Бездыханные ІІІ

Глава 20

Фёрт с Роуз зашли в тренировочную комнату как раз в тот момент, когда мы помогали Крису встать на ноги. Брюнетка увидела нас сквозь открытую дверь и удивленно спросила:

— Что-то случилось?

— Ничего, — ответила Мелори и, просияв в лице, поспешила к Роуз. — Мы уже закончили.

Девочка радостно засмеялась, когда женщина подняла её на руки и прижала к себе. Напряженная атмосфера, что витала между нами во время манипуляций с демонами понемногу сошла на нет, когда комната наполнилась детским смехом и улыбающимися лицами. И лишь Данте не мог почувствовать облегчение, находясь рядом с ребенком, но старался не хмуриться, когда она на него смотрит.

— Быстро вы, — хмыкнула Ферт. — Все сделали?

Мелори кивнула.

— Заключили перемирие со всеми демонами.

— Отлично. Тогда мне остается лишь доделать свою работу, и после этого можете целиком посвятить себя тренировкам. Стюард будет информировать вас на счет передвижения Алана и его демонов, а так же о результатах всей этой заварушки с трупами, что устроили СМИ. На это можете больше не тратить зря время.

— Мы тебе очень благодарны, Фёрт, — улыбнулась Мелори. — Ты много для нас сделала.

— Пока еще нет, но скоро сделаю, — ответно улыбнулась она. — А для этого мне нужно завершить кое-какие приготовления. А теперь быстро все вон отсюда! — она посмотрела на меня. — Кроме тебя.

Я удивлено захлопала ресницами. Остальные, видимо, знали больше меня, так как без вопросов тут же удалились.

Когда мы с Фёрт остались наедине, она молча зашла в оружейную и выудила откуда-то из угла большую сумку. Перетащив её на край тренировочной комнаты, она начала вытаскивать из неё разные предметы: какие-то ведра, бутылочки, деревянные палки, досточки и другие странные вещи. Совершенно ничего не понимая, я просто наблюдала за её работой, пытаясь угадать что же ей от меня нужно. Заметив, что я так и осталась неподвижно стоять на месте, Фёрт, не перерывая работы, подняла на меня глаза и ободрительно улыбнулась.

— Не бойся, это не больно. Я просто хочу сделать отбиток твоих рук для будущих перчаток. Это специфическое оружие и для большего эффекта его нужно подогнать под форму и размер рук владельца.

— А, теперь понятно, — протянула я и приблизилась к девушке.

Фёрт разложила все вещи вокруг себя, оглядела их и кивнула сама себе. После этого сняла свою кожаную куртку, оставшись в одной майке, и бросила её на полупустой рюкзак. Что ж, если раньше я сомневалась в её профессионализме, то теперь все сомнения разом отпали. Руки у девушки были сравнительно худыми и довольно длинными, но линия мышц так сильно выделялась, что создавалось ощущение, будто ей, как кукле, приделали чужие руки. Бицепсы виднелись даже в расслабленном состоянии, а плечи казались неестественно широкими. Грудная клетка так же была довольно широкая, при всей миниатюрной комплекции Фёрт. Это выглядело бы некрасиво, будь девушка одета в платье или любую другую женственную одежду, но её вызывающий стиль скрывал все недостатки.

Ферт заметила, что я откровенно пялюсь на неё и усмехнулась.

— У всех такое лицо, когда они впервые видят мое тело. Это даже забавляет. Нет, можешь не отворачиваться, меня это не раздражает, — сказала она, когда я отвела глаза. — Плохо стыдится своего тела, особенно когда его вид — результат твоих упорных занятий. Хотя некоторые думают, что я просто спортсменка.

— Не будь я предупреждена раньше, то тоже так бы подумала.

— Вот видишь. Ладно, давай, садись напротив меня.

Я послушно села и стала наблюдать, как Фёрт раскладывает деревянные досточки, попутно объясняя:

— Сейчас я сделаю отбитки твоих рук, чтобы потом отлить макет руки, которую буду использовать, делая перчатки. Отливка не займет много времени. Я просто залью твою руку специальным раствором и через некоторое время, когда он затвердеет, у нас будет силиконовая формочка с отпечатком. Она мягкая и податливая и лучше подойдет для нашей процедуры, чем гипс.

Девушка достала тюбик с, судя по всему, клеем и начала склеивать досточки между собой. Через некоторое время получилось что-то вроде небольшого удлиненного ящичка с отверстием. В это отверстие она велела сунуть мне руку с чуть растопыренными пальцами, и чтобы их кончики находились на расстоянии не меньше трех сантиметров от дна. Я послушно выполнила её указания. Рука зашла в ящичек почти до локтя, и Фёрт утвердительно кивнула.

— Отлично, подойдет.

Сказав это, она начала сколачивать точно такой же второй ящичек. Это занимало некоторое количество времени, и если в первый раз я внимательно наблюдала за её работой, то теперь стало немного скучно, плюс молчание слегка угнетало, и я решила, что неплохо было бы, пока есть возможность, расспросить брюнетку.

— Фёрт, можно спросить?

— Валяй, — сказала она, не отрываясь от работы.

— Как думаешь, мы правильно делаем, что вот так вот свободно подставляем себя, заключая перемирие со своими демонами, только чтобы попытаться дать отпор Алану? А вдруг это все бессмысленно, или более того, мы еще и усугубляем ситуацию, наставляя демонов друг против друга?

— Сама идея перемирия уже парадоксальна, — ответила Фёрт. — Я не знаю, к чему это может привести, так как раньше ничего подобного никто не делал. Как поведет себя Алан и другие демоны, когда узнают о вашем перемирии — неизвестно. Возможно они будут удивлены и заинтересованы, но возможно и разозлятся, в этом случае проблем не избежать. Как бы там ни было, главное узнать, как это перемирие повлияет на вас и вашу силу.

Я задумчиво хмыкнула и кивнула, соглашаясь с ней. Когда два ящичка были готовы, брюнетка поставила перед собой небольшое ведерко и начала смешивать в нем содержимое разных бутылочек и пакетиков.

