23 августа 1941 года где-то на Украине (в 30 - 60 км от госграницы СССР).
Идем весь день, и днём и ночью, нет времени ждать, фашист топчет нашу землю, убивает наших граждан...
Идём споро, земля после давешнего дождя давно подсохла, и лошадки скачут весело, да и шины велосипедов шелестят не особо грустно.
Примерно в полдень, вдруг на северо-востоке, затрещали выстрелы. Кто бы это не стрелял, одна из сторон боя - наши друзья, иного быть не может. Тем более по звуку выстрелов слышно, то не расстрел, а именно бой, пришлось разведку бросить вперёд, а самим поспешать вслед за ними.
- Командир, немцы с кем-то воюют, подмогнём, ну тем, кто против фашистов?
- Конечно, поможем, Михась, как предлагаешь действовать?
- Прямо вперёд, там как раз тыл немцев, думаю, им очень не поздоровится, с фронта их кто-то расчесывает, а с тыла причешем мы.
- Товарищ лейтенант, а вам не кажется, что мы вместе с гитлеровцами будем стрелять и в их противников, в они и в нас?
- Как это?
- Смотри сам Карасевич, фашисты посередине, а мы с тыла и с фронта, так?
- Так, и что, товарищ капитан?
- А ты уверен, что пули тех, кто против нацистов, если не попадут в фашистов, полетят потом уже в нас, а наши, те, что не попадут в гитлеровцев же, полетят в наших союзников?
- Опа, точно, тогда пойдём на гитлеровских дурней с флангов?
- Правильно, Михаська, чего же мы тогда ждём? Вперёд! Хотя, гражданские остаются тут, взвод Почечуева тоже. Сержант Почечуев, что бы ни один волос с гражданских не упал, понятно? Ну, военнопленные тоже пусть отдыхают пока, нечем им воевать.
- Так точно, товарищ капитан.
- Всё, в атаку!
Справа бойцов повел я сам, так сказать собственноручно, а на левом фланге командовать стал Михась, Бусинка конечно командир, но вояка (пока, во всяком случае) так себе.
Наша группа, пешие (ссадил я ребят с велосипедов), левый фланг пошёл в конном строю, это их решение. Мы нападаем первыми, конная группа, нападёт в лучших традициях Чапая, но после нас, мы отвлечём внимание фашистов. Так и сделали.
Нас вёл Алесь, и привел куда надо, перестрелка уже стабилизировалась, и оставив велосипеды, дальше идём пешком. Бой идёт в перелеске, Алесь вывел прямо на правый фланг фашистов, определившись где гитлеровцы, а где их враги, мы сосредоточили весь огонь на первых. Короткими перебежками двигаемся вперёд, постреливая. Ещё два-три рывка и будем у позиций гитлеровцев, пойдём в рукопашную и пишите фашисты прощальные письма. Перекатами бойцы идут вперед, короткая очередь (или выстрел) и боец перекатившись раза два бежит шагов пять-десять, и на землю. Потом привстав выстрел (или короткая очередь) - перекат и вперёд. И это не наша придумка, давно так воюют, просто опытные бойцы воюют так, а неопытные прут дуриком, напролом, да с криками. Фашисты же не слепые им тоже жить охота, как перекрестят наступающую дуриком цепь из пулемёта и трындец. Потому и перекаты да перебежки, причем нахрен синхронность, так же дойчи и приноровиться смогут.
Метров десять до позиций немчуры осталось, и тут с левого фланга на дойчей вырвалась конная лава с саблями наголо, не ожидали фашисты такого. Ох и нарубились всякие Йигитали гроссдойчландских голов. Взмах и на голову (спину, бок и т.д.) фашиста, опускается наточенная сабля (меч, палаш, кто что смастерил или нашёл). И покатились по белорусско-украинскому полю буйна арийская головушка (или рука, или плечо), почему поле украинско-белорусское, да мы на границе УССР и БССР. Всадники омыли свои мечи в крови гитлеровцев, и еще наобмывали бы, да маловато фрицев оказалось.
Смяли мы фашистов, их было-то около роты, и ненадолго их хватило, правда пришлось повоевать, тем более когда те, кто бились с немцами, осознали прибытие помощи, то и усилили натиск. Как вы думаете, с кем пытались воевать фашисты?
Да с поляками, причём с красными поляками, да, да, с красными поляками причём под управлением нашего старого знакомого, польского интербригадовца - Ковальчука.
Добив коричневых (сами понимаете кого), мы собрались (из лесу позвали экспленных и братьев/сестёр-евреев) и пошли, так сказать, до хаты.
Пришлось идти в расположение ДОН вместе с братьями поляками.
- Ну что пан Ковальчук, как вы оказались на территории Советской Украины?
- Да товарисч Любимов, ми напали на швабов, и не един раз, потом достали швабов и они решили нас поймать. Навалились на нас, а их много, баталлион, а нас мало, и ми решили уйти до Украйны. Уходили швыдко, но и швабов много, изо всюду они на нас идут, шли с боями, они стреляли в нас, а мы в них.
