Аристократы

Глава 6 «Страхи»

Тренировочный зал для боев находился в подвале загородного поместья, в котором на самом деле никто никогда не проживал на постоянной основе. В связи с моим воскрешением семья на время собралась здесь — теперь вновь пусто и я представлена своим черным думам.

Мама — модельер, ее работа и Саши связаны, поэтому женщины отлично ладили и почти вечно болтали, как трещотки. Паша постоянно болтался по свету, то в одном городе, то в другом, насильно отцом заслан на какие-то управленческие курсы, хочу сказать они ему не помогут. Мой брат — пока «ребенок», маленький мальчик.

Но когда мое бездыханное тело ступило на порог дома, Паша первый обнял, на чьем плече я разрыдалась, как маленькая пятилетняя девочка, которая разбила коленку и лелеяла ранку. Мама вторила, Саша кричала, переходила иногда на ультразвук рядом со мной и братом.

Алиса — младшая сестра, крашенная рыжая. Кажется, она всю жизнь комплексовала рядом со мной и Сашей, она не уверенна в себе, в учебе хорошистка, в спорте — ноль, по внешности — вроде и симпатичная, но мужчин боялась и обходила стороной. Даже Леньку побаивалась, хоть он и мальчик-одуванчик.

Как-то раз еще перед моей «смертью», Алиса в первый раз решила выйти с нами в свет и покрасилась в рыжую. Мы единогласно удивились ее решению, обычный цвет у нее, как у меня. Получилась вся гамма цветов — рыжая, белая и черная. Одним словом, девушки Вильмонт были заметные.

В день моего приезда Алиса даже не обняла. Она стояла в углу гостиной и не шевелилась, смотрела с расширенными глазами, а когда я распахнула ей объятия и улыбнулась сквозь слезы, она развернулась и вышла из комнаты, оставив полный зал растерянных людей.

Младшие близняшки им двенадцать лет — кудрявые блондиночки с голубыми глазками, похоже скоро отбоя у девочек не будет от кавалеров. Мы не так близки, редко видимся, дело в том, что они учились в школе искусства в другом конце Гнетовцев. Анжела и Анфиса.

Вы заметили, что у всех женщин нашей семьи, имена начинаются на «А», в честь матери, у отца бзик.

Сегодня рабочий день, у всех дела, у Алисы выпускной класс, я так и не узнала, куда она собралась поступать, на целую неделю я вероятно опять одна.

А я пыталась привести мысли в порядок — решить что делать со своей жизнью. Притвориться, что ничего не было?

Из гостиной вниз вела лестница к тренировочному залу.

Прошла по знакомым ступенькам, перебегая через одну и вот он — огромный просторный зал. В глазах зарябило от резкого неонового цвета. Дверь захлопнулась за мной, красная кнопочка пискнула и дверь заблокировалась. Намекая, что я замурована насмерть, пока положенные два часа тренировки не пройдут, либо кто-то сверху не соизволит спасти из плена зала.

Давно здесь не была. Вдохнула полной грудью, здесь достаточно прохладно, свежо по сравнению с температурами в остальных комнатах дома, ни одного окна, высокие потолки. Справа на стене при входе небольшой цифровой компьютер, на нем и вводили параметры тренировки.

Что мне надо сегодня?

ВЫБИТЬ ВСЁ ДЕРЬМО ИЗ КАКОГО-НИБУДЬ УРОДА!

Ринг, максимальная сложность, с ударами в болевые точки. Не вырублю, так саму вырубят и я прекращу думать.

Быстро по нажимала по клавишам компьютера. Поехали. Развернулась, по периметру помещения побежали голубоватые искры.

Надувной ринг резиновый, пять на пять, а вы попробуйте сохранить равновесие и одновременно избивать соперника. Требовало колоссальных затрат и концентрированности.

Зашла на ринг. Окинула взглядом голубовато-белое создание с намеком на мужские черты тела, без волос, без кожи, как голубоватое неживое полотно, но разрезы для глаз, рта, шеи, паха, солнечное сплетение, все возможные ударные точки перед глазами.

Робот сложил руки с перчатками, встав в боевую стойку, я повторила жест.

У меня такая жажда разорвать манекен на жалкие куски, по одному ломать пальцы и разбивать хрящи.

Я первая пошла в наступление — замахнулась с правой. От неожиданности завалилась вперед, когда манекен ушел с линии удара. Чуть позорно не растянулась. Вернула корпус тела обратно.