— А ты будешь с нами драться? — поинтересовалась я, когда она деревянной палкой перемешивала получившуюся густую белую массу.

— Нет. Я просто делаю оружие, но не использую его. Предпочитаю махать виртуальным мечом, либо макетным в небольших ролевках, когда время есть.

— Забавно, — улыбнулась я. — Ты выбрала себе жизнь развлечений. Это круто.

— Еще как, — в ответ улыбнулась Фёрт. — Скажу по секрету, я даже рада, что стала умершим. У меня нет тяги к будничному покою, созданию семьи, стабильной и тихой жизни — всему тому, к чему так стремитесь вы. Мне нравиться изучать мир, веселиться и развлекаться так, словно в этом и состоит смысл существования. И хотя мне уже больше ста лет, я не чувствую, что прожила так долго. Вечное движение, вечный поиск новых возможностей заполняет время и иногда мне даже его не хватает. Я трачу свою жизнь на удовлетворение своих эгоистичных потребностей, и мне это чертовски нравится! Никаких обязанностей, никаких привязанностей к дому или людям — полная свобода!

— И ты проходишь весь этот путь одна?

Мой вопрос почему-то застал её врасплох, и тот воодушевленный тон, с которым она все это рассказывала, исчез, оставив место растерянности. Руки Фёрт на секунду остановились, а глаза рассеянно уставились на ведерко с раствором.

— Эм… ну, меня всегда окружают люди, — неуверенно начала она. — Как-никак, я с ними работаю.

— А близкий человек? Или хотя бы друг, с которым ты всегда путешествуешь?

Девушка не отвечала, задумчиво глядя на руки. Потом она словно очнулась от глубоких раздумий и быстро возобновила свою работу.

— Начинает густеть, — проговорила она и отложила палочку. — Так, возьми крем, что лежит возле моей ноги, и обильно намажь им свою левую руку до локтя. Молодец. Теперь положи вот этот ящик стоя. Аккуратно. Вот так. А теперь сунь в него руку, чуть растопырив пальцы, и постарайся не соприкасаться со стенками.

После того, как я выполнила её указания, Фёрт аккуратно залила раствором мою руку.

— А теперь стой так и не двигайся. Пока оно застывает, я займусь второй рукой.

И она занялась приготовлением второй партии раствора.

— Ты не ответила на мой вопрос, — заметила я вскоре. Сама не знаю почему, но мне очень хотелось услышать ответ.

— Понимаешь, просто в моем положении трудно завести постоянные связи. Касательно простых людей, то тут и так понятно; а вот насчет умерших, то не все разделяют мой образ жизни. Они боятся смерти, боятся своих демонов и риска быть раскрытыми обществом, но у меня нет такого страха. Я живу так, словно до сих пор дышу, наслаждаюсь необычным вкусом пищи, у меня даже есть вредные привычки. Кстати, раз мы уже затронули эту тему, ты не против, если я закурю? Мелори запретила делать это при Роуз, а мне нужно немного расслабиться.

Я удивленно раскрыла глаза и кивнула.

Девушка тут же потянулась к своей куртке и достала из кармана пачку сигарет и зажигалку. Запалив сигарету, она сделала глубокую затяжку, задержала дым в легких и глубоко выдохнула.

— Наконец-то, — и заметив мой ошарашенный взгляд, насмешливо добавила. — Понимаю, трудно поверить, но ощущения действительно намного лучше, чем если бы ты был живым. Словно по легким растекается горько-сладкий сироп. На, попробуй.

— Нет, спасибо, — я поспешно замахала свободной рукой. — Я при жизни уже надышалась этой гадостью, когда жила с дядей.

Фёрт пожала плечами и, сжав сигару зубами, продолжила свою работу.

— Так вот, — вновь заговорила она. — Никто из умерших, кто пытался стать мне близким другом, или чем-то большим, вскоре не выдерживали такого образа жизни. Они считали меня слишком безрассудной и даже боялись. Я их не виню, любой бы был в ужасе, пробыв несколько дней рядом с умершим, который в поисках новых ощущений накачивает себя наркотиками, выпрыгивает с самолета без парашюта и пытается оседлать тигра. — Она весело засмеялась, после чего вдруг задумчиво добавила. — Хотя, был один человек, которого полностью устраивала моя жизнь и который мог бы, наверное, разделить со мной мое длинное путешествие.

— Кто это был? Он потом умер? — тихо спросила я, увлеченная рассказом.

Девушка грустно улыбнулась.

— Нет, просто я бы лишила его того спасительного одиночества, в котором он находит свое утешение. Ты знаешь его: грубый, беспардонный парнишка, который больше себя любит разве что только свои картины.

Меня озадачили слова Фёрт, и на некоторое время я замолчала, пытаясь понять, что она имела в виду. А когда поняла, то уставилась на неё еще более ошарашенным взглядом.

— Неужели…

Договорить мне не дали громкие шаги, раздавшиеся со стороны выхода. А через несколько секунд к нам вошел недовольный Рейн с рулоном бумаги в руках. Он подошел к нам и бросил бумагу на пол, рядом с моей рукой, погруженной в раствор, и обратился ко мне:

— Вот, Мелори попросила, чтобы ты глянула на это, когда будешь раздумывать над типом своих перчаток.

— А что это?

— Когда откроешь, тогда и узнаешь! — раздраженно бросил он.

И хотя Рейн вечно был чем-то недоволен, я все же удивилась его резкому тону. Возможно, они с Крисом поспорили, на счет его выходки, когда мы вызывали демонов. Наверное, действительно из-за этого, судя по недовольным взглядам, какие бросал на меня брюнет.

— Не кипятись, лучше помоги нам, — спокойно произнесла Фёрт, намазывая мою вторую руку кремом.

— Сами себе помогайте, у меня есть свои дела! — вспыхнул парень, но почему-то остался стоять на месте.

