Батальон-призрак

Глава XI " Пятый день. Вперёд на аэродром "

17 августа 1941 года где-то на Украине (в 120 - 160 км от госграницы СССР).

Проснулся довольно поздно, а может и не поздно, сейчас трофейные часики гляну, ого семь-ноль-пять, это скорее поздно, чем рано. Вокруг завтракают люди, то есть бойцы наши, пока едим изъятый на полицайской вечеринке и дарёное селянами провиант, а значит мясо-жировой порошок, пока полежит. Быстренько встав, бегу на улицу, противный дождь все льёт, что, небеса прохудились что ли? Где тут скотч, чёрт побери!

Бочка под водосливной трубой полна, излишки текут несильно вниз из бочки, умываюсь той самой водой, которая излишек в данном объеме тары. Предложение каким-то паранормальным получилось, видимо проснулся я пока не очень, так сказать местами проснулся, а местами нет.

- Виталик, будешь с нами завтракать? - спрашивает меня Бусинка, она и "черные партизаны" сидят вокруг такого дастархана, что скатерть-самобранка от зависти повесилась бы.

- Ого, а откуда это всё? - на чистой тряпице колбаса, сало, сметана в горшочке, жбан молока, хлеб чёрный и хлеб белый, само собой мясно-жировой порошок (и в сухом и в разведенном кипятком виде).

- Это мне женщины сила, поднесли, как красной командирше, ну и ребяткам, сказали пусть "дитыны поснидают".

- Вот видишь, я не красная командирша и не дитына, потому значит это не мне.

- Товарищ капитан, отставить разговорчики, Виталий, а ну сел!

И я сел, забыл спросить по животное, из которого сделана колбаса, а когда кусок колбасы уработал, спрашивать про источник мяса было поздно. Ну и чёрт с ним, как говорил мой узбекско-таджикский друг Алиджон:

- Что свинья, не человек, что ли?

Короче после завтрака, собрал я актив: Аню, Скворцова (Николая Петровича), Акмурзина, себя и минометчика Сидоркина.

- Ну что ребята, отдохнули и будя, пора нам идти, мы с вами не в отпуске, а в рейде.

- Товарищ капитан, земля в грязи, идти будет очень и очень трудно, может денек переждём, земля подсохнет и пойдём посуху.

- Да ты что, а немцы значит, тебе разрешили денёк отдохнуть, и обещали сутки не трогать?

- Немцам тоже не особо хочется по грязи ходить, и думаю, сегодня не будут нас искать.

- Они тебе, что лично телеграмму прислали? За подписью самого Гитлера, ну может Гиммлера?

- Нет, но я предполагаю.

- Михась, здесь я командир, понимаешь, тут мы как в мышеловке, окружат и покрошат артиллерией, думаешь у фашистов гусеничные тягачи, гусеничные транспортеры да танки кончились вчера вечером?

- Понял, товарищ капитан, виноват.

- То, что уходим, не обсуждается, обсуждается - куда идём.

- Может, наведаемся в Грдлов? А что городок маленький, примерно на роту наберется гарнизона, немцы плюс прихлебатели ихние.

- Михась, ты же уже побывал в плену, думаешь фашисты тупые и глухие дебилы? Думаешь они в округе тревогу не подняли? Уходить надо дальше, тут до твоего Грдлова шесть километров напрямик и тринадцать по дороге.

- Согласен, я-то максимум комвзвода был, а вы на то и комбат.

Блин знакомые слова, помнится я полковнику, то есть уже давно генералу, Старыгину, говаривал, прежде чем меня из начштабов дивизии поперли. Смотри-ка, этот Михась прямо отражение мое.

- Слышь, командир, а давай на аэродром Долгово пойдём?, - говорит Алесь, который Головченя, то есть Головченя, который Алесь, их у нас двое, правда братец со скотом ушел.

- С ума сошел, там же через Гдлов идти, немцы, как говорит товарищ капитан, уже там ушки на макушке.

- А можно, пойти сперва до песочного карьера, там спуститься плотами по реке, и от Котлевичей, через лес, вот тебе и аэродром Долгово.

- А на чём спускаться будем по реке, на тебе Алесь, да на тебе только вон Аксёнов сплавиться может, в нем кило сорок, не больше, а пушки, коней да лисапеты?

- Так у песочного карьера брёвен же, как собак нерезаных, туда лес свозят, и потом по реке до Жринска спускают.

- Точно, про это я забыл.

- Тогда, товарищи Сусанины, чего мы ждём?

Мы покинули гостеприимный двор лесопилки, и вперёд ушли саперы, на лошадях, готовить плоты, на всю ораву, толпа-то у нас большая. По пути ребята сняли с столбов провода электрические, что бы было чем вязать плоты. Каждый плот должен взвод велосипедистов брать, или два отделения с лошадями.