Отскочила от ответного удара, нацеленного явно в нос.

Плохой из меня боец, попыталась успокоить сердцебиение. Соберись, Аня.

Но, как назло, вместо этой без телесной формы — эти губы уточкой, эти голубые, ледяные, морозящие тело глаза.

Замах, опять промахнулась, отступила назад. Присела на чуть согнутых ногах, готовая к атаке робота, коли сама не могла пробиться сквозь защиту, буду контратаковать.

«Бастард… первый владелец Дмитрий Сергеевич Хаски…» — шаг назад сделала, еще назад, спину резко отогнула, когда кулак едва не размозжил мне нос.

«Право продажи закрепляется за владельцем,» — пропустила в щеку удар с левой. Защипало под глазом. Вперед. Раз замахнулась, два, должен открыться… Последовала контратака от умного робота, а я согнула корпус, спасаясь от удара.

«А мне пора восвояси встреча с маменькой, как понимаете это немного более важно, чем оргия с Бастардом…» — открыт робот после контратаки, значит моя очередь. Развернула корпус на девяносто градусов для замаха, целясь в оглушающий удар стопой в кадык. Дезориентация или возможная отключка в случае попада…

Очнулась, в глазах неприятно резало от яркости, сморщилась, проморгалась, в районе горла очень неприятное ощущение. Меня вырубил робот?

— На! — услышала знакомый голос сбоку. Повернула голову — Кирилл сидел на мягком резиновом ринге, лысая голова прямо-таки сверкала болезненно. А мне охранник протягивал бутылку ледяной воды, судя по капелькам на этикетке. Я обратно закрыла глаза, не хотелось вставать, голова немного кружилась. Проигнорировала предложенное питье. — Это был самый твой позорный бой!

— Согласна, — ладонью потрогала лоб, пальцы ледяные после отключки.

— Чтобы наносить удар с разворота для этого должен быть запас…

— Я в курсе, Кирилл, — перебила резко, но глаза не открывала.

— Времени. Противник должен быть дезориентирован. У нас много работы, пока ты решаешь свою дальнейшую судьбу нам необходимо вернуть тебя в первоначальное состояние и начать тренировки для контроля над второй энергией.

— Папаша рассказал? — все-таки пришлось открыть глаза и развернуть голову к Кириллу. Мой охранничек неспешно поднялся, в своей неизменной форме. Гад, ведь позволил попасть в меня роботу.

На безымянном пальце правой руки после возвращения теперь вновь поселилось аккуратное, маленькое кольцо с рубином. Наш родовой камень — моя связь с Кириллом восстановлена отныне. При любом резком выпаде в мою сторону будет появляться энергетическая оболочка, обхватывающая тело, либо в случае, если я сильно испугаюсь. Правда, по желанию охранника, он как бы наблюдает изнутри удостоен выпад блокировки или нет.

— Анна Сергеевна! — отвлек Кирилл от очередных раздумий. — Встать!

По голове и телу стая точек разбежались в хаотичном порядке, потом резкий щелчок и перестали двигаться. Но их давление, как тяжеловесным камнем, сверху-вниз ощутила.

Резко поднялась с мягкого ринга, вскочила бойко на ноги по стойке смирно.

— Ужас! — поскулила, когда встала, в коленке что-то подозрительно хрустнуло. — Поаккуратнее нельзя?

Кирилл молчаливо прошел мимо, а потом обратно, как будто не слушал. А он, гад так часто делал, теперь будет прикидываться валенком, что ничего не слышит, пока не поднимет мой уровень обороны до необходимой планки.

— Начнем с равновесия и элементарных приемов ухода от атак…

— Может не надо? — спросила, надув губы, на мимо проходившего Кирилла. Шмонт бы повелся и купил шоколадку за милую моську, а этот — нет…

— Начнем с гимнастического бревна! Идеальная тренировка равновесия! На старт… внимания…

Я тяжело вздохнула, испуская жалобный стон, почему весь мир желал моей смерти?

Кирилл решил меня видимо убить. Всю неделю проводил экзекуции, я чуть легкие не выплюнула, нагрузки в Вышке были менее требовательные.

Концентрацию он мне восстанавливал. Какая концентрация? И учил расслабляться. Как тут расслабишься?

