Бедный бот

Глава 13. Мятеж

Подгляд: 34 соболя. Позволяет искривлять зрение, с места заглянуть за угол.

Бесследник: 67 соболей. Любые процессы выполняются бесследно; можно пройти, не оставив следов или разжечь костёр без дыма.

Восстановитель: 55 соболей. Восстанавливает («омолаживает») любые изношенные предметы.

Есть ли конец у этой таблицы артефактов?!

Обезвред: 52 соболя. Удаляет вредные свойства у предметов.

Сборщик: 87 соболей. Собирает из любых компонентов любую вещь. Из кучи мусора можно собрать оружие.

Ответник: 78 соболей. Ваш противник получит в точности такой же удар, какой нанесёт вам; кратность силы удара можно регулировать.

Больше половины недоступны по цене. Этот крохобор сбытовик согласился дать всего сорок соболей за банку магны!

Состариватель: 55 соболей. Моментально изнашивает оружие и броню у противника.

Орлянник: 32 соболя. Позволяет разглядывать очень далёкие предметы, словно бинокль, встроенный в глаза.

Упаковщик: 80 соболей. Перенос крупногабаритных предметов, уменьшает размеры и вес.

Замещатель: 78 соболей. Позволяет внедриться в сознание любого монстра и управлять им.

Я оторвал глаза от бесконечного списка заманчивых штучек и заметил, что Декапр стоит рядом и нетерпеливо переминается с ноги на ногу. В руках он теребил четыре красные десятисоболевые купюры.

— Ну как, определился? — поинтересовался он, демонстративно поглядывая на часы.

Конечно, у таких деловых людей, как мой собеседник, всегда не хватает времени! Сотни сделок, миллионы соболей крутятся, а тут какой–то дикарь–бродяга отнимает драгоценное время!

Прят: 38 соболей. Прячет предмет из любых диапазонов: оптического, слухового, обонятельного, осязательного, теплового и делает невидимым для любых приборов.

— Вот это! — ткнул я пальцем в висящий в воздухе «экран».

Давно уже облюбовал этот недорогой артефакт, который мне пригодится в будущей, возможно, очень лихой жизни.

— Прекрасный выбор! — дежурно восхитился Декапр, подключился к ментальной связи, некоторое время постоял со стеклянными глазами и потом заявил: — Сейчас его упакуют и к выходу принесут.

— Скидки есть? — поинтересовался я на всякий случай.

— Увы! — Собеседник неловко улыбнулся. — Это у торговцев в посёлках можно скидки выпросить. У нас, к сожалению, цена твёрдая.

Он пошелестел купюрами.

— Тебе полагается два соболя сдачи. Могу дать пару аккумуляторов для артефакта. Прят много энергии тратит, когда активирован.

Я согласился, и, завершив следку, мы покинули кабинет и направились к выходу.

Шустрый паренёк в рабочей спецовке принёс завёрнутый в бумагу артефакт странной формы и переливающийся разными цветами. Из кармана он вынул два аккумулятора, и всё это торжественно вручил мне. Декапр наскоро показал, как использовать артефакт, поместив его в активатор на поясе научного скафандра, после чего мы двинулись в обратный путь.

Сбытовик, видимо, решил, что он меня достаточно поразил мощью артефактного завода, поэтому обратно повёл короткой дорогой. Несомненно, он был раздражён потерей времени на меня, из–за чего упорно отмалчивался.

— У вас тут столько артефактов! — сказал я извиняющимся тоном. — Дня не хватит, чтобы изучить список…

Декапр только вздохнул:

— Разве это много? Крохи!

— Ничего себе крохи! У даже меня глаза устали!

Юноша резко обернулся:

— Ты слышал что–нибудь об Отшельнике?

— Ну, так, краем уха…

— Он разработал программу, что–то вроде электронной таблицы, которая позволяет рассчитать схему любого артефакта. Просто перечисляешь аномальные образования, а она выдаёт расчёт, как из них можно сделать артефакт. И предсказывает свойства этого артефакта… Либо говорит, что из этого набора анобразов ничего сделать нельзя. Либо можно сделать несколько артефактов разных типов…

Я понял, что юноша просто бредит разными таблицами. Он даже остановился, с жаром рассказывая, что у Отшельника есть ещё одна таблица, которая выдаёт способы обаномаливания любого предмета. Называешь вещь, и программа показывает, в какой аномалии и сколько по времени нужно её заквашивать, и что за анобраз при этом получится.

