Бездыханные ІІІ

Глава 16

Субботним днем, когда я обедала родителями — а с ними мне приходилось есть как нормальный человек — на мобильный позвонил Крис. Он сообщил, что они с Рейном собираются устроить вечернюю игру в Сталкера, и приглашал меня поучаствовать. Мелори и Данте сказали, что лучше нам втроем немного развеяться, так как вскоре времени для этого совсем не будет. Сами же взрослые остались в особняке, решать какие-то свои дела. Когда это говорил Крис, его тон ясно давал понять, что он недоволен тем, что даже теперь у них есть какие-то секреты. Стюарт ведь говорил, что лучше будет открыть все свои тайны друг другу, чтобы потом не было проблем и неожиданностей, но, видно, Мелори с Данте решили пока не спешить откровенничать.

Во всяком случае, я согласилась на игру.

За оставшееся время сделала домашнюю работу на понедельник и, одев свою «игровую» одежду — старые джинсы, футболку и черную кофту — сказала родителям, что иду на ночевку к подруге. Они отпустили без вопросов, но мама попросила еще сходить в магазин за хлебом.

Освободилась я как раз во время начала игры, поэтому, созвонившись с Крисом, пошла по его указаниям к городской ратуше, где в это время выбирал себе жертву Рейн.

Так как нас было всего лишь трое, мы решили сделать простую одиночную игру, где Рейну был охотником, а я с Крисом — надзирателями. Это, естественно, не так весело, как если бы играть двумя командами, но тоже неплохо.

Когда я прибыла к месту назначения, Рейн уже выбрал в жертвы молодую девушку, и, скрывшись за широким дубом, наблюдал за её разговором со средних лет женщиной. Крис затаился в узком темном переулке между магазином одежды и жилым домом. Я, стараясь не привлечь внимание жертвы, быстро прошмыгнула между небольшой толпы подростков к нему.

— Ну как?

— Пока все тихо.

В это время девушка распрощалась с женщиной, глянула время на наручных часах, недовольно бурча под нос, после чего всунула в уши вакуумные наушники и, поклацав на плеере, широким шагом направилась вдоль улицы.

— Черт, жертвы с наушниками всегда самые скучные, — донесся до меня голос Рейна из передатчика, что в это время я цепляла себе на ухо. — Я могу пройти у неё за спиной, а она даже этого не заметит. Ну вот, может припугнуть её? Для азарта.

— Мы играем в преследователя, а не в привидение, — заметила я. — Лучше смотри внимательней. Думаю, враги тоже заметят, что она ничего не слышит, и начнут её преследовать до первого подходящего безлюдного переулка. Такое уже случалось.

— Ладно, не нуди. Я просто пошутил.

Жертва свернула за угол, а за ней быстрым шагом последовал Рейн, держась на безопасном расстоянии. Мы с Крисом сделали то же самое.

— Она идет в сторону спальных районов, — доложил через пять минут Рейн.

— Вижу, — ответил Крис. — Вокруг пока ничего подозрительного не наблюдается, но все равно будь начеку.

Теперь Рейн прятался в переулках, а мы с Крисом взобрались по пожарной лестнице на двухэтажку с плоской крышей.

Девушка шла, качая головой в такт громкой музыке, и совершенно не была напугана темнотой окружающей её улицы. Этот район был мало освещен, и даже нам было трудно следить и за жертвой и за всем окружающим.

Внезапно, краем глаза я заметила странные движения за углом многоэтажки напротив. Сначала я решила, что это был Рейн, но он находился на два дома дальше. Насторожившись, я во все глаза глядела в то место, и через пару секунд, из-за сильной сосредоточенности, вздрогнула, когда оттуда выбежал уличный кот. Облегченно выдохнув, я уже хотела повернуться назад в сторону жертвы, но вдруг из того же угла вышел человек, а за ним еще трое. Все они были взрослыми мужчинами довольно настораживающей внешности: темные куртки, шапки, бутылки пива в руках двоих. Первый направился сразу в сторону нашей жертвы, а трое других озирались по сторонам, явно чтобы предупредить первого, если заметят кого-то.

Рейн отступил на шаг назад в глубь мрака переулка.

— Рейн…

— Вижу, — приглушенным голосом перебил он Криса. — Я чувствую серьезную опасность.

— Может попробовать их как-то отвлечь?

— Рискованно. Они уже в пятнадцати метрах от жертвы.

— Тогда думай быстрее. Если опасность серьезная, нам с Мио придется вступить в игру.

— Нет, я сам все сделаю.

Но Рейн все равно остался во мраке, и до нас донеслось его нерешительное и возмущенное бормотание. Когда мужчин и жертву разделяло меньше десяти метров, он зло чертыхнулся и быстро вышел под освещенный фонарь, шумно шуркая ногами. Звук привлек мужчин и трое из них повернули головы в сторону парня. Рейн стоял и ждал, пока они попереглядываются между собой, озадаченные его внезапным появлением. Это продолжалось довольно долго, и тот первый мужчина уже почти настиг жертву. Тогда Рейн, тихо прошипев «вот тупые», поднял правую руку в весьма непристойном жесте. А вот это уже возмутило мужчин и они окликнули четвертого. Тот наконец-таки остановился и, обернувшись, поглядел сначала на них, потом на Рейна. А парень стоял неподвижно, но теперь выставил обе руки и злорадно ухмыльнулся.

Жертва, которая совершенно ничегошеньки не заметила, продолжила себе непринужденно идти, а мужчины быстрым шагом направились к Рейну. Он не двигался, лишь руки опустил и сунул в карманы.

— Ты чё, мелочь, страх потерял? — гаркнул на него один из мужчин, когда они вчетвером окружили Рейна.

— Во-первых, я не мелочь, — спокойным голосом ответил он, краем глаза заметив, что девушка скрылась в подъезде одного из домов. — А во-вторых… а нет ничего во-вторых.

