Беды с любовью

Глава 21

«Плаза» была не так уж далеко от её квартиры… при других обстоятельствах она бы пошла пешком. Но в час ночи, после того как она весь день простояла на высоких каблуках, а потом танцевала всю ночь, её ноги никак не могли пронести её столько кварталов.

К такси стояла очередь, и Эмма не удивилась, когда они с Кэссиди оказались в одной очереди.

Она также не удивилась, когда он накинул ей на плечи свой пиджак.

Не удивилась и тому, что он забрался в такси следом за ней.

Она сказала себе, что в совместном использовании такси есть смысл. Они были соседями.

Но Эмма знала, что это не имеет ничего общего с практичностью или удобством, а всё связано с тем, что произошло между ними на танцполе.

По дороге домой они не разговаривали.

Они не соприкасались, пока такси ехало на запад по Южному Центральному парку, навстречу тому роковому моменту, когда они будут стоять у своих входных дверей и принимать судьбоносное решение.

Эмма рассчитывала, что порыв холодного воздуха приведёт её в чувство. Рассчитывала, что неизбежные странные запахи еды, которые часто встречаются в нью-йоркских такси, охладят её пыл.

Но невозможно было думать ни о чём, кроме мужчины рядом с ней. Мужчины, пиджак которого пах им. Пряностью, сексуальностью и Кэссиди.

Она слегка повернула голову под предлогом посмотреть на Центральный парк, но в основном ей хотелось просто вдохнуть его запах.

Когда она повернула голову обратно, чтобы посмотреть вперёд, то краем глаза заметила, что он улыбается.

Он знал, что она задумала. Но Эмме было не до смущения. Она была слишком пьяна от шампанского, слишком легкомысленна после того, как наблюдала, как её самые дорогие друзья связали себя узами брака.

Сегодняшний вечер был не о сожалениях и о том, чего не произошло между Эммой и Кэссиди.

Сегодняшний вечер был посвящён романтике…

И, возможно, чему-то ещё, но она не могла дать этому название.

Такси остановилось перед их домом. Кэссиди заплатил за поездку, затем помог Эмме выйти из такси.

Когда она вложила свою руку в его, это был первый раз, когда они соприкоснулись с тех пор, как покинули танцпол, и Эмма постаралась проигнорировать трепет, вызванный его прикосновением.

Он почти сразу же отпустил её руку, и она сказала себе, что рада этому.

Пока они ждали лифт, никто из них не произнёс ни слова, кроме благодарности швейцару, который придержал для них дверь. Ни пока они поднимались на лифте на свой этаж.

Сердце Эммы билось так громко, что она была уверена, что он его слышит, но в чём она не была уверена, так это в том, хочет ли он её так же, как она хочет его.

Возможно, даже парни могут попасться под влияние романтики свадьбы. Возможно, момент на танцполе был случайностью.

Но одно было несомненно: Эмма не собиралась подвергать себя риску. Она была не против сделать первый шаг, но не в случае с Алексом Кэссиди. Однажды она уже рискнула с ним.

И это сломало её.

Они подошли к его двери первыми, и он остановился.

Как и сердце Эммы.

Он достал из кармана брелок для ключей, повертел его в руке, и наблюдал за ней, с нечитаемым выражением лица.

Она встретилась с ним взглядом, её желудок затрепетал от осознания того, что он тоже не был уверен, пытаясь решить, стоит ли делать шаг.

Сделай его, — тихо умоляла она. Поцелуй меня.

Он не поцеловал.

И тут к Эмме пришло унизительное осознание.

Он не ждал, чтобы сделать шаг.

Он ждал свой пиджак.

Боже мой.

С пылающими щеками она как можно быстрее стянула с себя его пиджак, едва не швырнув его ему, нацепив на лицо фальшивую улыбку. — Вот, держи! Спасибо за это. Я не рассчитывала, что будет так холодно, хотя не знаю почему, ведь сейчас ноябрь…

Заткнись, Эмма. Ты никогда не была болтушкой. Не начинай сейчас.

Он колебался лишь мгновение, прежде чем протянуть руку и принять пиджак.

