Апелляция кибер аутсайдера

Глава 21

Очкарик на удивление не бросился радоваться с разбегу вниманию японки. Вместо этого он моментально озадачился:

— Миру, а ты в курсе, что такой твой выход из-за печки называется шизофреногенной моделью?

— Не поняла тебя сейчас. Я задала очень простой вопрос, для этого подошла сама и первой, — японка со значением помолчала. — Тебе, — она выделила местоимение интонацией, — контекст понятен лучше, чем кому-либо другому. Причём здесь шизофрения?

— Если строго по науке, твой вопрос тоже направлен на расщепление личности. Не такое значительное, как при шизе, но в переговорах обычно используется никак не с благими намерениями.

Хамасаки свела брови вместе:

— Да ну? Не догоняю. Поясни?

— Пример. Жена провожает мужа в армию со словами: иди, защищай родину, исполняй перед страной свой долг. Если тебя там прихлопнут, мы с детьми сами тоже долго не протянем — вслед за тобой помрём.

— Дай соображу, — азиатка покосилась на дорогой перстень-концентратор. — Упс, не получается… Что это значит? И причём здесь армия? Её уже нет давно.

— Другой пример тогда, — вздохнул Рыжий. — Жена собирается к своей матери на выходной. Муж ей говорит: езжай, родителей проведывать нужно, когда они в возрасте. Отвези этой старой ведьме пирожков, чтобы она и дальше из меня кровь сосала — глядишь, и я быстрее сдохну.

— Я тебя сегодня не понимаю, — японке надоело разгадывать ребусы. — Ты правда пойдёшь с латинами в кабак? Можешь ответить прямо, да или нет, а не загадывать коаны? Это же очень простой вопрос; что, так сложно?

— У моего дедушки был начальник. Одинокий, желчный, на завуча нашего похож. Упс… Вот этот босс регулярно задавал деду вопросы на личные темы, а дед из раза в раз отвечал: определитесь вначале, кто вы мне? Благодетель или злейший враг? А уже потом я и интервью дам.

— Тут чуть яснее. Ты сейчас не знаешь, плюс или минус ставить моему подходу к тебе. По понятным причинам.

— Приме…

— … но всё равно непонятно, что ты имел в виду под этой своей шизофренией!

— Блин, Миру это когда коммуникация направлена одновременно по взаимоисключающим векторам! "Я тебя люблю! Не смей больше подходить ко мне, мразь!", — очкарик настороженно смотрел на собеседницу, словно прикидывая пути отступления, если та полезет драться.

— Поняла. Хм. Занятно. Но причём тут я? Я всего лишь задала конкретный вопрос, не такой сложный, если разобраться.

— Ы-ы-ы-ы-ыы… Миру. Твои предыдущие посылы имели весьма чёткое направление. Озвучить при всех?

— Да, я понимаю. Нет, не озвучивай, у меня всё в порядке с памятью.

— А сейчас сам факт твоего подхода в моей голове конфликтует с тем, что ты говорила до того!

— А-а-а. Ты опасаешься и ждёшь подвоха?

Седьков несколько раз картинно хлопнул в ладоши:

— Бинго!

— Ты не дружишь с логикой. Если я лично инициирую контакт, это уже автоматом снимает все предыдущие запреты.

— Б*я. Ну и вот что тебе на это сказать? — Рыжий не на шутку озадачился. — Миру, ты не слишком ли высокого о себе эгоцентричного мнения? Я исхожу из того, что мы равны по горизонтали в рамках школы. И я не обязан додумывать и угадывать неявные пожелания её королевского высочества.

— Как ты сказал? Равны по горизонтали в рамках школы?

— Да.

— Но это же не так.

— Блин. Как бы тут поделикатнее… Ты не понимаешь, что у людей может быть эмоциональная инерция? Если кого-то обидеть, он может какое-то время ещё на тебя обижаться по старой памяти. И его реакция может здорово расходиться с твоими ожиданиями.

— Ну-у, я думала, в некоторых ситуациях эта твоя эмоциональная инерция действует очень ограничено. Например, когда от самца зависит благополучие самки, к которой он испытывает влечение. Понятного и определённого характера.

