Аристократ по праву сильного

Глава 13. Враги

За работой я не заметил, что почти стемнело.

Мы сидели с Саламандровым на ступенях крыльца. В голове роились не самые приятные мысли. Всё то что я узнал и увидел не давало покоя. Да и судьба моя весьма туманна. Другое дело, что об этом всём думает Саламандров, и к каким выводам он может прийти. Не следует ли мне забыть о своей личной мести и обезопасить общее дело.

Саламандров сидел рядом. Незащищённая шея была в метре от меня. Нож вполне сможет пробить защиту…

Но лучше для начала узнать, что же он подозревает?

Еще тогда, в шатре, у меня было время подумать, почему он меня считает бастардом, и про обрывки разговоров, которые слышал от командования. Наши ученые не с бухты барахты решили забирать магию у аристократов и делиться ей с простыми людьми. А зная сущность аристократов, они добровольно ничем не делятся.

До него того и гляди дойдет, что я никакой не бастард, и в меня вживили эту их магию, насильно отобрав у его братца… Причем вживили именно здесь, в этой самой лаборатории. Кто знает какие глупости придут ему в голову? Ни в коем случае нельзя, чтобы Саламандров пришел к этому выводу и даже подумал в эту сторону.

— Игорь Петрович, вы уже поняли, что здесь произошло? — спросил я, постаравшись сделать голос максимально нейтральным и безэмоциональным.

Аристократ покрутил в руках бесполезный амулет и молча посмотрел на меня. Потом кивнул головой в сторону дневника безумного санитара.

— Да из тех бумаг, что я нашел — ничего не понятно, — покачал головой аристократ. — Он пишет, что он важный доктор и будет записывать в дневник свои архи-важные исследования. По его малосвязному бреду создается впечатление, что он хотел все сделать магами, как делал его учитель. Но учитывая всё что я увидел, мне думается что это горячечный бред спятившего маньяка. Ему явно нравилось проводить эти “опыты”.

Я недоверчиво хмыкнул, показывая свое отношение.

— Ну, Василий, война — такое дело… Кого угодно может сделать безумцем, — он и правда не думал о том, что за спиной санитара стояла более серьезная организация.

Но выдыхать и расслабляться все равно рано. Вот перережу ему горло, тогда…

— Вы же не думаете, он их всех убил? Он здоровый, конечно, но не настолько. Мне кажется, здесь шли бои, мы же видели следы от пуль. Вот он навидался всякого, и того! С ума сошёл. И как бы он справился с тремя аристократами? Они наверное изначально были без сознания.

— Да, возможно… — задумчиво протянул аристократ, искоса взглянув на меня.

— Мне кажется, он был нормальный мужик до войны. Похоронил их… А в процессе, пока копал эти бесконечные ямы — сошел с ума, — я добавил в голос решимости. Будто всё было именно так и не иначе.

Саламандров, конечно, не идиот, но и не великий мыслитель. Он рос в роскоши. Она-то и сделала его беззаботным. Ну, я возлагал на это большие надежды.

Но тот факт что на головах аристократов были какие-то обручи и что сам санитар был магом. Это даже меня заставляет задуматься. А может Саламандров уже всё понял и пытается усыпить мою бдительность?.. Так, нет, главное не впадать в паранойю.

— Я не знаю, что здесь происходило, но хочу узнать. Если мне будет что сказать семьям погибших аристократов — это укрепит позиции нашего рода. Да и мне самому любопытно разобраться.

Я согласно покивал, хотя его любопытство мне совсем не на руку.

— С одной стороны он был явно психом, но с другой стороны, оглядись по сторонам, — он кивнул на здание, — это лаборатория, и здесь реально что-то делали с аристократами. И что-то мне подсказывает, эксперименты были удачными.

— Не “делали” с аристократами, а “делал”. По нашему другу не похоже, чтобы он с кем-то общался по крайней мере несколько недель, а то и месяцев.