Остальные бойцы батальона, тоже вышли в путь, но велосипед, совсем не конь, так что пока попиликаем. Правда я на коне, но мы должны ориентироваться на лисапетчиков, потому и не несёмся как буденовцы. Да и не особо понесешься, грязюка пока еще рулит.

Всего два часа прошло и мы у реки, часть плотов уже готова, и саперы добавляют последние штрихи на очередной плот, а именно устанавливают на корму длинную доску, это руль.

Потом началась погрузки, и первым рейсом пошли парни Михася, они же разведка, ведёт их конечно Головченя, кому же еще.

На одиннадцатом плоту, поплыл и я, просто тут плыла Бусинка, и с кем мне плыть как не с моей Анюткой? Замыкать нашу флотилию будут сапёры и Акмурзин, первые, потому как всё ещё работают, а вторые тоже ударная сила, у них кроме луков два пулемета ручных, пять автоматов и много карабинов.

Плывём, кстати, не боясь, места безлюдные, вокруг, лес, подступает вплотную к реке, чай не Волга это, и даже не Дунай, какой.

Проплыли километров... много проплыли, и по-моему плавание измеряется в милях, а как перевести километры в мили? Тем более если я не знаю, сколько километров мы проплыли?

Так вот, на корме рулем, ворочает тот самый Аксёнов (который сорок кг весит), и из леса торчит шест с белой тряпкой, а это знак. И Аксёнов ведет наш "Кон-тики", на тряпку, то есть на шест, это наш причал. Рядом работают парни, снимают кусачками, топорами и т.д. проволоку с плотов, превращая плот в кучу бревен, тут же занося их поглубже в лес. Метров на пятьдесят - сто, больше не нужно, нет особой необходимости. Может немцы и найдут те брёвна, но пока они найдут пиломатериалы, время уйдёт, а мы будем очень далеко, с такими темпами можем и до Берлина дойти.

Под вечер, уже всей компанией, мы были у аэродрома, вот тут можем и отдохнуть, Карасевич с Акмурзиным, и с ребятами, вплотную у взлётной полосы (аж в трёхстах метрах), следят, рядом саперы, правда в метрах трехсот от Михасей, готовят позиции для стрельбы. Три пулемётных гнезда, и траншея для двух веловзводов, понятно что лисапеты будут ждать в тылу. Спросите зачем нам эти позиции? А что бы самолёты бить на взлете или на посадке, нам однофигственно когда.

Приготовив и замаскировав всё, будем ждать, это аэродром подскока, вот подскочат и мы их, встреченный нам местный, поведал, что каждый день летают. Правда пришлось пока товарища Крупенько, пока задержать, нет человек он наш, советский, но вдруг с женой поделится, а та с соседкой, и пошла, звенеть губерния. Нам этого не надо, предпочитаем пока инкогнитить по полной, подлетят фашисты, начнём бой, и пусть Крупенько катится колбаской, по Малой Спасской.

Нет, на аэродроме стоят два самолета, еще на краю сиротливо приткнулись две наших чайки, но сразу видно, что они нуждаются в серьезном ремонте, а может и ремонт не поможет.

Да то не важно, мы сторонники гасить журавля в небе, а синицу в руках придавить можно и позже. Вот и ждем журавля, сорри, журавлей, да пожирней!

Короче, прилетят самолеты, на пит-стоп, а они тут именно заправляются, и мы шарахнем по садящимся гадски-гитлеровским стервятникам, охрана и т.д. полезут на нас, а остальные подразделения батальона, войдут со всех сторон. Аэродром надо уничтожить, не повредить, а именно уничтожить, заложим их же бомбы (а запас тут должен быть) по разным частям взлётной полосы, и мучайтесь с бетоном фрицы!

Устанавливаем зенитный вертлюг для стрельбы из ДШК. Мы за полифунционализм, и лично Прибылов, придумал велоприцеп-вертлюг. На велосипедном колесе, которое установлено на прицепе, сбоку сделано устройство (ложе и ремни брезентовые) для крепления пулемета, сектор обстрела в результате получается в 360 градусов, колесо вертится и всё в шляпе. Так как прицеп лёгкий, то и можно угол возвышения можно менять как в сторону увеличения градусов того угла, так и в сторону уменьшения. Так, что мы готовы и во всеоружии.

Настала ночь, ждём и спим по очереди, КП моё чуть сзади позиции пулеметов, связи между подразделениями нет, это же не ДОН, но все знают свой маневр. Как только мы начнем стрельбу, конечно если появятся самолеты, мы начнём бой, а Скворцов поведет своих на аэродром справа (с юго-востока), Бусинка поведет своих слева (северо-запада), не думаю, что фашисты устоят.

Все, я сплю, где-то в трех километрах от меня спит Анюта, а в сотнях километрах Маша, а я один, правда рядом храпит Крупенько и охраняющий его Аксёнов курит, пряча "собачью ногу" в кулаке (простите, "козью").