Ей удалось заткнуться, но она не могла стереть глупую улыбку с лица, не боясь, что разрыдается. Эмма лишь слегка повозилась со своим клатчем, надеясь, что он спишет это на шампанское, а не на её смущение от того, что она так ужасно неправильно истолковала ситуацию.

Всё, чего он хотел, это всего лишь безобидный танец — предложение мира в память о старых временах.

А она была готова к… ну, совершенно другого рода танцу.

— Спокойной ночи, — сказала она, как только её пальцы сомкнулись на ключах. На шаг ближе к безопасности.

— Спокойной ночи, — сказал он, наблюдая за ней.

И на этом всё.

Вот что вышло из двух лет отношений, несостоявшейся свадьбы, семи лет холодной войны и одного очень сексуального танца.

Два почти незнакомых человека смотрят друг на друга, обмениваясь пожеланиями спокойной ночи в коридоре.

Она с разносчиком пиццы прощалась более оживлённо.

Эмма повернулась, поднимая электронный брелок, который в этом шикарном здании работал как ключ, чтобы отпереть дверь.

Пальцы Кэссиди сомкнулись на её запястье, и её глаза метнулись к его. Он изучал её лицо, а затем без слов потянул её в противоположном направлении, к своей квартире.

Она последовала за ним, наблюдая, как он отпирает свою дверь. Он отпустил её запястье, как только вошёл внутрь, и она поняла, что он делает.

Он давал ей выбор.

Но на самом деле у неё никогда не было выбора. Ни тогда, когда он предложил ей свою руку на танцполе. Ни сейчас.

Она положила ключ обратно в клатч и шагнула к его двери.

Шагнула к нему.

Эмма выдержала его взгляд и вошла в квартиру, почти не прикасаясь к нему. Кэссиди медленно закрыл дверь, возможно, чтобы дать ей время передумать, но Эмма этого не сделала.

Она положила клатч на маленький столик у стены и глубоко вздохнула. — Мне нужно снять обувь. Мои ноги не выдержат ещё одной секунды…

Кэссиди поцеловал её.

Без лишних слов, без колебаний — он просто приблизился и наклонил голову к её, впиваясь в её губы так, словно они принадлежали ему.

Семь лет.

Прошло семь лет с тех пор, как она целовала этого мужчину, но её губы не забыли его. Как только она ответила, он нерешительно поднял руки к её бёдрам. А когда её ладони легли на его грудь, его руки стали смелее, скользя вокруг её спины, притягивая её ближе, пока они не соприкоснулись, грудь к груди, бедро к бедру.

Его губы подтолкнули её раскрыть их, и Эмма ответила, потянувшись к его языку своим.

Кэссиди застонал и углубил поцелуй.

Он не должен был быть таким приятным. Не после того, через что они прошли. Но почему-то он был лучше, чем она помнила. Они никогда не испытывали недостатка в страсти, но в их сексуальной жизни в то время было что-то наивное.

Тогда это был мальчик, целующий девочку.

А сейчас это был мужчина, который хотел женщину.

Разница была несомненно эротичной.

Он поднял голову, когда им нужно было отдышаться, и, отстранившись, нежно поцеловал её в губы.

— Останься.

Она могла только кивнуть.

Его руки крепче обхватили талию Эммы. — На секунду я подумал, что ты войдёшь в свою квартиру, а я в свою. Мне не понравилось это ощущение.

Она улыбнулась и поигралась с пуговицей на его рубашке. — Такие воодушевляющие слова, Кэссиди.

Он снова наклонил голову, захватывая зубами её нижнюю губу, слегка кусая её, прежде чем отпустить. — Я покажу тебе своё воодушевление другими способами.

Эмма чуть не замурлыкала от того, что под этим подразумевалось.

Но сначала о главном. Она положила ладони ему на плечи и толкнула. — Я не шутила насчёт моих туфель.

Уголок его рта приподнялся, и он кивнул головой в сторону гостиной. Она последовала за ним, присев на кресло, чтобы освободить ноги от шпилек, пока он шёл на кухню.

— Что-нибудь налить?

— Воды?

Он налил им два стакана из кувшина с фильтром из холодильника, и к тому времени, когда он подошёл к ней и протянул ей стакан, её туфли были сброшены.

Она пошевелила пальцами ног, поднося стакан к губам, её глаза следили за его взглядом, когда она делала глоток. Он держал свой стакан с водой, но не пил. Он наблюдал за ней.