— Вот и проверим… — проговорил он задумчиво. От этой задумчивости у меня сжимались кулаки, и хотелось ему врезать как следует между глаз. Я приложил нечеловеческое усилие и пригасил гнев. В голову тут же пришла идея, как сбить мага с толку:

— Интересно, а кому принадлежала идея того, что это мясник здесь творил? Ему самому или противнику? Ведь именно их аристократы занимаются наукой, проводят опыты на всем, что противно природе.

— Ну, этот псих явно говорил по-русски, — с сомнением проговорил Саламандров, но в его глазах зажегся огонь любопытства.

Я продолжил рассуждать.

— Может, над ним и проводили опыты, вы сами видели его силу. И я не думаю что он был аристократом. В результате экспериментов западников он сошел с ума, но смог выбраться… Никаких данных у нас нет, никаких доказательств… Сложно утверждать что-то… — я продолжал уводить его от темы.

Саламандров покивал:

— Твоя правда.

— А что, если с вашим братом тоже проводили здесь какие-то опыты? Поэтому сюда показывал кристалл, — сказал это и тут же себя обругал.

Саламандров посмотрел на меня долгим взглядом.

— Не плохо бы. Глядишь, у моего брата голова на место встала, — неожиданно для меня с усмешкой проговорил он. — Но утверждать что-то не могу.

Я проводил глазами солнце, которое садилось за деревьями.

— Надо готовить лагерь, скоро стемнеет, — заметил я.

— Заночуем здесь, утром еще раз обследуем территорию, может что-то найдем, — проговорил Саламандров, вставая. — Пойдем пока внутрь, я где-то тут видел койки.

Мы расположились на ночь на четвертом этаже над лабораторией. Там видимо раньше располагалась медсанчасть. В паре палат обнаружились вполне чистые мягкие кушетки. Небольшие оконца выходили на две противоположные стороны — во двор завода и в сторону леса за его территорией.

— Василий, достань еды, — попросил, зевая Саламандров.

При его словах в животе у меня заурчало. Еще бы. Целый день без еды. Потом битва с санитаром, переевшим таблеток из сушеных аристократов.

Я открыл рюкзак и достал небольшую картонную коробку, которая чудом не помялась. Пахло от нее отлично, но, похоже, слуги положили только одну порцию, на зубок. Я чуть тряхнул коробку. В ней что-то прошелестело. Бутерброд в бумагу они, что-ли завернули?

Видимо, придется сегодня на голодный желудок лечь. Я даже успел пожалеть, что не поискал продуктов в логове сумасшедшего санитара.

Я поставил коробку с едой на стол перед аристократом.

— Кажется, тут не так много.

— Немного? — Саламандров усмехнулся. — Ты наверное, и не видел такого?

Он открыл коробку и высыпал на стул какие-то бумажки. Да, несдобровать слугам, подумал я.

Но в этот момент аристократ разворошил их пальцами, вынул несколько штук и бросил обратно в коробку. Остальные распределил по столу и провёл над ними рукой, из которой, как я увидел, исходил жёлтый луч света.

Бумажки зашипели, как шкварки сала на раскаленной сковороде, и превратились в тарелки, наполненные едой, которые чуть не падали со стола. Кабинет тут же заполнил запах жареного мяса. На столе стояла тарелка с уже привычным молочным поросёнком. В его рту, то есть в пятачке, красовалось запеченное зеленое яблоко. Рядом лежала тарелка с рыбой, с сыром, блюдо с фруктами, которых я раньше не видел. И отдельно стояло несколько тарелок с душистым, как будто только что испеченным хлебом и два кувшина с напитками.

— Давай поедим по-человечески. В коробке остались продукты на завтра. Что смотришь? Не видел такое еще? А, ну да. Это просто дорого. Редкая магия, поэтому дорогая. А я так за сегодня устал, что грех себя не побаловать.

Когда Саламандров уснул, я открыл ту самую коробочку, что нашёл в подземелье в логове санитара. В коробочке обнаружил четыре кристалла, аккуратно обернутые тонкой хрусткой бумагой. Развернул первый. Он оказался красного цвета, не такой, как вставили мне под кожу. Посмотрел остальные. Они все были разноцветными. Это было для меня удивлением. Может, от цвета кристалла зависела магия? Или цвет означает что-то другое? Мой кристалл был оранжевым, и он содержал магию огня, которой обладал род Саламандровых.

