Бегство из пламени огня

В предыдущей главе я упоминал о том, какую важную роль сыграли «классические постулаты» Елены Уайт о богодухновенности[39] в моей жизни. Когда я еще учился в колледже, они открыли мне глаза на изучение Библии; когда я писал докторскую диссертацию, они помогли мне почувствовать почву под ногами; а теперь они служат мне твердой опорой в моем преподавательском служении.

«Вступление» к Великой борьбе было опубликовано очень давно — в 1888 году. А вот 1–й том Избранных вестей, в котором содержатся рукописи Елены Уайт с 1886 по 1888 годы, вышел в свет только в 1958 году. Хотя во «Вступлении» к Великой борьбе и сказано много полезного и поучительного, оно, пожалуй, не возымело своего действия в Церкви, пока ему в помощь не появились материалы, включенные в 1–й том Избранных вестей. Что касается меня лично, то я благодарен моему преподавателю Дж. Полу Гроуву за то, что он, когда я у него учился (1961—1965), опирался на оба эти источника, хотя Избранные вести были опубликованы только в 1958 году.

Важность «общественной поддержки»

Выражение «общественная поддержка» используется социологами, когда они хотят показать, как то или иное сообщество поддерживает идеи, которые оно считает полезными, и отвергает те из них, что представляются ему опасными. Если религиозное сообщество закрыто для любых новых идей, оно вполне может зачахнуть и просто остаться на обочине жизни. Если оно открыто для самых разных идей, оно может рассыпаться на куски и сбиться с пути. Здоровое сообщество должно блюсти золотую середину между двумя этими крайностями. Принято считать, что «либеральные» сообщества более открыты, чем «консервативные». Пожалуй, по большей части так оно и есть. Однако случается так, что даже очень «либеральное» сообщество может оказаться столь же закрытым, что и «консервативное»; просто отвергать оно будет идеи другого рода.

Адвентизм, по общему мнению, сообщество «консервативное». Я вполне доволен тем, что я консерватор — в том смысле, что я верю в личностного Бога, активно участвующего в земных делах. Однако нельзя не отметить, что всякий раз, когда Елена Уайт употребляла слово «консервативный», она придавала ему отрицательный смысл, имея в виду явление, нуждающееся в исправлении. Именно в этом значении она использовала его после поворотной сессии Генеральной Конференции 1888 года, где рассматривался вопрос о праведности по вере. Ее крайне тревожило, что Церковь может отвергнуть ту самую весть, которую должна была воспринять. Вот что она по этому поводу писала:

Для тех, кому может сейчас показаться, что в своих воззрениях я полагаюсь на Елену Уайт, а не на Библию, хочу отметить, что это совсем не так. Ее роль состояла лишь в том, что она как бы дала мне «разрешение» разобраться в том, что я уже увидел. Поскольку адвентизм моей юности оставался в сетях фундаментализма — и в какой–то мере пребывает в них до сих пор, — замеченное мною в Писании нельзя было не то что обсуждать, а даже и упоминать во многих адвентистских кругах.

Дело в том, что те или иные сообщества могут ограничивать нас, разрешая говорить одно и запрещая говорить другое. Вы же не станете рассказывать компании рационалистов о чудесах, которые сотворил Господь в вашей жизни. Или приставать к группе фундаменталистов с противоречиями, которые вы нашли в Писании. Или зачитывать из нового библейского перевода в общине, где признают только классический перевод.

Эту мысль я хочу проиллюстрировать историей, записанной в книге Ари Голдмана Поиски Бога в Гарварде. Голдман, будучи ортодоксальным евреем, соблюдающим субботу, работал репортером в газете Нью–Йорк Тайме и был в конце концов назначен редактором ее религиозного отдела и направлен на учебу на богословский факультет Гарвардского университета. Его книга пересыпана анекдотами, связанными с соблюдением субботы и вопросами религиозной свободы, и я настоятельно рекомендую ее всем адвентистам. Голдман описывает, что произошло на одном из семинаров, когда был поднят вопрос о том, есть ли жизнь после смерти. На том занятии присутствовал Фран — друг Голдмана и верный адепт «Христианской науки». Вот что, по словам Голдмана, было дальше:

Вот как бывает в «либеральных» кругах. Но точно такая же реакция может возникнуть и в «консервативных» кругах, на другом конце христианского спектра: «Если вы найдете в Библии хотя бы одну ошибку, значит, можно поставить под сомнение все Писание». Или: «Так говорит Библия, я ей верю, и значит, так оно и есть». Где люди следуют подобным принципам, там вопросы не уместны. В моем случае «классические постулаты» Елены Уайт дали мне возможность как следует разглядеть увиденное, поставить соответствующие вопросы и даже задать их вслух. Это было для меня крайне важно.