— Б**. Миру, ты прелесть. — Седьков смотрел на японку, как на неожиданно ожившего инопланетянина. — Тебе говорили, что ты иногда похожа на робота на этапе отладки программы?

— Это же не минус. — Теперь задумчивой выглядела азиатка. — И ты мне до сих пор не ответил.

— Кому не минус, а кому и наоборот. Ты допускаешь, что я не отвечаю потому, что не хочу обсуждать свою личную жизнь с теми, кто старательно подчёркивает нашу дистанцию? В принципе, как любой другой на моём месте.

— Странно. Теперь дистанция исходит от тебя. Неужели так трудно ответить?

— Миру, а с чего мне тебе отвечать? Ещё и на этот вопрос?! Эрнандес отлично сформулировала: не друзья, не родственники, не земляки. Об эмоциональной инерции молчу — уже говорил.

— Ну-у-у, я думала, ты владеешь понятиями формы и содержания коммуникации. Тот факт, что я к тебе сама подошла, уже должен кое о чём сказать тебе. Как говорится, между строк, на втором слое коммуникации.

— Миру, у меня первый раз в жизни настолько нет слов. — Седьков развёл руками. — Твоё своеобразное мышление… это что-то. Я не силён в многослойном общении, извини.

— Если самец симпатизирует самке, у неё появляется достаточно значительная фора для манипуляций. Ты должен понимать, что я это тоже понимаю. Да, у меня сейчас временно доступны не все нейропродукты, но это никак не отменяет твоего сильного интереса в мой адрес.

Рыжий влепил себе в лицо раскрытую ладонь и выглянул левым глазом между пальцами:

— Что сказать, если нечего говорить? Окей, процитирую некую очень неглупую даму: иногда один собеседник делает всё, чтобы не обидеть другого. А этот другой наоборот — изо всех сил нарывается, чтобы тот всё-таки его обидел.

— Видимо, я ошиблась в оценке потенциала ситуации, — подумав, спокойно заявила японка. — Прошу прощения за беспокойство. Ты каким-то образом гнёшь свою линию.

— Давай в парном разряде сегодня матч не отменять? Навязываться не буду, но зарядил — стреляй. — Отстранённо выдал Рыжий без паузы.

— Не уверена. Я уже перепланировала вторую половину дня, тем более что есть чем заниматься по медицине. Скорее нет, чем да, но это же не новость?

— МИ-И-И-ИРУ-У, — Седьков взвыл, словно от зубной боли.

— Что?

— Какая ты… непростая!

— Возможно. Так ты пойдёшь с латинами в кабак?

— Да. Я планирую идти с Эрнандес и Мартинес, если пойдут они. Под влиянием бурных эмоций добавлю от себя: насколько я разбираюсь в этой жизни, они не против общения с деловым партнёром. Довольна?

— Благодарю за ответ. Приняла. — Японка коротко поклонилась.

— Почему спросила?

— Сейчас не работают кое-какие приложения, ты в курсе же. Не могла оценить достоверность своей догадки, вот и перепроверилась.

— В принципе, я знал, что ты достаточно прямая, но не думал, что… ладно. Мне иногда кажется, эти импланты с концентраторами наоборот отупляют вместо того, чтобы помогать. Ты не объяснила, нахрена тебе в принципе эта информация: люди мы чужие, тебе пофиг.

— Просто любопытно, может быть? — Хамасаки задумчиво посмотрела на очкарика. — Во-первых, некий хитрожопый мутант очень технично подбил клинья к одной взрослой японской женщине. Настолько, что та принялась регулярно возить носом по столу свою единственную и любимую дочь. Раз в два часа в среднем, если в цифрах.

Седьков снова хлопнул себя ладонью по лицу и ничего не сказал.

— Во-вторых, ваш сегодняшний союз с Эрнандес и Мартинес — сам по себе дстаточно неожиданный момент, особенно с учётом твоего места в школьной иерархии. У меня сейчас временно гормональный дисбаланс, мозги не варят как надо, так что я не во всём разобралась. Пару дней могу делать странные вещи и такие же вопросы задавать.