Девушка коротко глянула на него, многозначительно улыбнувшись. Покончив с кремом, она подсунула под мою руку второй ящичек и вернулась к раствору, еще пару раз помешав его палочкой. Сзади меня послышались ну просто невообразимо тяжелые вздохи и бормотания, после чего я увидела, как Рейн приседает рядом на корточки и поддерживает ящичек руками. Я аккуратно засунула руку вовнутрь, чуть приподнявшись и наклонившись вперед, чтобы не сдвинуть с места второй ящичек. При этом мои волосы соскользнули с плеча на намазанную кремом руку. Рейн так возмущенно цокнул языком, что мне показалось, будто он вырвет мои волосы с корнем. Но благо, он просто резким движением закинул их мне за спину, даже не дернув. Хотя потом по его глазам я заметила, что он как раз таки намеревался их дернуть.

Наконец Фёрт залила раствором и вторую мою руку. После чего положила на пол пустое ведерко и наполнила его до краев жидкостью, похожей на воду, но, наверное, это было специальное средство, чтобы остатки раствора не затвердели на пластмассовых стенках ведра.

— Спасибо, — произнесла девушка, глубоко затянувшись и глянув на Рейна, — Без тебя мы бы ни за что не справились.

Вопреки моим ожиданиям на эту насмешливую колкость парень почти никак не отреагировал, лишь бровью повел. Потом он вообще улыбнулся и самодовольно выдохнул:

— Я просто незаменим.

«Над Рейном подшутили, а он повел себя как нормальный необидчивый человек? Либо его подменили, либо эта женщина ведьма».

— А ты чего уставилась? — зло зыркнул он на меня.

«А, нет, все в порядке. Это Рейн».

— Если больше ничего не нужно, я пошел, — быстро проговорил парень, поднявшись на ноги, будто бы поняв причину моего замешательства.

В дверях он вдруг остановился, обернулся в нерешительности, и, нервно потоптавшись на месте, пробубнил, глядя на Фёрт:

— Ты сегодня уезжаешь?

— Думаю, да, иначе не успею сделать вам оружие.

— Ясно.

Он еще что-то хотел сказать, но не решался, и только нервно теребил пальцами длинные рукава своей кофты и шаркал ногой взад-вперед.

— А кто-то говорил, что ни за что не наденет мой подарок на День Рождения, — вдруг насмешливо хмыкнула девушка.

Рейн глянул вниз на свою кофту, после чего высокомерно задрал голову.

— Ха, да я надеваю её, только когда рисую — испачкать не жалко!

Я еле удержалась от скептического фырканья, вспомнив, что никогда не видела Рейна в другой кофте, кроме того случая, когда он в школе был вынужден носить жилетку и красный галстук.

А Фёрт на его ответ лишь шире усмехнулась.

Рейн возмущенно топнул ногой и развернулся, но уходить не спешил. Лишь сделал медленный и неуверенный шаг вперед, после чего еще один, более медленный и вынужденный.

— Рейн, — окликнула его Фёрт, вынув докуренную сигару и затушив её об ладонь.

Парень так резко обернулся, что я успела заметить выражение растерянности на его лице, которое через мгновение было скрыто маской безразличия и высокомерия.

— У меня забронирован билет на самолет, — как бы между прочим говорила девушка, проверяя мои руки, а парень внимательно ловил каждое её слово. — Но он отлетает только в четыре утра. У меня есть еще несколько дел, а после полуночи я буду полностью свободна, и эти оставшиеся четыре часа хотела прогуляться немного по городу, развеять мысли перед тем, как приступлю до работы. Не хочешь составить мне компанию?

Маска безразличия на мгновение предательски треснула, и наружу просочилась надежда с радостью, такие непривычные для этого парня. Но он, то ли в силу привычки, то ли из-за гордости, быстро взял себя в руки, и счастливая улыбка лишь тенью проскользнула по его губам.

— Ну, я ничего не планировал, так что так и быть, раз уж ты просишь.

Фёрт склонилась передо мной, из-за чего парень видел лишь её макушку, но я из своего места видела часть её лица, и видела улыбку, словно она знала, что скрывается за каждым словом и действием Рейна.

— Спасибо, я буду тебе очень благодарна.

— Ага, — безразлично бросил он и уже уверенной поступью вышел из комнаты.

Примерно с полминуты я удрученно вертела головой, глядя то на Фёрт, то на проем двери, где только что исчез Рейн. Девушка руками постепенно отламывала деревянные стороны ящичка, отделяя их от затвердевшей массы, и не говорила ни слова. Это меня еще больше озадачило и я, подозрительно прищурившись, спросила:

— Что вас связывает?

Фёрт освободила мою руку от дерева, взяла острый нож и начала медленно проводить им вдоль белого твердого прямоугольника. И только когда закончила — заговорила.

— Ну, когда я впервые увидела его — это было несколько лет назад, когда я, приехав в штат по делам, нанесла визит к Мелори, — он был той еще задницей, намного хуже, чем теперь, и ужасно замкнутым. Меня это позабавило и я решила немного растормошить его. Это не было добрым жестом, наоборот, унылые и злые люди всегда вызывали у меня насмешку. Тогда я даже не думала, что из этого получится, мне просто хотелось развлечься, и я некоторое время просто ходила по пятам за этим ребенком — тогда ему еще и восемнадцати не было. В общем, однажды он не выдержал, и, сдается мне, впервые за все время своей смерти закричал от злости. Выкрикивал все, что нужно и не нужно, что его достало и разозлило, от чего он устал. Многое я узнала за те три минуты. А потом он резко замолчал, глянул на меня так удивленно, и убежал. Признаюсь, мне тогда был уже целый век и я многое повидала, многое пережила, поэтому и не была тронута его откровением и безразлично отнеслась к этому. Но он меня заинтересовал, да и скуку нужно было как-то развеять, и я спонтанным решением подошла к Мелори и попросила у неё забрать на несколько недель Рейна с собой за копанию, пока гостю в штатах. Она сказала, что это ему решать, и если он согласится, то они с Данте не будут противиться. Лично я даже не ждала, что Рейн согласится. — Фёрт на секунду прервалась, разделив застывшую массу на моей руке на две половины, тем самым освобождая конечность, и занялась второй рукой. — Но парень вдруг согласился. Просто кивнул без вопросов и возражений, словно я предложила ему чай выпить. Пожалела ли я тогда о своем решении? Чуть-чуть, так как подумала, что лишний человек будет мне грузом, особенно такой неразговорчивый. Но с каждым днем наших разъездов я удивлялась тому отсутствию дискомфорта, что проявляется при длительном молчании наедине. Сначала Рейн был скован, но спустя неделю у него словно плотину прорвало и он высказывал свое мнение по каждому моему действию. Это были грубые и нелестные замечания, но меня это забавляло. — Она опять на время замолчала, сосредоточенная на разрезании силикона, после чего продолжила, — через месяц все мои дела в штатах были закончены, и я должна была вернуться в Европу. Много чего случилось за это время. Ясное дело что и мы несколько раз позволили себе расслабится и забить на правила приличия и огромную разницу в возрасте. Я не коплексовала, а Рейн в то время был, скажем так, не придирчив к еде.