Всяк мыслит по–своему

Здесь нельзя не отметить, что у разных людей разный склад ума и то, что полезно для одного, может оказаться губительным для другого. По сути дела эта мысль проиллюстрирована в первых двух рукописях, помещенных в начале «классического постулата» в 1–м томе Избранных вестей, причем подана она достаточно тонко и заметна только для тех, кто достаточно чуток к упомянутым выше различиям.

Минуло уже несколько лет, как я стал использовать эти «постулаты» в своей преподавательской работе, когда один из студентов обратил мое внимание на различие в тональности между первой и второй рукописями[42]. Замечания Елены Уайт в первой рукописи звучат твердо, почти догматично, подчеркивая Божественный аспект Священного Писания. Она как бы предостерегает кого–то, кто не утвержден в вопросе о Божественной инспирации, или старается вселить уверенность в того, кто опасается, что Библия не устоит. Ниже дана подборка из ее достаточно безапелляционных утверждений в этой первой рукописи:

Во второй рукописи Елена Уайт более открыто говорит о многообразии и несходстве, присущем человеческому аспекту Священного Писания. Она словно поощряет искреннее сердце, испытывающее потребность в том, чтобы исследовать Библию и задавать вопросы. Обратите внимание на более свободную интонацию в этих строках:

Учитывая это явное различие в акцентах, будет неплохо, если мы обратимся к еще одной цитате из Елены Уайт, посвященной «многообразию умов» и показывающей, какую важную роль оно играет в практической жизни. Родители с напуганным ребенком ведут себя совсем не так, как с чрезмерно самонадеянным. Так почему же Бог (и Его вестники) должен поступать иначе, когда Ему нужно нам что–то сказать? Обратите внимание на параллель, которую проводит Елена Уайт между различиями в складе ума у современных читателей и различиями, присущими библейским авторам. Этот довод услышишь не часто, но он крайне важен для жизни Церкви:

Пример обращения к «человеческим» источникам в богодухновенных Писаниях

Когда имеешь дело с тонкой «смесью» Божественного и человеческого в Священном Писании, волей–неволей сталкиваешься с одним из самых показательных (и потенциально — вызывающим наибольшие затруднения) ее свойств, а именно с использованием в Библии «человеческих» источников. В моей личной библиотеке есть несколько «злых» книжек, которые служат наглядной иллюстрацией, как ошибочные представления о Библии могут привести к полной утрате веры и в Писание, и в Бога. Как раз источник этих ошибочных представлений и занимает меня более всего.

Одна из этих «злых» книжек называется Заблуждения и мифы Библии. Ее автор — Ллойд М. Грэм[44]. Впервые она вышла в свет в 1975 году, а в 1995 году была переиздана. На обложке размещен сопроводительный текст, который сразу же бросается в глаза: «Ллойд М. Грэм считает, что Библия — это не „слово Божье", а сборник заимствований из языческих источников». В общем–то, в этих словах отражена вся суть данного труда. Однако текст на задней стороне обложки еще более показателен:

Для этой книги характерны три момента, на которых я хотел бы остановиться поподробнее. Думаю, они помогут нам понять ценность «классических постулатов» Елены Уайт.

1. Всего–навсего «человеческие» источники. Судя по лицевой обложке его книги, Грэм считает, что все, что мы называем «словом Божьим», должно исходить не от человека, а непосредственно от Бога. По всей видимости, когда он обнаружил — может быть, однажды темной ночью, неожиданно — что библейские авторы действительно обращались к человеческим источникам, ему пришло на ум, что не только Библия не «слово Божье», но и Бога как такового не существует. Насколько я понимаю, такого рода гнев почти всегда возникает как реакция на безапелляционные утверждения типа: «Так говорит Библия, я ей верю, и этого вполне достаточно».

