Аристократ по праву сильного

Глава 12. Подземная лаборатория

Мы стояли в центре комнаты под кабинетом Вернадского. Лампы, сгоревшие при пожаре, уже не работали. Мы держали в руках по огненному шару, что хоть и тускло но освещали путь. Лаборатория вся была покрыта тонким слоем белого порошка, так похожего на снег. Только под изуродованным телом аристократа с простреленной башкой коричневела лужа запёкшейся крови.

Я прошел до дальней стены и увидел дверь, которую я не заметил до этого. Я распылил шар, вынул пистолет из кобуры, снял его с предохранителя и осторожно тронул ручку. Дверь со скрипом открылась. Не знаю благодаря чему, лисьим глазам, или еще какой-то удаче, но в темноте я по-прежнему видел хорошо.

И на меня сразу пахнуло сладким, дурманящим ароматом войны. Я нащупал на стене выключатель.

— Бароны меня… — проклятье сорвалось с моих губ.

Недалеко от меня стояли две каталки, накрытые грязными простынями. От них шел такой запах, что не перебивался гарью из соседней комнаты.

Этот кабинет напоминал нарколабораторию. В нем будто смешалась наука и безумие. Четыре стола стояли в один ряд. На первом лежали хирургические инструменты. Дальше стояли колбы с разноцветным наполнением. Мне показалось, в некоторых из них плавали куски мяса и кожи. На последнем столе расположилась целая установка. Из колбы в колбу по тонким трубкам переливалась жидкость бурого цвета. Под одной из колб горело синее пламя, потом трубки закруглялись, проходили через какую-то белую пищащую коробочку, и из трубочки стекала загустевшая жижа. Пахло так, что захотелось поскорее выйти на улицу. Химические запахи реагентов не перебивали тяжелый сладковатый запах смерти.

На полках, столе и стульях, на всех свободных поверхностях лежали бумаги и записями. В углу кабинета валялись скомканные листы. На белой поверхности стены был нарисован витрувианский человек Леонардо да Винчи, на котором красным маркером отмечались какие-то точки.

В углу стоял видеомагнитофон, подключенный к телевизору. На экране замер кадр какого-то фильма. Я подошел ближе, отыскал глазами пульт и нажал кнопку “Вперед”.

Как только фильм продолжился, я нервно оглянулся на дверь и убавил звук почти до минимума. Саламандров все еще оставался в первой комнате. Судя по шебуршанию и сдавленным проклятиям, он ничего дельного пока не отыскал.

Тем временем на экране появился профессор Вернадский. Он вел экскурсию для оператора.

— Обратите внимание на эти образцы крови. Они все разные, и несут в себе разные свойства. При помощи вот этой установки мы создаем кристаллы с концентрированной магией. Далее, — оператор крупным планом показал шкаф с папками личных дел, — так вот, далее мы вживляем кристаллы в тела солдат. Вот эти папки, белые, с теми, кто хорошо перенес трансплантацию. А эти, черные, с теми, кто не пережил. Увы, это все еще около тридцати процентов.

— Профессор, какова ваша цель и ближайшие задачи? — послышался вопрос с другой стороны камеры.

— Мы здесь не создаем сверхчеловека, как многие хотят думать. Мы создаём справедливость. Мы с коллегами, хотим дать магию всем. Да мы забрали её у аристократов, но они могут делиться силой и добровольно. Надо только изменить мышление и показать, что равноправие куда лучше. з Наши солдаты призваны изменить существующий миропорядок, поставить под сомнение главенство власти по крови и рождению. Я надеюсь, нам удастся изменить мир.

— Что же конкретно вы хотели бы изменить в миропорядке?

— Мы хотим, чтобы магия стала доступной простым людям, чтобы она облегчила им жизнь…

На этих словах я услышал шаги. Быстро нажал на кнопку “Пауза”, а потом поднес ладонь к видеомагнитофону и направил внутрь тепловой импульс. И почувствовал, как пленка запузырилась и оплавилась, приходя в негодность.

Обернулся в тот момент, когда Саламандров буквально врезался в каталки. Он нес какие-то бумаги и не заметил преграды на пути.

Я услышал, как загремел металл каталки, аристократ забарахтался, отталкивая от себя тележку, он нервно сглотнул, подавляя рвотные позывы.

