Аристократ по праву сильного

Глава 10. Допрос

— Василий, чего приуныл? А ну шире шаг!

Сделал глубокий вдох. Подождал когда перестанет дёргаться глаз.

— Слушаюсь, Игорь Петрович, — злость во мне потеснила мысли о Сивухине.

— Псы всё же жёсткие были, — взглянув на меня заявил Саламандров. — Если бы вы их не отвлекали, я мог бы с ними и не справиться.

Я криво улыбнулся. Плевать мне на его бравирование.

Но Саламандров продолжил.

— Я уже слышал о разработках этих собак. Это “берже ольмо”, “немецкая овчарка”, если по нашему. Киборг первого поколения, мало на что были способны. Они снимали на видео окрестности, разведывали. Объявляли тревогу. Потом их стали оснащать оружием и более развитым интеллектом. Потом и стрелять вот научили. Немцы говорят, что их технологии скоро опередят магию, но мы-то знаем.

— Что вы знаете? — безразлично спросил я.

— Эти псы только внешне металлические, в их головах мозги настоящих овчарок. Они дрессируют годами несчастных собак, а потом разделывают их на куски, чтобы сделать таких вот солдат.

Я обернулся туда, где остался дымить лом из собак. Мне этих псов было не жалко. По крайней мере, сейчас.

— Они говорят, что превзойдут магию, — хмыкнул Саламандров, — но на деле без магии ничего не смогут сделать. Магия правит этим миром. И мы, аристократы.

— Даже магия не всесильна, — хрипло ответил я.

— Чего? — глянул на меня Саламандров.

— Стёпа умер, да и столько солдат уже погибло. Никакая магия им не помогла. — бросил я.

— В мире вообще много несправедливости и того, на что нельзя повлиять магией. — Пожал плечами Саламандров. — Ты скорбишь о друге, это нормально и похвально. Но это твоя скорбь, твой друг уже отмучился.

Я стиснул зубы. Да что он знает о скорби. Или о ненависти к таким тварям как он.

— У нас была горничная, София, — начал вдруг рассказывать он. — Отчего-то она любила меня как родного сына. Я когда маленький был не понимал. Думал, так и должно быть, не задумывался о различиях между нами. Аристократам прислуживают, но любят нас редко. — Он с ухмылкой глянул на меня. Мне даже показалось. что в его взгляде проскользнула издевка. — Камиль растил меня, и хорошо выполнял свою роль. Но София любила, и это ни с чем нельзя было спутать.

Я молча слушал, хотя не знал к чему мне это.

— В детстве, я подружился с гусём. Самым обычным гусём, Его кстати тоже звали Стёпка. — я снова вдохнул. Не думал, что меня так выведет из себя сравнение моего друга с гусём. — Кто знал, надо мной посмеивались, и не придавали значения. А когда этого гуся прирезали для праздничного ужина по случаю дня рождения моего брата, позволили себе даже насмехаться. Мол, вот еще, нашёл себе ровню. Отец тогда нашёл меня зарёванного, и, разобравшись в чём дело, отвесил знатную пощёчину. Мол, не след аристократам размениваться на тех, кто не достоин нашего внимания. Одна София поняла меня. Когда я сидел зарёванный в комнате, она приобняла меня и сказала: Лучшее что я могу сделать, это помнить о своём друге всё хорошее, что было между нами. Мол, гусю то уже всё равно, он на небе и ему хорошо. А я тут расстраиваюсь. София сказала, что Стёпке бы не понравилось, что я грущу тут. Лучше вспомнить о нашей дружбе и порадоваться что она была. Ну и продолжать жить. Быть таким, чтобы со мной было интересно дружить. И не только гусю. Мёртвым мёртвое, живым живое.

Если он пытался меня так успокоить, то пускай в жопу себе засунет свои увещевания.

— Как этих псов побеждать? — спросил я, чтобы сменить тему.

— Плавить и ломать, — тут же перестроился аристократ. — Брони в них очень много. Как я понял, они не только мозг пересаживают, но и нервную систему. Разработки действительно любопытные, и чтобы там не говорили фрицы, исключительно магическая. Механикой такого не достичь.

— У них в пасти пулемет еще огнемёт был. И боеприпаса полно, их чего же там броня? — спросил я, отгоняя тяжёлые мысли.

— Да кто же его знает, не было времени разбирать. Но думаю, как вариант, попытаться сильно нагреть тушку огнём, чтобы боезапас сдетонировал, ну или чтобы мозг поджарился.