— Мы ведь ещё много не умеем! — сокрушался Декапр. — Кто знает, что будет, если обаномалить, скажем, характеристику или навык. Или эрфу. Говорят, что можно обаномаливать сами артефакты, получая суперартефакты. Но мы не экспериментируем, опасно: такое большое предприятие, мало ли какая авария случится.

— Много, говоришь, не умеете? Ну и что? — невинно спросил я. — Мы и навыков всех не знаем, каждый день новые появляются. И виды аномалий новые. И характеристики. И монстры.

— Всё это у Отшельника есть, понимаешь?! — Юноша аж подпрыгнул на месте. — Он что угодно может вычислить, всё рассчитать, любые явления в таблицу свести! Говорят, все вычисления он хранит на флешке, которую всегда носит с собой. Эх, подловить бы его в тёмном углу да завладеть флешкой! Представляешь её ценность, она ведь миллиарды соболей стоит!

Глаза у юноши горели. Но это был не огонь познания, не желание узнать сокровенные тайны Омнеотрона, а необузданная жажда наживы. Казалось, появись сейчас Отшельник с легендарной флешкой, Декапр, не задумываясь, задушил бы его голыми руками, чтобы завладеть драгоценной информацией.

Беседуя о тайнах мироздания и их номинальной стоимости в пересчёте на соболи, мы незаметно подошли к аномальному полю. Странно, когда мы шли туда, я не заметил рабочих, собирающих аномальные образования. Возможно, сейчас как раз наступил час сбора «урожая». Рабочих было много, одеты они были в костюмы средней степени аномальной защиты и собирали анобразы они тем же изуверским способом, что и боты старателей.

Заметив, что я помрачнел и напрягся, Декапр своей снисходительной усмешкой только поддал жару:

— Расход человеческого ресурса большой!

— Какой такой расход? — Я уже догадался, о каком «расходе» идёт речь.

— Ну, много рабочих дохнет в аномалиях, прям беда! — Меня передёрнуло от «дохнет», и я начал постепенно заводиться.

— Вы же тут такие умные! — начал я, закипая от негодования (видать, я с каждым днём всё больше и больше очеловечивался, раз меня захлёстывали такие бурные эмоции). — Придумали бы машины для сбора «урожая»…

— Это дорого! — возразил Декапр равнодушно. — Когда они смогут окупить себя, эти машины? Боты нам дешевле обходятся. Мы их не больше десятка за смену теряем.

Возможно, я бы проглотил столь циничную фразу. Здесь в Омнеотроне изначально складывалось презрительное отношение к нам со стороны внешников. Сделать ничего я тоже не мог: рабочие считают нормальным, что их товарищи порой гибнут в аномалиях. Что мне, идти их агитировать? Во–первых, на это нужно много инфузии, да и харизма нужна, которой у меня не так много. А во–вторых, заводская охрана тоже не дремлет: вон какие откормленные ребята торчат на краю поля! Мне ли воевать со своей хлипкой защитой, я ведь одет не в экзоскелет и даже не в бронекостюм. Моментально в дуршлаг превратят!

Но тут я увидел такое премерзкое зрелище, которое решило дальнейшую судьбу и мою, и всего завода. Неизвестно откуда появившаяся кучка парней, затянутых в чёрную кожу, тащила к краю поля упирающуюся рыженькую девушку–работницу. Она, отбросив корзину для сбора анобразов, извивалась и пыталась укусить одного из обидчиков. Я заметил в руках парней плети, свитые из колючей проволоки.

— Садисты пожаловали, — безучастно прокомментировал появление парней Декапр. — Пойдём быстрее отсюда, а то сейчас воплей не оберёшься!..

— Что за садисты? — спросил я, чувствуя сильное внутреннее напряжение.