Я подошел ближе.

— Василий, проверь, кто там, я не могу, — Саламандров нервно дергал головой, — у Алексея черные волосы с проседью, небольшая бородка и усы.

Я приподнял простыню и посмотрел на лицо. Широкий обруч прижимал ярко-рыжие волосы, не он. Покачал головой и сдернул ткань целиком.

На первой каталке лежало разлагающееся тело аристократа. Одежда была с него срезана, но остались остатки кружев на запястьях и высокие щёгольские ботинки из крокодильей кожи. Его локтевые сгибы от частых уколов превратились в месиво. У аристократа была вспорота брюшина. Судя по всему, от мертвого аристократа уже давно отрезали тонкие кусочки плоти, как от окорока хамона.

Уж на что я многое повидал, а от этого зрелища всерьез стало не по себе.

Санитар точно кукухой двинулся.

— Каменщиков… — пробормотал себе под нос Саламандров, лишь взглянув на труп, — второго покажи, — дрогнувшим голосом произнес он.

Я поднял простыню с второй каталки. На ней лежал совсем молодой парень, от которого осталось куда меньше плоти. Тоже обруч. Его волосы были светлыми, слипшимися от крови.

— Кожемякин… — аристократ нервно сглотнул и длинно выдохнул, — первому козлу так и надо, а второго жалко, хороший был парень, — сказал он вполголоса.

— Накрой их, невозможно смотреть, — и когда я опять натянул грязные простыни на изуродованные тела, он поднял руку с листами бумаги.

— Что это, Игорь Петрович? — спросил я.

— Похоже на дневник того придурка, который нас тут чуть не угробил.

— Что пишет? — я старался сохранять спокойствие, хотя ходил по краю.

— Что хочет создать супер-солдата и натянуть всем яйца на лоб. А ещё выжать все соки из аристократов и забрать все силы себе. Псих, одним словом.

— Звучит как бред. И вообще, похоже, что он тут всех пытал. По мне, так это не наука, — в моих интересах было увести аристократа наверх как можно скорее. Мало ли что тут еще есть.

— Да, похоже этот мясник придумал отличное оправдание своему хобби… Хотя, надо признать, мне это совсем не нравится. Я слышал что в последние месяцы у нас всё чаще без вести пропадают аристократы. Но думал что это мальчишки, что переоценили свои силы. А выходит, что нет, — он кивнул в сторону накрытых тканью тел.

— Мне тут тоже совсем не нравится. Игорь Петрович, давайте я похороню людей, — мне нужно было переключить его внимание. Он и так слишком многое понял. А я привел его сюда и не успел уничтожить все улики.

Я облокотился на стоящий рядом стеллаж, и случайно сбросил какую-то склянку на стоявший рядом стол.

Осколки разлетелись по всей комнате, чудом нас не задев, зато содержимое колбы живо растеклось по столу и какой-то аппаратуре, что всё ещё работала. Что-то коротнуло и затречало. Брызнули искры. Стоящая на небольшой плитке стояла колба, которая вдруг зашипела и из неё повалил красный дым. По лаборатории распространился едкий запах. Дышать стало затруднительно. Аппаратура на лабораторном столе запищала.

— Выключи эту чертову машину! — зарычал Саламандров. Голос у него был грозный, но я сразу заметил, что он запаниковал.

Наконец-то его проняло.

Я заглянул под стол, и обнаружив кабель питания попросту выдернул его. Густой дым завис в воздухе. И тут в углу я заметил еще одну дверь. Да что ж за день-то такой. Подземный лабиринт какой-то.

— Я иду наверх, а ты их выноси, нужно похоронить их нормально, — произнес Саламандров, — над их телами и так достаточно поиздевался этот мясник. Я свяжусь с их родами… Говорить, как они погибли, конечно, не буду, — вторую часть фразы аристократ пробормотал себе под нос.

— Слушаюсь, Игорь Петрович.

Как только его шаги удалились достаточно далеко, а затем послышался скрип люка, я направился к двери. За ней была еще одна. Я толкнул ее и оказался в маленькой каморке. Большую часть места в ней занимала кровать, рядом — раковина и стеллаж с фотоальбомами.