В результате, я бессчетное количество раз падала с бревна, стесала себе симпатичный зад, бедро слегка красноватое. Шипела я знатно, как кошка которой прищемило хвост, и материла Кирилла. Но он не остановился! Он продолжил тренировки со второй энергией.

«Расслабься Аня. Почувствуй энергетический поток в теле, ага. Рядом с кровью… слышишь как бежит по телу, по нервным окончаниям?»

Слышала, конечно, я слышала маниакальную мысль в голове, звенящую колоколом — убить Кирилла, жестоко расправиться с ним и труп в саду возле беседки закапать. Изверг!

На телефон стали изредка звонить знакомые люди, ну например одноклассница, неплохая девочка. Мы, конечно, не закадычные подруги, но иногда могли созвониться и приятно поболтать обо всем подряд. Она — «спокойная» девочка, от нее никогда не чувствовала опасности.

Неделя прошла в сплошных тренировках, прекрасное средство выбить все дерьмо из головы. Это немного помогало отвлечься, думать о чем угодно, а не о чужих руках на теле.

Где-то в среду обрадовал Леня, в поистине добром расположении духа, весь такой хохотушка, что его интересно радовало? Модель очередная?

Надо ему как-нибудь мозг на досуге вправить. Если мы когда-нибудь поженимся, рогов на голове не потерплю. Я как бы способна его удовлетворять до посинения, пока не надоест самому. Значит, смысл в любовницах отпадает.

Так вот, Ленька пригласил на свидание в субботу. В Герберте у него будут проходить съемки и вечером пригласил к себе домой, а на следующий день у него выходной. Целые сутки в нашем распоряжении.

Когда наступил этот день я валялась на бревне, жадно вырывала из воздуха кислород. Было дано две минуты передышки. Лопатками обнимала снаряд — бревно, руки спущены по обе стороны вниз. Пот по всему лицу и телу скатывался, но прогресс. Я сегодня впервые сама переместилась, правда на пару сантиметров, но это мелочи, начало положено. Главное, что удалось ухватиться, прочувствовать второй поток и отличать его от первого.

Звонок на телефон отвлек от желания умереть.

— Кирилл, дай, дай, — показала пальчиками в сторону валявшегося на полу орущего агрегата. Охранник передал со словами:

— Минута, двадцать секунд! — су….суровый охранник.

— Да, — ответила, как помиравшая птичка, которой подбили крылышко и я готовилась разбиться об землю немедленно.

— Сестренция! Я дома! Ты где? Почему пустота, как в морге?

— Я умираю в подвале, — Кирилл ходил по периметру помещения, делал вид, что не слушал. Я ладонью прикрыла трубку и себе половину лица, чтобы заблокировать звуковые волны. — Спаси меня, Сашенька. Умоляю!

Очень тихо зашептала, удостоверилась, что Кирилл не слышал.

— Пять сек! — ответили в трубке, а потом запиликали короткие звуки.

— Двадцать секунд! — озвучил громко Кирилл.

Какой пунктуальный до невозможности КМЗ-ник!

Я приподняла корпус и сидела на бревнышке, ноги по линии аккуратно положила. Бедрам не удобно, но что поделать. Где Саша, сейчас положенные секунды отдыха пройдут?

Дверь открылась в помещение. Сестра в белом, обтягивающем мини-сарафане, волосы собраны в элегантный пучок, при этом придерживала дверь открытой.

— Кирилл, привет! Дай мне Аню на пару минут….наедине, — уточнила сестра, при этом очень выразительно стрельнула глазами в него. Мужчина, видимо, понял молчаливый приказ свалить.

— Хорошо, на кухне пойду попью. Аня тебе тоже захвачу, через несколько минут вернусь, надеюсь будет достаточно! — охранник поднялся по лестнице, дверь со щелчком захлопнулась за ним, погружая нас с сестрой в неоновый, холодный свет.

— Наконец-то! — соскочила я с бревна, прыгнула на мягкие маты, рванула почти бегом, если бы силы были — бегом, а так постаралась перейти на быстрый шаг.

— За тобой должок! — поведала хитрая моська сестры.

— Ага, — прикрыла глаза, почувствовала, как Саша прикоснулась к моему плечу теплой ладонью, это хорошо, не будет заметно за футболкой капиллярной, венозной сетки. Теплые лучики коснулись меня. Энергия не холодная, она теплая обласкала плечо, пробежала по всему телу. Отлично!

Как и положено Кирилл вернулся через пять минут. Я помахала на прощание рукой Саше, а второй конечностью вцепилась охраннику в локоть.