— Да придурки! — небрежно махнул рукой сбытовик. — Их Пипо иногда пускает на завод порезвиться. Они хорошие деньги платят. Выбирают, понимаешь, девушку посимпатичнее, ну и…

— Что «и»? — Костяшки моих пальцев громко хрустнули.

Вопрос остался без ответа, да я и сам догадался, что сейчас произойдёт. На краю поля, немного в стороне от цеха обаномаливания виднелась небольшая ровная площадка, залитая бетоном, посередине которой был вкопан столб с привязанными к нему ремнями. Двое кожаных поставили рыжую девушку лицом к столбу и начали привязывать ей руки. Ещё один, со сладострастной улыбкой сорвал с неё верх рабочего комбинезона, обнажив спину. Двое подошли поближе, помахивая проволочными плетьми. Я представил, какую рану нанесёт хотя бы один удар этого чудовищного орудия пыток. Руки девушки были обездвижены, и она отчаянно брыкалась, пытаясь ногой достать обидчиков. Мне показалось, что на секунду она посмотрела на меня, и неожиданно мне вспомнились большие синие глаза Эйны.

— И десяти ударов не выдержит, — брякнул Декапр. — Хлипковата…

Я невидящим взором глянул на сбытовика. Он неосторожно ухмыльнулся, и я, сграбастав его за новенькую куртку, что есть силы швырнул юношу на тропу. А затем очертя голову бросился вниз к аномальному полю со скоростью, удивительной даже для бота.

Садисты не спешили, предвкушая извращённое удовольствие. Самый юркий из них, размахивая плетью начал приближаться к оцепеневшей от ужаса жертве. Я дико заорал, и это остановило их на мгновение: они с удивлением уставились на бегущего к ним полоумного в научном скафандре. Затем прыткий садист, решив, что на меня можно не обращать внимания, снова обратил внимание на жертву. Он приблизился и, откинувшись назад, широко размахнулся проволочной плетью.

Я саданул его с разгона в челюсть, вложив в удар всю ярость и ненависть. Лязгнув зубами, он отлетел метра на два, выронив плеть, гулко ударился затылком о бетонное покрытие и затих. Силы у меня было побольше, чем у этих выродков; не дав им опомниться, я атаковал ещё двоих и буквально похоронил их под градом ударов. Двое оставшихся, придя в себя, начали окружать меня с двух сторон, держа наготове проволочное оружие. Подхватив плеть одного из поверженных дегенератов, я атаковал ближайшего, изо всех сил вытянув его проволокой по боку.

Полетели ошмётки кожи, брызнула кровь и раздался пронзительный вой, резанувший по ушам. Этот вопль ужаса и боли деморализовал единственного уцелевшего противника, и он начал отступать. Я в два прыжка догнал его, увернулся от удара плетью и сам от души хлестнул его по ногам. Этот тоже завопил и рухнул, зажимая рукой рану. Потеряв над собой контроль, я орудовал плетью направо и налево и, перекрывая дикие крики избиваемых, орал:

— Что, ублюдки, не сладко?! А как вам это?! А вот так ещё!! Не нравится, сволочи?!

Нештатная ситуация сбила стройную логику рабочих, и они, побросав корзины с анобразами, начали приближаться к нам. С другой стороны, привлечённые вознёй и воплями, на помощь избиваемым садистам мчались охранники. Их было около десятка, вооружены автоматами и короткими дробовиками.

Я собрал все ментальные силы и послал такую мощную общую телепатему подошедшим рабочим, что некоторые схватились за виски.

«Вы долго будете терпеть выходки этих уродов?! — «крикнул» я что было силы. — Хотите и дальше, чтобы над вами издевались разные недоноски?!»

Возможно, ненависть моя была невероятно сильна, а, может, харизма подпитала инфузию — я увидел, как взгляд у большинства рабочих стал осмысленным. Они удивлённо моргали, осматривались и ощупывали себя, на глазах осознавая себя.

«Некогда, ребята, некогда! — «возопил» я что было мочи. — Давайте–ка встретим вон тех ублюдков как следует!»

