Безжалостный

Глава 16

Свидание с Мейсоном было для меня жутким кошмаром. Но даже когда оно закончилось, спокойствия я не ощутила. Рядом с Ридом это невозможно.

— Мы уже можем уехать? — спросила я, отодвигая тарелку. Желая как можно скорее покинуть это место, я ела быстро. Наелась настолько сильно, что теперь даже говорить было трудно.

Почему-то я вспоминала о том, что совсем недавно голодала. Буквально неделю назад у меня сводило от голода живот, и я мечтала хотя бы о куске хлеба. А еще я постоянно мерзла. И боялась. Жуткое состояние, которым я обязана Риду.

На мой вопрос Мейсон еле заметно кивнул. Все это время он был привычно молчаливым. Рид вообще крайне немногословен, а поскольку я намеренно молчала, «свидание» прошло в тишине, сопровождаемой лишь звуками пережевываемой еды.

Мейсон опять на меня смотрел. Неотрывно. Сам почти ничего не съел. В основном курил.

От его взгляда было неуютно, но, учитывая мою предыдущую просьбу не смотреть на меня и то, как Мейсон ответил, я решила больше не затрагивать эту тему.

Рид поднялся и помог мне встать со стула. Лишь сцепив зубы, мне удалось принять знаки его внимания, от которых по спине по-прежнему бежал холодок.

Когда он помогал мне надеть пальто, я, несмотря на все усилия, все-таки не сдержалась и вздрогнула. Это произошло тогда, когда кончики его пальцев случайно коснулись моей шеи. Это было… чересчур, и я не смогла смягчить ситуацию. В итоге просто отошла на несколько шагов и начала застегивать пальто.

В особняк мы тоже возвращались в полной тишине. Он за рулем, а я — на переднем пассажирском сиденье. Положив ладони на колени, я отвернулась к окну. Смотрела на улицы, по которым мы проезжали. Отмечала то, насколько тут все идеально. Деревья и кусты подстрижены, здания в безупречном состоянии, нет никакого мусора. Казалось, что на асфальте вообще ни пылинки.

Мейсон был для меня человеком с грязной душой. Парадоксально то, что именно сейчас, когда он стал хозяином города, улицы выглядели такими чистыми. Идеальными. Везде беспрекословный порядок. В том числе и среди людей.

Порядка не было лишь в самом Мейсоне. Он олицетворял хаос и жестокость.

Когда мы проезжали по очередной улице, я посмотрела на кинотеатр. Раньше часто в нем бывала. Ходила туда с подругами. Конечно, в каждом особняке были домашние кинотеатры, но в компании и в подобном месте было веселее.

Против воли я окунулась в воспоминания, которые уже в следующее мгновение были прерваны. А все потому, что Мейсон внезапно положил ладонь на мою ногу чуть выше колена и сжал ее.

Я дернулась и спиной вжалась в сиденье, смотря на руку Рида, словно на лапу чудовища.

— Пожалуйста, убери, — попросила вмиг пересохшими губами.

Мейсон не смотрел на меня. Его привычно пустой взгляд был направлен на дорогу, но вот ладонь он сжал еще сильнее. Ощутимее. Так, что под ней будто возникли раскаленные угольки. Он скользнул ею вверх под платье, из-за чего я вовсе съежилась и испуганно задержала дыхание. Но Рид остановился. Теперь его рука лишь частично находилась под тканью платья.

Через силу я заставила себя дышать. Иначе бы вовсе задохнулась. Надо взять себя в руки.

— Я тебя прошу. Пожалуйста, убери руку, — повторила я. Не получив ответа, сделала еще один рваный вдох.

Я неотрывно смотрела на ладонь Мейсона. Насколько же она у него огромная… Будто действительно лапа чудовища.