— Кирилл, тебе надо жену найти! — со смешком сказала. — Правда зачем?

Пожала плечами — они сексом не занимаются, не поднимается мужской орган, проверенно временем и старательностью. В шестнадцать лет нечем было заняться, как только смущать своего ненаглядного охранника. Сочувствую мысленно, но не сегодня.

Не заметно тень из-за закрытой двери скользнула в темноту коридора. Саша помахала рукой на прощание нам уходящим с Кириллом, я мельком услышала:

— Ребята не переусердствуйте!

И сестра вышла в темноту помещения, дверь громко за собой прикрыла.

А я отняла руку от охранника и направилась на то место, где была до этого.

— Продолжим, Аня! — я молча кивнула на приказ. Не знаю видел спиной или нет. Подтянулась на ладонях на бревно, удобно устроилась опять, улеглась, руки закинула за голову, и посматривала в потолок. — Теперь перейдем на ковер, на гимнастические связки!

— Ага! — сказала громко и продолжила пялиться в потолок. — Обязательно, — чуть тише добавила.

Небольшое молчание, удивленное со стороны Кирилла.

— Аня, на ковер! — повторный приказ, а я продолжила валяться и ничего не делать.

На двойников самих себя гипноз не действует, а теперь заслуженный отдых. А я настоящая уже успела сбежать с Сашей.

Моя дражайшая сестричка согласилась отвезти до автовокзала, я как и была в потных, грязных, спортивных вещах, успела паспорт захватить, с карточками, набор ключей на всякий случай и куртку пуховую напялила перед бегством. Ведь не объяснишь собственному охраннику, что у тебя свидание намечается вечером и надо успеть приготовиться к ответственному событию.

У Кирилла приказ — довезти Аню до нужной стадии.

Лишь бы не заболеть, на улице прохладно, снег почти осел на землю. А в Герберте гораздо холоднее, чем на окраине. Самая крупная река должно быть замерзла, мосты через нее соединяли противоположные стороны города. Незабываемый вид, особенно в ночи разноцветные огни на них завораживающе сверкали.

Гнетовцы не любили высотные дома, в большинстве городов небольшие — максимум этажей в пять, но в Герберте имелось несколько высотных, среди них наша корпорация, дом — основная точка сбора, где всегда семья встречалась на крупные праздники. В эту высотку я путь сегодня и держала для моральной подготовки к свиданию.

Вещи там есть, все необходимое для подготовки и никого больше, кроме тишины и спокойствия, куда мне хотелось забиться от всех подальше. Это просто свидание… свидание… с Леней. Чего мне бояться? Я в первый раз не нервничала. Ну наверное… он же… предложит заняться… тем самым.

Я девочка большая вроде… как бы. Мне нечего бояться, Леня не ударит, силу не применит. Не возьмет за волосы и не поставит на колени, резко не войдет с силой, что невольно от этого вперед падаешь. И он не будет подхватывать твое падающее тело…

Аня, забудь!

Любые воспоминания стереть, выжечь, хоть ядом, хоть кровью, хоть болью. Мне все равно чем. Лишь бы больше не помнить всего этого. Это было с другим человеком, не с тобой.

Бабочку в районе бикини Леня не видел, так даже лучше, ее и не будет и никогда не было. Очень тщательно отмокала в ванной с пеной, чтобы ни одного намека на запах не осталось. Иногда казалось, что я чувствовала на себе запах Хаски, понимала, что это бред, но он словно оставил чернила татуировки внутри, на память под кожей.

Спустя некоторое время сборов появилось что-то похожее на Анну Вильмонт. Стояла в одной из комнат приятного фиолетового оттенка. И смотрела в зеркало в полный рост.

Красивое платьице: на груди корсет приподнимал высоко грудь, волосы не стала расчесывать, решила барашком ходить. Дальше платье, как колокольчик, шелковое, голубое под цвет глаз. Ткань мягкая и парила при ходьбе, заканчивалась на середине бедер.

Вроде, красивее, чем Ананина. И улыбка милая, а не вызывающая желание перекреститься и спрятаться в страшном переулке среди убийц, лишь бы подальше от меня.

Феечка. Леньке нравились подобные невинные девочки. Ему бы Ананина вряд ли пришлась по душе. А как бы отреагировал Хаски на мой вид? Ему тоже наверное не понравилась бы я — феечка. Слишком слащавая, милая девочка.