Охранники, скорее всего, не ожидали, что я смогу повлиять на ботов–рабочих, и нацелились только на меня. Они не стреляли, рассчитывая захватить меня, безоружного, живьём. Рабочие встретили их градом камней и анобразов, которые вытащили из корзин. Двое ботов в это время отвязывали девушку от позорного столба.

Растерявшиеся бойцы отступили, на ходу снимая оружие с предохранителя. Я активировал артефакт, на время пропав из виду, и стремглав бросился в тыл группе охраны. Грянул залп, и несколько рабочих упали на площадку, где стонали исхлёстанные кожаные выродки. Я, невидимый и неслышимый, обойдя группу сзади, выхватил у ближайшего охранника автомат и дал очередь, не целясь, почти в упор. Трое охранников упали, остальные начали озираться по сторонам, так и не поняв, откуда их расстреливают. Я дал вторую очередь, свалив на землю ещё двоих. А остальных сторожей добили камнями подбежавшие рабочие.

С восторгом узрев разум в глазах большинства бунтарей, я не стал расходовать драгоценную инфузию и обратился к ним голосом:

— Братцы! Вы видели, что эти головорезы, — я указал на лежащих на земле охранников, — не всесильны, не всемогущи! Вас, то есть теперь уже нас, гораздо больше. И сейчас у нас появился шанс намылить им шею!

— У них оружие, — засомневался высокий рабочий с обожженным лицом. — Перебьют как пить дать.

— Зато нас много! Нападём внезапно, они не ожидают этого. И ещё на нашей стороне правда! Мы дерёмся за свободу, а они — за грязные деньги Пипо.

Наш отряд поднялся на холм (по дороге к нам присоединились остальные рабочие из цеха обаномаливания), туда, где сидел в пыли обалдевший от увиденного Декапр. Кто–то из рабочих подошёл к нему, поднимая над головой камень, но я остановил его:

— Не надо! Не марай руки об этого никчёмыша!

Меня окликнули по имени. Обернувшись, я увидел, как от беседки ко мне спешат мои два бойца–старателя и заложник. Увидев столпившихся рабочих, последний содрогнулся, развернулся и бросился бежать. Мы не стали его преследовать: времени было в обрез.

— Надо с карьера позвать ребят, — предложил обожжённый. — У них кирки, лопаты и ломы. Хоть какое–то оружие.

Да, с оружием у нас было неважно: десяток трофейных автоматов и дробовиков на всю толпу. На нескольких рабочих я заметил бронежилеты, которые они стащили с охранников, и посоветовал им оторвать полоски робы и обвязать левую руку — опознавательный знак, чтобы сгоряча их не пристрелили свои же.

— А ты прикройся! — приказал я рыжей девушке, вырванной из лап садистов и настолько напуганной случившимся, что она не догадалась прикрыть обнажённый торс. — Всех тут смущаешь!

Девушка спохватилась и, сверкнув запретно белым, быстро запахнула верх комбинезона.

Со стороны карьера послышался шум. Возможно, мой ментальный удар был такой силы, что волна зацепила часть рудокопов.

— Так, ребята, чувствуете в себе инфузию? Посылайте телепатемы рудокопам. Пусть нападают на охрану.

Рабочие недоумённо смотрели на меня. Возможно, ментальные силы появляются у осознавшихся не сразу. Только двое моих старателей, получившие разум достаточно давно, понимающе закивали и, сосредоточившись, послали ментальный сигнал в сторону карьера.

— Поможем ребятам в карьере, — предложил я. — Кто стрелять умеет?

Вопрос был глупый: в Омнеотроне умение обращаться с оружием — базовое. Одни могут это делать лучше, другие — хуже, но стрелять умеют все. Взяв с собой автоматчиков, я направился к краю карьера. Не зря мы тратили свою инфузию: в низу карьера наблюдалось движение. Вооружённые лопатами и кирками рудокопы теснили немногочисленных охранников. Те яростно отстреливались, и около десятка рабочих лежали в лужах крови, убитые или раненые. Мы сверху открыли огонь по стражникам, не ожидавшим нападения с этой стороны. Они растерялись, и разгневанные гибелью товарищей рудокопы обезоружили стражу и моментально перебили всех до одного.