— Мы с тобой… — Я запнулась. Так бывает, когда начинаешь говорить, но в итоге не понимаешь, что именно хотелось сказать. Лихорадочно собрав мысли, я продолжила: — Мы с тобой семья. Если есть возможность наладить отношения, я бы хотела ею воспользоваться. Но наладить отношения именно как сестра и брат.

Я замолчала и снова затаила дыхание. Отчаянно ожидала ответа Мейсона, но его не последовало. Так, словно мои слова его совершенно не коснулись.

Ладонь Рид не убрал, а я замерла. Что мне с ней делать? Может, попробовать убрать самой? Глубокий вдох и медленный выдох. Насколько же сильно его ладонь горячая… Будто раскаленная.

— Я уже говорила, что не вижу в тебе парня, — осторожно сказала я. Я вообще много всего хотела сказать. Произнести длительный монолог касательно того, что происходит, но абсолютно все слова растаяли уже в следующий момент, когда машина вильнула и припарковалась около тротуара.

Прежде чем я поняла, что происходит, Мейсон пальцами второй руки сжал мой подбородок. Больно. Наверное, опять останутся следы. Заставляя обернуться к нему и наклониться. Оставляя на моей душе ожог мгновенно вспыхнувшей паники.

Я дернулась и попыталась отстраниться, но руки Рида не дали мне даже шелохнуться. Крепко удерживали на месте.

Смотря в его пустые бездушные глаза, я ощутила, как нечто невидимое сжимает шею.

— Так, может, мне помочь тебе увидеть во мне парня?

Он наклонился, произнося это мне в губы. Еле ощутимо касаясь их, но этого было достаточно, чтобы по коже мгновенно рассыпалось острое и болезненное покалывание.

— Я могу, Лив.

Убрав ладонь от моего подбородка, он вплел пальцы в мои волосы и сжал их. Заставил меня запрокинуть голову, губами касаясь шеи. Его глубокий вдох вызвал у меня новый приступ паники.

— Я не… — Я замолчала, потому что Мейсон подхватил меня за талию.

Не успела понять, как он это сделал, но уже в следующее мгновение я оказалась на нем: Рид усадил меня к себе на бедра. Теперь мы были лицом к лицу. Далеко не самая удобная поза. То есть в близости с Мейсоном ничего удобного априори не могло быть, скорее она подобна аду. Хотя машина Рида была огромной, а салон — просторным, вот так сидя на нем, я практически не могла отстраниться. Спиной упиралась в руль. В основном из-за массивного телосложения Мейсона. Он занимал практически все пространство.

— Зачем ты это делаешь? — Пусть и через силу, но я наконец-то сумела произнести этот вопрос. Вот только у меня вновь возникло ощущение, что он не коснулся Рида. Ответа я опять не получила.

Одной рукой сжимая мои волосы, второй он начал расстегивать пуговицы на моем пальто. И этого мне хватило, чтобы сто раз пожалеть о ранее произнесенных словах. Я ведь знала, что рядом с ним нужно тщательно обдумывать каждое слово. Вот только, говоря ту фразу, такой реакции я точно не ожидала. До сих пор не понимала, что спровоцировало Рида. Или причиной было что-то иное?

— Я… не понимаю, почему ты так себя ведешь. — Я ладонями уперлась в его плечи, желая найти хоть какую-то опору. Сердце обрывалось всякий раз, когда Рид доставал очередную пуговицу из петли. К сожалению, несмотря на огромные и грубые ладони, он делал это слишком быстро и ловко. Так, как я совершенно не ожидала. — Мы почти всю жизнь прожили как брат и сестра.

— Когда мой член будет в тебе, — произнес он, расстегивая последнюю пуговицу и поднимая на меня жуткий взгляд, — будет ли этого достаточно, чтобы ты увидела во мне парня?

— Прекрати! — отчаянно выдохнула я.

— Если нет — скажи. Я могу куда больше.

