Беды с любовью

Глава 27

— Всё в порядке? — нервно спросила она, закрывая дверь за Сэмом и Райли.

Он провёл рукой по лицу, выглядя усталым. — Ладно, я очень стараюсь не злиться из-за этого, но мне чертовски трудно, поэтому мне нужно просто сказать это.

— Ладно…

Он опустил руки и посмотрел на неё. — Я правильно тебя понял? Ты едешь в Северную Каролину на День благодарения?

— Да, — медленно сказала она. — Верно.

— И ты знаешь об этом с субботы.

Она пожала плечами.

Он издал резкий смешок. — Сегодня вторник, Эмма. Я был с тобой почти постоянно с вечера субботы. Ты забыла об этом упомянуть?

— Так вот почему ты злишься? — Она подошла к раковине и на автомате начала ополаскивать бокалы для вина. — Я не думала, что это имеет значение. Ты едешь во Флориду к родителям. Моя поездка не помешает твоему расписанию.

Его рука взяла её за локоть, и он притянул её к себе. — Так что, ты вообще не собиралась мне рассказать?

Она выключила воду с большей силой, чем нужно, и повернулась к нему лицом, её сонливость исчезала по мере того, как нарастал её гнев.

— Я не обязана отчитываться перед тобой, Кэссиди. Ты больше не мой босс, помнишь?

— Я говорю не с профессиональной точки зрения, Эмма, я говорю о нас, как…

— Как о ком? Как о парне и девушке? Мы не встречаемся.

Его голубые глаза вспыхнули в замешательстве. И что-то ещё, что исчезло прежде, чем она успела определить. — Тогда чем мы здесь занимаемся, Эмма? Трахаемся?

Настала её очередь вздрогнуть, что заставило её перейти в оборону. — А в чём, собственно, дело? Ты злишься, что я не сказала тебе, что уезжаю из города на День благодарения? Или ты злишься из-за того, что я еду в Северную Каролину повидаться со своим отцом?

Кэссиди тихо выругался. — Ты должна признать, что этот человек не лучшим образом повлиял на наши отношения.

Она устало потёрла глаза.

— Ты собираешься сказать ему, что мы видимся с друг другом? — спросил он.

Она посмотрела на него, и он рассмеялся, увидев ответ на её лице. — Точно. Конечно, нет.

— Просто это… это сложно, Кэссиди. Последние пару недель были замечательными, но мы так по-настоящему и не разобрались с тем, что произошло тогда.

Он развёл руки в стороны, выражение его лица было враждебным. — Хорошо, Эмма. Давай разберёмся с этим. С чего начнём?

Она облизала губы. — Я не хочу делать это сейчас.

Он подошёл ближе. — Ты когда-нибудь задумывалась о том, что ничего не поделаешь? Что, может быть, не с чем разбираться? Мы были двумя глупыми детьми, которые поссорились за день до свадьбы и отменили её, не выслушав другого человека. Можем, списать это на незрелость.

— Я слушала тебя! — сказала Эмма, теперь уже крича. — Что я должна была услышать? Что ты не знал о моём существовании, когда мой отец фактически подкупил тебя, чтобы ты пригласил меня на свидание? Что ты с готовностью согласился только потому, что думал, что сможешь встречаться с моей сестрой, которая тебе действительно нравилась?

Его лицо стало непроницаемым, и Эмма продолжила.

— Я могла бы справиться с этим. Я правда, правда могла бы. Но ты не можешь винить меня за то, что я усомнилась в предложении, которое ты сделал двадцать четыре часа спустя, как отец сказал тебе, что передаст свою драгоценную компанию только семье. Компания, которую ты хотел. Мой отец неправильно понял эту часть, Кэссиди?

— Слушай, насчёт Дейзи… я сказал это тогда, и я скажу это снова: Дейзи и я были своего рода друзьями. У нас было несколько совместных занятий, она дружила с моей бывшей девушкой, мы вращались в одних и тех же кругах. Я не знал её хорошо, но она казалась мне симпатичной. На что тебе, как её идентичной близняшке, стоит обратить внимание.

Он подошёл ближе. — Ты не можешь злиться на меня за то, что я не влюбился в тебя до того, как узнал о твоём существовании, — тихо сказал он.