Хорошо, что Саламандров не выдержал здешней атмосферы и пошел подышать. Видимо, именно здесь санитар и вживлял субстанцию из мертвых тел аристократов нашим бойцам. А потом закапывал их по соседству.

Вот до чего доводит гордыня. Странноватый тип, но за несколько месяцев сошел с ума и перебил кучу народа, проводя свои жуткие бесчеловечные эксперименты.

Первый альбом был совсем ветхим, на первой странице — фото какого-то бородача и совсем молодого Вернадского, которого я узнал по черному чубу. Дальше шли фотографии военных, фото гробов на фоне неровных берез. Видно, работать он начал в Прибалтике. В следующем альбоме я увидел фото нашего взвода, и себя в том числе. Остальное не стал смотреть, чтобы не вызвать подозрение Саламандрова. Я положил руку на стопку альбомов, и направил в них жар пламени, и через секунду у меня под ладонью рассыпался серый пепел.

Заглянул под кровать, посмотрел под матрасом. Кажется, улик больше нет. На выходе из комнаты, дальше по коридору виднелись широкие ступеньки, которые вели к люку. Я повернул засов, нажал на него плечом, и оказался с другого конца внутреннего двора завода. Видимо вот так сюда входил и выходил санитар.

У меня в голове вертелись слова Вернадского на той записи. Выходит, они выкачивали кровь из аристократов и делали те кристаллы? Это что же получается, в меня вживили кровь аристократа, и только поэтому я стал магом.

Я вдруг вспомнил день перед операцией и то построение. Как генерал Громов изучал папку услышав фамилию Саламандрова. Это что же, выходит из старшего Саламандрова выкачали кровь, а потом поместили получившися кристалл в меня? Неужели именно поэтому компас показывает на меня?

Ох, как же это всё непросто. Вот уж действительно ирония судьбы…

А как эти учёные получают кровь? Это что же, они похищают аристократов, и потом вот так же как этот лысый псих забирают у них все соки? А что если санитар не такой уж и псих? Вдруг в лабораториях Вернадского точно такой же ужас?

С одной стороны я ненавижу аристократскую погань. Но я просто из убиваю. Зачастую они даже не понимают что умерли. А здесь же?.. Не знаю, порадоваться мне, что этим тварям досталась такая участь, или пожалеть их, — я ведь тоже не зверь.

Я вернулся в лабораторию с телами, и собрав волю в кулак, замотал их в простыни и по одному перенес их к братской могиле. Снял с одного тряпку и пошел за тем, кому прострелили голову. И после этого выместил весь гнев, запустив огненные шары во все стороны в этой подземной лаборатории. Разнес там все к едрене фене. И только тогда, чуть успокоившись, поднялся на поверхность. И тут же начал копать могилы. Вот она ирония. Я раскапывал ямы для тел аристократов в братской могиле, рядом с телами бойцов. Голубозадые, простые работяги, а лежат все в одной земле, одинаково обезображенные. И сгниют так же. Маг сидел на ступенях крыльца и хмуро наблюдая за мной, думал о своём.

Когда вонзил лопату в землю, в траве блеснула пуговица от камзола, и я вспомнил, как пришел в себя после вживления кристалла.

Первое, что я тогда почувствовал — запах гари. Помню, с трудом разлепил глаза. Я лежал в небольшой палате еще с тремя бойцами. Лежать было больно. Сначала не понял, от чего. А когда попытался встать, дошло. Я лежал голый на железной кровати без матраса. Вернее матрас был, на кровати валялись обугленные ошметки полосатой обугленной ткани, а под ногами блестели пуговицы от гимнастерки. Точно такие же. Помню как меня позабавили стоящие рядом с кроватью в рядок несколько огнетушителей.

Я закашлялся.

Тут же с кровати подорвался кто-то из бойцов, глянул на меня и юркнул в коридор. Спустя минуту, он вернулся, в за ним вошла девушка-врач. Та самая, что разрезала мне грудь и вставила туда какой-то оранжевый кристалл. А потом как будто вспышка. Больше ничего не помню.

— Рядовой Сибирский, доброе утро. Рада, что вы пришли в себя.