- А пан Шиманский как, он в Збышкуве?
- Нет пана Шиманского, его швабы убили...
- Как это убили? А ты куда смотрел? И вообще как немцы про него прознали, да проведали где он, как поймали-то?
- Швабы перевозили провиант, который они взять у поляков, червоны польски жолнежи с Шиманским напали на колонну и отбили весь провиант. А швабов убилы, всех убилы, ни един шваб не ушел.
- Ну и что? Неужели пан Шиманский в бою погиб?
- Да нет, Вишневецкий, пся крев, выдал Зденека швабам.
- Ох, черт побери, неужели тот пан полковник?
- Да, ён самый, нема зараз пана Шиманского.
- Твою же мать, надо будет наведаться в Збышкув, и Вишневецкого, на самом высоком дереве повесить.
- Вже повесили, товарищ капитан, я сам вешал, а вон Влодзимеж Налецкий со своими хлопцами, выловили пана полковника и вывезли в лес. - Ковальчук показал на здоровенного парня в конфедератке, что нес на плече чешский пулемёт.
- Понятно, жаль добрый был человек, пан Зденек.
- Да, он мой кузен был, сын сестра мой матка.
- После победы над Гитлером, думаю в свободной Польше, поставят памятник, пану Шиманскому, ну и остальным полякам, кто бил гитлеровцев.
- Знамо поставим.
Дальше едем молча, будь проклята война, будь проклят Гитлер и нацисты всех цветов кожи, волос, крови и глаз. Болотбек, капитан Астафьев, Генка Зворыкин, Ержан, а теперь еще и Шиманский...
Как-то по-свински получается, что Шиманский человек, а Казимеж Кропат, нет, что ли? Геннадий Зворыкин человек, а Терентий Сипягин, нет? Болотбек Мамбеткулов человек, а Хасан Бакаев, нет? Первые это те из погибших, кого я знал хорошо, а вторые... Вторые тоже погибли за время боёв с фашистами, но я с ними знаком почти не был. Вот тот же Кропат, польский батрак, достали его гитлеровцы до печёнок, взял он дедову берданку, и пошёл в бой. И на третий день Владзимеж сложил свою голову. Терентий Сипягин, особо героического ничего не совершил, отбили мы его из плена (в Збышкуве, на танкоремонтном заводе), и при первой же бомбёжке парень погиб. Хасан Бакаев, судьба его забросила в Полесье, дивизия разбита, гнида-комдив переметнулся к немцам, парень шатался по лесам, попал к бульбовцам. В первом же бою перешёл с оружием в руках к нам, и на второй день боёв убит.
Они ничуть меньше не герои, они тоже герои, а сколько безвестных парней (девушек) легли в сырую белорусскую (украинскую, литовскую, латышскую, эстонскую и русскую) земли?
Иду я так, размышляю, о судьбах людских, причём именно иду, а не скачу. Потому как у нас полтыщи пешеходов, тут тебе и поляки, тут и евреи и наши бедолаги военнопленные. Потому все идём пешком, конники ведут своих лошадок, а велосипые катят своих двухколесных коней. Идём лесом, и Алесь ведёт нас, на то он и проводник. Тут Анюта догоняет нас, и спешившись подходит ко мне:
- Что пригорюнился, случилось что?
- А чего не горевать, Бусинка? В бою мы потеряли восемь человек, да Ковальчук пока от немцев уходил, потерял аж двадцать восемь, а это всё суперские ребята были. А еще Шиманского, твой дружок Вишневецкий выдал фашистам.
- Ау, комбат, с чего это Вишневецкий мне дружок? Я что с ним, детей крестила, или может в одном полку служила?
- Так он же вокруг тебя, всё мелким бесом вился.
- Ну и Шиманский мне цветы дарил, и что? А вот Вишневецкого надо словить, и глаза на жопу натянуть, за дела такие - грубо говорит Бусинка.
- Уже натянули, Ковальчук со товарищи, нема теперь Вишневецкого, висит на дереве и ворон кормит, собой причём.
Все идём, ночь вступает в свои права, может пора привал объявить?
- Стой, кто идёт? - раздается крик, ха, по голосу узнаю, да то ж Телинин.
- Телинин друг ситный, ты ли это? - кричу я, мы с ним когда-то диверсантов словили, а те оказались нашими энкаведешниками.
- Я, я товарищ капитан, но без пароля не пущу, всё равно!
- Зови тогда свое начальство, ибо батальон наш вернулся, да и с прибытком.
Ждали минут пять, не более и вот на тебе, младлей Великов.
- Телинин, ты тут в лесу одичал что ли, свои же это, откель им пароль знать, если они почти две недели в рейде были, а.
- Димасик, привет, как вы тут?
- Все в норме, товарищ капитан, проходите, ого как вас много, вы что всю Беларусь пригнали?
- Кого смогли, того и пригнали.
Прямо на поляне и заночевали, бдительность, завтра с утра фильтрацию начнёт Елисеев со товарищи, а пока отдых, от Маши принесли жратвы на всех наших, а потом спали.