И со всей дури ударил ногой ближайшего мужчину в пах. Тот, кажется, даже подпрыгнул, после чего резко упал на землю.

— Ах ты!..

Второму договорить помешал кулак Рейна, заехавший ему прямо по почкам. Этот отступил на шаг, но третий, не теряя времени, схватил брюнета за плечо и, развернув к себе, попытался ударить в лицо, но парень успел остановить его кулак и зарядил коленом в живот. Но каким-то образом мужчина остался стоять на месте и, выронив пиво, вцепился другой рукой в Рейна.

— Сильный, гаденыш! — тяжело пропыхтел он.

Мужчина, видно, был знаком с драками, так как быстро блокировал еще один удар ногой Рейна и попытался свалить того на землю. Двое других тем временем медленно приходили в себя, а третий помогал встать тому, кому досталось больше всего.

Рейн брыкался, словно рыба на суше, и видно было, что даже сила умершего слабо помогает ему справиться со здоровым взрослым бугаем. Но каким-то образом ему удалось высвободить одну руку и в следующее мгновение она уже встретилась с лицом державшего его мужчины. Тот отпустил его, отступив на два шага назад, и схватился руками за свое лицо.

— Черт, мой нос! Этот сукин сын мне нос разбил! Урод! Тварь мелкая!

Рейн не обращал внимания на оскорбления и обернулся к вновь наступавшему мужчине, что перед этим получил по почкам. Но не успел он замахнуться, как сзади, четвертый мужчина со всей дури ударил его по голове пивной бутылкой. Бутылка разлетелась на куски, а Рейн, пошатнувшись от удара, застыл на мгновение, после чего медленно опустился на землю.

Все это происходило за считанные секунды, так, что мы с Крисом просто оцепенели и не сразу поняли, что что-то не так, когда Рейн перестал двигаться. Мужчины так же не делали никаких движений, тупо уставившись на лежащего парня.

— Ты чё… убил его? — дрогнувшим голосом спросил один.

— Да я просто… я не сильно же.

Я взволновано глянула на Криса. Парень коснулся пальцами передатчика.

— Рейн. Эй, Рейн, ты как? — Он нахмурился. — Черт, кажется, они сильно огрели его по макушке. Насмерть. Лучше ему уже лежать и ждать, пока они убегут, а то если он сейчас надумает подняться…

В этот момент рука Рейна дрогнула и сжалась в кулак.

— Лежи, — шикнул Крис. — Просто лежи. Они подумают, что убили тебя и сбегут, поэтому просто подожди.

Но Рейн будто вовсе не слышал его. Он приподнялся на руках, медленно поднимая голову на в конец ошарашенных мужчин.

— Ах вы сволочи, — процедил он сквозь зубы, встав на ноги и слегка пошатываясь. Мне на секунду показалось, что в его глазах, освещенных ночным фонарем, проскользнул алый проблеск.

Рейн медленно направился к мужчине, что ударил его бутылкой, и который успел уже отбежать на несколько шагов назад. Трое других просто застыли, глядя во все глаза на парня.

Мое оцепенение прошло, и я, схватив Криса за рукав, побежала к пожарной лестнице. Но не успели мы спуститься на землю и сделать несколько шагов в их сторону, как тут же остановились, пораженные тем, что произошло после.

С крыши ближайшего двухэтажного здания вдруг что-то спрыгнуло и приземлилось прямо на твердый асфальт, на неосвещенный участок улицы, так что я могла видеть лишь черную тень. Резко поднявшись, эта тень стрелой метнулась в сторону стоявших мужчин. Миг, и она будто на пружинах взметнулась вверх и запрыгнула сзади на мужчину, со сломанным носом. Не успел тот упасть, как тень отпрыгнула от него и плечом ударила другого, который через секунду лежал рядом со своим другом. Третий, очевидно, самый умный из них всех, попятился назад, выставляя в защите перед собой руки, а когда тень сделала шаг к нему, он, спотыкаясь и вскрикивая, начал убегать. Двое лежачих пытались последовать его примеру, прикладывая максимально усилий, чтобы быстро встать.

Рейн в этом время непрерывно наступал на оставшегося мужчину. Но тот заметил, что его друзья уже почти сбежали и, для отвлекающего маневра, бросил в Рейна оставшееся в руке разбитое горлышко от бутылки, и, когда тот уклонился, оббежал его и удрал вслед за остальными.

Брюнет обернулся ему вслед и засек ту самую тень, которая все еще оставалась во мраке неосвещенной улицы. Я заметила некую озадаченность на его лице.

Со стороны тени вдруг послышался смешок, и она, сделав несколько стремительных шагов в сторону парня, подпрыгнула и повалила его на землю.

Теперь я не медлила и, опять схватив Криса за рукав, побежала к ним.

Всякое я ожидала увидеть, но только не то, что произошло потом. Поваливший Рейна человек, вдруг наклонился и звонко чмокнул лежачего в губы. Брюнет на секунду оцепенел, а в следующий момент с шумным возмущением вздохнул и попытался вырваться. Нападающий на это громко засмеялся и, не смотря на сопротивления, зажал Рейна в объятиях.

— Эй, пусти! Пусти, черт возьми! — начал возмущаться он, отталкиваясь.

— Ах, маленькая вредина, как же я соскучилась! — услышала я звонкий женский голос.

Нападавшим оказалась девушка, что не сразу было понятно по её неровно подстриженным коротким волосам иссиня черного цвета и длинном плаще с меховой оборкой на капюшоне, темно-болотного цвета.

Через пару секунд удушающих объятий девушка отпустила Рейна и встала с него. Когда парень поднялся с земли, она схватила его за шею и прижала к груди, словно маленький ребенок котенка. Вот только парень был больше животного, и ему невольно пришлось нагнуться, что со стороны выглядело весьма комично. Рейн что-то недовольно пробурчал, но, что больше всего меня удивило, не стал отбиваться, как всегда делал, лишь попробуй его тронь.