Кажется мои две сущности никак не умещались внутри, придется все-таки выбирать, кем я буду.

Накинула белую шубу, я-то для тепла одевала, а Аристократки скорее, как красивую вещь, для статуса.

В восемь вечера прибыла к Лене на квартиру. Ужин с него.

Квартира находилась на третьем этаже в центре Герберта, из окна открывался вид на реку и на мост, подсвечивавшийся разными огоньками. Красиво отсюда.

Огромный зал, переходивший в кухню, у Хаски такая же планировка. Мода пошла — кухню совмещать с гостиной.

Красивый вид в окно на мост — это в комнате Леньки. Я там частый гость, по началу не для секса, а просто нравилось сидеть в плетенном кресле, как взрослая курить, и задумчиво наблюдать за городом. А Ленька где-нибудь на кровати валялся или телевизор смотрел, или о чем-то по телефону разговаривал.

И сегодня я не знала, как… что… делать?

Чуть позорно не сбежала возле его двери. Стояла с занесенным кулаком напротив квартиры и ждала знака свыше. Например, что дверь сама откроется и подскажет — Аня пройди и разденься перед Леней.

Мысленно встряхнула тяжесть с плеч, расправила грудь, расстегнула немного шубу и постучалась. Даже удалось наклеить улыбку очень крепким клеем, понадеявшись, что не отвалится по середине вечера.

— Привет! — улыбку на лице Леньки увидела быстрее, чем расслышала голос, а потом мой взгляд зацепился за его подбородок.

— Ух ты! — теперь искренняя улыбка набежала прекрасным солнышком на мои уста. — Ты побрился. Я восхищена!

Потрогала пальчиками аккуратную щеку, гладенькая, без намека на щетину и приятный запах крема. Наверное, прямо перед приходом. Я немного зависла в одном положении, когда поймала недвусмысленный взгляд Лени на моих губах, который дал время самой решить. Я опустила глаза на его губы.

Я его еще ни разу не поцеловала после воскрешения. В щеку, да, обнимала за плечи, прижималась, но в губы не целовала. Теперь следовало. Смежила веки и позволила себе поцеловать эти знакомые, родные губы. Чуть-чуть нежно, без языка, достаточно чтобы передать и его, и мою заботу друг о друге. Лишь поцелуй приветствия.

Леня был красив — в белой рубахе и черных джинсах. Хорошее у него тело, невольно за ним хотелось наблюдать, девушки поворачивались ему вслед.

Ужинать решили в спальне. На плетенных креслах, перед нами был округлый, стеклянный столик, шторки приоткрыты, перед нами дверь на балкон и вдалеке виден самый огромный мост, километр в длину, сейчас он бирюзовый. Я вяло ковырялась вилкой в тарелке, которую придерживала ладонью в одной руке.

— Не хочешь ничего рассказать? — я помнила этот вопрос две недели назад. Он уже спрашивал. Я тогда ответила, что хочу забыть, я и сейчас мечтала забыть. Но похоже надо что-то объяснить.

— Ммм… — отставила тарелку, кусок в горло не лез. — Я имела… связь… с мужчиной в Арзонте.

Это казалось настолько ужасным, когда произносила вслух, даже на языке оседало каким-то неприятным привкусом, хотелось сплюнуть, стереть этот осадок.

Я настороженно повернулась к другу в ожидании вердикта, он вправе меня назвать как пожелает, мне и самой казалось это все ужасным. А с его стороны и вовсе не знаю.

— Я не дурак. Понял, что ты меня сторонишься, будто борешься с чем-то, — Леня подпер ладонью щеку и поставил локоть на кресло. — Для тебя эта связь имеет значение?

— Имеешь ввиду мои чувства? — неловко уточнила я. Леня кивнул. — Нет. В этом плане. Я не любила его.

Пальцы заметно дрожали на коленях, не знаю почему хотелось ткань собрать, жестко сжать, успокоить это дрожание дурацкое в теле.

— Это хорошо, — Леня задорно улыбнулся, как мальчишка-проказник. — Я тоже не был святым. Главное, что ты выбрала быть здесь, сейчас, со мной. Это твое желание. И мое. И хорошо, что они совпали.

Я невольно сама улыбнулась над его замечанием и отвернулась к темноте за окном, только яркий светильник рядом стоял и освещал стул, и нас двоих.

