тряситесь. — Пацан решительно положил её руку на свой бицепс, приобнял за талию и увлёк дальше по аллее.

Она даже не стала возражать.

— Давайте посмотрим на худшее. Ну нашли у меня этот софт, — спокойно продолжил Рыжий. — Ну что они мне сделают? Снизят рейтинг? Шахтёрская планета? Так я и так на неё собираюсь, всё к тому идёт. У нас в русском языке есть поговорка: пугать ежа голой жопой.

— Образно. И точно, — озадаченно вынуждена была согласиться она. — Я, если честно, с этой стороны не думала.

— Потому что вы хорошая, — пожал плечами старшеклассник. — И имеете моральные ограничения, ещё и на фоне своей симпатии ко мне. Решайтесь!

— Стрёмно, — хмуро призналась старшая Хамасаки. — Я тебя использую. Без шансов рассчитаться в обозримой перспективе — с твоим ослиным упрямством — но ради дочери готова и на это.

— Говорю абсолютно серьёзно: с Рашидом и Ченем лично мне ещё рубиться и рубиться, вне зависимости от всего остального. Видно же.

— По каким признакам? — она схватилась за последнюю соломинку вопроса, всё еще пребывая в нерешительности.

— По пацанским правилам замкнутого коллектива, которым тыща лет: никто свою иерархию просто так не отдаст. Ещё и мне второсортному.

— Я первый раз в жизни чувствую себя малолетней дурой.

— С чего вдруг?

— Это очень серьёзная услуга, которую я беру без оплаты.

— Считайте, что я коварно втягиваю вас в обязательства в собственный адрес. Моей самооценке будет круто: никто кроме меня вам-небожительнице помочь не может, а я весь такой героический.

— Хм. Да ты эгоист, Седьков! — с изумлением констатировала Тика. — Махровый! Хотя и в очень своеобразной упаковке.

— А я когда-то претендовал на роль альтруиста?! — резонно парировал подросток. Затем добавил другим тоном. — Знаете, сегодняшний экспромт с Рашидом был абсолютно нелогичным, но таким правильным. Как оказалось в итоге. Вот сейчас чувствую, абсолютно та же фигня.

— Какая?

— Поток. Надо тупо плыть в нём — и всем будет лучше. Говоря цинично, ваше семейство ничего не теряет.

— Спасибо. — Теперь она подхватила его под руку и увлекла обратно к школе. — Я до вечера выясню детали.

— У меня только один момент вызывает вопрос. Если Чень знал, что он голый, какого рожна он полез на меня без концентратора?

— Ты недооцениваешь роль своей репутации, накопившейся до сегодняшнего дня, — дипломатично сгладила углы японка.

Правильнее было бы сказать "переоцениваешь свою репутацию, которая в глубоком минусе по инерции", но ей не позволила этого сделать традиционная тактичность своего народа.

Впрочем, парень, похоже, и так всё понял правильно.

После ёмкого и содержательного разговора с Тикой Хамасаки к Трофимову на этой перемене уже не успеваю.

Бегу рысью по первому этажу, когда меня за поворотом перехватывает Гарсия:

— Надо поговорить.

— Только если быстро: у меня рейтинг не такой крутой, как у тебя. На второй урок опаздывать не буду.

— Рыжий, я тебе когда-нибудь делал подлость либо плохо?

— Явно — нет. К чему эти манипуляции?

— Из-за тебя латинос начали враждовать с латинос. Ты не заметил утром?

— Нет. Я заметил совсем иное: у вас свои тёрки и, похоже, с Мануэлем давняя борьба за лидерство. Диего, давай откровенно?

— Давай. — Он останавливает меня и с короткого расстояния внимательно смотрит в глаза.

А выражение его лица мне не нравится.

— С Эрнандес и Мартинес у меня свои отношения. Тот Анхеле, которым ты пугал накануне, сегодня утром был в гостях, там я уже пообщался.

— С каким результатом? — после неуловимой паузы он добавляет, — если можешь ответить.

— Мы не впечатлили друг друга… Короче, я не вижу, о чём с тобой разговаривать: с девчонками мы втроём разберёмся без тебя, извини. Вашей братвой на пятачке утром рулили они и Мануэль. От меня ты чего хочешь?

— А ты изменился, Рыжий. — Гарсия отпускает мой рукав. — Ладно, откровенность за откровенность. Я по большому счёту раньше держал нейтралитет в твою сторону, где-то даже поддерживал. Не ради тебя — но тем не менее. Отгадай, кем я буду тебе теперь? По-прежнему нейтральным или врагом?

— А зачем ты мне это говоришь?

— Чтобы обозначить альтернативу. Оставляешь в покое девчонок, не создаешь мне проблем — и я останусь нейтральным. Нет — не обижайся.

— Твои слова имели бы смысл, если бы за тобой стояла диаспора. Но сейчас там, насколько я заметил, заруливают совсем другие люди. Ну и личной жизнью я не торгую, как и своими женщинами.

— Как только ты расстанешься с Аной и Айей, всё очень быстро вернется на свои места. Ты просто не знаешь нюансов.

— Бл*… Гарсия, я тебя и обидеть не хочу, и как культурно ответить — не знаю. Ты не напрасно ли лезешь в чужую интимную сферу?

— Ты — червяк и ничтожество. Мразь и слякоть под ногами, которая временно чуть приподнялась. Наши латинос в параллели тебе не симпатизируют — развлекаются. Кроме девок. Если ты мысленно занёс братву в союзники, это очень большая ошибка. Сюда можно прибавить, что мне выгодно объединиться с Анхеле — конкретно на тему твоей проблемы.

Просто хлопаю в ладоши три раза, потому что не знаю, что бы ему такое оригинальное ответить.

— Ты сейчас войдёшь в класс и громко пошлёшь Мартинес и Эрнандес, а потом пересядешь один на заднюю парту. И никогда к ним больше не подойдёшь, — он оглядывается по сторонам чтобы убедиться, что никого вокруг нет. Затем подходит ко мне вплотную так, что ощущаем дыхание друг друга. — Ты просто слишком высокого мнения о себе из-за случайной удачи. Вшивый натурал. Я тебя раньше не трогал, но вот тебе для иллюстрации…