Берегись, Ангел!

Глава 12

Ангелика

Меня пробивает нервная дрожь, потому что разговаривать с незнакомыми мужчина, да еще в нашем районе, глупо, как минимум. Оборачиваюсь, не отпуская ручки, и смотрю на незнакомца. Он вполне прилично одет. Высокий мужчина в брюках и бежевом свитере слегка улыбается, от чего на щеке появляется еле заметная ямочка.

— Просто по описанию подходишь. — Будто оправдывается он и делает шаг навстречу, но я инстинктивно шарахаюсь. — Я не причиню тебе вреда. Петр Иванович, — незнакомец протягивает руку, на которую я смотрю с подозрением, — мы с твоей мамой учились вместе.

— Она не рассказывала о вас. — Хмуро отмечаю, но почему-то немного успокаиваюсь. — Ни разу.

— Так давно все было. — Петр убирает протянутую руку, а я внимательно смотрю на него. — Слышал, что с ней произошло. Мы можем поговорить с тобой?

Мешкаю, потому что время идет, а мне нужно в квартире убраться, Олежу забрать и отработать, несмотря на боевые ранения.

— Говорите, но я спешу. — Складываю руки на груди, закрываясь от взгляда незнакомого мне человека.

Он глядит по сторонам и кивает на лавочку около входа.

— Меня в городе не было давно. Очень давно. Приехал и решил проведать Арину, но опоздал. — Начал он говорить с какой-то странной грустью, словно слишком огорчен известиями. — Как она умерла?

— Авария. — Я прокашлялась, стараясь держать голос ровным. — Возвращалась поздно с работы, и какой-то парень сбил ее на пешеходе. Скрылся с места происшествия. Его так и не нашли. — Глаза все-таки предательски увлажнились, но я часто-часто заморгала, прогоняя слезы. — Маму заметили слишком поздно. Она умерла еще до приезда скорой.

Петр Иванович провел рукой по лицу, хмурясь и качая головой. У него были красивые голубые глаза, светло-русые волосы, широкие брови и нос с небольшой горбинкой. Я смотрела и пыталась вспомнить был ли он хоть на одной маминой фотографии. Нет. Его я точно не помнила.

— Извините, Петр Иванович, но, — я пожала плечами, стоя все так же на расстоянии от мужчины, который сел на лавочку, — где вы так долго были? Вы точно мамин одноклассник? Я не видела вас на фотографиях, да и за все это время вы ее не вспоминали…

Петр Иванович улыбнулся, кивая и тяжело вздыхая.

— Я маму твою видел последний раз перед тем, как в армию уйти, а потом началось… Контракты. Служба. Да… — Он поднялся, заставляя меня напрячься, ведь одного помешанного на армии мне и дома хватало.

Владимир часто говорил о службе и бил себя в грудь, стоило только кому-то усомниться в его словах. Армейский ремень был тому подтверждением.

— Может, вам помочь чем нужно? — Петр Иванович хмурится и убирает руки в карманы, пока я пячусь к двери.

Странное желание увидеть человека, которого много лет не вспоминал, да еще и его детям помогать.

— Нет. Спасибо. — Отвечаю и топчусь на месте, потому что время поджимает, а из-за происшествия в школе я сбилась с графика.

— Мне просто сказали, что у тебя брат есть младший, и отчим. — Мужчина задевает больную тему, в которую его могла посвятить только сердобольная баб Лена.

— Да. Живем и бед не знаем. — Говорю спокойно, чтобы не вызвать сомнений.

Проблем со службой опеки у нас не было, но жалобы на пьяное поведение Владимира поступали, а я очень боялась потерять Олежку. Если отчим только обрадуется, то я не смогу без братишки.

Никак не смогу.

— Хорошо, — Петр кивает, но потом достает из кармана блокнот и что-то пишет, — вот, — дает мне листок с номером телефона и улыбается, — если что-то понадобится, то звони, не стесняйся.

Беру с опасением и киваю, пребывая в каком-то непонятном состоянии.

— До свидания. — Бубню под нос и иду к двери, разглядывая цифры на листке.

— Лика? — Петр Иванович окликает меня. — А полное имя твое… Анжелика? — Предполагает он, как многие, но я с улыбкой качаю головой.

— Нет. Я — Ангелика. Мама так назвала. Всего вам доброго. — Я быстро вхожу в подъезд, не обращая внимания на то, что после моего ответа мужчина немного завис.

Чувствую себя неловко. Кажется, он еще хотел что-то сказать. Порываюсь пойти обратно, но тут же себя одергиваю. Пора!

Листок убираю в рюкзак и собираюсь за Олежкой. Приходится наспех готовить ему овсянку, а потом в буквальном смысле бежать до детского сада. Времени катастрофически не хватает, и на работу я, естественно, опаздываю.