— С чего это?

— В некоторых случаях парни бывают чертовски эмоционально зависимыми от девчонок — грех не воспользоваться. Кстати, а почему две ставки по двести пятьдесят, а не одна на пятьсот? В чём смысл?

— Две ставки лучше для вспомогательного рейтинга, чем если одна.

— Точно?

— Да. Есть алгоритм, по которому наш искусственный интеллект копит собственную статистику. Я в нём слегка разобрался. Могу задать откровенный вопрос?

— Попробуй.

— Твой подход сейчас что-то означает относительно твоего последнего сообщения на телефон? Тебе не кажется, что сам факт этого разговора по твоей же инициативе отменяет заявление в мессенджере? В какой момент мне тебя слушать, когда да или когда нет?

— Неясно. Сказала же: ещё не поняла сама. Та вводная не отменяется, в любом случае: у нас слишком разные взгляды на приоритеты и перспективы. С другой стороны, именно сейчас я не могу оценить, что именно испытываю. — Аккуратно оглянувшись по сторонам, азиатка добавила тихим шёпотом. — Без коррекции в голове очень странные мысли, — она указала взглядом на перстень-концентратор. — Ладно, сорри.

— И что это было? — Рыжий задумчиво проводил взглядом удаляющуюся Хамасаки.

— Не парься, — раздалось от парты латиноамериканок. — Роль логики в этом мире сильно преувеличена. Но послушать вас было занятно, хе-хе; и правда, как разговор двух сбрендивших роботов.

Седьков хотел что-то сказать, но в последний момент передумал. Вместо этого он извлёк из кармана штанов свой допотопный телефон и принялся набирать какое-то текстовое сообщение.

Тика,

Я честно и добросовестно пытался уговорить Миру выступить. Более того: она сама подошла вроде как поболтать, даже сдуру обрадовался авансом. 😕

В итоге: мне кажется, она сама не знает, чего хочет. Результат нулевой. Мои искренние сожаления.

Если у вас есть какие-то рычаги давления на неё — это единственный вариант. Я свои возможности исчерпал.

Привет ещё раз.

Окей, поняла. Нет, я на неё давить не буду, расчёт был на другое.

Ммм, ладно, мы хоть попытались. Удачного выступления: держу за тебя кулаки.

— Чё, какие планы? — Эрнандес и Мартинес неожиданно по-свойски подходят первыми после того, как оканчиваются и занятия, и мой очень странный сеанс общения с Хамасаки.

— Сейчас в магазин — закупиться жратвой. Потом отнести всё домой, приготовить, поесть. Потом сюда обратно — посоревноваться на чемпионате. Отсюда — спорткомплекс, потом на работу, — последние слова говорю вполголоса, чтобы никто не услышал.

— Ты же сегодня поднял нормально денег?! — искренне удивляется Айя. — Если расценками ФЛОРЕНЦИИ, то на месяц работы?! Нафига идти корячиться за копейки?!

— А ты откуда знаешь? У тебя же нет подруги среди тамошнего персонала?

— С чего взял? Майру тоже знаю, мы втроём в одной группе. Я с ней, конечно, не так как Эрнандес общаюсь, но и не чужие. Так ты не ответил, нафига корячиться за сотню монет, если ты сегодня поднял больше трёх штук?

— Дисциплина, раз. Регулярный доход, два, хотя и не такой кудрявый, конечно. Тотализатор не может заменять регулярную работу.

— Какой ты правильный, Рыжий, — Мартинес широко зевает. — Есть предложение. Раз потом в школу возвращаться, погнали сейчас где-нибудь посидим? Коль скоро ты настаивал.

— Ты ж домой только ради того, чтобы поесть, собирался? — неверно истолковывает мою заминку Эрнандес. — Не парься, мы нормальные места знаем, недорого даже для твоего бюджета. И пожрём, и время на поездке домой сэкономишь.

Меня решительно подхватывают под правую руку.

Я б мог сейчас рассказать интересное о своём бюджете, но когда зовут такие одноклассницы…

— И поболтаем заодно, — Айя делает тоже самое, но уже с левой стороны.