— В каком смысле?

— В смысле немного сатириазист.

Но видя, что я все равно не могу понять о чем она, Фёрт многозначительно улыбнулась.

— У женщин это называется нимфоманией.

— Оу… теперь поняла.

— Ну вот. Наша связь не имела каких-то романтических порывов или способом выражения чувств, или мимолетней слабостью. Все было вполне осознанно и никто из нас не ждал каких-то важных последствий. Никакой ответственности, никаких обязанностей. И когда я предложила ему поехать со мной в Европу. Я рассчитывала на простую компанию, которая бы забавляла меня на время моих странствий. Но Рейн знал, что жизнь со мной, значит жизнь среди толпы, а он ненавидел толпу, поэтому вернулся обратно домой. Мелори потом еще долго названивала, спрашивала, что я такое сделала с Рейном, что он вдруг начал говорить больше десяти слов в день, — засмеялась Фёрт. — Ну а мы с ним потом встречались лишь тогда, когда я приезжала в штаты по делам, или заглядывала к Мелори на праздники.

Она замолчала и начала упаковывать вещи в рюкзак, кинув перед этим мне полотенце.

Я долго думала над её словами, тщательно стирая остатки силикона с рук, после чего тихо спросила:

— Ты что-то к нему чувствуешь?

Девушка глянула на меня через плечо и слабо улыбнулась, покачав головой.

— Нет. Хотела бы, ведь, будь я упорней, могла бы избавить его от потребности быть одному. Но я отношусь к нему как к младшему брату, несмотря на некоторые ньюансы. И я бы не смогла дать ему той верности и покорности, которых требуют отношения, как и он не смог бы дать это мне. Понимаешь?

— А ведь ты ему нравишься, — грустно заметила я.

— Не настолько, чтобы он перешагнул свое упрямство. Он слишком молод и слишком сильно связан со своим потерянным прошлым. Телом он здесь, а душой плутает в своих воспоминаниях. И я не могу дать ему больше, чем простое сочувствие.

Я не знала, что сказать на это, и просто промолчала.

Закрыв упакованный рюкзак, Фёрт накинула на плечи свою куртку и подошла к покинутому свертку бумаги. Она раскрыла его на полу и знаком руки велела мне склониться рядом.

То, что было нарисовано на бумаге, я узнала — видела это, когда мы были у Стюарда. Наверное, это те же самые чертежи. Только на самом деле оказалось, что это были не чертежи какого-то механизма, как я ошибочно подумала; это были чертежи оружия. И в данный момент я смотрела на подробный рисунок когтистых перчаток, которые были похожи на те, что недавно мне приходилось надевать, но более усовершенствованные. Эти перчатки имели два лезвия по бокам кисти, более длинные когти с зазубринами на концах, ряд крючковатых шипов на тыльной стороне руки, где размещались костяшки пальцев, и несколько зазубрин вдоль фалангов пальцев. Каждая важная деталь перчатки была подробно прорисована в увеличенном варианте, а само оружие, как я убедилась, оказалось нарисовано в натуральную величину.

— Перчатки Беатрисс? — спросила я, почувствовав неприятный дискомфорт от смертоносного вида этого оружия, и девушка утвердительно кивнула.

— Именно. И смертельнее, чем вид этого оружия, есть лишь раны, наносимые им. Настоящее кровавое месиво.

— Слишком много шипов. Я бы хотела что-то более простое.

— Простое, но действенное.

— Именно.

— Поняла. — Она несколько секунд задумчиво смотрела на рисунок оружия. — В основе перчаток Беатрисс было заложено метеоритное железо; лезвия имеют алмазные напыления, от чего являются острее, чем бритвы. Я сделаю все то же самое, но основное внимание буду уделять крепкости всеобщей конструкции, так как тебе нужно будет лишь защищаться, и только в некоторых случаях атаковать. Но специфика когтей такая, что они просто не предназначены для защитного боя, поэтому нужно будет усовершенствовать некоторые детали, прикрепить щитки, которые будут в состоянии выдержать силу удара. Главное, пока я буду ковать новые перчатки, потренируйся с теми, что имеются в оружейной. Научись уворачиваться от ударов, и лишь в крайних случаях блокируй их, иначе рискуешь лишиться руки.

— Я постараюсь.

— Очень хорошо постарайся, — серьезно заметила Фёрт. — Таким специфическим оружием трудно будет совладать, так как основное внимание тут приделяется ловкости тела и умению правильно нанести удар. С мечом все проще, там ты можешь просто отпустить его, если лезвие вдруг застрянет в теле врага или в дереве. Да и расстояние между тобой и противником значительно больше. В твоем же случае твои руки и есть твое оружие: если пострадает одно, неизменно пострадает и другое.

— А если использовать силу демона?

— С силой демона все, что улучшится у тебя, это реакция и физическая мощь. Но само тело остается неизменно, плоть и кости в нем так же хрупки, как и у обычного человека, с тем отличием, что у вас раны быстрее регенерируют. Одно утешение, такая же ситуация и у демонов, что пожрали умерших. Алан, Беатрисс, и все остальные — их тела не каменные. Они могут сколько угодно пожирать демонические частицы, но единственное, что будет меняется, это их влияние на других демонов. Нельзя заставить работать мышцы больше, чем это дозволено природой, хотя крайний разумный предел и так достаточно велик.