— Но я знала, кто ты!

— Весь колледж знал, кто я, — огрызнулся он. — И нет, это не выпендрёж. Просто так бывает, когда футбольная команда является действующим чемпионом страны, а я был капитаном. Ясно?

— А я была никем, — сказала она.

— Не смей, — он показал пальцем. — Ты выше этой маленькой игры. Эмма, я клянусь тебе, что, когда я пригласил тебя на свидание в тот день в книжном магазине, это было потому, что я хотел этого. К тому времени я уже знал, что приглашаю на свидание Эмму. Не Дейзи.

Она попыталась вернуться к мытью посуды, но он снова притянул её к себе. — Да послушай ты меня, чёрт возьми! Очевидно, нам действительно нужно это обсудить, потому что ты явно не преодолела это.

— Мы уже обсудили, и это ничего не дало! Я уже всё это слышала. Дальше ты будешь пытаться сказать мне, что это было просто совпадение, что ты сделал предложение на следующий день после того, как мой отец рассказал свою маленькую новость. Что ты планировал это в течение нескольких недель.

— Я планировал это несколько недель!

— Ты не можешь этого доказать, — тихо сказала она.

— А я и не должен, Эмма! Проклятье, я не должен был доказывать женщине, на которой собирался жениться, что люблю её. Ты должна была поверить мне. Ты должна была знать.

Его голос звучал опустошённо и измученно, словно слова вырывались из самой тёмной глубины его души, и Эмма хотела ему верить. Отчаянно.

Но она не могла. Потому что, если бы это было неправдой, она рисковала бы провести остаток своих дней, отчаянно любя человека, который не любил бы её в ответ. Недостаточно. Для девушки, которая всегда жила в тени своей сестры, которая всегда была на втором месте, его слов было недостаточно.

Кэссиди наблюдал за выражением её лица, а потом она увидела, как поникли его плечи. — Ты мне не веришь.

— Я хочу, — прошептала она.

Он покачал головой. — Всё это время я думал, что наше прошлое больше связано с вспыльчивым характером, чем с чем-либо ещё, но дело было не только в этом, не так ли? Ты не любила меня настолько, чтобы доверять мне.

Сердце Эммы сжалось. Сколько раз она переживала ту ночь, ей никогда не приходило в голову, что она не единственная, кто не чувствовал себя достаточно любимым.

Она не была невиновной в этом. Она всегда это знала, но не понимала, что ущерб, который она нанесла ему, был таким же реальным, как и ущерб, который он нанёс ей.

Эмма покачала головой. — Мы не можем этого сделать, Кэссиди.

Он придвинулся ближе, его руки обхватили её лицо. — Нет. Больше никаких расплывчатых, ни к чему не обязывающих ответов. Если ты не хочешь меня, ты должна сказать об этом прямо. Если ты не хочешь нас, тебе придётся сказать и это. Если ты хочешь, чтобы я ушёл, я уйду. Но ты должна произнести эти слова.

Эмма издала тихий всхлип и закрыла глаза.

Затем она поняла, что это именно то трусливое поведение, за которое он её ругал, и заставила себя встретиться с ним взглядом.

— Скажи это, Эмма, — приказал он, хотя его глаза умоляли об обратном.

Руки Эммы поднялись, чтобы схватить его за запястья.

Затем она сделала единственное, что могла придумать, что позволит им обоим вырваться из этой паутины боли, в которой они снова запутались.

— Я хочу, чтобы ты ушёл. — Её слова были тихими. Но твёрдыми.

Он отпустил её, как будто она обожгла его. Возможно, потому что так оно и было.

Он провёл рукой по лицу, выглядя ошеломлённым, прежде чем исчезнуть в спальне. Он вернулся со своим шерстяным пальто.

— Повеселись со своей семьёй, — сказал он, его голос был лишён эмоций.

— Ты тоже, — монотонно ответила она.