Минут через двадцать наш сводный отряд аномальщиков и рудокопов уже штурмовал заводоуправление. К сожалению, сборщики артефактов оказались не столь сознательными: большинство из них предпочло отсидеться в сторонке. Но самые смелые из них здорово помогли нам, вскрыв склад готовой продукции. Там мы нашли стеллажи с артефактами и шкаф с научными скафандрами. Я экипировал часть отряда, артефакты были помещены в поясные держатели и активированы, в результате чего мои бойцы стали обладать значительным преимуществом перед охранниками — некоторые артефакты давали свойства, незаменимые в боевой обстановке. Сам я с десяток артефактов прихватил с собой, упаковав в рюкзак.

Несколько бойцов были отправлены к телепорту, чтобы ни один из управленцев или стражей не ускользнул с завода. А с остальными мы, по максимуму используя чудесные функции артефактов, отбили первый этаж здания управы.

— Бери бойцов и давай по чёрной лестнице на второй этаж! — приказал я жжёному. — Там прячется главный гад Пипо. Нужно захватить его живьём.

— Сделаем, — пообещал рабочий.

— А я по главной лестнице буду двигаться. Там ещё недобитки шевелятся.

Жжёный не выполнил приказ. Добравшись до Пипо, рабочие не стали захватывать его живьём, а выбросили из окна второго этажа вместе с креслом и столом для совещаний.

Байки из чата игры «Омнеотрон»

Однажды Придумщик решил сотворить новый мир. Он изучил сотни других миров, собрал из них лучшие идеи и вызвал Исполнителя.

«Сделай, — говорит, — такой мир, чтобы любой пришедший в него, оставался бы как можно дольше. Чтобы мир затягивал и не отпускал, как сделано в иных мирах»

«Не изволь беспокоиться» — ответил Исполнитель и принялся за работу.

Прошёл год, другой, пришёл Исполнитель к Придумщику показать сотворённый мир. Посмотрел Придумщик на Омнеотрон и за голову схватился.

«Ты зачем, — говорит, — сделал так, что навыки ухудшаются со временем?! Ведь в других мирах пришедшие прокачиваются и их характеристики только увеличиваются!»

«Потому что я хотел, чтобы не было в этом мире дикого расслоения на сильных и слабых — ответил Исполнитель. — К тому же в обычной жизни характеристики тоже ухудшаются с годами. В молодости силы много, а к старости она постепенно теряется»

«А зачем ты материализовал характеристики? — продолжал ругаться Придумщик. — Где ты видел, чтобы силу, скорость и ловкость можно было в бруски упаковывать?»

«А затем, чтобы можно было избавляться от ненужных характеристик и покупать нужные. Если мне не нужна сила, а нужна ловкость, то я могу обменять одно на другое» — возразил Исполнитель.

У него на любой вопрос был готов ответ. Что за эрфа такая непонятная? Это субстанция, которая нарастает вместе с опытом, и на неё можно купить свойства; вторая валюта, постоянно растущая вместе с опытом. А почему артефакты теряют свойства со временем? А чтобы был стимул зарабатывать деньги и покупать на них аккумуляторы для подзарядки.

«Что за мир у тебя! — сердился Придумщик. — Артефакты разряжаются, характеристики теряются, к тому же их отнять можно. А зачем ты инфляцию сделал?»

«Потому что в обычной жизни тоже есть инфляция» — услышал он в ответ.

«Ты даже географию мира сделал переменной! — выкрикнул Придумщик, уже не в силах сдерживаться от тупости Исполнителя. — Карту мира не составить. Как жители перемещаться будут?»

«Через систему телепортов, — ответил Исполнитель. — И электронные переменные карты у них будут»

Много непонятного сотворил Исполнитель. Но зато он сделал так, что мировой сценарий сам придумывал новые аномалии, новые характеристики и новые навыки чуть ли не каждый день. Мир получился непредсказуемым и изменчивым. Обычные посетители, привыкшие к стандартным мирам, сюда не заглядывали, но зато потянулись любители странного, нового и загадочного. Они и составили костяк Омнеотрона.