2. Любовь к человеку, а не к Богу. Если воспринимать написанное на задней стороне обложки его книги всерьез, то Грэм вовсе не какой–нибудь там злобный террорист, мечтающий уничтожить весь мир, но человек, который хочет, чтобы мы «посвящали свое время человеку» и занимались «самосовершенствованием». В том, чтобы помогать людям, нет ничего плохого; просто он не хочет иметь ничего общего с Богом или со спасением. В каком–то смысле Грэм согласен со второй заповедью Иисуса — возлюби ближнего своего, как самого себя, но полностью отвергает первую — возлюби Бога всем сердцем. Не воспринимает он и точку зрения Елены Уайт, согласно которой «любовь к человеку — это проявление любви Божьей к этому миру», то есть позицию, соединяющую обе заповеди в одно гармоничное целое[45].

Консерваторы, находящиеся на одном конце спектра, ищут исключительно служения Богу. Они пренебрегают своими ближними в своей ревности по Богу. Тогда как либералы, занимающие противоположный конец спектра, исключают из сферы своих интересов Бога и стремятся служить только человечеству. Как мы увидим далее, сама Елена Уайт прошла путь от строгого консерватизма к осознанию необходимости блюсти равновесие между Божественным и человеческим, то есть служить Богу через служение своим ближним. При таком подходе уже не нужно ломать голову над тем, кем быть предпочтительнее — либералом или консерватором. Ведь ты и так воспринял лучшее у двух этих мировоззрений.

Кого бы вы предпочли иметь в качестве соседа — Елену Уайт или Ллойда Грэма? Я знаю не понаслышке несколько человек, которые так недовольны Еленой Уайт, что скорее всего сделали бы выбор в пользу Грэма. Однако их гнев на Елену Уайт — это всего–навсего слегка видоизмененный вариант гнева Грэма на Библию и Бога. Уверен, причина одна и та же. Я уже цитировал и, наверное, процитирую еще не раз высказывание Елены Уайт о последствиях безапелляционности в словах и поступках: «Властные слова и поступки разжигают самые низменные страсти человеческого сердца»[46].

В этой связи хочу привести еще одну цитату из Елены Уайт, к которой обращаюсь достаточно часто. В этой цитате скептицизм увязывается с богословскими «заблуждениями». Хотя говорит она прежде всего о традиционном учении, о вечных муках в адском пламени (которое мы рассмотрим в 6–й главе), я думаю, тот же принцип можно применять гораздо шире:

Лично я сомневаюсь, что присущий Грэму гнев сможет помочь нам в «самосовершенствовании». Он возлагает слишком большие надежды на благость нашей несовершенной человеческой природы. Но его гневная логика может помочь нам провести линию от причины к следствию и, по милости Божьей, научиться с большим успехом проповедовать Иисуса Христа этому миру. В итоге мы обретем радость вместо гнева и надежду вместо отчаяния.

3. Заразительный гнев. Поскольку в книге, о которой идет речь, не было ни малейшего намека на личность самого Грэма, меня обуяло любопытство. Выяснилось, что о нем нет никаких сведений даже у издателя. По всей видимости, Ллойд Грэм — это псевдоним[48]. Поисковые интернет–системы отсылали в основном к сайтам книготорговцев и атеистов с такими вот свидетельствами: «Ллойд Грэм, кто бы он ни был, сделал меня неверующим!.. Хотелось бы почитать и другие его книги, впрочем, и этой было вполне достаточно».

А теперь вопрос. Откуда Ллойд Грэм взял, что библейские авторы не должны были пользоваться другими источниками? Что весь библейский текст должен исходить непосредственно от Бога, а иначе его нельзя называть «словом Божьим»? Скорее всего, он почерпнул эти представления у какого–нибудь непреклонного верующего, придерживающегося лозунга: «Так сказано в Библии, я ей верю, и значит, так оно и есть». И я сильно сомневаюсь, что этот верующий пытался выяснить: а что сама Библия говорит по поводу «посторонних» вкраплений в ее богодухновенном «теле»?