— Фигасе, в какие высокие дали улетает моя самооценка, — бормочу вполголоса под нос.

Насколько вижу этими глазами, Хамасаки внимательно наблюдает за нами. И не она одна.

— На то и расчёт, — так же тихо отвечает Ана, слегка наклоняясь. — Ты — наша перспективная инвестиция. Мы заинтересованы в твоём процветании.

— А здоровая атмосфера и забота для мужика — первое дело, — решительно заключает Мартинес. — Неотъемлемое условие хорошего результата. Ну и твоё выступление в кибере надо обсудить. Ты же не против?

— На тему?

— Ставки на тёмную лошадь: тип-эмигрант с рейтингом чемпиона, но выступающий здесь первый раз. Есть где развернуться.

— Только надо выработать финансовые условия, — добавляет Эрнандес. — Чтоб было максимально выгодно: на кибере искин иначе распределение призового фонда считает, по другим алгоритмам.

— Приятно. — Констатирую уже в коридоре, практически буксируемый вперёд. — Жалко, раньше ничего подобного не было, — честно признаюсь в следующую минуту, имея в виду компанию и настроение.

— Раньше ты Лысого прилюдно на место не ставил, — замечает баскетболистка. — Раньше ты здорово скрывал.

— Что?

— Всё. — Уверенно кивает Мартинес. — Колись, насчёт чего переживаешь? Если зачем-то реально домой надо — скажи, мы поймём.

— С чего взяла?

— По пульсу и коже чувствую.

— Одежды стесняюсь. Хотел по дороге пробежаться — чуть гардероб пополнить. Хамасаки вчера откровенно сказала: одеваюсь как бомж, в приличном месте нормальную девушку внешним видом только опозорю.

— Ну-у, у японцев свои представления о приличиях, у латинос — свои, — дипломатично скругляет углы Ана с другой стороны. — Да и место можно выбрать тихое.

— Слушай, если мы тебя с каких-то серьёзных планов сорвали — скажи! Мы поймём! — Неожиданно останавливает нашу процессию Айя. — А то я чувствую, что ты вибрируешь. По принуждению не надо.

— Нет уж. Идёмте. Не каждый раз у этого тела, — хлопаю себя по животу, — случается такая компания.

— Ты уверен, что сможешь выиграть чемпионат?

Рыжий немного подумал, потом полез за своим телефоном:

— Я кое-что сохранил вчера на пристрелке, давайте подумаем вместе. Я так понимаю, мы хотим на ставках заработать?

Они с Аной переглянулись, затем Айя кивнула:

— Да. Хотя это и вторично.

— Не понял, — Седьков мгновенно напрягся на ровном месте. — А ещё какие задачи?

— Свой чемпион — это круто, — пояснила она. — Особенно если твой предыдущий рейтинг местами объективен. Монетизация — здорово, но есть и другие плюшки.

Сказать всё откровенно? Или неудобно?

— А вы сможете помочь разобраться? — поинтересовался Рыжий.

— Если вначале откроешь record. — Они оценили его шаг навстречу и сделали свой. — Конфиденциальность гарантируем в любом случае, даже если не договоримся. Ну, вдруг у тебя свои секреты — тоже нормально, тогда сразу скажи. Просто посидим и о делах не будем, если ты сам решил двигаться.

Они бы не обиделись, если бы какую-то информацию Виктор придержал — однако попытаться стоило.

Возможности потенциального чемпиона, с которым учишься в одном классе и состоишь в нормальных отношениях, выходят далеко за рамки лишней штуки на ставках. Рыжий просто вращается в других кругах и физически не видит всей перспективы.

Вместо лишних слов Седьков решительно вывел на экран данные личного профайла за последние два года:

— У меня есть моё мнение по поводу уровня и перспектив. Но очень хотел бы, чтобы кто-то свежим глазом глянул со стороны — вдруг я что-то не так оцениваю.

Ана, прислушавшись к ощущениям, сняла школьный гольф — во второй половине дня резко потеплело.

Рыжий, увидев её без свитера, широко раскрыл глаза, рот и впился взглядом в татуировки (и не только в них):

— Хренасе!