Меня никто не отчитывает, но Санька показывает на часы и подходит ко мне, когда я тру полы в одном из залов.

— А это что у тебя? — Указывает на порез около уха.

— Упала в школе неудачно. — Отвечаю ей с улыбкой, чтобы не заподозрила во лжи.

Зачем незнакомым людям знать подробности моей жизни? Проблем и так хватает. К психологу вон идти завтра…

— Устаешь сильно? Или под ноги не смотришь? — Девушка вопросительно смотрит на меня, а я пожимаю плечами и усерднее тру.

— Случайно получилось.

— Понятно, — Санька вздыхает, а потом подает мне ключ, — сегодня бассейн свободный. Альбина приболела, и занятия отменили. Можешь поплавать, если хочешь.

Я киваю и беру ключ. Пловец из меня так себе, но воду я люблю. Часами бы из нее не вылазила. Санька уходит, оставляя меня одну.

Тут же в голову лезут мысли о мамином однокласснике. Странный мужчина все-таки. Узнал, что она умерла, и все равно пришел поговорить. Не поверил что ли баб Лене?

Быстро двигаюсь, чтобы успеть хотя бы окунуться в воду. Санька еще в первые мои рабочие дни дала купальник, шапочку и сланцы. Я хранила их у себя в каморке, и сегодня решила все же расслабиться. Правда, бинты пришлось снять и выбросить. Я только в раздевалке перед зеркалом увидела, насколько сильно была изранена правая сторона.

Дан…

Как же я его ненавижу…

Пока плаваю, невольно вспоминаю первый день в школе. Картинки сами возникают перед глазами, и я никак не могу от них избавиться.

— Я — Алина Мартыновна, твой классный руководитель. — Женщина ведет меня по коридору, где все кажется чужим, хоть все школы одинаковые, но здесь все иначе.

Давящая атмосфера и богатые детишки кругом. На меня пару раз тычут пальцем, но я лишь крепче сжимаю рюкзак, подаренный мамой. Слезы застывают на глазах, но я молча их проглатываю.

— Мне Елена Владимировна сказала о твоей трагедии, но, Ангелика, постарайся сразу влиться в учебу. — Женщина продолжает что-то говорить, а я замираю на пороге класса.

Попадаю под прицел нескольких глаз и начинаю трястись. Девочки высоко задирают голову и фыркают. Они в форме, а я в простой блузке и юбке, которые совсем не вписываются в красоту.

Классный руководитель знакомит меня со всеми, и я не знаю, куда сесть. Когда прохожу между рядами, один из парней отодвигает стул и улыбается.

— Садись. — Говорит он дружелюбно, и я плюхаюсь на стул. — Я — Максим.

Киваю ему и крепче прижимаю рюкзак к груди. Сердце бешено стучит, потому что вижу, как на меня все глазеют.

— У Макса новая пассия. Недолго переживал. — Громко произносит парнишка с соседнего ряда, и я невольно поворачиваюсь в его сторону. — Чего вылупилась?

Перевожу взгляд на его соседа и пугаюсь еще больше, ведь он с такой злостью прищуривается, что по коже бегут мурашки.

— Ей же хуже. — Равнодушно говорит он и усмехается, а я отворачиваюсь, понимая, что жизнь в этой школе будет очень веселой.

Выныриваю и провожу руками по лицу. В тот день меня окатили грязной водой прямо в классе, а все из-за того, что Макс вызвался помочь с предметами. У них программа была другой, и пришлось многое нагонять. Круглов был отзывчивее одноклассников, и мы остались после уроков, чтобы обсудить мои пробелы в знаниях.

Собственно, с того дня меня и прозвали падшим Ангелом. Очень оригинально. Не стоит говорить, кто был инициатором.

Дан…

Я выбираюсь из бассейна и иду в раздевалку. Достаю телефон, который мне отдал Максим и смотрю на экран. От него нет сообщений и звонков, что странно. Обычно, Круглов закидывает меня ими, а тут тишина…

Порываюсь написать ему и не знаю, что именно. Пишу "Все норм?" и отправляю. Макс не отвечает, и я переживаю, а вдруг у него дома что-то случилось, ведь не просто так с уроков ушел?

Возле здания его тоже нет, и я на автобусе доезжаю до пункта назначения, при этом посматривая в смартфон. Мало ли, вдруг придет сообщение.

Перед тем, как открыть дверь в квартиру, прячу телефон в карман, отключив звук.

— Где? — Сразу раздается грозный голос Владимира, и я замираю на месте, пока он движется к мне.

— Что? — Спрашиваю, ощущая, как коленки дрожат, потому что дверь в нашу комнату открыта.

— Где. Мой. Сын?! — Повышает тон отчим и приближается, заставляя сжаться от страха.

Олежка…

Только не вылазь из своего убежища. Только не выбирайся…