У незнакомки не только волосы были странными, но и всеобщая внешность в целом. Темные ониксовые глаза жирно обведены черным карандашом, на губах темно-фиолетовая помада. На ногах сапоги со шнуровкой и мощной подошвой, похожие на военные. Плащ расстегнут, и можно было увидеть, что под ним красовалась черная кофта и штаны, заправленные в сапоги. За спиной находился вместительный рюкзак, под цвет плаща, с кучей замков. В общем, единственным светлым во внешности девушки была лишь её кожа, что казалась неестественно бледной благодаря темному контрасту.

От разглядывания девушки меня отвлек внезапный смех Криса.

— Умеешь ты неожиданно появляться, — произнес он, широко улыбаясь. — Мы тебя даже не заметили. Когда приехала?

Девушка ответила ему такой же широкой улыбкой.

— Только что. Когда шла к вам домой то увидела тебя и Рейна, и решила устроить сюрприз.

— Можно было бы сделать это более деликатно, — буркнул Рейн, оттряхивая свободной рукой запачканные штаны.

— Мы не виделись с Рождества в две тысячи седьмом, и ты, как я вижу, остался все таким же злюкой!

— Ну извините, что разочаровал.

Девушка хихикнула и перевела взгляд на меня.

— А вот тебя я не знаю, — протянула она, приподняв брови.

Я замешкалась, не зная, что сказать, и за меня ответил Крис.

— Это Мио. Она присоединилась к нам год назад. Тоже умершая.

— О, новенькая! — девушка отпустила Рейна и, подойдя ко мне, протянула руку. — Ну здравствуй, можешь звать меня Фёрт.

«Так вот она какая!..»

— Приятно познакомиться, — улыбнулась я, пожав ей руку.

Черные глаза глядели на меня оценивающе. Они были словно две миниатюрные пропасти, что совершенно не отражали свет. Глаза умершего. Странное ощущение настигло меня в тот момент. Я впервые за долгое время встретилась с незнакомым мне умершим, и эта встреча заставляла меня одновременно чувствовать неловкость и трепетать от восхищения.

— Ну, раз уже игра у нас прервалась, — подал голос Крис, — то давайте возвращаться домой.

— А вы одни играли? — удивилась Фёрт. — Обычно, насколько я помню, вы играете всей семьей. Где Мел и Данте?

— В особняке остались. — Крис хмыкнул, махнув рукой. — Решают какие-то свои дела, а нам велели пойти развеяться, поиграть. Иными словами, убраться поскорее и не мешать.

На секунду девушка о чем-то задумалась, после чего громко вздохнула, ударив кулаком об ладонь.

— Я знаю, что у них за дела такие! Черт, уже начали. Не могли что ли, меня хотя бы подождать? Вот блин.

Наша троица удивленно переглянулась и вопросительно уставилась на девушку. Она раздраженно взъершила двумя руками волосы и быстрым шагом начала куда-то идти, при этом крикнув нам через плечо:

— Рекомендую поторопиться, если не хотите пропустить самое интересное зрелище в своей жизни!

Еще раз обменявшись удивленными взглядами, мы поспешили за девушкой.

Благодаря скорому темпу до особняка мы добрались за считанные минуты. Войдя внутрь, мы застали лишь мрак пустых комнат и тишину. Фёрт остановилась посреди коридора и слегка наклонила голову, будто прислушиваясь. Мы автоматически застыли, стараясь не издавать ни звука. Вдруг до моих ушей сквозь глубокую тишину донесся слабый, почти неслышный звук, похожий на какой-то скрежет. Через мгновение звук повторился, и теперь я разобрала, что это был скрежет метала.

— Быстрей! — поторопила нас внезапно встрепенувшаяся Фёрт и поспешила в одну из арок справа, что вела в столовую, которую мы сразу прошли и направились в кухню.

Одна из стен кухни была оббита деревянными панелями с ручной резьбой. Девушка подошла к одной из таких панелей и, положив руку на выступающий полукруг, потянула его на себя. Панель легко поддалась и перед нами открылась крутая каменная лестница, ведущая вниз, подобная той, что вела в библиотеку из гостиной.

«Еще одна потайная дверь», — пронеслось у меня в голове. — «Сколько еще вещей я не знаю об этом доме?»

— Подвал? — озадаченно нахмурился Рейн. — Что им делать в нашем подвале? — Его глаза вдруг удивленно расширились. — Если только они не…

Вновь послышался скрежет метала, но уже намного отчетливей, и доносился он откуда-то снизу.

— Догадался, — усмехнулась Фёрт, наблюдая за выражением лица парня.

Она начала спускается по ступенькам, а за ней, по одному, последовали и мы. По мере того как глубоко мы спускались, звуки метала становились все громче. Примерно через пятнадцать ступеней мрак узкого коридора начал рассеиваться доносящимся снизу светом. Еще через семь ступеней мы ступили на ровный каменный пол. Впереди простирался недолгий коридорчик в конце которого с правой стороны находилась единственная широкая бронированная дверь, открытая нараспашку. Оттуда то и доносились звуки, которые теперь неприятно резали уши своим скрежетом.

Фёрт обернулась к нам, приложила указательный палец к губам, хитро усмехнувшись, и на цыпочках подошла к этой двери.

Четыре наших головы появились в проеме, и я увидела то, подобное чему не видела никогда еще в жизни. Фёрт не обманула.

Представившееся зрелище поражало до глубины души. За дверью находилась большая просторная комната совершенно без мебели. Пол и потолок из камня, а стены оббиты необтесанным деревом. Хотя, возможно, когда-то дерево было в более пригодном виде, вот только из-за множества трещин и царапин невозможно было сказать точно.

