Безжалостный

Глава 8

— Поехали. — Рите протянула мне руку. — Обещаю, что буду рядом и не позволю тебе навредить.

— Что ты можешь сделать против Мейсона? — Мои губы изогнулись в кривой улыбке.

— Ты знаешь, что мое слово для него не пустой звук.

— Тогда скажи своему брату, чтобы он от меня отстал.

— Такого влияния над ним я не имею.

Морально меня раздирало на части. Встрече с Мейсоном я предпочла бы броситься в костер, но даже несмотря на это, вышла на крыльцо и дрожащими ладонями захлопнула за собой дверь.

— Ты все делаешь правильно, Лив, — сказала Рите. — Пойдем.

Ничего правильного для меня в этом не было, но загнанность в тупик я ощущала более чем отчетливо.

Уже спустившись по ступенькам и ступив на тропинку, я позволила себе обернуться и напоследок посмотреть на домик. Он вызывал множество эмоций. В первую очередь — желание вновь запереться в нем. Вот только, как оказалось, от монстра это место больше не защитит.

Покачнувшись, я закрыла глаза и подумала про Джейкоба. Мейсон точно не знал о нем, иначе приехал бы сюда лично, и разговор был бы совершенно иным. Он ненавидел тех, кто мне помогал, и это было еще одной причиной, по которой я все-таки пошла за Рителой.

Если мне и удастся убежать, я подставлю Джейкоба, так как сюда точно явятся шестерки Мейсона.

Я не знала, что испытываю к этому парню. И думать об этом не хотела — сейчас наши пути окончательно расходились. Тем не менее я не желала, чтобы Мейсон сделал ему что-то плохое.

Открывая глаза, я окончательно попрощалась с этим местом и пошла за названой сестрой.

Рите ворчала и чертыхалась, потому что ветки постоянно цеплялись за одежду, а туфли тонули в мокрой после дождя земле. Путь до трассы она обозвала дьявольской дорогой. Я же уже привыкла к лесу и даже жалела, что покидаю его.

— Как ты тут жила? — Мы подошли к трассе, и Рите открыла дверцу своей машины. — Это же самая настоящая жуть!

Жутко было рядом с Мейсоном, а тут отлично, но я решила этого не произносить. Разговаривать не хотелось. Из-за внутреннего напряжения я с трудом заставила себя сесть на переднее пассажирское сиденье и тут же отвернулась к окну.

— Знаешь, хочу отметить… — Рите села за руль и завела машину. — Последний месяц явно был для тебя непростым. Ты жила в жутких условиях, но выглядишь великолепно. Пусть и немножко потрепанной. Даже завидую.

— Было бы чему завидовать.

— Я серьезно. Окажись я на твоем месте, на меня нельзя было бы взглянуть без слез. У тебя губа разбита, на скуле синяк, волосы растрепаны и одета ты непонятно во что… Но даже я, девушка, с трудом отвожу от тебя взгляд.

Я не ответила.

Рите мягко вывернула машину на дорогу и продолжила:

— Твоя мама часто говорила, что хотела, чтобы ты стала актрисой или моделью. С такой внешностью тебе везде открыты двери. Да студии передрались бы за право заполучить тебя!

— Ты преувеличиваешь. — Хотелось одного: чтобы Рите хоть немного помолчала. Лучше бы после сегодняшнего рассказа с ее губ больше не сорвалось ни одного слова о моей маме.

Но она не умолкала.

— Да, как актриса или модель ты была бы востребована. Тут же произвела бы фурор. В нашем городке говорили, что великолепнее тебя девушки не видели. А это выводило Мейсона из себя. При мысли что ты станешь моделью и каждый сможет на тебя смотреть, он впадал в ярость. Особенно если фотографии будут… Ну, например, где ты в купальнике. Твоя мать это видела и специально заводила при нем такие разговоры. А в итоге не отдала тебя в агентство. Знаешь почему?

— Аристократка не может пойти в модельный бизнес или в киноиндустрию. Это унижение для нее, — произнесла я на выдохе, надеясь, что после этого Ритела замолчит.

Я прекрасно знала о намерениях мамы. Ей нравилось красиво одевать меня. Словно куклу. Еще она часто нанимала фотографов и устраивала для меня фотосессии, а позже рассматривала снимки и твердила, что хорошо бы разместить их в каких-нибудь журналах. Это было несложно даже без агентств. Главное — знать, кому и сколько заплатить.

