Беды с любовью

Глава 8

— Он хочет, чтобы ты написала статью о своих бывших парнях? — спросила Джули. — Он должно быть шутит.

Эмма достала коробку с тайской едой из своего холодильника — точнее, холодильника Камиллы — понюхала и сочла её съедобной.

— Поверь мне, — сказала Эмма, доставая из шкафа тарелку. — Он не шутил.

— Но почему? — взвыла Джули. — Вы, ребята, всегда были так вежливы в отношении вашего грязного-прегрязного прошлого.

— Конечно, если под "вежливостью" ты подразумеваешь "почти не разговариваем", — ответила Эмма, слизывая пад-тай6 с большого пальца и отправляя остатки еды в микроволновку.

— Так что изменилось? Он просто решил внезапно стать придурком?

— Не знаю, — сказала Эмма, снимая серьгу и перекладывая телефон к другому уху, чтобы снять вторую. — Может быть, это было проявлением власти?

Даже когда она это сказала, это показалось неправильным. Это не было похоже на Кэссиди. Этот мужчина знал, что он главный. Всегда знал. Ему не нужно было попускать других людей, чтобы получить власть.

— Надеюсь, ты надавала ему по яйцам, когда он сказал тебе об этом. Нет. Подожгла их.

— Да, потому что это именно то, что я бы сделала, — сказала Эмма, взяв вилку, чтобы размешать свой пад-тай. — Поджечь яички мужчины.

— Не просто какого-то мужчины, Эм. Мы говорим о мужчине, который бросил тебя у алтаря и теперь хочет, чтобы ты написала об этом.

Эмма ответила не сразу, и Джули набросилась на неё. — Так всё и было, да? Он бросил тебя у алтаря? Ты никогда не говорила об этом, но мы пытались собрать кусочки воедино….

Эмма пошла к холодильнику за вином. Оно было ей необходимо. — Да, меня бросили и оставили стоять в белом платье в день моей свадьбы, — наконец ответила она.

Она практически видела, как сузились глаза Джули.

— Почему у меня такое чувство, что в этой истории есть что-то ещё? — спросила Джули.

— В истории всегда есть что-то ещё.

Джули вздохнула. — Но ты не собираешься мне рассказывать, не так ли?

Эмма прикусила губу. Иногда она чувствовала себя немного виноватой за то, что её подруги превратили Кэссиди в злодея в их неудавшихся отношениях. Парень, конечно, заслуживал некоторой доли обвинений, но он не был таким уж злодеем, как она позволила верить своим подругам.

Эмма сама сыграла определённую роль в их бурном разрыве.

Большую роль.

— Всё не так красочно, как ты себе представляешь, — сказала Эмма, доставая тарелку из микроволновки. От неё шёл пар, поэтому она отложила её в сторону, чтобы дать еде остыть.

— Ладно. Но если ты не подожгла его яйца, ты кричала? Или хотя бы немного повысила голос?

— Не могла, — сказала Эмма, взбалтывая вино. — Это было по электронной почте.

Джули молчала несколько секунд. — Он сообщил тебе о твоём следующем задании по электронной почте? Почему? С остальными он встречался лично. Вот трус.

— Если честно, мы избегаем друг друга, когда это возможно, — сказала Эмма. — Это взаимно.

Тем не менее, это был довольно дерьмовый способ получить новости.

И это привело к двум сюжетным идеям подряд, над которыми Эмма не имела никакого контроля. Сначала дурацкая статья о свидании вслепую, которую поручила написать Камилла, а теперь Кэссиди предлагает ей написать о бывших парнях.

Он утверждал, что прошло уже много времени с тех пор, как «Стилетто» писали о бывших. Что, пожалуй, было правдой. Эмма не могла припомнить, чтобы читала в «Стилетто» что-нибудь о бывших, по крайней мере, за последний год или около того.

Тем не менее, у Эммы так и чесались руки указать на то, что любой из других обозревателей мог бы осветить эту тему.

Но она этого не сделала. Отчасти потому, что он ожидал от неё именно этого. Но в основном потому, что, скорее всего, если бы она этого не сделала, статью взяли бы Райли, Джули или Грейс. Все трое находились в блаженной стадии влюблённости в своих отношениях. Разборки с бывшими — грязное дело, которое может поставить под угрозу их нынешнее счастье.

Эмма не пожелала бы такого своим злейшим врагам, а тем более лучшим подругам.

— Так ты собираешься написать это? — спросила Джули. — Серьёзно?

Эмма взболтнула своё вино. — Дело в том, Джулс… что он дал неплохую идею. Поскольку это декабрьский номер, он предложил сделать что-то вроде «Двенадцать дней бывших»7. Знаешь, в течение двенадцати дней, связаться с бывшим парнем и… Я не знаю? Выяснить отношения? Высказать последнюю реплику, которая пришла тебе в голову только после расставания? Проверить, так ли хорош секс, как ты его помнишь?