— Все подчиняется физике, — усмехнулась я.

— В той или иной мере, — кивнула девушка.

Она свернула бумагу в рулон и сунула в рюкзак.

— Точно! Чуть не забыла, — с таким внезапным восклицанием она открыла наружный карман рюкзака и выудила оттуда скрученную мерочную ленту, небольшой блокнот и карандаш. — Мне нужно снять твои мерки.

— Зачем это? — удивилась я.

— Если у меня хватит времени, то увидишь, — загадочно ответила Фёрт и начала снимать мерки всего моего тела, от шеи до пят.

Расспрашивать я не стала, приблизительно понимая, что нам, возможно, сделают не только оружие.

Пока девушка делала свое дело, напевая под нос какую-то веселую песенку, я решилась спросить то, что интересовало меня с первой нашей встречи.

— Фёрт, а какой у тебя демон?

Брюнетка на мгновение прервалась, подняв на меня глаза. Мне стало немного неловко от мысли, что, возможно, это не тот вопрос, который можно задавать каждому встречному умершему. Да и вспомнились давние слова Данте о том, что рассказывать о своих демонах запрещено, о чем я надолго забыла. Но Фёрт лишь непринужденно улыбнулась и, продолжив замеривать мое предплечье, ответила:

— Скажем так, мне достался демон, который как никто другой любит человеческие развлечения и разного рода излишества. Думаю, именно из-за его влияния моя жизнь и потекла в таком направлении. А еще я, сосредоточившись, могу почувствовать отдаленный вкус пищи. Это индивидуальная особенность моего демона, как у Лилит её смертельный поцелуй.

Этого мне оказалось достаточно, чтобы догадаться. Несмотря на неприятную ассоциацию, новость о том, что внутри Фёрт находится Вельзевул, никак не повлияла на мое отношение к девушке. Я даже осознала, что никто другой не мог подойти ей лучше, чтобы вести такой образ жизни.

Когда мерки закончились, Фёрт закинула на плечи рюкзак, и мы вместе поднялись наверх, в дом.

Все жители особняка нашлись в гостиной, где, сидя полукругом, обсуждали дальнейшие планы на счет своих демонов. Как Фёрт и догадывалась, они решили не терять времени попусту и уже завтра начать тренировки с силой и оружием.

Роуз сидела на шкуре медведя, напротив зажженного камина — зрелище было немного странное если учесть, что на улице стоял солнечный и теплый день, но, видимо, девочке нравилось тепло огня и звук потрескивающих поленьев. Да и окна в комнате были плотно зашторены, от чего в гостиной стоял полумрак, ярко освещаемый теплым очагом. Не нужно было и догадываться, что Мелори все это сделала, чтобы порадовать свою новоиспеченную дочь. Она поминутно бросала полный нежности и восхищения взгляд на играющую с куклой девочку, которая вплетала в волосы своей игрушки разноцветные ленточки. При этом Роуз оставалась совершенно безучастна к разговору взрослых и даже ухом не вела, когда говорилось о демонах и их силе. Будто бы это был совершенно будничный разговор.

Увидев меня и Фёрт, умершие невольно прервали беседу, глянув на нас.

— Ну, как? — спросила Мелори.

— Все отлично. Я закончила, — ответила брюнетка, похлопав рукой бок рюкзака. — Сейчас еще созвонюсь с Стюартом, узнаю последние новости. Потом заеду в Денвер, нужно забрать оттуда некоторые материалы, и вернусь на полчасика, попрощаться. Я возьму вашу машину для поездки, хорошо?

— Бери, — кивнул Данте. — Можешь взять любую на столько, сколько потребуется.

— Спасибо. — Тут Фёрт усмехнулась, глядя на мужчину. — Никак не могу привыкнуть к тому, что понимаю тебя. Даже немного скучаю за теми мудреными поэтическими речами.

Кончики губ Данте приподнялись в спокойной полуулыбке, и он направился к выходу из комнаты.

— Идем, посмотришь в гараже на машины.

— О'кей. — Она молча и с улыбкой махнула нам рукой, после чего обернулась и зашагала вслед за мужчиной. — Мне нужна самая вместительная!

Как только они скрылись за углом, Мелори тут же переключила все свое внимание на Роуз, опустившись возле девочки на ковер и пригладив её золотистые волосы рукой. Та подняла голову и широко улыбнулась женщине, показывая ей куклу.

— Смотри, я сделала ей прическу! — с детским восторгом воскликнула Роуз.

— Умница моя.

Девочка захихикала похвале и, перебравшись на колени Мелори, продолжила играться.

Я с парнями сразу поняла, что делать нам тут больше нечего, поэтому мы тихо, чтобы не отвлекать никого, вышли в коридор. Там я коротко попрощалась и покинула их, решив, что на сегодня мне хватит и умерших и демонов.

На улице день был в самом разгаре, часы показывали полдень. Домой возвращаться мне пока не хотелось, поэтому я неспешно направилась вдоль улицы, раздумывая, куда бы податься. Возникла мысль пойти к Ирен, но в это время она наверное еще спит, или только проснулась. Так что вторым и единственным вариантом осталось наведаться к Локки. Он по субботам обычно дома сидит, развлекается в лаборатории. Я называю это развлечением, так как для Локки его исследования лучше любого нормального хобби.

Дойдя до крыльца дома Сальмори, я постучала, расслаблено покачиваясь на ногах. И чуть было стоя не споткнулась, когда буквально через секунду дверь открыл дядя Пол в своем зловеще заляпанном халате. Нет, честно, я иногда думаю, что его халат изначально так и продавался с красными кровавыми пятнами. Но эта мысль сразу испарялась, как только глаза поднимались на измазанное каплями крови лицо мужчины. Вот как сейчас.

— Мио! — широко улыбнулся он, небрежно стирая пальцами кровь на щеке. — Заходи, мы с Локки как раз обет готовим.