В комнате находились Мелори и Данте. Оба были одеты в простые спортивные футболки и штаны, которые теперь вряд ли пригодны для ношения из-за кучи дырок, порезов и пятен крови.

Мужчина и женщина дрались. Хотя драка — слабо сказано, это было самое настоящее сражение, поединок, не знаю, как назвать. Все дело в их оружии. Данте в руках крепко сжимал большой… меч? Сначала я решила, что зрение меня обманывает. Но нет, это действительно был меч: длинный, стальной, блестящий, с необычной формы лезвием, и по истине великолепный. Мелори стояла напротив него, держа в обеих руках два маленьких меча. Но, присмотревшись, я поняла, что ошиблась. Это были кинжалы с длинным лезвием на одном конце и коротким шипом — на другой.

Внезапно они одновременно рванули друг к другу и их оружия столкнулись, издав тот самый звук, что мы слышали. Мелори скрестила кинжалы, удерживая нависший над собой меч Данте. Мужчина давил сверху, стараясь пробить защиту женщины, но она сильным рывком отбросила его от себя, отпрыгнув назад. И тут же присела и прыгнула вперед, целясь в ноги мужчины. Но Данте вовремя отступил влево, одновременно замахнувшись мечом. Мелори вовремя успела вывернуться, но кончик меча все же задел спину, оставив на коже тонкий красный след. Женщина скрестила кинжалы, защитившись от повторного удара, и оказалась прижатой к полу. Тогда она резко подняла обе ноги и, подобно кенгуру, ударила ею в живот нависшего мужчину. Он отлетел на приличное расстояние, дав возможность женщине встать на ноги, чем она и воспользовалась.

Данте еще не оклемался после сильного толчка, как Мелори уже неслась на него, держа перед собой кинжалы. Она начала неистово замахиваться ими перед лицом мужчины, заставив того отступить к стене. Он выставил меч перед собой, в попытке защитится от нового удара, и два клинка столкнулись, издав пронзительный скрежет. Но у Мелори было два оружия, один из которых скрестился с мечом Данте, а второй метил в боковую часть его шеи. Мужчина чертыхнулся и, отняв одну руку от меча, остановил голой ладонью лезвие кинжала. Несколько капель крови упало на каменный пол, а когда Мелори попыталась рывком отнять кинжал, капли превратились в тонкую струйку, но хватки Данте не ослабил. Вот только тяжесть своего меча и давление второго кинжала Мелори его другая рука не могла долго выдерживать, поэтому он, сделав огромное усилие, оттолкнул насколько это возможно от себя женщину и резко присел, разжав раненый кулак. Мелори не ожидала такого, поэтому не смогла ослабить давление, от чего её оружие вместо мужчины полоснуло дерево на стене, оставив на нем новые вмятины.

На одно мгновение кинжалы застряли в дереве, но и этого хватило, чтобы Данте, сделав крутой разворот в полуприседе, оказался за спиной женщины. И как только она обернулась, готовясь нанести очередной удар, ее горло оказалось в миллиметре от широкого лезвия меча Данте.

Несколько секунд они сверлили друг друга взглядом, после чего Мелори разжала руки и два кинжала со звоном упали на землю.

— Сдаюсь, — произнесла она, поджав губы.

Меч приблизился и легко прошелся по бинтовой повязке, скрывающей шрам женщины. Бинт надорвался, открыв взору глубокий порез, сшитый грубой нитью.

— Нет, ты умираешь, — сказал мужчина и опустил меч. — Они никого не пощадят.

Женщина раздраженно отвернулась и прямо в нашу сторону. Её брови удивленно взметнулись вверх, а Данте, проследив за её взглядом, нахмурился.

— И долго вы тут стоите? — спросил он тоном, с которым обращаются к нашкодившим детям.

— Злишься, что не заметил нас своей гиперчувствительностью? — усмехнулась Фёрт, выйдя из-за проема и зашагав к ним.

Нам троим с неловким неудобством пришлось последовать за ней.

— Великолепно, просто великолепно! — воскликнула Фёрт, похлопав в ладони. — Это действительно стоило того, чтобы бросить все свои дела и протерпеть ужаснейшие пять часов в самолете рядом с болтливой старухой.

— Ты приехала быстрее, чем мы думали, — заметила Мелори, наклонившись за кинжалами.

— Не могла же я бросить своих старых друзей в беде. Тем более, — она хитро усмехнулась, — когда Стюарт сказал, какого именно рода услуга вам нужна, я начала собираться еще посреди телефонного разговора.

— Я рада твоему рвению. У нас много работы, так что можешь приступать прямо сейчас.

С этими словами Мелори подошла к Фёрт и вручила ей свои два кинжала. В глазах девушки сиял трепетный восторг, когда она с осторожностью осматривала оружие, будто бы то было хрустальным.

— Мойры, — благоговейно выдохнула она. — Кинжалы, что умертвили более двухсот экзорцистов в битве на Акульем острове. Всегда мечтала их увидеть.

Пока она была занята, Мелори и Данте молча ждали, не сводя серьезного взора с девушки. Фёрт глубокомысленно хмыкнула, нахмурившись и аккуратно провела кончиками пальцев по лезвию, после чего присела, сняла с плеча рюкзак и выудила из кармана небольшое увеличительное приспособление, которым обычно осматривают драгоценные камни.

Через две минуты осмотра Фёрт положила кинжал на пол так же аккуратно, как и взяла, и покачала головой.

— Плохо. Эрозия слишком глубокая. Удивительно, что лезвие этот короткий бой выдержало, не то что предстоящий. Слоновая кость рукояти надтреснута. Её можно поменять, тут проблем не будет, но сам клинок уже не пригоден для использования. В некоторых местах есть зазубрины, благодаря которым клинок можно сломать одним легким, но верным движением. Естественно, если бы вовремя почистить сталь, обработать и заточить её, то оружие могло бы хоть двести лет лежать и оставаться в прекрасном состоянии. Как же ты умудрилась так угробить их? И не нужно говорить, что это время его испортило. Я заметила в зазубринах остатки запекшейся грязи и крови, что свидетельствует о том, что ты после своего последнего боя просто напросто забросила их подальше и даже не доставала до теперешнего дня.