Этот момент не должен был быть сексуальным. Это была вода.

И всё же они одновременно поставили свои стаканы на стол, его слегка расплескался, когда он рывком поднял её с кресла к себе.

На этот раз она была готова к его рту, и поцелуй быстро перерос из страстного в плотский. Её пальцы быстро справились с его бабочкой, развязав узел и отбросив её в сторону, чтобы она могла добраться до пуговиц его рубашки.

Его руки скользили по её спине вниз по бокам к внешней стороне бёдер, а затем снова вверх. Он слегка отстранился, когда она расстегнула первую пуговицу.

— Я уже говорил тебе, что ты прекрасно выглядишь сегодня? — грубовато сказал он. — Это всё, о чём я мог думать. Я…

Эмма прервала всё, что он собирался сказать, ещё одним поцелуем. Она не хотела говорить. Было слишком много всего, что они могли бы сказать друг другу, что могло бы всё испортить.

Но сомнения всё равно закрались, и на этот раз именно Эмма отстранилась от поцелуя, тяжело дыша и глядя на него снизу вверх.

— Речь идёт только о сегодняшнем вечере, верно? — спросила она. — Пресловутый секс после свадьбы?

Его глаза слегка сузились, но потом он кивнул. — Только сегодня вечером.

Они оба отвели взгляд, зная, что в глазах друг друга таилась правда, с которой они не были готовы встретиться лицом к лицу.

А после Кэссиди целовал её шею, а она расстёгивала его рубашку, и она забыла обо всём, кроме того, как хорошо было чувствовать его руки на себе. Как правильно это было.

Его пальцы нашли молнию сзади на её платье и потянули её вниз, пока оно не сползло до бёдер. Эмма слегка покачала ими, чтобы платье упало, и вот она уже стоит перед ним в лифчике без бретелек и стрингах.

Он покачал головой, полуошеломлённый, глядя на неё.

— Эмма.

Её пальцы расстегнули последнюю из его пуговиц, прежде чем спустить рубашку с его рельефных плеч, открывая взору подтянутое, стройное совершенство, которым был Кэссиди. Будучи звездой футбола в колледже, его тело было феноменальным, и было очевидно, что он придерживался того же высокого стандарта совершенства даже после того, как его игровые дни закончились.

— Ты ведь знаешь, что у настоящих мужчин не должно быть шести кубиков, верно? — сказала она с улыбкой, слегка проведя ногтями по его прессу. — Предполагается, что это недостижимая фантазия.

Он поцеловал её, улыбаясь ей в губы. — Давай. Ты можешь использовать меня.

— О, я так и сделаю, — сказала она озорным тоном. Её пальцы нашли пуговицу и молнию на его брюках, рука просунулась внутрь и скользнула под трусы, чтобы найти шелковистую сталь Кэссиди.

Он издал резкий вздох, когда она обхватила его ладонью, поглаживая его, как могла, в пределах его брюк и трусов. Он позволил ей исследовать себя в течение нескольких мгновений, его глаза пылали, глядя на неё, прежде чем он грубо обхватил пальцами её запястье и отдёрнул её руку от себя.

Он не отпускал её запястье, пока они не оказались в спальне. Эмма откидывала угольно-чёрное покрывало, пока он снимал носки и брюки. Затем она села на кровать, опираясь на руки, в одном лишь лифчике и трусиках. Он повернулся, его голодные глаза блуждали по ней, и Эмма почувствовала прилив чистого желания, настолько сильного, что у неё перехватило дыхание.

Она забыла, что секс может быть таким. Должен был быть таким.

Он наклонился, положив ладони на кровать по обе стороны от её бёдер, и поцеловал её, его язык был горячим и властным, а рот — горячим и требовательным.

Когда его пальцы двинулись внутрь, коснувшись её бёдер, прежде чем зацепиться за тонкую ткань трусиков, Эмма откинулась назад настолько, чтобы приподнять бедра, давая ему возможность спустить их вниз и снять.

Он отбросил стринги в сторону, когда его рука оказалась между её ног, замерев перед тем, как прикоснуться к ней. Его глаза остановились на её, прежде чем он дал ей то, что она хотела, его рука оказалась между её ног.