Даже благонамеренные авторы, пишущие, в общем–то, полезные книги, порой укрепляют читателей во мнении, что к содержанию Библии не прикасалась человеческая рука. К примеру, в своей популярной книжке, посвященной преимуществам библейских правил здоровья, богобоязненный врач С. И. Макмиллен упоминает несколько занятных лекарственных средств из египетского источника под названием папирус Эберса, в том числе кровь червей, ослиный навоз и ослиный зуб, вымоченный в меде, и еще много в том же роде. Далее автор пытается дистанцировать Моисея от усвоенной им с детства египетской культуры:

Библейские правила здорового образа жизни представляют собой огромный шаг вперед в верном направлении. Но Бог вовсе не пытался опровергнуть сразу все распространенные сомнительные представления, бытовавшие в культуре. Станем ли мы, например, доказывать «научную» обоснованность метода проверки супружеской верности, предписанного в Чис. 5:11–31? Согласно написанному, жена, обвиненная в прелюбодеянии, могла доказать свою невиновность, выпив святой воды с подмешанной в нее землей с пола скинии. Если мы будем читать Библию внимательнее, нам придется отказаться от некоторых наших смелых утверждений. В противном случае мы можем вызвать у людей гневное отвержение, подобное тому, что продемонстрировал своей книгой Ллойд Грэм.

Если неверные представления о библейских заимствованиях из других источников навязываются посвященными христианами, значит, нам нужно спуститься еще на уровень ниже и выяснить, откуда их взяли сами эти христиане. Лично я уверен, что убежденность в происхождении Библии непосредственно с небес, без посредства рук человеческих, это трагическое искажение истины, прямое следствие греха. И вы знаете, кто за это в ответе. То есть идея эта уходит корнями в глубокую древность. Бог, явленный нам в Писании, всегда скрывает невыносимое сияние Своей славы и истины, дабы не погубить этим сиянием грешных людей. Опять же здесь будет уместна еще одна «классическая» цитата из Елены Уайт:

Что происходило тогда и, как мне видится, происходит до сих пор? Дело в том, что грех продолжает действовать на наш больной разум, заставляя нас думать, что Бог так озлоблен на нас и наши грехи, что жаждет нас истребить. От этого воображаемая пропасть между Богом и человеком становится только глубже и шире. Но Бог, Которого я вижу в Священном Писании, выглядит совсем иначе. Он терпелив и милостив. Давайте рассмотрим несколько примеров:

Адам и Ева. Быт. 3. После грехопадения Адама и Евы Бог не стал гоняться за ними в гневе по всему саду, а просто вышел по обыкновению на вечернюю прогулку и не нашел Своих друзей на привычном месте. Адам действительно испугался, но Бог–то вовсе не был зол. Безусловно, Бог глубоко обеспокоен трагическими последствиями греха. Он относится к греху очень серьезно. И в обоих Заветах много говорится о Божественном гневе. Однако вспышки ярости, которых ждут от Него грешники, не имеют к Нему, библейскому Богу, никакого отношения.

Потоп. Быт. 6. Дела на земле шли из рук вон плохо. Бог решил, что нужно начинать все сначала. Однако Он предупредил Ноя заранее и дал ему подробные указания, как ему спастись самому и спасти свою семью и животных. Библейское повествование о потопе сильно отличается от вавилонского мифа, согласно которому боги сговорились избавиться от людей у них за спиной. Утнапиштим, герой вавилонского мифа о потопе, сумел спастись только потому, что бог Эа пренебрег сговором и тайно предупредил Утнапиштима о готовящемся наводнении. Причем вместо того, чтобы призвать его оповестить своих ближних, Эа велел Утнапишиму их обмануть[51]. Библейский Бог так не поступил бы.

Содом и Гоморра. Быт. 18. Эти города были столь нечестивы, что в опасности оказывался всякий, кому доводилось войти в городские ворота. Да, Бог уничтожил эти города, но прежде Он посоветовался с Авраамом и долго с ним «торговался». Кроме того, Он послал вестника к Лоту и его семье. Милосердие Божье проявилось прежде всего в том, что Он был готов пощадить весь город, если бы в нем нашлось хотя бы десять добрых людей.