Я покивал, а про себя присвистнул от удивления. Если аристократу так непросто было справиться с псами, каково повстречаться с такой на поле боя нашим солдатам, у которых нет магических способностей?

— Благо их мало. Надо ведь и собаку выдрессировать, и корпус изготовить. Так-то это неприятные твари. Хотя зачищают территории отлично. Не удивительно, что их артиллерия сопровождает. За порчу такого имущества я бы и сам всё здесь с землёй сравнял.

— Ну мы ведь выжили, — сказал я и осёкся.

— Ага, — спустя недолгую паузу ответил аристократ.

Он не смотрел в мою сторону, и очень надеюсь что он не ухмылялся.

— Раз в сутки они уходят на базу, на подключение к сети и перезарядку пулемета.

— А почему о них ничего не докладывают простым бойцам?

— Ну, кто же вам о таком расскажет… Иначе вы и воевать не пойдете, — ответил Саламандров.

Я не поверил в искренность его слов. Он явно что-то скрывал. К тому же он посмотрел налево, а я уже заметил, что если в разговоре он сначала бросает взгляд налево, то лукавит или просто врет.

Да и ладно, им, аристократам, известно куда больше, чем простым солдатам. Ну а мы и без тайн их всех перережем.

— Вы сказали, это модель без защиты от магии, — вспомнил я. Но те, с кем мы сражались, были защищены полностью. Это какой-то артефакт защиты?

Это была интересная тема, о ней хотелось бы узнать гораздо больше. Если можно защитить машину, то можно и простых людей?

— Да, эти оказались мощнее и защищены лучше. Донесений, какая магия на них действует, пока не поступало.

А до меня вдруг дошло. Если у псов живой мозг, то магия Сивухина могла быть эффективной. От этой мысли я даже губу закусил. Выходит, если бы Саламандров знал о способности Сивухина, он бы сказал об их особенности. И, может, Стёпа остался бы жив. Просто спугнул бы псов. Они ушли бы, и не было бы обстрела…

Впереди, по мере того, как мы продвигались все ближе к мосту, открылся вид на деревню.

Я сбился с ноги, но быстро взял себя в руки и стиснул зубы. Она вся была выжжена полностью. Чернели остовы домов, деревья лежали выкорчеванные с корнем, земля была испещрена воронками от бомб. Судя по почти незаметному запаху гари, ее разбомбили несколько дней назад.

— Так, сердобольный ты наш! Приказываю не смотреть направо. Движемся к мосту. И без разговорчиков, — неожиданно сурово потребовал Саламандров.

Я сглотнул. Ненависть к Саламандрову, которого я должен был защищать, иногда перехлёстывала и застилала глаза кровавой пеленой.

Мы приближались к мосту. Он был более узкий чем тот, что разрушил аристократ и заряды разбойников. На этом не было видно нагромождения техники. Он был пуст, только клочья газеты медленно крутил ветер.

Удивительно, что это второй мост без блок поста.

Надеюсь и здесь не засели никакие стервятники.

Я физически ощущал недовольство мага, и уже через секунду смог понять, чем оно вызвано.

— Как ты узнал, там, на мосту, что впереди засада? — спросил вдруг он.

Я чуть не споткнулся, усилием воли заставив себя идти спокойно. Разве он не видел тех красноватых очертаний, что видел и чувствовал я? У нас же с ним одна магия на двоих. Или… моя магия сильнее? Не сходится. Его удары мощнее моих. Значит, тут какой-то секрет. Может, все дело в лисичке?

— Я солдат и я до сих пор жив. Может у меня хорошая интуиция? Или у меня обостренное чувство присутствия врага. Иначе на поле боя не выжить.

— Не паясничай. Я тоже солдат, но ничего не почувствовал, — возразил Саламандров.

Он старался скрыть раздражение, а, возможно, даже злость, но не смог.

— Вы в первую очередь аристократ, и защищены куда лучше простых бойцов. Да, я тоже не совсем простой, согласен. Но у меня, как вы знаете, нет такой защиты. Поэтому чувство самосохранения работает на все сто.

— Ну, допустим, а как ты узнал, что еще четверо позади нас? Признавайся, ты что-то видел? Что-то необычное? Кстати, может, животное какое-то встречал?

— Мне просто повезло, — я старался, чтобы голос звучал ровно. — А тех четверых я сам не заметил, иначе они бы к нам не подошли со спины.

— Ты точно не видел никакого зверя?

— Зверя? Белочку, что ли? — невозмутимо ответил я.

— Отставить шутки. Отвечай на заданный вопрос.