— Готовите или только вылавливаете? — подозрительно прищурилась я.

Мужчина громко засмеялся, приняв мой вполне серьезный вопрос за шутку, и зашагал на кухню. С немалой долей опаски, я последовала за ним, закрыв за собой входную дверь.

На кухне взгляд сразу скользнул к обеденному столу, укрытому запачканными газетами, на которых лежала большая выпотрошенная рыбина. Локки стоял возле умывальника и старательно отмывал руки от крови и чешуи. Обернувшись на шаги, он приподнял удивленно брови, увидев меня.

— Привет.

— Привет, не отвлекайся. Я просто так зашла.

— А, ну хорошо. Останешься на ужин? Хотя ты ведь… — его глаза на мгновение коснулись дяди Пола. — То есть, я имел в виду…

— Посмотрим, — поспешно ответила я, спасая ситуацию.

Благо, дядя Пол не слушал, отвлекшись на рыбу, которую взгромоздил на руки и отнес к умывальнику. Локки только успел отпрыгнуть, как рыбина плюхнулась в умывальник, разбрызгивая остатки воды на дне.

— Аккуратней!

Мужчина совершенно не обратил внимания на гневное восклицание племянника, включил воду и, отмывая очищенную от чешуи кожу рыбы, довольным тоном заговорил:

— Эх, Локки, запомни мои слова: если среди твоих клиентов окажутся обычные мясники, рыбаки, фермеры или скотоводы, то лечи их с особой тщательностью и вниманием, так как в этом случае у тебя будет не только полный кошелек, но и холодильник. А если денег не возьмешь, то подарки будут намного щедрее! Вот этот великолепный лосось стоил мне всего лишь одного качественно и оперативно вырезанного аппендицита.

— Тот старик наверное бы заново себе живот распорол от досады если бы узнал, что отдал тебе самку с полным брюхом икры, — усмехнулся парень.

— Он же старый и опытный рыбак, наверняка догадался об этом, глянув на рыбу, — пожал плечами дядя Пол. — Кстати, вот Мио уже два раза к нам заходила, а твою девицу я так и не видел. Все-таки рассорились, да?

Я с интересом стала наблюдать за тем, как Локки сначала рассеяно, а после и раздраженно нахмурился. После чего многозначительно фыркнув, обернулся к столу и начал собирать с него газеты.

— Это тебя не касается, — бросил он через плечо. — Её счастье, что она не заходит, иначе инфаркт бы получила от твоего вида. И постирай уже свой халат!

— Эх, эта любовь, — тяжело вздохнул дядя Пол, продолжая игнорировать злые восклицания Локки, — ужасная патология. Тот, кто найдет от неё лекарство, окажет человечеству большую услугу, чем тот, кто научится лечить рак. Верно я говорю, Мэдилейн? — Он приподнял рыбу за жабры и любвиобильно на неё посмотрел. — Вот ты плавала себе спокойно, ни о чем не думала, и тут вдруг попала в сети. И все, нет больше Мэдилейн, никто из её друзей и родственников больше её не увидит. Но это не важно, ведь им все равно, они поищут тебя пару минут и уплывут по своим рыбьим делам. И никто не страдает, и все счастливы. Ах, не жизнь, а сказка.

— Прекрати называть рыбу странным именем и разрежь её уже! — вспылил Локки, со злостью швыряя огромный ком газет в приготовленный мусорный пакет.

— Прости, Мэдилейн, — с холодным сочувствием проговорил дядя Пол, продавливая пальцем глаз рыбе. — Ничего личного, но ты просто беспомощная жалкая рыбина, к тому же выпотрошенная.

Локки тяжело вздохнул и провел рукой по лбу.

— И сходи к психологу.

— Трое от меня отказались, — безразлично сказал дядя, протирая большой нож, словно скальпель перед операцией, — а один после четырех сеансов переехал в другой город и даже не попрощался. Наверное, какие-то важные дела у него появились, правда, Мэдилейн?

Лосося переместили на большую деревянную разделочную доску, и одним быстрым, но верным взмахом вонзили нож под жабры.

— Теперь ты точно ничего не сможешь рассказать.

Локки подошел ко мне и усталым взглядом стал наблюдать за работой дяди Пола.

— Вот так вот каждый раз, — буркнул он раздосадовано. — Не готовка, а гребанные ритуалы. С завтрашнего дня переходим на вегетарианскую пищу.

Я не сдержала смешка и утешающее похлопала парня по плечу. От созерцания хладнокровной расправы с лососем, нас прервал звонок в дверь.

— Я открою! — тут же воскликнул дядя Пол и пулей вылетел в коридор, зачем-то захватив рыбью голову и нож с собой.

— Вижу, ему до ужаса нравится впечатлять людей, — заметила я, иронично приподняв бровь.

— Это нормально, он же псих, — пожал плечами Локки с видом совершенной обыденности.

Наше настроение тут же сменилось, как только с коридора донесся громкий женский вскрик. Мы тут же ринулись с комнаты и застали такую картину. Дядя Пол, который, верно, сам того не ожидал, стоял смирно с поднятыми наверх руками, держащими известные предметы. А напротив него, на пороге, стояла, судя по всему, Ирен, спрятав лицо за пакетом, словно он мог её защитить.

— Ирен! — изумленно воскликнула я.

Девушка тут же обратила на меня внимание и, судорожно вздохнув, кинулась ко мне. Дядя Пол медленно повернулся, озадаченно кашлянув.

— Я, кажется, слух на секунду потерял. Вот поэтому ненавижу женщин, хуже реактивного самолета.

— Просто… просто иди дорежь рыбу, — сокрушенно проговорил Локки, не в силах начать ругаться.

— С удовольствием, — и, быстро проскользнув мимо нас, устремился на кухню, по пути приговаривая. — Две живые женщины в доме. Слишком много, слишком шумно.

У меня возникла случайная мысль сообщить ему весьма интересную новость, что не только живые могут шуметь, но Ирен была важнее. Она наконец-то поняла, что произошло, и перестала так испуганно труситься.