— О, сделай последнее с Кэссиди, — сказала Джули мечтательным голосом. — Держу пари, он потрясающий в постели.

— Уверена, Митчелл был бы рад это услышать.

— Э-э, его здесь нет, — сказала Джули. — Но, если серьёзно, у тебя вообще есть двенадцать бывших?

— К сожалению, — пробормотала Эмма, ковыряя вилкой остывающие остатки пищи. — Одна из радостей достижения тридцати, когда ты всё ещё одинока — куча бывших.

— Так ты собираешься писать о… Кэссиди?

Эмма отбросила вилку и потянулась за вином. — Я вроде как должна, не так ли? Если говорить о предыдущих отношениях, то он самый значимый. Если я не напишу о нём, это будет… нечестно.

— Забавно, — размышляла Джули. — Всё это время я действительно думала, что вы с Кэссиди двинулись дальше. Вы оба такие спокойные по поводу несостоявшейся свадьбы. Но теперь я задаюсь вопросом…

— Не надо, — прервала Эмма. — Не начинай эту тему.

— Не я начинала эту тему, а Кэссиди, фактически размахивая своим членом главного редактора и заставляя тебя вернуться к прошлому.

— Уверяю тебя, Кэссиди получит такое же количество слов, как и любой другой бывший, о котором я пишу, — сказала Эмма.

— Ему это ещё аукнется. Ты должна поставить его имя рядом с тем чудаком, с которым ты встречалась несколько месяцев назад. Ну тот парень, который носил шарфы даже летом?

— Кристиан. — Эмма сделала глоток вина. — Он был чудаком. В любом случае, мне пора, Джулс. Мне нужно заново разогреть еду.

— Ладно. Мне тоже пора. Митчелл вернётся с минуты на минуту и спросит, не хочу ли я пробежаться. Как будто он меня совсем не знает. Сейчас время коктейлей, а не телодвижений.

Эмма улыбнулась. — Иди, покажи ему пример. Увидимся завтра.

Попрощавшись, Эмма поставила под-тай обратно в микроволновку, но не успела она её запустить, как в дверь постучали.

Она пошла открывать.

И из всех людей, которые могли оказаться по ту сторону глазка, это был, пожалуй, последний человек, кого она ожидала увидеть.

Эмма открыла дверь. — Даниэль?

На девушке Кэссиди был элегантный чёрный брючный костюм, который кричал "Girl Power!", который заставил Эмму ненадолго задуматься о том, чем Даниэль зарабатывает на жизнь. Адвокат? Брокер? Реклама? Ниндзя?

Но не одежда привлекла внимание Эммы. Это было нервное, немного смущённое выражение на лице другой женщины.

— Ты ищешь Кэссиди? — спросила Эмма, подумав, что, возможно, его нет дома, а Даниэль не хотела стоять и ждать в коридоре.

— Нет, я вообще-то только от него, — сказала Даниэль, нервно облизывая губы. — Можем мы… можно я зайду на секунду?

О-оу.

Эмма была уверена, что им с Даниэль удастся избежать неловкого разговора о тернистом прошлом Эммы и Кэссиди, но о чём ещё Даниэль могла хотеть поговорить с ней?

Эмма мысленно приготовилась к "Тебе не о чём беспокоиться — мы с Кэссиди уже давно расстались" разговору, но Даниэль опередила её.

— То, о чём я собираюсь тебя спросить, не просто неловко, а даже неуместно, — сказала Даниэль, как только Эмма закрыла дверь.

— Эм, хорошо, — ответила Эмма. — Нам понадобиться вино для этого? — Она жестом указала в сторону кухни.

Даниэль покачала головой. — Я не буду отнимать у тебя много времени, но, во всяком случае, возьми свой бокал.

Эмма не двинулась с места, и Даниэль глубоко вздохнула. — Я только что рассталась с Алексом.

Эмма моргнула. Ей потребовалась секунда, чтобы осознать, что сказала Даниэль, и когда её мозг наконец обработал это…

Эмма совсем не была уверена, что она чувствовала по поводу этой информации. — Ладно…

— Не из-за того, что это связано с тобой, — поспешила сказать Даниэль. — По крайней мере, не напрямую. Я имею в виду, он рассказал мне о вас, но сказал, что это не имеет большого значения.

Ауч.

Эмма скрестила руки, чувствуя себя очень странно. — Так если это не имеет никакого отношения ко мне…

Даниэль нервно рассмеялся. — Точно. Ты хочешь знать, почему я здесь. Ладно, хорошо… Я буду предельно откровенна и скажу, что, хотя Алекс отличный парень, у меня никогда не было ощущения, что у нас что-то получится. Он такой… замкнутый, понимаешь? Мы ладили, но я никогда не чувствовала, что достучалась до него. Не совсем. Так было всегда, но в последние недели он отдалился ещё больше, чем раньше.

Мне так не хочется вести этот разговор. Надо было всё-таки взять бокал вина.