Лицо Мелори было напряжено, но я заметила неловкость и стыд, с которыми она опустила глаза вниз.

— Сколько они находились в неиспользованном состоянии? — спросила Фёрт.

— Возможно, слишком долго, — произнесла Мелори шепотом, как бы самой себе, после чего подняла голову и сказала уже громче, — в последний раз эти клинки обагрились кровью, когда я ушла от Алана. Это произошло более ста лет назад, и до этого момента они оставались запертыми в деревянном ящике. Не скрою, я даже не стерла с них кровь последних противников, и, возможно, ты даже найдешь там еще следы крови тех самых двухсот экзорцистов.

— И почему ты так наплевательски к ним отнеслась? — нетерпеливо спросила Фёрт.

— Потому что каждый раз, как я смотрела на них, то вспоминала то прошлое, о котором никогда не желала вспоминать, — процедила сквозь зубы Мелори. — Я вспоминала всех тех жертв, что убила этим оружием, и зачем. Алан дал мне эти клинки, подсказал мне их имя, и именно его врагов я убивала, именно его цели преследовала, его идеи. Я боролась за демонов. И я даже не знаю, почему до сих пор не уничтожила кинжалы, а сохранила.

Фёрт опять взяла в руки один из кинжалов, и только сейчас я заметила небольшой выгравированный знак на лезвие у самой рукояти. Иммортфама — незавершенная звезда, знак демонов.

— А я знаю, почему ты их сохранила, — изрекла брюнетка, перебросив кинжал в другую руку. Теперь она делала это легкомысленно без прошлой осторожности. — И я даже знаю, почему ты вытащила их именно сейчас. — Она направила конец лезвия в сторону женщины. — Это оружие убивало ради демонов, но теперь оно будет обращено против них самих. Расплата за пролитую кровь, восстановление справедливости… Как бы это не называлось, но теперь Мойры уже не смогут помочь тебе в этом. Они стали бесполезны.

Мелори раздосадовано выдохнула, направив испепеляющий взор на свое оружие, словно обвиняя их в том, что они испорчены.

— Но, — начала девушка, после недолгого молчания, — их сталь еще хороша, пусть и подверглась эрозии. Я попробую использовать как можно больше уцелевших частей и добавить их в сплав нового, более совершенного оружия. И в отличие от старого, это будет против демонов.

Фёрт поднялась с пола, взяв в руки оба кинжала.

— А что на счет тебя, Данте? — обратилась она к мужчине. — Я вижу у тебя в руках простой тренировочный меч. Где же твой Морфей? От него полегло меньше экзорцистов, чем от кинжалов Мелори, но я слышала, что он действительно прекрасен.

— Прекрасен, и теперь этой красотой любуются рыбы тихого океана, — безразлично холодным тоном ответил мужчина. — В отличие от Мелори, я от своего оружия смог избавится.

— Очень жаль, я хотела на него посмотреть. — Она закинула рюкзак на плече. — Что ж, ладно. Для начала я бы хотела взглянуть на чертежи, что передал вам Стюарт. Потом будем говорить о вашем новом оружии.

— Они наверху, — сказал Данте. — Идем.

И он вместе с Фёрт прошли мимо нас и вышли из комнаты.

Мелори тяжело выдохнула и села прямо на пол, по-турецки сложив ноги. Проведя рукой по тяжелой запутавшейся косе, она сняла резинку и начала её расплетать.

— Как же все это сложно, — задумчиво произнесла она, глянув на оставленный Данте меч, припертый к стенке.

— Это… — озадаченно начал Крис, нахмурив в непонимании брови. — Вы говорили, что мы будем сражаться с демонами. Я думал, нашим оружием будут знания и физическая сила демонов. Но мечи…

— Мечи, кинжалы, ножи топоры, сабли… любое подходящее холодное оружие, — спокойно ответила Мелори, заплетая волосы в новую косу. — Лезть с голыми кулаками на демонов, это все равно, что выйти в космос голышом — помрешь сразу. Использовать огненное оружие вроде пистолетов, взрывчаток, ружей тоже равно самоубийству, так как оно злит демонов. Они считают все это низшим оружием, которым пользуются лишь трусы и недостойные, и сразу же убивают таких. Поэтому остается лишь холодное оружие. Демоны считают его более достойным их статуса. Оно бесшумное и безотказное, и битва на мечах выглядит более благородно, чем простая перестрелка. У каждого демона из группы Алана есть свое холодное оружие. У Алана, например, это меч-трость, которую он всегда держит рядом. Вы могли видеть её, когда мы полгода назад были в Ватикане, в штабе демонов. Я тоже получила свое оружие, когда присоединилась к ним. А позже и Данте. Теперь мы с ним против демонов, и единственным, чем мы можем их остановить — это клинками. Так они будут драться с нами, как с равными, что в каком-то смысле даст нам малое, но все же преимущество. Вот только я и Данте давно не держали в руках оружие и нам придется наверстать упущенное упорными тренировками. Ну а вам придется учиться.

Мы втроем уставились на женщину, как на призрака.

— Мы будем драться на мечах? — воскликнул Рейн.

