Бандиты

Предисловие

В начале 1950-х годов я сделал весьма любопытное наблюдение: по всей Европе о самых разных бандитах и разбойниках складывались похожие истории и мифы как о вершителях справедливости и борцах с неравенством. Впрочем, при дальнейшем изучении становилось всё яснее, что это не чисто европейский феномен, а всемирный. Иными словами, если «…всю землю от Китая до Перу мы осмотрим…»[1], то обнаружим присутствие вышеупомянутых «героев» на всех обитаемых континентах.

Это наблюдение легло в основу эссе «Социальный бандит», первой главы «Примитивных мятежников» (University of Manchester press, 1959) — моей книги исследований архаических форм социальных движений.

Десять лет спустя дальнейшее исследование вопроса, особенно на почве Латинской Америки, вылилось в первое издание этой книги (Бандиты. Weidenfeld & Nicolson, London, 1969). Это, по сути, стало отправной точкой быстро растущего числа исследователей всемирной истории бандитов, большая часть которого не приняла тезис «социальный бандитизм» (во всяком случае, после критики Антона Блока в 1971 году), поменьшей мере в его исходном значении. Последующие издания (Penguin Books, 1971; американское издание: Pantheon Books, 1981), ныне полностью распроданные, были исправлены и дополнены, обильно использован новый материал с учетом той критики, которая мне показалась конструктивной. Читателям предлагается четвертая, исправленная, редакция «Бандитов».

Помимо того что издатели уверены в том, что книга по сей день представляет интерес для читателей, для подготовки этого издания было три основных причины. Первая, самая очевидная, заключается в том, что с 1981 года вышло много значительных работ об истории бандитизма и его проявлениях в Китае, Оттоманской империи и на Балканах, в Латинской Америке и Средиземноморье и других регионах мира. Не говоря уже о давно ожидаемой биографии Панчо Вильи, написанной Фридрихом Кацем. Всё это не просто предоставило много нового материала, но и значительно расширило само понимание феномена бандитизма в обществе. В этом издании я постарался максимально учесть новейшие открытия (нужно также отметить, что критика «Бандитов» с тех пор не получила большого развития).

Вторая причина состоит в том, что в наши дни читатели вновь сталкиваются с теми историческими условиями, в которых процветает локальный или глобальный бандитизм. К этому привело стремительное разрушение государственной власти во многих частях света, а также заметная потеря способности даже некогда мощных и развитых государств поддерживать уровень законопорядка, установленный ими в XIX и XX веках. В свете ситуации в современной Чечне[2] мы иначе рассматриваем всплеск разбойничества в Средиземноморье конца XVI века, чем делали это в 1960-х годах.

Третья причина заключается в том, что я как автор, гордясь основанием целого нового направления в истории, не могу не предпринять попытки опровергнуть утверждение в рецензии хорошего историка на две мои книги по истории бандитизма: «Сегодня от тезисов Хобсбаума не так уж много осталось»^{1}. Если бы это и впрямь было так, не оставалось бы повода для нового издания «Бандитов». Книга просто устарела бы, ее не спасли бы дополнения и исправления, хотя, возможно, она и оставалась бы документом своего времени. Однако, с моей точки зрения, это не так. В первой части послесловия я рассматриваю основную критику своих исходных посылок, тем самым расширяя и улучшая его версию 1981 года.

В любом случае, очевидно, что спустя тридцать лет после первой публикации как сами идеи, так и структура изложения нуждаются в серьезном переосмыслении и обновлении. Я попытался сделать это посредством более систематического анализа проблемы бандитизма (включая социальный) в политической структуре — государств и землевладельцев, их организаций и стратегий, — в рамках которой оно реализуется. Хотя этот аспект темы присутствовал и в ранних изданиях книги, здесь я постарался разглядеть с еще большей четкостью «значительную роль мятежей, разбойничества, бандитизма в политической истории»^{2}.