— Что? — она сперва даже не поняла.

— Кажется, я не в ту даму втрескался, — одноклассник почесал затылок.

Эрнандес, оценив его неподдельную искренность, развеселилась в ответ и специально расправила плечи, чтобы подчеркнуть то место, куда таращился одноклассник.

— Никогда не поздно сменить приоритеты, если ещё не женился и не начал строгать детей, — мудро заметила Мартинес, подключаясь к гаджету спутника, чтобы перейти в голографический режим. — Главное — честность порыва. Женщин впечатляет лучше всего прочего.

— Да уж куда честнее, — Седьков смешно заёрзал на своей стороне стола. — Даже зрение резко прорезалось.

— Пха-ха-ха-ха-ха, — Ана не сдержалась и фыркнула прямо в стакан с соком, взятым на входе в качестве комплимента постоянным посетителям.

— Б****! — Мартинес отпрыгнула в сторону вместе со стулом.

Холодные брызги долетели и до неё.

— Заказывай по кухне, у нас тут двадцать пять процентов дисконт, — откровенно предложила Айя.

Безалкогольные напитки для их платиновых карт шли бесплатно, а спиртного они не употребляли.

— А вы? — Рыжий явно сводил какие-то цифры в голове.

— Тут порции большие. Мы у тебя отожрём.

— Не парься, мы адекватные, — добродушно кивнула Эрнандес следом. — О твоём бюджете в курсе. Очень экономичное место, чуть дороже столовки в школе, если до восьми вечера и с клубными картами.

Они были в самом разгаре обсуждения кое-каких весьма интересных вариантов, когда на телефон Рыжего пришло что-то во входящие.

Айя без задней мысли щёлкнула по кнопке виртуального интерфейса, чтоб товарищу с его не самым соколиным зрением было легче читать с голограммы.

ВНИМАНИЕ!

Федеральная служба опеки напоминает: у вас осталось… суток для назначения дееспособного представителя несовершеннолетнего… имя… фамилия… идентификационный номер… в связи с утерей дееспособности матери… имя… фамилия… В противном случае… депортация… либо… принудительное изъятие несовершеннолетнего… продолжение обучения в специализированном федеральном заведении… муниципалитет… агломерация…

— Хренасе. — Седьков прочитал сообщение дважды и, казалось, даже позеленел лицом. — А об этом я и позабыл.

Он задумчиво смотрел сквозь текст и, казалось, моментально выпал из беседы.

— Ч-чёрт, и ведь висело над головой. — Рыжий забарабанил пальцами по столу, глядя в сторону.

— Ух ты. — Айя старалась выглядеть спокойной, ничем не выдавая своих эмоций.

До последнего времени эти проблемы Рыжего не то чтоб были секретом, просто находились не на виду.

А после более близкого знакомства оказалось…

— Спокойствие. — Эрнандес, скользнув взглядом по новому товарищу, сделала незаметный знак подруге. — Главное — не паниковать. Сперва нужно выяснить все детали и понять, что можно предпринять.

— Это мои проблемы, — непонятно вздохнул Седьков. — Так, дайте с мыслями соберусь… или нет. Договорим о чемпионате — домой поеду. Там спокойно подумаю. Не парьтесь, в школе на турнире буду вовремя.

Они с подругой снова переглянулись.

— Рыжий. — Мартинес решительно придвинулась к нему справа. — А ну давай, выкладывай свою подноготную. Что это за фигня и почему ты не чесался до последнего момента?

— Присоединяюсь к вопросу. — Ана пересела на диван слева от одноклассника. — Колись, ходячая интрига. Что за треш и как ты досиделся до уведомлений из муниципалитета? Виктор, — поколебавшись, баскетболистка взяла парня под руку. — Мы не особо общались, но никогда и не ссорились. Я вижу, что ты очень нервничаешь. Можешь просто рассказать и не скрывать?!

— Седьков, не тяни кота за хобот! — более взрывная Мартинес двинула соседу по рёбрам. — Чё тебе скрывать, если вон, депортация в перспективе ближе совершеннолетия?! Чё у тебя с родителями?