— Я должна была это предугадать, — недовольно буркнула она, отстраняясь от меня. — Сюда невозможно зайти, не увидев кровь или скальпели.

— Ну извините, что наших гостей не встречают плюшевые медведи, — хмыкнул Локки, скрестив руки на груди.

Ирен искоса глянула на него испепеляющим взглядом и грубо всучила парню свой пакет.

— Я ответственная за костюмы, поэтому держи свою Божью простыню на спектакль.

— Ты хотела сказать подир, — прищурено заметил Локки, забирая пакет.

Девушка махнула рукой.

— Ага, простыню.

И молча развернувшись, зашагала к выходу. Локки с молчаливым укором смотрел ей в след. После чего сам развернулся и направился обратно в кухню. Я глядела на них обоих, не зная, что лучше предпринять. Наконец, через несколько секунд, с возмущенной мыслью «вот упрямцы», побежала вслед Ирен.

Девушка упрямо шла вперед, даже когда услышала мой голос, но мне быстро удалось её нагнать. Я схватила её за плечо и заставила остановиться.

— Чего тебе? — холодно глянула она на меня.

— Ей, я тебя ничем не обижала, — укоризненно заметила я.

Возмущение Ирен утихло от моего замечания, и она пристыжено опустила глаза.

— Да, прости, вырвалось просто. Сама понимаешь…

— Нет, не понимаю. Ты ведешь себя совершенно глупо! Вот объясни мне, что именно тебя не устраивает? То, что у Локки есть шанс выучится в престижном колледже в Европе, или то, что ты тоже можешь с ним поехать и увидеть мир?

На лице девушки тут же отобразилась недовольная растерянность, и рот её открылся, но вместо гневного ответа она испустила громкий выдох и уныло опустила плечи.

— Это слишком сложно понять, Мио, — проговорила она, подняв на меня грустный взгляд. — Все эти перемены, вступление во взрослую жизнь, серьезные отношения — я морально не готова к такому.

Она закусила губу, и я утешительно обняла её одной рукой.

— Идем, нечего тут стоять.

И мы неспешной походкой пошли вперед, наобум обирая маршрут.

— Понимаешь, мне еще хочется побездельничать, так сказать, — невесело засмеялась Ирен. — Ты же знаешь Локки, он весь такой правильный из себя, серьезный, взрослый. И не смотря на теперешнюю ссору, я знаю, что наши отношения серьезнее, чем кажется на первый взгляд, хоть мы и встречаемся только один год. Но мы долго были друзьями и знаем все друг о друге. А совместный переезд в другую страну лишь подтвердит наши надежды на будущее этих отношений, я имею в виду совместное проживание, женитьба и все такое. И я всеми руками за, пусть это и звучит поспешно и необдуманно! Вот только меня пугает то, что я не оправдаю ожиданий Локки.

— В смысле? Мне казалось, что вы поссорились из-за твоего недовольства на счет того, что Локки будто бы принимает за тебя решения на счет твоего будущего.

— Да меня только утешит то, если он и дальше будет думать и решать все за меня, — махнула рукой девушка. — Я просто сказала первое, что пришло в голову. На самом деле мне просто… мне просто страшно, что я его разочарую. Ему нужна ответственная и серьезная девушка, которая помогала бы ему, понимала, и с которой он мог говорить на разные заумные термины. — На её губы вернулась грустная улыбка. — А я даже забываю, сколько ребер у человека. Понимаешь? Если мы переедем, то, конечно же, будем жить вместе, ведь так делают нормальные пары в таких ситуациях. И будем намного больше времени проводить вместе. Но о чем мы будем говорить? Я даже об его учебе не смогу нормально поболтать без специального словаря под рукой! А жизнь в одной квартире это вообще ужас! Это же никакого личного пространства, мы тут же узнаем о недостатках друг друга и вредных привычках!

— И придется каждый день брить ноги, — засмеялась я, не в силах остаться серьезной после объяснений Ирен.

— Это не смешно! — почти истерически визгнула девушка, хватаясь за голову. — Я же совершенно не такая, какой он меня видит! Ты сама знаешь — раньше ведь оставалась у меня на ночевке. А еще я за маму боюсь. Она ведь только-только начала нормально жить и приступов уже несколько месяцев не было, а что будет, когда я уеду?

— Да уж. На счет матери то я думаю, что она поймет тебя и будет только счастлива, если увидит, что ты этого действительно хочешь. А на счет Локки, то не стоит так переживать, ведь мы все такие: показываем дорогим нам людям лишь лучшую часть себя, чтобы не оттолкнуть их. И все равно тебе не о чем волноваться. Локки любит тебя такой, какая ты есть. Да и он умный, поэтому понимает, что значит для девушки личное пространство. Тоже самое и к парням относится. Короче, просто поговори с ним откровенно на эту тему. Уверена, он поймет тебя с первых слов.

Ирен поглядела на меня широко открытыми глазами с надеждой и долей нерешительности.

— Думаешь?

— Уверена!

Решительный вздох значил, что мне удалось её переубедить. Ирен остановилась и несколько секунд простояла в раздумьях, еще пару раз громко вздыхая и выдыхая, будто перед прыжком. После чего молча кивнула мне и зашагала обратно к дому Локки.

С чувством выполненного долга я смотрела ей вслед, весело улыбаясь, пока краем глаза не уловила нечто, что привлекло мое внимание. За углом дома с явным намерением быть незамеченной, стояла Вайлет, насколько я поняла по её кудрявым коротким волосам и знакомой одежде. Девушка следила за кем-то, находясь спиной ко мне, но со своего положения я не могла понять, за кем.

Уверена в том, что меня она не заметила, я отошла немного вбок, обходя издали дом за которым пряталась Вайлет, и пыталась рассмотреть ту область улицы, куда был направлен её взгляд.

И тогда я увидела Грима, беседующего посреди улицы с каким-то мужчиной. По длинным волосам и костюме в нем узнался Лука. Оба демона говорили о чем-то серьезном, судя по лицам и нахмуренным бровям. Лука что-то рассказывал, а Грим периодически кивал и коротко отвечал. Они совершенно не замечали преследователя, или просто делали вид, что не замечают.

