Безжалостный

Глава 11

Весь вечер я читала. Отвлеклась лишь на пару часов, чтобы убрать в спальне. После этого опять упала на диван. На телефоне проверила график выезда автобусов из города. Понимала, что пока что побег мне не светит, но все равно регулярно о нем думала, как о возможном спасении.

Когда все плохо, единственное, что тебя поддерживает, — это надежда на лучшее.

Вот и я в сотый раз представила, будто мне удалось вырваться из этого места. Без денег и поддержки, но я счастлива уже потому, что свободна.

Я долго перебирала такие мысли. В мельчайших подробностях представляла, что делала бы после своего побега и как вставала бы на ноги. Насытившись воображением, я благодаря ему искоренила в себе отчаяние, после чего вернулась к книге.

Наверное, прочитала глав десять. Уже думала о том, чтобы ложиться спать, как услышала звук открывающейся двери. Было поздно. Наверное, три часа ночи. Такой поздний визит тревожил, из-за чего я до онемения пальцев сжала книгу и, напрягшись всем телом, повернула голову.

Увидев Мейсона, ощутила, как сердце пропустило удар.

Он был только после душа. Волосы мокрые. Одет в черные штаны и темного цвета футболку. Ему явно только сменили бинты. Еще я заметила, что Рид сбрил щетину. Я бы могла подумать о том, что ему без нее лучше, но не хотела. Касательно Мейсона у меня априори не могло быть никакого «лучше». Тем более все мысли были переполнены лишь одним: паникой из-за его появления.

— Не спишь.

Он не спрашивал. Просто отметил, как факт, скользя по мне медленным, как обычно жутким взглядом. У Мейсона другого и не было. Он сам по себе был сплошным скоплением всего самого ужасного.

Я уже переоделась в пижаму — короткие шорты и майку. Свободные, но из-за того, что я ворочалась на диване, а сейчас и вообще лежала на животе, шорты немного задрались, обнажив попу и нижнее белье. Я быстро поправила их, поняв, что Рид смотрит на мои бедра.

— Ты что-то хотел? — спросила, неловко садясь на диване. Просто не смогла выпустить книгу из рук, из-за чего пришлось упираться и отталкиваться локтями.

— Где лекарства, которые я тебе принес?

— Вон там. — Я указала на стол. Значит, это все-таки Мейсон их купил. Я уже привыкла считать, что в моей комнате они появились благодаря Рите.

Рид подошел к столу и достал из бумажного пакета нетронутые тюбики. Потом посмотрел на меня. Он ничего не спрашивал, но я все поняла по его взгляду.

— Я благодарна за лекарство, но ссадины нормально заживают и сами по себе, — сказала, пытаясь закрыть книгу, но у меня не получалось. Руки словно одеревенели и не слушались.

Положив на стол все тюбики кроме одного, Рид сел на диван. Причем буквально в считаных сантиметрах от меня. Я рефлекторно попыталась отстраниться, даже поднялась на ноги, но тут же услышала:

— Сядь.

От того, как это было произнесено, я вздрогнула и тут же умостилась обратно на диван. Так, словно и не вставала с него.

Рид взял меня за щиколотку и потянул на себя. Грубо. Я покачнулась и спиной упала на подушки. Мейсон же положил мою ногу себе на колени и открыл тюбик, после чего выдавил мазь на ссадины.

— Зачем ты это делаешь? — спросила я, с трудом дыша. — Я могла сама нанести мазь.

— Я не собираюсь тебя лечить. Хочу полапать.

Я испытала ужас, от которого было впору начинать кричать и звать Рите на помощь. Даже хотела попробовать свободной ногой ударить Рида. Возможно, у меня бы даже получилось, но потом мне бы точно пришел конец.

Я сделала несколько глубоких панических вдохов и попыталась успокоиться. Пока Мейсон не агрессивен. Не стоит выводить его из себя, иначе мне никто не поможет. Даже Рите, которая вроде как гарантировала мне безопасность.

Я затаилась. Не шевелилась и даже не дышала. Пыталась понять, что делать и говорить. И неотрывно наблюдала за Ридом.

Он прикоснулся к первой ссадине. Она уже практически не болела, но в этот момент вспыхнула таким жжением, словно я поранилась всего мгновение назад.

Я прекрасно понимала, что дело не в ссадине, а в руках Рида. Мое тело реагировало на них, словно на адское пламя. Тем не менее Мейсон ничего не делал. Вернее, ничего такого, из-за чего следовало начинать кричать. Я предпочла бы, чтобы он ко мне вовсе не прикасался, но он хотя бы просто наносил мазь на ссадины. На царапины на коленке… потом на лодыжке. Отпустив одну ногу, он взял вторую и тоже положил ее к себе на колени.

Мое сознание просто-напросто не воспринимало Мейсона, который лечил мои раны. Более того — отвергало. Такое и во сне не увидишь. Мне казалось, что в реальности — тем более.