— Никаких зверей я не видел.

— У нас в роду встречаются те, кому приходят звери стихии. У них тоже обострённое чутьё. Ну и повадки появляются звериные. Говорят, это тотемы. Сейчас среди нас таких магов я не знаю, у нас в роду их нет. Да может и вранье это … — он искоса глянул на меня.

Если это вранье, то мы с вами попали в сказку, пришло мне в голову. А сам, прислушался к себе. Повадки? Да, вроде ничего за собой не замечал. Чутьё обострённое есть, этого не отнять.

Выходит, что моя лисичка — нечто уникальное? К тому же обострённое чутьё тоже от неё. Пускай я не знаю таких разрушительных заклинаний как Саламандров, зато я вижу порой в темноте. Более того, чувствую живых на расстоянии. В чём то я лучше аристократа. Любопытно.

Саламандров чертыхнулся, прихлопнув на себе комара. Хм, интересно. Комар под щитом.

Я обернулся на звук, он посмотрел на меня с интересом.

— А когда ты узнал о своем даре, Василий?

В затылке заныло. Такой диалог больше походил на аккуратный допрос.

Это что, он меня прощупывает? О чем он хочет узнать? К слову, его деликатность идёт мне на пользу. Он ведь и сам так же раскрывает информацию в ответ. Глядишь, и сам больше узнаю.

Мне надо получить больше информации от него, не выдав свою. От Медведева у нас была не только легенда, но и объяснение на тот случай, если нас раскроют аристократы. Мол, ничего не знаем, родились такими, способности пришли не сразу.

— Первый раз я почувствовал пламя лет в тринадцать. Жарко было по утрам, ну… вы понимаете. В общем, принял его как ээээ возрастные изменения. Потом учился контролировать.

— Заливаешь! — проговорил Саламандров, его голос был сух и подозрителен.

— А как это происходит у аристократов?

— Как обычно, с самого детства. Я еще до года спалил собственную колыбельку, — хмыкнул он, — впрочем, как это происходит у бастардов — я тоже не особо разбираюсь, — вторую половину фразы он произнес тихо, почти пробурчал себе под нос.

— Но овладел своей силой в полной мере только здесь на фронте.

— Ясно, — ответил Саламандров, хотя судя по его тону, он не очень-то верил мне. Хотя где именно я прокололся, так и не понял.

— А если бы у меня вдруг было какое-то животное, из тех о которых вы говорите, что бы это означало?

— Что долго ты не проживёшь, — усмехнулся Саламандров. — Я спокойно бы к этому отнёсся, но наши родственнички не очень-то любят конкуренцию.

Мы подошли к мосту. Я бросил взгляд на наручные часы. Восемь утра.

В этот миг позади нас раздались отдаленные взрывы. Я чуть пригнулся, обернулся и увидел, что на северо-западе занимается пламя. Артиллерия врага продолжила обстрел приграничных деревень.

На этот раз, прежде чем приближаться к мосту, я полчаса его изучал, на предмет подозрительных личностей.

Попеременно оглядываясь, мы добрались до моста, то и дело озираясь по сторонам. Где-то на отдалении, нас сопровождали канонада выстрелов и грохот взрывов. Радовало, что на этой стороне берега недалеко от воды, довольно плотно росли ивы, и мы дальше продвигались не по открытой местности.

Мы быстро миновали мост, и Саламандров объявил привал. Расположились мы под кронами ив.

— Хорошо, Камиль нас едой снабдил, — аристократ заглянул в небольшой мешочек и вынул оттуда два здоровенных бутерброда, которые просто не могли там поместиться.

Мы сели у самой воды. Ветерок волновал ветви, что опускались до самой реки. Волны то и дело доставали до листочков. Еда действительно была вкусная. Вроде обычный бутерброд, но даже он какой-то аристократский. Конечно, не сравнимо с тем пиром, который устраивал Саламандров у себя в шатре на обед, но тоже очень неплохо. Я хотел набрать воды в реке, но Саламандров достал две бутылочки с чем-то красным. Вино?

Я хотел было отказаться, но он лишь усмехнулся.

— Это вишнёвый морс.

Вел себя Саламандров вполне дружелюбно. То ли он поверил таки моим словам, то ли счел тему не столь интересной, то ли запомнил и решил вернуться к ней позже.

Два километра, оставшиеся до развалин старого моста мы прошли в молчании, прислушиваясь время от времени к артиллерийской атаке где-то вдали.

Вскоре перед нами раскрылась громада заброшенного завода.