Я принял во внимание также самую убедительную критику в адрес моей книги, а именно критику попытки использования бандитских песен и историй для выявления природы мифа о социальном бандите; и что фольклор довольно спорный источник «сведений о том, насколько точно бандиты соответствовали той социальной роли, которую они исполняли в рамках драмы крестьянской жизни».

Сейчас уже вполне ясно, что для второй цели народное творчество точно не годится. Во всяком случае, те персоны, вокруг которых складывались подобные мифы, в реальной жизни нередко сильно отличались от своего публичного образа; это утверждение относится и ко многим «добрым разбойникам», упоминаемым в первых изданиях этой книги. Стало также ясно, что песни и истории не могут полностью использоваться и для первой цели без тщательного предварительного анализа этого литературного жанра, трансформации его аудитории, его традиций, топосов, способов производства, воспроизведения и распространения. Народные баллады, как и записи устной истории, являются весьма ненадежным источником и, подобно устной традиции, подвержены воздействию самого того процесса, посредством которого они передаются из поколения в поколение. Несмотря на все это, для определенных целей их можно и нужно использовать. Надеюсь, что на этот раз я в этом не вышел за рамки здравого смысла.

Таким образом, перед вами значительно расширенное и пересмотренное издание, хотя и не все исходные девять глав (и приложение «Женщины и бандитизм», приложение «А» нового издания) потребовали серьезного переписывания, будучи обновлены лишь в необходимых местах. Основные добавления к последнему британскому изданию (1971 года) таковы:

1) вводный «Портрет разбойника» (ранее опубликованный как часть предисловия к американскому изданию 1981 года);

2) новая глава «Бандиты, государства и власть»;

3) приложение «Б» «Бандитская традиция» и двухчастное послесловие (расширенное и исправленное по сравнению с изданием 1981 года), в котором, как упоминалось выше, представлен обзор критики, а также сохранившихся практик классической бандитской традиции конца XX века.

Раздел «Дополнительная литература» был в значительной степени переписан. Предисловия к предыдущим изданиям изъяты.

В качестве благодарности и признательности я могу только повторить то, что уже говорил в первом издании. Бóльшая часть книги основана на опубликованных материалах и информации, добытой или, лучше сказать, с энтузиазмом и добровольно мне преподнесенной друзьями и коллегами, знающими о моих интересах в этой области, а также на результатах семинаров в разных странах, содержавших критику моих идей и направлявших меня к дополнительным источникам.

Я с удовлетворением признаю, что постоянно растущая библиография по истории бандитизма вызвана моим вкладом в изучение проблемы, и делаю это с тем большим энтузиазмом, что основная часть работ в этой области с 1969 года базируется на исследованиях, стимулированных первым изданием «Бандитов».

Мои непосредственные контакты с «героями» книги были очень ограниченными. В основу 9-й главы легло интенсивное многонедельное исследование жизни каталонских анархистов, находящихся вне закона (1960), которое я не смог бы предпринять без помощи и рекомендаций г-на Антуана Телле из Парижа. Основной тезис 4-й главы был подтвержден одним днем в компании дона Хосе Авалоса из Пампа-Гранде (провинция Чако, Аргентина), фермера и бывшего сержанта сельской полиции. В 1981 году, после конференции о бандитах и преступниках на Сицилии, я имел возможность встретиться с двумя бывшими членами банды Сальваторе Джулиано, а также с другими людьми, знавшими о его деятельности из первых рук. Тем не менее я гораздо больше обязан друзьям и коллегам в Колумбии, Италии и Мексике, чье знакомство с миром вооруженных преступников значительно превышает мое как в объеме, так и в качестве. Я многим обязан Пино Арлакки, а в Колумбии — Карлосу Мигелю Ортису, Эдуардо Писарро, Росио Лондоньо и ее друзьям, некоторых из них уже нет в живых. Моя же высокая оценка работы Гонсало Санчеса и Донни Меертенса следует из самого моего текста.