Эмма вскрикнула, но он не проявил к ней милосердия, его большой палец вращался в совершенном, безжалостном давлении. Его рука не останавливалась, когда он дёрнул подбородком в направлении её груди. — Лифчик. Снимай.

Эмма потянулась за спину, расстегнула лифчик, как было велено, и отбросила его в сторону. Был ли он таким властным раньше? И так ли ей это нравилось?

Его глаза опустились на её грудь. Он поставил одно колено на кровать, и она откинулась назад, чтобы освободить ему место, когда его рот опустился на её грудь, а его пальцы продолжили медленную пытку между её ног.

Эмма ахнула, когда он провёл языком по её соску, а затем втянул его в рот и пососал. Она наблюдала, как его щеки впали, а глаза закрылись, когда он лизал и сосал её, а его рука всё ближе подводила её к краю здравомыслия.

А затем его другая рука нашла другую её грудь, перекатывая сосок между большим и указательным пальцами, и она ахнула.

Он ввёл в неё палец, не переставая ласкать руками и ртом, а затем Эмма была там, её тело сотрясалось в оргазмическом блаженстве, которого она не испытывала со времён… Кэссиди.

Оргазмы просто не были такими хорошими с тех пор, как она в последний раз была с этим мужчиной.

Чёрт, как же это раздражало.

Он дал ей прийти в себя, целуя её плечо, а сам переместился к тумбочке и достал из ящика презерватив.

Он разорвал обёртку и надел его, наклонившись, чтобы поцеловать её.

— Обычно я бы не торопился, это же первый раз и всё такое, вот только…

— Только это не первый раз, — сказала она, её пальцы коснулись его щеки. — И прошло уже семь лет.

Его глаза впились в её. — С языка сняла.

А потом он навалился на неё сверху и вошёл в неё одним твёрдым собственническим движением, от которого её спина выгнулась, а ногти впились в его плечи.

— Господи, Эмма… нет никого…

Её пальцы накрыли его губы, заглушая слова, которые, как она знала, он на самом деле не хотел говорить. Он прикусил её пальцы, а затем его руки скользнули по её бокам, по попе и вниз по ногам, чтобы зацепиться за колени и подтянуть её ноги вверх, чтобы они могли обхватить его талию.

Эмма подчинилась, обхватив лодыжками его зад, и позволила ему поднять её руки над головой. Его ладони были горячими, прижимая её к кровати.

Он всегда был страстным любовником, и она наслаждалась каждым мгновением, но сейчас всё было ещё интенсивнее, когда он погружался в неё снова и снова, время от времени отстраняясь, чтобы подразнить её кончиком своего члена, прежде чем снова войти в неё.

Их тела столкнулись в идеальном ритме, а затем он отпустил её руки, его ладони снова скользнули вниз по её телу, чтобы найти её колени, прижимая их выше, чтобы она была широко раскрыта, используя нижнюю часть своего тела, чтобы тереться о неё, создавая горячее, круговое трение.

Её глаза распахнулись. Это был новый трюк.

Это было…

И тут она снова кончила, с тихими криками. Она почувствовала, как сжимается в его объятиях, и он подтолкнул её ещё раз, прежде чем резко вздохнул и содрогнулся над ней, впиваясь кончиками пальцев в её колени, когда кончил.

Когда дрожь прекратилась, его руки переместились по обе стороны от её головы, слегка приподнявшись, чтобы заглянуть ей в лицо, а затем он опустил голову, устроившись в ложбинке между её плечом и шеей.

Его дыхание было горячим и влажным на её коже, и она провела пальцами по твёрдым выступам его спины, переводя дыхание.

Когда его собственное дыхание замедлилось, Кэссиди сдвинулся в сторону, его тело по-прежнему наполовину прикрывало её, и он провёл рукой по лицу.

— Что мы только что сделали?

Эмма повернула голову, чтобы посмотреть на него. — Я не знаю. Вероятно, это была ошибка.

Он повернул голову. Встретился с ней взглядом. — Вероятно.

Сердце Эммы упало, но потом он по-мальчишески улыбнулся.

— Хочешь повторить ту же ошибку?

Она улыбнулась в ответ. — Безусловно.