Думаю, ее намерение отдать меня в модельный бизнес было более чем серьезным, но когда мама на это решилась, ее остановил отец Рителы и Мейсона. Сказал, что это унизительно. Что девушке с благородной кровью непозволительно развлекать простолюдинов.

Я к этой ситуации отнеслась холодно. Мне не нравились фотосессии, и я терпеть не могла часами наряжаться. Но хотелось, чтобы мама мной гордилась. Поэтому я терпела все. Даже делала вид, что я в восторге.

Лишь спустя годы бесконечных наблюдений в голове родилась едкая мысль. Мама гордилась не мной, а собой. Словно скульптор, который создал творение и постоянно дополнял его разнообразными нарядами.

Я долго думала над этим и пришла к выводу, что это моя вина. Раньше я не давала повода гордиться мной как личностью. Просто хорошо выглядела. Но это не моя заслуга. Я родилась такой и не имела права считать своим достижением то, к чему не приложила никаких усилий. То, чего не добилась самостоятельно.

Стоило это осознать, как в голове будто щелкнуло. Я закопалась в книги, ведь первое, в чем я могла проявить себя, — это учеба. Мои оценки и так были неплохими, но я не успокоилась, пока не стала лучшей в классе. Позже жадно изучала иностранные языки и живопись. Пыталась пробовать себя везде и сразу.

Я до сих пор считаю это время золотым. Тогда я словно ожила. Нашла себя во множестве интересных занятий и саморазвитии. Стала человеком и наконец-то отыскала то, чем хочу заниматься в будущем. Правда, сейчас уже не была уверена в том, что у меня получится.

Трудно думать о будущем, когда меня везут к Мейсону.

— Верно. — Рите кивнула. — Ни одна девушка из высшей знати не станет моделькой или какой-то там актриской. Но все же внешность имеет огромное значение. Например, это возможность заключить выгодный брак. Да и вообще много всего другого. Я веду к тому, что красота — страшная сила. У тебя этой силы хватает, но ты ею практически не пользуешься. Почему?

— Я так понимаю, бесполезно говорить, что главное — то, что внутри человека, а не снаружи?

— Брось. — Рите улыбнулась и качнула головой. — Разговоры о высоком давай оставим на потом. Сейчас сосредоточимся на важных советах, которые я пытаюсь тебе дать.

— Ты уверена, что я в них нуждаюсь?

— Более чем. Твоя внешность — это женская сила. Пользуйся ею. Заставь Мейсона встать перед тобой на колени.

Меня аж покоробило от этих слов. Рите, увидев это, шумно выдохнула.

— Лив, знаешь… Я считаю, что для женщины главное — ум. По этой причине сама сутками учусь. У меня на жизнь великие планы. Я знаю, что ты неглупая девушка, но вот женской хитрости тебе не хватает. А сейчас она бы тебе очень пригодилась.

— В тебе этой хитрости достаточно, чтобы обучать меня?

— Не сказала бы. На самом деле я даже не могу точно подсказать, как тебе сейчас вести себя с Мейсоном. Зато понимаю, что он по тебе с ума сходит. Просто пытаюсь тебя воодушевить и направить. Я волнуюсь, Лив. Мейсон — зверь. Я с этим не спорю, но уверена, что своей женской хитростью ты сможешь его приручить.

Машина замедлилась, и ладонь Рите легла на мое плечо. Я обернулась к ней, и пальцы бывшей подруги еле ощутимо дотронулись до моей щеки.

— Это Мейсон сделал? Я имею в виду разбитую губу и синяк на скуле? — Она скользнула взглядом по моему лицу.

— Да.

Она шумно выдохнула и убрала ладонь.

— Если честно, я рассчитывала на ответ «нет». Теперь хочется оторвать Мейсону руки. Какой же он придурок!

— Все еще хочешь отвезти меня к нему?

— Не очень, но делаю это, потому что уверена: на данный момент это единственно возможный вариант остановить разрушение нашей семьи.

Рите наконец-то замолчала, и я предпочла тоже ничего не говорить. Дальнейшую часть дороги мы провели в тишине.

Когда мы въехали в город, напряжение в груди усилилось, а стоило нам оказаться около особняка Ридов, оно переросло в дрожь, как перед бурей.

Я прекрасно знала это здание. Провела тут большую часть жизни и уже давно считала его домом. Но теперь смотрела на особняк и будто не узнавала.

— Мейсон дома? — спросила я у Рите, когда мы проехали большую часть сада.

Ей даже отвечать не пришлось, потому что уже в следующее мгновение я увидела Рида. Он стоял на ступеньках около главного входа.