— С каких пор ты философ, Лень? — я не спрашивала, а скорее разбавляла напряженность между нами. Друг быстро протянул руку и ухватил за запястье, заставил привстать и направил к себе. Затем чуть надавил мне на ладонь, вынудив сесть к нему на колени.

Присела аккуратно, приобняла его за шею. И мы заглянули друг другу в глаза.

— У меня к тебе предложение, — я удивленно вскинула бровь с намеком, чтобы продолжал. — Давай традицией сделаем, раз в год я тебе будут предлагать выйти за меня замуж?

Бровь если бы могла еще дальше на макушку полезла, а так зависла, но улыбка пропала с лица.

— Перед прошлым Новым годом помнишь, предлагал выйти за меня, но кое-кто сказал, что не готов. Хочет поучиться, посмотреть на мир, погулять и не готов рожать детей. В этом году, что-нибудь изменилось?

Как будто талию сдавили пятерней руки, и я ожидала когда треснут ребра от натуги вздохнуть воздух. Что? Что тут скажешь? Когда тебя ошпаривали кипятком или выливали ведро холодной воды, похожее ощущение. В тот момент боишься потерять способность существовать.

— Не смотри таким ужасным взглядом, — Ленька сверкнул приятной улыбочкой модели, которая блистала на телевизорах. Модельки должно быть от этой улыбки валились на спины и раздвигали перед ним ноги. — Я не требую сейчас детей, пока без надобности наследники. Я и сам не знаю, когда вступлю в права наследования. Отец не торопит, спокойно занимается делами. Мне позволяет заниматься тем, чем мне нравится. А нагуляться и посмотреть мир мы можем вдвоем?

Не могла смотреть ему в глазах, до ужаса страшно, спряталась в теплых объятиях от всего мира. Год назад однозначно сказала бы, что не нужен поводырь, не нужен кто-то, кто будет частично нести за меня ответственность. На этапе беременности полностью за женщину отвечал мужчина, нет возможности управлять транспортным средством без разрешения мужа, никаких прав подписи, твоя подпись — ноль, пустой звук.

Каждый ребенок — это как дар свыше, а если он еще и с вирусным барьером, женщину разве что не на руках носят. И боюсь подумать, что сделают с решившей убить ребенка во чреве. Абортов разрешенных не существовало, поэтому и некоторым людям приходилось рожать Бастардов, не взирая даже на то, что их потом забирали насильно, и не взирая на то, что они возможно не желанные дети, зачатые в процессе какой-нибудь ужасной оргии, и не известно, кто настоящий отец.

Так вот Леньке я, наверное, смогла бы доверить свою жизнь. В его руках тепло… не горячо, а тепло. Как и сейчас, когда друг понял молчаливый посыл, обнял за талию, пальцами мягко обхватил по бокам, погладил, а губами нашел мои, податливые, немного испуганные, но готовые перебороть эту трусость.

Его поцелуй не был невинным, как приветствие, был глубоким, пробующим мой рот внутри, стремящимся познать глубже, сильнее, но горечь он не приносил. Безмятежное состояние, доверие и спокойствие. Я не боялась ничего, здесь сидя у него на коленях.

— Я сейчас, телефон звонит, — не слышала звонка, поэтому слегка удивилась, когда Леня заставил приподняться с его колен.

Настолько расслабилась и поплыла в сонное царство. Это хорошо. Мне легко, будто не было тяжести на сердце, его аккуратно зашивали ниточками. Осколки Леня выдернул в первый день встречи, а сейчас пытался подлатать. И я не сопротивлялась, давала возможность зашить рваные раны.

Леня вышел из комнаты в гостиную, а я поднялась и встала поближе к окну, наблюдала картину, которая всегда нравилась за окном. А сейчас пошел белый снежок, крупный и от ветра быстрый. Ветер? Да?

Ветер и огонь — торнадо из огня, которое поглотило в Арзонте.

— С работы, — расслышала голос позади себя. Кивнула отражению в стекле. Красивый вечер, и главное спокойный.

Его тело не так сильно давило сзади на спину, не стремилось вдавиться в меня, полностью поглотить очертания. Аккуратно Леня приподнял кудряшки с левого плеча, забирая их на второе. Шея под мужским контролем, в его власти.