— А потом… о, Боже. — Даниэль выдохнула. — Ладно, я просто скажу прямо. Тот парень, с которым ты ходила на свидание. Бенедикт? Между нами была, эм, искра. Или что-то в этом роде. Когда он смотрел на меня, мне казалось, что я вижу его таким, каким Алекс никогда бы не позволил.

Эмма почесала бровь. — Да. Я вроде как видела, как это произошло.

Даниэль покраснела. — Я предполагала, что ты могла заметить. И я не собиралась ничего с этим делать, клянусь. Я не из тех девушек. Но потом, на днях, у Алекса на столе была куча статей из «Стилетто», и он спрашивал моё мнение о некоторых из них, и я увидела твою…

— Ах, — сказала Эмма, начиная понимать. — И ты узнала, что Бенедикт одинок.

Девушка Кэссиди — нет, бывшая девушка — покраснела. — Ты, наверное, думаешь, что я ужасна. Бросила одного парня, а через пять минут пристаю к его бывшей по поводу её бывшего. Просто… мне тридцать четыре, и я так хочу найти кого-то…

Эмма улыбнулась и подняла руку. — Тебе не нужно объяснять. Я всё понимаю.

Даниэль прервалась. — Правда?

— Конечно, — сказала Эмма, пожимая плечами. — Найти кого-то, с кем у тебя есть искра — редкость. И никто не должен оставаться в отношениях, которые, по их мнению, никуда не ведут. Это было бы несправедливо по отношению к тебе. Или Кэссиди.

Даниэль слегка наклонила голову. — Вы, ребята, очень по-взрослому к этому относитесь. Как это возможно, что между вами нет неприязни?

Эмма засмеялась. — Это больше похоже на то, что неприязнь остыла. То, что ты интерпретируешь как вежливость, больше похоже на… намеренное безразличие.

"Намеренное безразличие" — было подходящим. Ей нравится. Она подозревает, что Кэссиди тоже. Если они когда-нибудь останутся в обществе друг друга достаточно долго, чтобы поговорить об этом.

— Ну, независимо от этого, я просто хотела перепроверить, не зайду ли я на чужую территорию, если позвоню Бенедикту.

— Не могу обещать, что он не начал встречаться с кем-то за последние пару недель, — сказала Эмма. — Мы не общались. Но если он и встречается с кем-то, то не со мной.

— Хорошо, — сказала Даниэль, вздыхая. — Хорошо, спасибо. А теперь самая неловкая часть…

Эмма улыбнулась. — Тебе нужен его номер телефона?

Симпатичная брюнетка чуть ли не присела от облегчения. — Ты потрясающая. Серьёзно.

Эмма взяла со стойки свой телефон и пролистала список принятых вызовов, пока не нашла номер, по которому Бенедикт звонил ей, чтобы подтвердить их свидание.

Она дала Даниэль номер и почувствовала проблеск тревоги от того, что не чувствует себя при этом ни капельки странно. Проблеск перерос в сияние, когда она поняла, что счастлива.

Счастлива, что Кэссиди и Даниэль расстались.

О-оу.

Она знала, что её друзья и сестра считают её эмоционально закрытой. Эмма и сама иногда беспокоилась, что она частично мертва внутри.

Что ж, теперь она точно не была мертва внутри.

— Извини, что прервала твой вечер, — сказала Даниэль, закидывая сумочку на плечо и выходя в коридор, получив то, за чем пришла.

— Без проблем, — ответила Эмма, подавляя панику и шквал эмоций, нахлынувших на неё. — Ты не дала заскучать этим вечером.

Даниэль быстро взглянула на дверь Кэссиди, выражение её лица было не столько грустным, сколько задумчивым. — Знаешь, что самое странное во всём этом? Я даже не думаю, что Алекс будет против. Когда я предложила ему закончить наши отношения, он просто…

Даниэль провела ладонью по лицу, как бы показывая отсутствие эмоций. — Ничего. Невозмутимое лицо, никакой реакции, кроме вежливой улыбки и объятий на прощание. Как будто я была его сестрой, или что-то в этом роде.

— Я уверена, что ему было не всё равно, — доброжелательно сказала Эмма. Но даже произнося это, она поняла, что, скорее всего, лжёт. Как и Эмма, Кэссиди не был жестоким — он никогда не хотел играть с чьими-то эмоциями или вводить женщин в заблуждение. Но, как и Эмма, он держал всё в себе. От всех.

Даниэль пожала плечами. — Может быть. Ладно, не буду мешать. Ещё раз спасибо, что не выгнала меня.

Эмма помахала на прощание и уже собиралась закрыть дверь, когда её взгляд упал на входную дверь Кэссиди. Как прекрасно, что его бросили в тот же день, когда он разозлил её, упомянув о её бывших.

Спасибо, карма.

А затем, поскольку Эмма, очевидно, не обладала никаким здравым смыслом, она прислушалась к порыву, которого не испытывала уже очень, очень давно.

Она прошла вперёд и постучала в дверь своего бывшего жениха.