Синай. Исх. 19, 20. Явление Божьей славы у Синая стоит особняком в Священном Писании благодаря своей уникальности. В нем мы видим полноту могущества и величия Божьего. Народ был напуган до смерти, но Ему это, судя по всему, даже понравилось. Люди, похоже, испытали чувство глубокой благодарности, хоть и длилось это недолго. Ведь Бог во всех подробностях рассказал им об опасностях, которые грозят им, если они соприкоснутся с Его ужасной мощью. Он много раз посылал им предостережения через Моисея, пока тот чуть ли не осерчал на Бога.

Теперь можно задать закономерный вопрос: каким образом такой Бог станет открывать Себя людям? Через непреложные писания, просто падающие с неба? Нет. Этот долготерпеливый Бог выбрал иной путь — Он скрыл Свое наводящее ужас могущество, вверив Свои вести грешным людям и наделив этих людей значительной степенью свободы. И некоторые из них решили прибегнуть к имевшимся в их распоряжении источникам[52]. Впрочем, в Библии есть несколько поразительных свидетельств, которые показывают, как язычники, жившие по соседству с Израилем, относились к полученным сверху властным указаниям — не от богов, а от царей. В Книге Есфирь, а также в Книге пророка Даниила сообщается о взглядах, которых придерживался персидский двор. Они считали, что царские законы нельзя ни отменять, ни изменять, даже когда они приняты во зло или под неблаговидным предлогом[53]. Итак, если настолько непоколебим был авторитет их царей, что уж говорить об их богах! А при таких богах разве пришло бы хоть кому–то в голову прибегать к «источникам»?

Обнаружить в таких документах ссылку на источник означало бы отвергнуть их Божественное происхождение.

Идея о том, что библейские авторы не должны были заимствовать из посторонних источников, по всей видимости, представляет собой часть более широкого демонического замысла по дискредитации Бога. Адвентисты вполне могут сказать, что Ллойд Грэм был прав, отвергая подобный взгляд на Священное Писание и на Бога. Вполне возможно, что если бы он не был так зол, то он мог бы вернуться к Евангелию и Писанию в целом и выяснить, что же Библия говорит о Боге на самом деле, и не только о Боге, но и о том, какие средства Он выбирает для общения с человечеством. Как раз в этом–то «классические постулаты» Елены Уайт и могут оказаться весьма полезны. Они как раньше, так и сейчас не только приближают людей к реальности, но и несут им надежду.

И все же мы должны быть крайне осторожными, чтобы не нанести ущерб вере людей, даже если они в чем–то были введены в заблуждение. Очень часто, когда я пытаюсь показать людям, как библейские авторы использовали другие небиблейские источники, на меня начинают бросать настороженные взгляды. Но, наверное, наиболее примечательно реагируют те, кто терпеть не может Елену Уайт и готов на все, лишь бы развенчать ее авторитет. При этом их охватывает ужас от одной мысли применить ту же самую методику по отношению к Библии. Когда я пытаюсь показать им безосновательность их гнева на Елену Уайт на примере библейского материала, в ответ зачастую слышу резкую отповедь: «Не смейте измываться над моей Библией! Вам бы только выгородить Елену Уайт».

Таким людям хочу ответить, что если говорить обо мне лично, то это Елена Уайт помогла мне выгородить мою Библию. Я всем сердцем желал бы помочь им научиться поклоняться Богу в радости, без гнева и без страха, и прежде всего без страха потерять свою Библию. В нашем мире и так хватает жутких вещей, чтобы еще бояться за свою Библию.

Желающие развенчать авторитет Елены Уайт, но утвердить при этом авторитет Библии, как мне кажется, испытывают страх перед критическим анализом, который якобы может повредить их вере (и вере их детей). И я не пытаюсь вступать с ними в спор и приводить им множество библейских доводов, если вижу, что есть опасность совершенно разрушить их веру в Бога. Но я приравниваю их гнев, направленный против неверного использования трудов Елены Уайт, к гневу Ллойда Грэма, возникшему из–за неверного использования Библии. Но если уж этот гнев возник, то чтобы снова все расставить по своим местам, просто донести до людей верные сведения будет недостаточно. Мы сколь угодно долго и тщательно можем разъяснять им истину, но без влияния Святого Духа все наши усилия по большей части будут напрасны.

В следующей главе мы рассмотрим четыре связанных с богодухновенностью вопроса в их связи с «классическими постулатами» Елены Уайт.