Спустя две или три минуты Грим что-то сказал и удалился. Лука не двинулся с места. И тут вдруг резко развернулся в сторону Вайлет, заставив девушку от неожиданности отпрыгнуть и вжаться в стену дома. Кажется, он хмыкнул и чуть приподнял уголок рта, после чего спокойно направился вслед за Гримом.

Вайлет оказалась лицом к той стороне улицы, где стояла я, поэтому сразу же заметила меня. Вид у неё стал пугающе злым. И если бы не внутренний толчок от Лилит, я бы растерянно отступила назад.

— Не забывай, что ты сказала ей в вашу последнюю встречу, — предупредил демон. — Ты должна заставить её боятся тебя, иначе она так и не отстанет.

Её слова придали мне храбрости, и я, собрав всю волю в кулак, самоуверенно и с вызовом задрала подбородок, встречая своего врага лицом к лицу.

По мере того, как укорачивалось между нами расстояние, я все сильней чувствовала волны злости, исходившие от девушки и насторожилась, чтобы в случае чего быть готовой к внезапному нападению.

Но его не последовало, к счастью.

— Они… не веторы, — подойдя, вдруг сказала она злым, но дрогнувшим голосом.

— Нет, — спокойно подтвердила я. — Они те, за кого ты меня принимала в нашу первую встречу.

— Демоны.

— Верно.

Она на секунду оглянулась, глянув на то место, где некоторое время стояли два демона, и раздраженно цокнула языком.

— Ощущения намного хуже, чем я ожидала.

— Ты чувствуешь их? — удивилась я.

Вайлет повернулась ко мне с таким видом, будто я сказала вселенскую глупость.

— Ты что, не видишь ничего дальше своего носа? Я же каждую встречу намекаю тебе, что ты воняешь демоническим духом. Но от них несет как от помойки. — Видя, что её объяснение недостаточно ясно для меня, девушка устало застонала и буркнула, — И почему я тебе все это объясняю. Короче, я чистой крови, ясно? Мой род очень древний и происходит от первых экзорцистов, которые сделали экзорцизм наследуемым семейным делом. Из-за этого я буквально нутром чую всякую нечисть, бесов и демонов. Вокруг них воздух всегда спертый и тухлый, как в старом склепе. И внутри все сжимается. Да и внешний вид одержимых, и тем более веторов, отличимый от других людей. Я знаю, что у вас есть своеобразное обаяние, которое как овечья шкура скрывает вашу черную шерсть. Но я то вижу, — Вайлет указала пальцем сначала на свои глаза, а потом на меня. — Я вижу вашу настоящую внешность. Ужасную бледность, мутные глаза, бледно-синие губы и темные круги вокруг впалых глаз. Никто из вас, и даже ты, глядя в зеркало, не увидишь себя настоящую. А еще от вас пахнет тленностью и смертью. И почему-то сейчас особенно сильно, по сравнению с нашей первой встречей.

Она скривила в отвращении лицо, фыркнув как пес, и показательно отступила от меня на полшага. Я не обратила внимания на её действия, стараясь выглядеть максимально хладнокровно.

— И что же ты чувствуешь рядом с настоящими демонами?

— Ужасный горелый запах, сдавливающий легкие. Невозможно дышать. Словно кто-то душит тебя рядом с пылающим вулканом. — И добавила, после некоторой заминки, когда я в очередной раз кинула взгляд на противоположную сторону улицы, — В твоем взгляде не видно дружелюбия, когда мы говорим о них.

— А должно было быть? Они такие же мои враги, как и твои. Возможно даже больше. И прямо сейчас мы готовимся выступить против них, дабы предотвратить надвигающуюся катастрофу. Поэтому не нужно нам мешать, и лучше возвращайся в Италию. Если демоны заметят здесь экзорциста, который знает о веторах, они сразу же уничтожат тебя. Тебя и всех остальных, кто осведомлен о нас.

— Как во времена войны Креста и Крови? Поэтому вся оставшаяся информация была строго засекречена?

Я утвердительно кивнула.

Вайлет сжала губы в полоску и, немного помолчав, развернулась на каблуках и сделала несколько шагов от меня.

— Знаешь, — вдруг сказала она, остановившись, но не обернувшись. — После твоих слов мы тем более не можем уйти. Настоящих экзорцистов осталось ничтожно мало, а таких как я на пальцах можно пересчитать, но поэтому мы и не можем отступить. В домах начали находить разложившиеся человеческие трупы. Я знаю, что это значит — в сохранившихся документах есть некоторые сведения на счет этого. Их съедает то, что перед этим спасло и дало бессмертие. Такое уже было раньше. Когда-то давно несколько десятков разложившихся трупов нашли в самых разных уголках Европы. А через некоторое время произошла битва на Акульем острове. Двенадцать сотен экзорцистов выступили против шести демонов. И двенадцать сотен были уничтожены вместе с кораблями и их экипажами. Выжил лишь один юнга, который сбежал на лодке, когда в живых осталось не больше двух десятков экзорцистов. Несколько дней и ночей скитался он по морю, но все же добрался до берега Италии. И как только сумел отыскать первого попавшегося экзорциста, рассказал ему все, что увидел, и погиб от изнеможения. Информация об этой битве была самой секретной и я лишь недавно сумела отыскать её в архивах. Поэтому я уверена, что если начали погибать веторы, значит, грядет битва.

Её кулаки были сжаты до побеления костяшек, а спина содрогалась от напряжения. Но под вуалью решительности скрывался человеческий страх.

— Битва будет, — произнесла я. — Но если в неё вступят экзорцисты, то для них она обернется повторным поражением. Мы же более сильны, чем вы и имеем силу, для противостояния демонам. Единственное, что могут экзорцисты сделать для победы, это молиться.

— Молиться? — переспросила она, недоверчиво оглянувшись.

— Небесам. Если они не вступят в бой, наши усилия окажутся напрасными, и Земля превратиться во второй Ад.