— А о чем я тут, черт возьми, толкую? — рявкнула, не выдержав, Мелори. — Когда демоны начнут ломать границы между нашими мирами, мы нападем на них с оружием в руках. Это их озадачит и привлечет внимание. Они захотят битвы, и мы постараемся забрать у них как можно больше времени, чтобы граница Небес была открыта как можно дольше. Возможно, нам даже удастся кому-то из них башку срубить, это было бы вообще отлично и дало кучу времени. Но, взяв в руки оружие, ваша прежняя жизнь под видом простых подростков кончится. — Тон её голоса не давал усомниться в серьезности сказанных слов. — Попрощайтесь со всем, что вас связывает в этом городе: школа, друзья, знакомые. Если нужно, рассорьтесь со всеми, чтобы потом они не досаждали вам. Ваши документы со школы мы заберем. В крайнем случае, мы даже можем подстроить вашу смерть. — При этом её глаза на секунду остановились на мне. — Когда будете готовы, мы начнем упорные тренировки с оружием и попытаемся что-то предпринять с демонической силой. Бесспорно, шансы выжить после предстоящей битвы ничтожно малы, а если и получится, то нас убьют наши демоны. Только вот сейчас у вас есть шанс сделать что-то по истине великое, что касается не только нас, а и всех, кто когда-либо взмолил дьявола о помощи. Это будет настоящий бой, где нет места сомнению и страху. Но если вы не хотите…

— Нет, хотим! — в один голос воскликнули Крис и Рейн. Да что же с ними такое?

Я молчала, пораженная всем, что услышала и увидела за последний час. Мелори заметила это и взглянула на меня.

— Помни, мы не заставляем тебя в этом участвовать, Мио. Ты вольна сама сделать выбор. Мы примем любое твое решение.

— Да нет, я просто… — я неуверенно потопталась на месте. — Просто это все так звучит. Мечи, драки, границы… Трудно поверить, что все это происходит сейчас. Я даже не до конца привыкла к жизни умершего, а тут такое. Плюс, остается еще школа, друзья, родители. Я не могу просто взять и отказаться от всего этого. Я боюсь. Что если мама узнает о том, что со мной происходит? Она же только приехала и очень волнуется за меня. Подстроить свою смерть? Да как же… Я не знаю, что делать.

Мне сдавалось, будто сейчас мне не восемнадцать, а десять лет. Я нервно кусала губу и, казалось, только сейчас начала осознавать всю сложившуюся ситуацию. Мелори, Крис и Рейн смотрели на меня, а мне хотелось убежать, спрятаться от этих взглядов, избежать этих вопросов. Я сказала, что готова умереть, но, как оказалось, просто обманула и себя и их. И теперь мне захотелось просто упасть, зарыться лицом в ладони и зареветь, чтобы кто-то другой принял за меня решение, чтобы мне осталось просто беспрекословно выполнить его. Лучше бы Мелори заставила меня, лучше бы она не давала мне право выбирать, а назвала этот будущий бой обязательством, которое я должна выполнить вместе с ними. Не хочу выбирать, не хочу решать. Неужели они не понимают, что я все еще человек, у которого есть нормальная жизнь и есть друзья с родителями, которых я не могу просто так оставить?!

Почему всего неделю назад я легко раздумывала о том, как лучше подстроить свою смерть, а теперь, когда пришло время взаправду принимать решение отказа от своей жизни, я позорно струсила? Это сложно, слишком сложно!

— Можно мне подумать? — дрожащим голосом попросила я, стараясь подавить в груди нарастающую боль.

Мелори кивнула.

— Обдумай все хорошенько, чтобы не было о чем потом жалеть.

Я пробормотала что-то вроде спасибо и, не в силах тут больше находится, быстрым шагом вышла из комнаты.

Лестница почему-то показалась мне убийственно длинной, и когда я наконец-то выбралась из её мрака наружу в кухню особняка, у меня было чувство, будто я глотнула свежего воздуха после долгого погружения в воду.

Но тело перестало дрожать только после того, как я вышла из особняка на улицу. Я остановилась, дав боли в груди приутихнуть, и постаралась просто ни о чем не думать.

Небо чернело от грозовых туч, и ни звезд, ни луны не было видно. Наверное, опять пойдет дождь. Я подняла голову вверх, вглядываясь в небесную черноту, но небо не могло подсказать ответы на терзающие меня вопросы, и я безнадежно опустила взгляд. А чего еще ожидать? Никто не решит это за меня. А я… я слишком сильно переоценила себя. Глупое, наивное дитя.

Я еще стояла возле ворот особняка, когда входная дверь открылась, и на улицу выбежал Крис. Найдя меня взглядом и убедившись, что я стою на месте, он сменил бег на шаг.

— И что это было?

Я не поняла его вопроса, да и не хотела отгадывать, поэтому мой ответ прозвучал слегка раздраженно.

— О чем ты?

— Почему ты заколебалась? Мы же вроде все единогласно решили, что будем сражаться до конца. Так почему сейчас вдруг отступаешь?

И что ему ответить на это? Что я струсила? Что только увидев настоящее оружие я поняла, насколько все серьезно? Что я таки боюсь смерти?

— Не знаю, — был мой ответ парню после недолгого молчания. — Я просто не уверена.

— Не уверена, что хочешь сражаться? Или что сможешь сражаться? Да брось! Давай, Фёрт сделает тебе оружие, мы начнем тренироваться, и все будет круто!

— Ты считаешь, что это игра?! — не выдержав, воскликнула я. — Для тебя это все просто забава?! Я хочу спросить тебя, Крис, сколько лет ты уже умерший?

— Эм… примерно семьдесят, — ответил он, озадаченный моим внезапным взрывом.

— А сколько тебе по настоящему лет, включая и года жизни?

— Почти девяносто.