Зато я кое-что вспомнила. В основном моменты, когда я, будучи еще совсем мелкой девчонкой, бегала в комнату Рида, чтобы обработать его ссадины. Их у него всегда было много. В основном — под одеждой. Я узнала это далеко не сразу, но как-то зашла в его спальню, когда Рид был без футболки, и увидела то, что, наверное, никогда не забуду. Практически все его тело было синим от кровоподтеков. Особенно пугал тот, который виднелся на боку. Это сейчас я понимаю, что, наверное, у него были сломаны ребра. Не зря же он так странно держал ладонь на боку и мелко, поверхностно дышал. По-другому сидел. Но тогда я была лишь девчонкой и просто растерялась от ужаса.

Это сейчас Рид — король нашего города. Безоговорочный лидер и вожак, которому прислуживают и перед которым чуть ли не преклоняются. В детстве все было иначе. У него имелось множество врагов. В основном — старшие ребята. К тому же старше лет на десять. Наследники родов, с которыми дружили моя мать и отец Рите.

Меня это всегда злило. Почему они ничего не делали? Они же были опекунами Мейсона. Разве они не видели, какая атмосфера царила за столом, когда эти семьи приезжали на праздники и мероприятия? Даже я ее чувствовала, хотя была всего лишь ребенком.

Тогда я считала, что взрослые глупы, раз не замечают очевидного. Но, наблюдая за Мейсоном, восхищалась тем, как он себя вел. Часто его поступки доводили меня до ужаса, но уже тогда многое становилось ясно. Его загоняли как зверя, однако возникало понимание, что именно ему предстояло стать вожаком.

Вот только я все равно не могла понять, кто из тех ребят мог избить Мейсона до такой степени.

«Кто это сделал?» — Я задавала этот вопрос множество раз, но ответа на него не получала. Хмурилась, бурчала. Исходила по-детски невинным недовольством и лезла к Риду, пытаясь обработать его ссадины. Он меня прогонял, но я не сдавалась. Более того, когда он надел футболку, я изо всех сил попыталась ее снять.

Вспоминая об этом, я иронично усмехнулась. Наверное, я его больше калечила, чем лечила. Чего стоит то, что мне все же удалось повалить его на пол! После чего я, злая оттого, что Мейсон не позволял мне позаботиться об его ранах, взобралась на него и начала силой стаскивать ту чертову футболку.

Наверное, порой стоит вновь окунуться в детские воспоминания, ведь со стороны возраста на них можно посмотреть совершенно иначе.

Даже в детстве Рид был намного крупнее меня. И раз мне все же удалось повалить его, значит, в тот день ему было особенно паршиво. А я еще и топталась по нему. К тому же вряд ли та мазь могла помочь от сломанных ребер или сильных ушибов. Но в итоге он позволил снять его футболку и послушно сидел рядом со мной на полу, пока я щедро мазала его лекарством.

А еще я беспрерывно читала ему лекции. Как мне тогда казалось — крайне умные. Мне хотелось донести до Рида понимание того, что драться плохо.

В такой момент нас и застала мама. Она без стука вошла в комнату Мейсона, увидела нас, а потом схватила меня за руку и молча повела прочь из его спальни. Я пыталась вырваться, но она сжимала мою ладонь с такой силой, что, казалось, еще немного — и мама поломает мне пальцы.

Я вспомнила наш разговор.

— Мам, да что с тобой? Я просто пыталась обработать раны Мейсона. Клянусь, что не сделала ему больно. И не надоедала. Я собиралась уйти, как только закончу.

— Что он тебе сказал?

— Чтобы я его не трогала. Вы уже возили его в больницу?

— Что он сказал о том, кто его избил?

— Ничего. Я спрашивала, но он не отвечал. А вам он рассказал? С кем Мейсон подрался?

Ладонь мамы разжалась, и боль отступила. Теперь она прикасалась ко мне иначе. Как обычно нежно.

— Дорогая, мы уже возили Мейсона в больницу, и там ему назначили лекарства, которые действительно помогут. Этим своим кремом ты только навредишь. Тем более ты же понимаешь, что это просто крем для рук?

— То есть — крем для рук? На нем же написано: «Восстановление».

— Восстановление сухой кожи. Посмотри на картинку. Там изображены ладони.

Внезапно мне стало очень неловко. Захотелось вернуться к Мейсону и извиниться. Оказывается, я зря потопталась по нему.

Я сказала об этом маме.

— Не переживай, милая. Я же сказала, что ему уже назначили нормальное лечение. Тем более я же не просто так прошу не тревожить Мейсона. Дорогая, я давно хотела с тобой об этом поговорить. Мейсон подошел ко мне и попросил держать тебя подальше от него. Не знаю почему, но ты ему не нравишься. Может, со временем вы наладите отношения, но пока, пожалуйста, не трогай его.

Я была ребенком, и эти слова возымели на меня огромный эффект. Я обиделась на Рида. Что я сделала такого, что он даже попросил держать меня подальше от него? Зато теперь мне стало ясно, почему он говорил мне уйти из его комнаты.