Помимо красного, в коробочке лежали серый, голубой и прозрачный кристаллы.

Повертев их в руках засунул обратно в коробочку и лёг спать.

Уснул я мгновенно, стоило только принять горизонтальное положение.

Мне снился дурной сон. Вот что значит каждый день хоронить солдат и аристократов.

Во сне я опять попал в свое детство. Тогда к нам в деревенский клуб привезли иностранное кино, и все билеты тут же раскупили. Мы битком набились в зал, расселись по скамейкам, а когда фильм включили, оказалось что он не дублирован на русский. Герои лепечут по-французски, и никто ничего не понимает.

Сначала по залу прокатилась волна разочарованных ахов. Но тут Митька, мой сосед, начал сам переводить на русский то, что говорили актеры. И вот мы уже угорали всей деревней, и с интересом следили, как Митька выкрутится, когда вместо сцены с поцелуем, как он нам обещал, началась пальба.

И сейчас я слышал обрывки французской речи, опять ничего не понимал, а Митьки как назло рядом не было, и было объяснить некому, что же происходит. Тут что-то мазнуло меня по лицу, защекотало в носу. Я чуть не чихнул, но сдержался и прислушался во сне, пытаясь угадать, о чем говорят французы.

В этот момент почувствовал, как что-то цапнуло мою босую ногу. Пытался было вяло отпихнуть то, что мешало досмотреть сон, но услышал низкое рычание. Кто-то снова ухватил меня за ногу, теперь сильнее. Я открыл глаза и быстро сел. Лисичка, которая стояла у меня в ногах, еще раз рыкнула и показала мордочкой на окно, откуда раздавался звук французской речи.

Опа…

Там за окном явно кто-то ходил. И этот кто-то не наш.

— Спасибо, рыжая! — проговорил сиплым ото сна голосом.

Она посмотрела на меня с серьезным выражением мордочки. Я бы умилился и улыбнулся от такого зрелища, если бы не ситуация. Лиса махнула хвостом и выскользнула в коридор.

— Игорь Петрович, просыпайтесь, — я тихо прошептал ему над ухом.

Саламандров даже бровью не повел. Его сон был глубоким и спокойным.

— Смотри, смерть свою не проспи, — сердито пробормотал я себе под нос.

Под нашим окном переговаривались и курили четверо французов. Я услышал мерный гул и бросился ко второму окну. На дороге из леса появился военный обоз. Впереди ехали три грузовика, за ними шли два танка.

Ну, делать нечего.

Я зажал рот Саламандрову, он дернулся, открыл глаза и попытался ударить меня рукой. Во второй он уже сформировал огненную сферу.

— Игорь Петрович, только тихо! Мы окружены.

Тот замер, кивнул в знак согласия, и я отнял руку.

Аристократ приподнялся на кушетке, к чему-то прислушался.

— Магов среди них нет, уже хорошо. Значит, нас не учуют, — заверил он.

Я уже вовсю натягивал одежду. Еще пятнадцать секунд, и я пристегнул к поясу нож. По привычке провел пальцами по бусинке в рукояти.

— Отличное место они выбрали для базирования. Похоже, они уверенно себя тут чувствуют и эту базу они знают. Так что ты был прав, они уже были здесь, — пробормотал одевающийся Саламандров, — ну, нам все равно. Уйдем с другой стороны здания.

— Как это, уйдем? — не понял я.

Гул техники становился все сильнее.

— Так и уйдем. Надо сделать это тихо, но если не выйдет, пересидим.

Проблема была в том, что я знал правду. Это не их, а наша база. Я не знаю, какая документация осталась там внизу. И очень не хочу, чтобы хоть что-то досталось Саламандрову. Но еще хуже, если что-то из сохранившегося внизу, достанется врагу.

Было еще кое-что не дающее мне покоя. Линия фронта далеко отсюда. Здесь не может вестись боевых действий. Да и наша это территория. Но что здесь делает враг? Да еще и в таком составе. Там и грузовики, и даже танки.