— Девяносто, Крис, ты хоть понимаешь, что это значит? — Мой голос начал срываться в нарастающей истерике. — Ты стар! Старик, всего на несколько лет старше Стюарта. Какие ты чувства испытываешь, когда смотришь на простых людей, которым тоже девяносто? Которые ходят под себя, забывают собственное имя и трещат костями при каждом движении. Ты не испытываешь отвращение, осознавая, что где-то внутри ты такой же: старый, дряхлый, немощный? Что твоя фальшивая молодость всего лишь оболочка, пестрый фантик, скрывающий гнилую конфету. — На его щеках заиграли желваки, а губы сомкнулись в тонкую линию, но я не могла остановиться. Слова сами лились изо рта. — Тебе уже девяносто, но ты энергичен, весел и характером как двадцатилетний. Что это, маска? Способ скрыться от реальности? Или такими стают все умершие, что становятся значительно старше своего тела? Глядя на вас — тебя, Рейна, даже Данте с Мелори — складывается ощущение, что вы иногда забываете, что уже не являетесь нормальными людьми. Как вы вообще это делаете? У вас же нет родных, нет семьи, нет нормальных друзей, нет нормальной жизни! И я… нет. Нет. У меня еще остались крупицы настоящего. У меня еще есть то, что держит меня здесь. Школа, живые друзья, живые родители. Я не хочу отказываться от всего этого! Я не хочу становиться жалким существом в мертвом теле, которое вынуждено доживать свой век в одиночестве, страдая от вечного кризиса среднего возраста и эгоистично утешая себя тем, что не одна такая в этом мире!..

Не знаю, что еще могло сорваться с моих губ. Когда тяжелая рука Криса вдруг ударила меня по щеке, заставив пошатнуться, все мысли спутались в один большой комок. А через мгновение они исчезли, дав место осознанию, что же я только что наговорила. Нет, нет, нет! Я не хотела этого говорить! Пожалуйста, пожалуйста, кто-то скажите, что это все просто страшный кошмар!

Я в ужасе закрыла рот ладонью.

— Я… я не…

— Закончила? — Холод в голосе парня, казалось, мог обратить в лед весь мир. — Значит, ты считаешь нас жалкими существами?

— Нет, прошу тебя! Я не это хотела сказать! — невозможно было скрыть панику, с которой я глядела в эти суровые глаза.

— Значит, я дряхлый старик, который скрывается за личиной молодого тела? Значит, мы уже не нормальные люди?

— Пожалуйста, Крис! — Слез не было, но голос дрожал и срывался, словно при истерическом плаче. Я приблизилась и дрожащими руками дотронулась до кофты парня. — Не говори так!

Он грубо оттолкнул мои руки и поглядел с такой ненавистью и отвращением, которое я никогда не видела в его глазах. Это заставило меня сломиться собственным отчаянием и бессильно упасть на колени.

— Чего ты за меня цепляешься? — воскликнул он в гневе. — Я же старик, да? Педофил, запавший на семнадцатилетнюю девку. Тебе же должно быть противно! Правда я вот не заметил отвращения на твоем лице, когда ты со мной трахалась! Или тогда тебе было плевать на мой возраст?!

— Прости, прости, прости! — повторяла я, схватившись руками за голову. О, если бы я могла её просто разломить пальцами, чтобы избежать этого стыда. — Пожалуйста, не говори так грубо. Я не хотела! Я не хотела все это говорить!

— Не хотела? — гнев сменился холодным бесстрастием. — А ведь все это и к тебе относится. Ты тоже теперь не человек. Жалкое существо в мертвом теле. Фантик, конфета в котором медленно, но верно гниет. Ты такая же, как и мы.

Почему он говорит такие жестокие слова? Почему я говорила такие жестокие слова?

Без потребности в воздухе, я задыхалась от отчаяния и горя.

— Пожалуйста, — в который раз, тихо прошептала я, с усилием подняв глаза на Криса. — Я не хотела. Мне просто очень страшно. Я не хочу умирать. Я боюсь, боюсь! — Моя рука вцепилась в штанину парня. Он дрогнул, но не оттолкнул, и лишь сильнее нахмурился, со странным выражением глядя мне в глаза. — Мне страшно, Крис! А что будет с мамой и папой, когда я умру? А кто им скажет?

— Мио…

— А как они будут дальше жить?

— Мио!

— А если это будет больно? Что будет, когда меня пожрут? А если я попаду в Ад? Там же эти твари… я буду одна… — Плечи начали дрожать от безслезных рыданий, а голос вновь срываться. — Крис, Крис, я же буду совсем одна!

Гнев в глазах парня погас, и на его место пришло неловкое сожаление, но я не заметила этого, и продолжала бессвязно лепетать, как маленький ребенок.

— Я же самая слабая из вас и даже игрушечный меч в руках никогда не держала. Меня первой убьют.

Крис присел предо мной, положив руку мне на плечо.

— Мио, успокойся, — серьезно сказал он. — Возьми себя в руки. Я уже не злюсь, видишь.

Но я не могла понять, что он говорит, мой разум сжимался путами нахлынувшего страха.

— А если я сейчас приду домой и Лилит захватит меня? А если она причинит вред родным? А если она что-то сделает маме? Мама, она же… я же всю жизнь её ждала, а тут…

Крис шумно выдохнул и крепко обнял меня. Я уткнулась носом в его грудь, дрожа словно от сильного холода и не могла успокоиться.

— Мио, хватит, — заговорил он со слабой, но все же нежностью в голосе. — Хватит. Твои глаза опять красные, а голос становиться двойным. Просто успокойся.

Меня как током ударило, и я забилась в истерике в его крепких руках.

— Вот видишь! Видишь! Я же совершенно её не контролирую!

— Просто перестань брыкаться, ты мне ребра сломаешь! — рявкнул он, и это меня почему-то успокоило.

Я бессильно обмякла в его объятиях и лишь одной рукой схватилась за его рукав, боясь, как бы он меня опять не оттолкнул.

— Прости.

— Да простил, простил уже. Хватит. Такими темпами ты сама себя угробишь.

— Я не хотела говорить тех ужасных вещей. — Я подняла на него глаза. — И я не считаю вас жалкими существами. Вы сильные.

Губы Криса коснулась грустная улыбка.