Я отогнула голову вправо, дав свободу губам ласкать заметно вздрогнувшую от напряжения жилу. Вот так хотела…

Прикрыла глаза от наслаждения. Мне нужно это тепло его поцелуя, стереть чужие губы на шее, их остаточные воспоминания. Леня чуть жестковато обхватил на уровне ребер крепкими руками, под грудью. Сжал мое тело, как нечто дорогое и необходимое. Я не открывала глаз, так и наслаждалась ощущением других рук, не таких жгучих, как те.

Мужские пальцы пробрались на левый бок, справились с застежкой платья. Очень медленно бегунок пополз вниз, высвободив обнаженную грудь.

Я открыла глаза — разноцветные огни родного города Герберта из окна третьего этажа, яркие вспышки сверкали призывно. А в стекле отражалось мое тело, по которому мягко скользнул материал платья, на бедрах застопорился. Леня опустил руки по бокам и потянул мягко вниз, высвободив все нижние части моего тела, помог переступить через материал. Откинул платье влево на спинку кресла.

Поймала его восхищенный взгляд в зеркале, похожий на пьяный расфокусированный. Не мог выбрать на чем лучше остановиться: на открытой груди или на кромке трусиков.

Будто щелкнуло, как перегоревшая лампочка, показалось что в отражении среди огней сверкнули голубые льдинки, как глаза. Сердце в груди бешено заколотилось. Я резко отвернулась к Леньке передом, крепко схватилась за надежные плечи, это удобнее. Встала на цыпочки и потянулась к знакомых губам. На секунду уловила мутноватые, расплавленные темные глаза, как горький шоколад по цвету. Но нет, его глаза не горькие, они теплые, и ласкающие, а не те резкие, жаждущие пищу, которые будет вкушать с наслаждением и нетерпением, лишь бы утолить плотский голод.

Нет. Я хочу эти глаза, которые успокоили молчаливо.

Легко поплыла по волнам вместе с Ленькой, наслаждаясь переплетением языков. Так и должно быть… медленно опустила ладонь на рубашку друга, пальчиком коснулась его груди, сердца, удостоверилась, что оно ускорило сердцебиение из-за меня. Довольно повела ноготком ниже по ребрам, ниже, ниже до бляшки ремня, вытащила ненужный аксессуар. Задействовала вторую руку, а поцелуй не прекращала давала себя медленно облизывать, как лакомое мороженное приносящее вместо холода — горящий огонь по крови.

Повела бегунок джинс, ладонью накрыла выпиравший сквозь материал член, погладила осторожно. Ленька что-то произнес невнятно, похоже его удивила моя смелость, а я всегда была напористой девочкой, правда не настолько. А теперь я медленно приспустила его джинсы, ткань белья и достала то, что мне нужно, Бастард Подери! Мне это нужно!

— Без презервативов! — прервала поцелуй, чтобы прошептать во влажные губы, так и норовящие продолжить игру.

— Я только за, — хрипло ответил Леня, но при этом довольно резко развернул мое тело за талию прохладными пальцами и направил назад.

Ногами врезалась в спинку кровати, машинально остановилась, но мое тело мягко заставили опуститься на лопатки и ощутить ледяную ткань под спиной.

— Мне нравится такая Аня, — услышала в районе груди удовлетворенный смешок. А тот молчал и всегда поедал вкуснейшее блюдо перед собой, не тратил время на разговоры, а только непрерывно изучал, слизывал, трогал.

Пропустила момент, когда трусики легко скользнули по коленям, икрам и через поднятые высоко вверх ноги.

Леня с весьма удовлетворенный видом проводил это действие и раздвинул мои ноги, приближая наши тела. Даже не разделся, как был в рубашке, белье только спущено. Руки Леня поставил по бокам от моего лица, корпус тела наклонил вниз, подарил одобряющую улыбку. Между ног почувствовала, как головка члена медленно с любовью поглаживалв мои внутренние складки. И Леня явно был готов войти в меня.

Мне это нужно! Чтобы вытравить из тела всю гниль, никакой больше бабочки, ее никогда не было там, никто не касался, кроме Леньки. И из головы необходимо убрать страшные преследовавшие по ночам глазам. И сегодня в темноте я постаралась забыться. Темнота — союзник с недавних пор.

Прикрыла глаза, не достаточно темно. Стереть… стереть… всё стереть, больше не хочу помнить тех касаний. Но где-то во мраке сознания опять всплыли знакомые льдинки.

— Эй… сейчас скальп снимешь, — как будто находясь в воде, расслышала глухой голос рядом с ухом.