Я увидела его на следующий день. Рид сидел на ступеньках около главного входа. Меня же гувернантка вела к машине, чтобы отвезти к репетитору по игре на скрипке.

Он был одет в черные спортивные штаны и толстовку. Я хорошо запомнила это и накинутый на голову капюшон, из-за чего я не сразу его узнала. Да и вообще не ожидала увидеть его сидящим на ступеньках. Еще я запомнила то, что, как только я вышла из дома, он обернулся и посмотрел на меня. Но ничего не сказал.

Я тоже промолчала. Вообще я была шумным, надоедливым ребенком, и как раз в моем характере было пристать к Риду с бесконечными вопросами касательно того, почему я ему не нравлюсь, но я решила не делать это при гувернантке. Она была строгой и дружила с моей мамой. Чуть что — опять бы рассказала ей, что я вела себя неправильно.

Помня свою вчерашнюю обиду, я показательно отвернулась от Рида, хотя и чувствовала, что он следит за мной взглядом. А сев в машину, поняла, что он все еще смотрит. И вновь показательно отвернулась.

Копошась в этих воспоминаниях, я замечала много странностей, То есть странности я начала замечать именно из-за слов Рите, но до сих пор не была уверена в их правдивости. Во-вторых, многие мои воспоминания уже были смазанными. Возможно, я многое надумывала сама.

В детстве все действительно было иначе. А еще — очень непонятно.

Сейчас я не могла отделаться от странной мысли: что было бы, веди мы себя хоть немного иначе?

Хотя о прошлом сожалеть поздно. Да и не хотелось. Смысл копаться в том, что уже не излечить и не починить? Разойтись бы в разные стороны и жить каждый по-своему.

Но все же я почему-то спросила:

— Знаешь, о чем я сейчас думаю?

Мейсон оторвал взгляд от моих ног и посмотрел на лицо.

— Я думаю про наше детство. Вспомнила момент, когда ты с кем-то подрался, а я пришла и намазала тебя кремом для рук, думая, что это крем против ушибов. Ты тогда, наверное, не понял, что это не та мазь…

— Понял.

— Серьезно? — Я приподнялась на локте.

— Ты мне его в лицо тыкала. Говорила, что это лучший крем против ушибов.

— Тогда понятно, почему ты смотрел на меня, как на идиотку… — Я шумно выдохнула и опять опустилась на диван. — Почему все-таки позволил намазать тебя? Почему не сказал?

Я вспомнила, как Мейсон смиренно и послушно сидел, пока я водила ладонями по его спине, а потом — очень осторожно и аккуратно — по боку.

Я долго ждала ответа, но его не последовало. Мейсон опять опустил взгляд на мои ноги и провел рукой по коленке.

— С кем ты тогда подрался?

— Где еще ссадины?

— Остальные я сама обработаю. — Я протянула ладонь, ожидая, что Мейсон отдаст тюбик, но он этого не сделал. Более того, когда я попыталась сесть, не отпустил мои ноги. Сейчас он как-то по-другому держал меня, и от того, как он это делал, по спине пробежал холодок. — Ты… Отпусти, пожалуйста.

— Где остальные?

— Под одеждой. Пожалуйста, дай мне самой их обработать. Я… не хочу, чтобы ты…

Я запнулась. Мейсон провел ладонью выше — до бедра. Пробравшись под ткань шортов, пальцами скользнул под нижнее белье. Сжал попу с такой силой, что я вскрикнула.

Прежде чем я вообще поняла, что происходит, он навис сверху. Раздвинул мои ноги и, оказавшись между ними, прижал меня к дивану своим телом, при этом делая очень неоднозначное движение, от которого горло сжало спазмом. Пытаясь сделать хотя бы один вдох, я начала задыхаться.

— Мы могли бы уже сейчас трахаться, — произнес он мне на ухо внезапно охрипшим голосом. Пробирающим до мурашек и будоражащим хуже ада.

Я внезапно ощутила его возбужденную плоть, упирающуюся мне в бедро. Огромную и каменную.

— Всю ночь. Раз за разом.

Я широко раскрыла глаза и хотела резко оттолкнуть Рида, но он отстранился сам. Бросил тюбик рядом со мной на диван, встал и пошел к двери.

Даже оставшись одна в комнате, я еще долго не могла прийти в себя. Не верила, что опасность миновала.

До самого утра я не смогла заснуть. А когда все же отключилась, в комнату ворвалась Рите.

— Сестрица, собирайся, — сказала она, садясь на край моей кровати. — Мейсон перевел очень крупную сумму, чтобы мы сходили по магазинам.

— Мне ничего не нужно, — произнесла я, спросонья не узнавая собственный голос.

Я кое-как приподнялась на локте. Растрепанная, с перепутанными прядями на лице и в состоянии открыть только один глаз.

— Шутишь? Лив, очнись, это же наш шанс выбраться в город. То есть я и так могу туда поехать, а вот ты — нет. А прогуляться тебе не помешает. Поэтому давай быстро собирайся. Иначе уеду без тебя.