Он потянулся к дверной ручке, затем обернулся. — И последнее. Это ты сказала мне убираться той ночью. Так я и сделал. Но наши друзья, похоже, вбили себе в голову, что я каким-то образом оставил тебя у алтаря. Джейк сказал, что у них есть образ тебя, стоящей там в день нашей свадьбы, ожидая жениха, который так и не появился. Почему так? Я могу понять, если тебе нужно было сохранить лицо, но мне просто… интересно. Интересно, что случилось после того, как я оставил тебя на парковке той ночью.

Эмма скрестила руки и посмотрела на свои пальцы ног.

Пора было положить этому конец. Раз и навсегда.

— После… нашей ссоры я поехала домой. Дейзи отвезла меня. Я забралась в кровать и проплакала несколько часов, чувствуя себя ужасно виноватой перед собой. Я провела большую часть своей жизни, чувствуя себя более скучной, менее яркой версией моей близняшки, и знать, что ты тоже так считал… это было как удар ножом в живот, понимаешь? Я так сильно цеплялась за тот факт, что ты выбрал меня, а потом появились все эти доказательства того, что ты выбрал меня не по тем причинам.

Он открыл рот, но также быстро закрыл его, дав ей закончить.

Эмма покачала головой и слегка рассмеялась. — Я пришла в себя только около двух часов ночи.

Тогда она подняла глаза. Встретилась с ним взглядом. — Мне всё ещё было больно. Ужасно. И я не была уверена ни в чём, кроме того факта, что любила тебя.

Его глаза вспыхнули.

— Я думала, что это была одна из дурацких ссор, когда утром, после хорошего сна, всё пройдёт… Я думала, что ты простишь меня за то, что я вышла из себя и бросила в тебя кольцо, потому что мы собирались пожениться, Кэссиди. Я думала, чтобы разрушить нас, потребуется нечто большее, чем припадок южной красавицы.

— Ты сказала мне, что больше не хочешь меня видеть, — прошептал он. — Я поверил в это. Ты сказала мне уйти. И я ушёл.

— Я понимаю, — сказала она тихим голосом. — Я понимаю. Но я думала, что ты вернёшься. Я была так уверена в этом. Именно поэтому я встала на следующее утро и позволила Дейзи положить огурцы на мои глаза, чтобы уменьшить отёчность, а визажисту нанести толстый слой тонального крема, чтобы замаскировать мой красный нос и покрытые пятнами щёки. Я думала, что ты вернёшься, — её голос дрогнул.

— Эмма. — Он протянул руку, но она отступила назад.

— Я ждала ещё час после того, как церемония должна была закончиться. Я ждала даже после того, как все гости ушли. Я ждала, пока Дейзи не завернула меня в огромное флисовое одеяло и буквально затащила в папину машину.

— Я не знал, — прошептал он.

Её смех был тихим. — Что именно было непонятно? Рыдающие голосовые сообщения? Десятки безумных текстовых сообщений?

Глаза Кэссиди закрылись. — Ты звонила мне.

— Раз сто, наверное. — Она обхватила себя руками, погрузившись в свой собственный мир горестных воспоминаний. — Я умоляла, Кэссиди. Я не снимаю с тебя вины за то, что ты использовал меня, чтобы влезть в компанию моего отца, но я и сама не ухожу от ответственности. Я извинялась снова и снова, и я бы сделала это лично, но ты даже не дал мне такого шанса. Это не поступок влюблённого мужчины. — Она пожала плечами. — Поэтому я сделала то, что должна была сделать. Я разлюбила тебя.

Или, по крайней мере, попыталась.

Он сглотнул.

— И я не могу вернуться, — сказала она с небольшой улыбкой. — Больше я этого делать не буду. Если тебе не всё равно, отпусти меня. Пожалуйста. Позволь мне исцелиться.

Он смотрел на неё несколько мучительных секунд. Затем он двинулся к ней, грустно улыбнувшись, когда она вздрогнула. Его голова склонилась к её голове, губы мягко коснулись её щеки. Нежно.

— Это ещё не конец, Эмма.

Потом он ушёл.

Эмма сказала себе, что она рада. Это то, чего она хотела — быть одной было безопасно.

Но она не чувствовала себя в безопасности.

Она чувствовала себя одинокой. Болезненно, душераздирающе одинокой.

И тогда она сделала то, что должна была сделать давным-давно.

Она свернулась калачиком на кровати и заплакала.