Открыла глаза — Ленька, склоненный к кровати, задумчиво рассматривал мое лицо, руки по бокам от меня придерживали вес его тела.

Только сейчас осознала, что когтями впилась другу в шею, наверное, причиняла неудобство. Запоздало подняла ладони вверх с опаской, сама не заметила. А Ленька все смотрел и смотрел на меня, как-то странно внимательно.

— Я боялся глаза на затылок выдавишь, когда зажмурилась. В чем дело!?

Потенциальный любовник поднялся с дивана, только колено оставил на покрывале, тело было наклонено надо мной. Леня перестал немигающим взглядом рассматривать лицо, опустил ниже — мне между ног. Пальцами по-хозяйски провел по интимным складочкам тела, отчего я вздрогнула. Слишком стремительное вмешательство испугало. Согнула локти на покрывале и отползла назад, увеличив расстояние между нашими телами.

— Да в чем дело?! — редко слышала у Леньки недовольный тон. Друг поднялся окончательно с кровати, встал возле меня абсолютной голой, а сам скрыл весьма напряженный член под белье. — Ты даже ни хрена не мокрая. С ужасом вцепилась в меня.

Ленька руки упер в бока, оглянулся по сторонам раздраженно, а я молчала от стыда не знала, куда глаза деть.

Наконец, видимо друг собрался с мыслями, отпустил руки по швам. А я\руками прикрыла грудь, не знаю зачем, прижала ноги к себе поближе. Как будто скрывала тело.

— Я по-твоему насиль… — Леня начал очень грозно, а потом затих подозрительно.

Я на этих словах и вовсе хотела сжаться в позу эмбриона, чтобы не трогали, а только мягко укачивали, как ребенка.

— Эй, — позвал друг. Вес тела рядом с собой на кровати почувствовала, Ленины руки сжали пониже плеч.

— Тебя что изнасиловали? — очень громко спросил Леня, никогда не слышала, чтобы он резко со мной разговаривал. Сама подивилась суженным карим глазам.

— Нет, что ты… — выдавила из себя смешок. — Что за чушь несешь? Какое насилие? Меня? — указала себе на грудь. — Кто себе позволит? В морду получит.

Леня, не моргая смотрел и ничего не отвечал, и не перебивал, тогда я позорно выдохнула и остановилась.

— Тараторишь, — одну руку Ленька отнял от меня. — А когда нервничаешь, то трещишь без умолку. Зачем от меня скрываешь?

Что ему ответить? И я не знала. Спряталась за руками, которыми вцепилась в волосы и прикрыла позорное лицо.

Леня поднялся с кровати и вышел из комнаты, оставив в одиночестве. Землетрясение началось и я в его эпицентре, как будто пол задрожал или сам дом сотрясался от подземных толчков. Но нет. Тишина и спокойствие. Это мое тело дрожало, зубы едва не стучали друг об друга.

Руки убрала от волос, обхватила ими ноги и смотрела в окно. Такой меня Ленька и увидел, когда зашел в комнату. Без лишних слов протянул салатовый, махровый халат. Я в него едва не с головой завернулась, тщательно скрываясь, как за защитной стеной.

Леня присел сбоку, прижал к себе, а я благодарно уткнулась носом ему в шею. Ленька поглаживал растрепанные волосы, так проще не видеть осуждения в его глазах.

— Тебе противно смотреть на меня? — спросила чуть слышно.

— Ага, — со смешком ответил Ленька, — прижал мою голову сильнее к своему подбородку, легко щекой потерся об волосы. — На ширинку посмотри, увидишь насколько противно.

Я не стала удостоверяться, смотрела вскользь на столик возле окна, пока по голове чувствовала успокаивающие поглаживания.

— Ну и кто? — спросил в макушку. Я закусила губы, очень мечтала до крови разгрызть. Их целовал Хаски. — Тот же с кем была связь?

Я головой неуверенно кивнула, не знаю понял Леня или нет.

— Мне его найти?

— Не вздумай! — только сейчас глаза подняла. — Он — страшный! Прошу не лезь, я быстрее забуду.

А потом прилегла на бочок. Леня рядом на подушку опустился, и я с теплотой уткнулась в грудь мужчине. При свете ночника лежали без единого слова, пока друг легко поглаживал по плечу, как ребенка, которого обидели.

От него я получала ласку, даже от семьи редко. Ни с кем никогда бы не стала о подобном говорить, одному ему могла довериться.