— Мы не сильные. Нам просто нечего уже терять. И самая большая ирония в том, что твои слова полностью правдивы. Ну а правда эта и есть наша самая главная слабость.

Мама было сильно удивлена, увидев меня на пороге дома. Я объяснила, что подруга почувствовала себя плохо и оказалось, что у неё грипп, поэтому я ушла, дабы не заразиться. Такое объяснение убедило её.

Зайдя к себе в комнату, я закрыла дверь на защелку и повалилась на кровать, закрыв глаза ладонями. Ну почему все это происходит именно сейчас? Даже в первые дни своей жизни умершего я не чувствовала себя так паршиво. Да еще и сорвалась на Крисе, наговорила столько ужасного! Лучше бы он еще раз ударил меня, это, возможно, вправило бы мне мозги. Просто идиотка. А если те слова услышали Мелори или Данте? Я даже думать о таком не хочу!

Ручка двери дернулась, заставив меня перервать свое самобичевание.

— Ты еще не спишь? — послышался голосок Дейзи с той стороны.

— Нет. Чего тебе?

Черт, слишком грубо. Не хватало еще и с ней поссориться.

— Открой.

Я встала, клацнула защелкой и, вернувшись, повалилась обратно на постель.

— Заходи.

Дверь открылась и в проеме показалась русая головка сестры.

— Ты чего в темноте сидишь? — буркнула она.

Только сейчас я заметила, что забыла включить свет, от чего в комнате стоял ночной мрак.

— Свет забыла включить.

— Вот глупая.

Меня это даже не задело. Дейзи подошла к кровати, забралась на неё с ногами и улеглась возле меня. Комната на две минуты погрузилась в полную тишину.

— Мама отбивную тебе оставила, — нарушила молчание Дейзи, глядя в потолок, как и я.

— Ага.

— Она в холодильнике.

— Ага.

— Была. Но я её только что съела.

— Ага.

Острый локоть врезался мне в бок.

— Да что с тобой?!

— Я мертвая, — бессознательно ответила я, но из-за недавнего потрясения не осталось сил для элементарного испуга.

Дейзи громко фыркнула.

— Врунья! Будешь так себя вести, я маме все расскажу!

Я не ответила.

— Ты не можешь быть мертвой, — вдруг произнесла сестра, что заставило меня взглянуть на неё.

— И почему же?

Сквозь мрак я увидела, как тоненькие бровки сошлись на переносице, выдавая упорную работу мысли.

— Ну, ты же говоришь сейчас, значит живая.

— И что? А вдруг я живой мертвец?

— Такого не бывает!

Это вызвало у меня смешок.

— Не смейся! — вспыхнула сестренка. — И вообще, мама говорит, что нельзя на себя наговаривать! Если ты говоришь, что ты глупая, значит, ты будешь глупой. А если будешь кривляться, то однажды проснешься с кривым лицом! Мама сказала, что Бог слушает нас и исполняет любые желания, и если ты скажешь, что мертвая, значит, он подумает, что ты хочешь быть мертвой. А если ты будешь говорить, что не хочешь умирать, он будет оберегать тебя. Вот! Мама мне всегда говорит правду!

Глядя в эти серо-голубые детские глаза, я удивлялась серьезностью, с которой они на меня смотрели.

— Наивная, — беззлобно хмыкнула я, легонько щелкнув сестру по носу. — А что делать тем, от кого Бог отвернулся, так как они предали его?

— Вот глупые! Они считают, что он отвернулся от них, а Бог думает, что они желают, чтобы он от них отвернулся, и исполняет это желание. Нужно просто попросить прощения, и все будет нормально.

«Если бы все было так просто. Она еще ничего не понимает. Она не знает, сколько праведных людей молилось, но их не услышали...»

— А вообще, — широко зевнула Дейзи, умащиваясь. — Если ты чего-то хочешь, значит оно так и будет. А если не хочешь, то не будет. Нужно просто очень сильно захотеть, мама всегда так говорит. А если не выходит, то значит, нужно самой пойти и взять это. Но мама так не говорила, это я уже додумала. Мама ругала меня, когда я ударила мальчика, который забрал у меня куклу. Он дернул меня за волосы, потом меня поставили в угол, но я не плакала, потому что вернула свою куклу. Поэтому если ты хочешь что-то, что может дать тебе Бог, то нужно это попросить; а если он это не дает, значит нужно пойти и самой взять. Но не говори маме, что я это тебе сказала, а то она будет меня ругать.

Дейзи закрыла глаза и через полминуты тихо засопела. А я смотрела в потолок и думала. Устами ребенка глаголет истина, не так ли? Пятилетняя девочка смогла показать мне то, чего я искала все это время. Я просто сидела и жаловалась, трусилась в углу, как беспомощный кролик. А ведь были моменты, когда я решалась бороться за свою жизнь, когда отказывалась умирать, и вот, я до сих пор жива. Как бы там ни было, что бы ни делала Лилит, но прямо сейчас я все еще управляю своим телом. Не это ли результат моих усердий?

Я обращала внимание только на плохое, и даже когда Крис спас меня, заставив Лилит выпить святой воды, тем самым дав мне возможность выбраться наружу, я не обрадовалась, как это нужно было, а лишь сильнее испугалась. У нас было множество побед, а я обращаю внимания лишь на неудачи.

Но теперь я поняла, что нужно делать. Я перестану не хотеть умирать, и начну хотеть жить. И использую любые способы, чтобы прожить хотя бы на секунду дольше, пусть даже это будет значить окончательно отказаться от всего святого.

— «Лилит».

— Какие интересные мысли я только что подглядела в твоей головке, — прозвучал в разуме женский голос.

Неуверенность тихой мышкой проскользнула в моем разуме, но через секунду была раздавлена лапой жестокой решительности. Безумие, просто безумие.

— «Мне нужно с тобой серьезно поговорить...»