Готова ли наша армия к такому маневру противника? Что, если наши и не ожидают захода с фланга? У меня в голове завертелись тревожные мысли. Такой отряд может наделать немало шороху. Такое допускать не хочется.

Нужно доложить командованию, или…

Я видел, как аристократы раскидывали целые подразделения. Неплохо было бы посмотреть, на что способен Саламандров против военных и техники. Нужно знать врага в лицо. Да и нашим бойцам было бы неплохо помочь.

Так я и стоял, выглядывая в окно и размышляя, как здесь быть. Подставляться он очевидно не захочет. Да я и сам понимаю, что слишком это опасно. Всё же аристократы не всесильны. Да и один в поле не воин. Да, нас двое, но против нас орава солдат и танки. Да и слишком Саламандров одержим мыслью найти брата. Вряд ли он захочет тратить время на то, что не приближает его к цели.

А может, привлечь внимание западников, но так, чтобы Саламандров не догадался о вмешательстве. Это, конечно, очень рискованно, но оставлять ситуацию так, тоже не вариант.

Саламандров, тем временем, уже полностью оделся и взялся за коробку с бумажными продуктами. Он что, решил позавтракать под боком у врага?

Все же, аристократы живут по своим правилам. Когда на столе появился богатый завтрак, а Саламандров принялся невозмутимо жевать бутерброд, я взял краюшку хлеба и отошел от стола. Сердце в груди стучало пудовым молотом и было совсем не до еды.

Я встал сбоку от оконного проема, ведущего на территорию завода. В ворота как раз заезжали грузовики. Из первых двух, стоило им остановиться, выскочили бойцы и построились в шеренгу. Из третьего вышел только шофер и встал поодаль. В таких грузовиках, как я знал по опыту, перевозили боеприпасы.

Пока подъезжали обманчиво медлительные танки, я считал пехотинцев. Те четверо, что курили под окнами, тоже встали в строй. Сорок два бойца, плюс еще трое водителей, и шестеро танкистов, по три на каждую машину. Итого пятьдесят один человек со стороны противника. Точнее, пятьдесят два.

Перед рядом бойцов важно вышагивал командир, отдавая какие-то команды на рычащем немецком языке. За моей спиной аристократ, думая о чём-то своём, невозмутимо прихлебывал кофе и жевал бутерброды.

Неожиданно почувствовал тепло у ног. Опустил глаза — на меня вопросительно смотрела моя лисичка. Я внимательно посмотрел на нее. Она как будто все понимала мои терзания.

В следующую секунду лиса пропала.

И куда она опять? Надеюсь её не заметят?.. Хотя, почему должны? Саламандров её не заметил, хотя она была прямо перед ним. Саламандров поднялся из-за стола и встал рядом со мной.

— Сколько их? — спросил он, и довольно равнодушно поковырялся в зубах.

— Пятьдесят два, включая водителей и экипажи двух танков.

— Ясно…Ну, пойдем, пока они не сообразили проверить завод. Я прикинул, по первому этажу можно перейти в соседнее здание, а оттуда в лес.

План Саламандрова был здравым. Если у нас получится так пройти, мы вообще без столкновений покинем территорию завода. Нас даже не заметят. А если и встретим пару солдат на пути, сможем их тихо положить, не привлекая внимания остальных. А пока они сообразят, что к чему, нас и след простыл.

— Нехорошо оставлять такую армию на нашей территории, в тылу, где они наших будут бить, — попытался донести свои переживания до аристократа.

Бестолку. Тот только приподнял бровь и сухо заметил:

— Ты же не оспариваешь мои решения? Помнишь, кто здесь главный? — мне оставалось лишь сжав зубы ответить:

— Никак нет! Кто главный — помню!

— Тогда идем по лестнице! И тихо. Не хотелось бы остаться здесь из-за твоей неосторожности..

Мы осторожно спускались с четвертого этажа. Я шел впереди, сзади, через пару ступенек, пристально следя за мной, следовал маг.

Пока я терзался мыслями о том, что сможет такой взвод сделать на нашей территории, во дворе послышались крики.