Она внимательно меня осмотрела с ног до головы. Я опять почувствовал аромат ее духов, похожий на зеленое яблоко. Жар сразу прилил к животу. Так бы и укусил это яблочко за плечо.

Раздавшиеся смешки привели меня в чувство. Бароны меня дери! Я же стоял перед ней совершенно голый. Стоял, так сказать, не один.

— Кхм, я вижу что вы отлично себя чувствуете. Сейчас вам принесут новый матрас и одежду. Не волнуйтесь. Дальше все будет проще. И не так больно.

Она усадила меня на кровать.

— Дайте простыню, чтобы он прикрылся, — скомандовала девушка.

К нам тут же подбежал Сивухин. Подмигнув мне, он укутал меня простынёй. И чего это он? Будто я сам не справлюсь.

— Слыш, Сибирский, ну ты нас удивил! Такого ни в одном кино не увидишь! — с соседней койки скалил зубы Ложкин, — мы тут на тебе еду разогревали, — сказал он и заржал в голос.

— Ложкин, ты бы помолчал, — сухо заметил Нилов от окна. Ты вообще чуть лабораторию не разрушил.

Я поднял голову и увидел дыры в потолке, рядом с Ложкиным валялись разбитые кирпичи, да и сам он был покрыт рыжей крошкой.

— Агав, вы зато с Петрушиным идеальные соседи — ни слуху от вас, ни духу! — снова рассмеялся Ложкин. Он явно был не в себе. Или перенервничал, или под каким-то успокоительным средством. Будто пьяный. — Вы только корчились, а ничего не происходило. Даром что чуть не померли, а что вживляли в вас, что нет. Нету магии у вас. Так что это вы молчите, пока маги говорят.

Я воткнул лопату в землю, стряхнул капли пота со лба, и пошел за телами. Яма была готова.

Саламандров все это время возился с компасом и просто грелся на солнышке, иногда поглядывая на меня. Наконец подошел ко мне, когда я уже закидывал останки землей.

Я вытер пот со лба и хлебнул воды из бутылки.

— Где же он может быть? — бормотал аристократ. — Сигнал нечеткий, но есть. Здесь все нужно осмотреть.

Он показал мне амулет. На кристалле высветилась тонкая полоска, которая показывала в самый конец братской могилы. Туда, где хоронили бойцов в самом начале.

— Думаете, он мог остаться там живым? — спросил я с сомнением. Почва уже заросла травой.

— Копай, — поморщился Саламандов. Хоть он и гад, как вообще весь их голубозадый род, но старшего брата ищет серьезно. Видно, любит сильно.

— Слушаюсь, — сказал я, ища куда воткнуть лопату. — Но то, что там есть, давно разложилось.

А сам в это время подумал, что если мы встретили некромага, не может ли его брат оказаться ходячим скелетом. Это был бы перебор. Хотя мысль интересная. Вдруг его семейный артефакт, что показывает будто его брат жив, считает что бродячее зомби тоже вполне себе живое. Вот смеху то будет.

— Надо удостовериться, что там не мой брат… Если он каким-то образом жив, я должен…

Я копал там, куда показывала стрелка. Несколько раз под моя лопата упиралась во что-то. Тела лежали вперемешку. Лопата быстро испачкалась. Наконец, я разгреб комки земли и открыл тело, на которое, видимо, и указывал артефакт.

В яме лежал невысокий мужчина. Его волосы были черными, на полуразложившемся лице темнели усы. Пока я его откапывал, в нескольких местах прорезал брюки и рубашку. Зрелище было не из приятных.

— Игорь Петрович, посмотрите, я не вижу никаких признаков жизни, — я сказал и сам выдохнул.

Это был лучший из вариантов. Выкопать зомби мне не очень улыбалось. Не добрые они товарищи, судя по нашей встрече в деревне.

— Это ваш брат?

Саламандров склонился над телом и нахмурился.

— Нет, Алексей гораздо выше… И все же не понимаю, почему кристалл показал на это тело. Что-то с ним не так, и тут … бастарды сплошные.

— Я его закопаю?

— Отойди, — Саламандров убрал кристалл за пазуху и подошел вплотную к разрытой могиле, — нельзя его так оставлять.

Он поднял руки над телом и направил в него струю огня.