Мейсон был одет в черные брюки и свитер. Почему-то сейчас он казался мне еще более огромным, чем обычно. Вжавшись в спинку сиденья, я смотрела в его лицо. Чуть ли не впервые в жизни я видела Рида небритым, только думала не о щетине, а о накладке из бинта, которая закрывала правую часть его лица.

Ладони обожгло. Я вновь ощутила на них кровь Мейсона, которая оказалась на моих пальцах, когда я кулоном полоснула кожу на его лице. Вспомнив этот момент, я резко захотела открыть дверцу машины и на ходу выскочить из нее.

Этот ублюдок не простит мне того, что я его изуродовала.

— Не бойся, — прошептала Рите, словно ощутив мое состояние.

Вот только кое в чем она была неправа. Я не боялась. Мейсон вызывал во мне куда более сложные эмоции, и хороших среди них не было.

Машина остановилась около ступенек, и Рите вышла. Я выбралась за ней и сразу ощутила на себе взгляд Рида.

— Видишь, до чего ты довел Лив? — Рите поправила ремешок своей сумки и скрестила руки на груди. — Она тебя боится.

— Уйди. — Мейсон сказал это Рите, но на нее не смотрел. Его взгляд словно примерз ко мне. Пронзающий и прожигающий.

— Нет. Я пообещала Лив, что буду рядом. — Сестра качнула головой.

Рид повернул голову и все-таки посмотрел на нее. От этого взгляда мне захотелось вздрогнуть.

— Уйди, — повторил он.

Я не сомневалась в том, что любой на месте Рите тут же испарился бы, но она действительно не боялась Мейсона. Наклонила голову набок и явно задумалась, а потом сделала первый шаг в сторону ступенек. Подойдя к Мейсону ближе, произнесла:

— Я все равно буду рядом. И требую, чтобы ты держал себя в руках. Лив — наша семья. — Ее слова были негромкими, но я все равно их услышала.

Она пошла дальше. Уже около двери все же обернулась и попыталась подбодрить меня взглядом, после чего вошла в дом.

Слова Рите не были для Мейсона пустым звуком, тем не менее он далеко не тот человек, который хоть к кому-то прислушивался, поэтому, несмотря на Рите, я совершенно не чувствовала себя в безопасности. А оказавшись с Мейсоном один на один, ощутила себя так, словно меня заперли в клетке со зверем, который жаждал именно моей крови.

Наши взгляды встретились, и по моему телу пробежал озноб. Горло перехватило. Ужас сковал руки и ноги, не позволяя сделать ни одного лишнего движения. Стало еще страшнее, когда я вновь посмотрела на повязку, закрывающую правую часть его лица. Про нее не забудешь даже если захочешь, ведь то, что скрывалось под ней, сделали мои руки. А Мейсон такого не прощает.

Я все ждала, что Рид хоть что-то скажет или сделает, и была готова в любой момент сорваться с места, но он молчал. Лишь смотрел на меня. На одежду, растрепанные волосы. А еще — на лицо и в глаза.

— Иди к себе. — Он поднес к губам сигарету. Щелкнув зажигалкой, подкурил ее.

Наверное, нам следовало поговорить. Здесь и сейчас. Во всяком случае, я в этом нуждалась, как в крайне важной определенности. Но во взгляде Рида было нечто такое, из-за чего я так ничего и не сказала. Молча пошла к двери и поднялась в холл.

Мейсон меня не убил. Пока. Это уже радовало.

Но я вообще не понимала, что происходит. Почему он сказал идти в дом? Что будет дальше?

Не имея ответа, я направилась в свою спальню и, закрыв за собой дверь, огляделась. Все было на своих местах. Из лишнего только поднос с едой, стоящий на журнальном столике. Я подошла к нему, но к еде прикасаться не стала.

Зайдя в ванную комнату, чтобы умыться, я заметила, что и ванна была набрана. Окунула в воду ладонь. По ощущениям она была комфортно теплой. Значит, набирали ее совсем недавно.

Я выпустила воду и быстро приняла душ. Под струями горячей воды отогрелась. Переоделась, только сейчас понимая, насколько соскучилась по своей одежде. Та, что я купила на барахолке, никаким образом с ней не сравнится.

Окинув себя взглядом, я поджала губы. На короткое мгновение мне показалось, что последнего месяца не существовало, но пытаться не думать о нем было все равно что забыть про клыки, постепенно вонзающиеся в шею.