Он положил ладонь на мой затылок и одним резким движением приблизил к себе. Но не для поцелуя, о чем я со страхом подумала. Все было куда хуже. Оставив наши лица в считаных сантиметрах друг от друга, он, не отрывая взгляда от моих глаз, задрал низ платья. Я дернулась и встрепенулась, когда его пальцы через ткань колготок и нижнего белья коснулись складок, надавливая и проводя по ним. Срывая с моих губ судорожный вдох и вызывая то, из-за чего я до онемения в пальцах сжала воротник его пальто.

Рефлекторно попыталась хотя бы привстать, но ощутила, как Рид, положив руку на мою ногу, тут же усадил меня обратно на себя. Прижал и задержал в таком положении. Он молчал, но по его взгляду я понимала, что любое движение опасно. Лучше не повторять.

Это мгновение было… странным. Я была растеряна и напугана. Не знаю, что происходило с Ридом, но мне это не нравилось. Его дыхание стало тяжелым, отчего грудь ощутимо вздымалась. Громоздкое тело словно превратилось в раскаленный металл. Глаза потемнели. Стали подобны буре, которая еще немного — и растерзает.

Мейсон опять прикоснулся к моему лону. Потом опустил голову и посмотрел на свою руку. Вернее, на пальцы, которые прикасались ко мне «там». А потом начал вновь ими двигать по складкам. Надавливая. Проводя пальцами вдоль. Делая это чрезмерно медленно, но в то же время безжалостно.

Наконец он внимательным взглядом впился в мое лицо.

Не желая на него смотреть, я зажмурилась до бликов перед глазами, отчаянно надеясь, что это страшный кошмар или безжалостная игра моего воспаленного сознания. Принять то, что Мейсон прикасался ко мне «там», пусть даже через ткань колготок и нижнего белья, было за гранью моего сознания. Возможно, такое бывает, когда происходит то, чего ты даже представить не мог, из-за чего реальность просто разрывается на части.

Я не хотела узнавать Мейсона с такой стороны, но против воли это происходило. Пусть и чуточку, но я чувствовала, каким он может быть с девушками. Что его прикосновения грубые и настолько же жестокие, как и он сам. Каждым касанием он подводил меня к черте и утягивал далеко за ее пределы. И этого было достаточно, чтобы понять: я ни в коем случае не хочу большего. То, что будет дальше — пугало.

Каждое его прикосновение было таким, что сразу становилось ясно: я никогда не забуду ни одно из них. Даже когда Мейсон убрал пальцы, я продолжала их ощущать, хотя его ладони уже легли на мои бедра, слегка приподнимая и прижимая меня к мужскому телу. Потом отстраняя и вновь вбивая в него. И так раз за разом, создавая видимость и ощущение того, что я сама раскачиваюсь на нем в этих откровенных движениях. Это было слишком похоже на имитацию секса, и тут Мейсон был по-настоящему безжалостен. Как зверь, для которого главное — спариться.

— Рид… Черт тебя раздери, прекрати! — Я сжала кулаки и ударила в его плечи. Потом еще раз… и еще… Но никакого эффекта это не вызвало, словно я вовсе не могла до него достучаться. Мейсон до боли сжимал мою талию и двигал меня на себе. Так, что я ясно чувствовала лоном его возбужденный член. Даже сквозь одежду ощущения были слишком острыми. Так, словно никакой одежды и не было.

Мысли поплыли, и я уже не понимала, что делаю. То ли опять кулаками бью в его плечи, то ли до онемения сжимаю его пальто.

Сознание полоснул звук моих рвущихся колготок и расстегивающегося ремня Мейсона. То, что заставило мои нервы оголиться, а сознание — окончательно утонуть в лаве…

Внезапно Мейсон резко приподнял меня за бедра и вернул обратно на пассажирское сиденье.

Широко раскрыв глаза, я несколько раз моргнула. Не могла прийти в себя и осознать происходящее. Но видела, что Рид застегнул ремень. После этого он снова завел двигатель и выехал на дорогу. Сделал это слишком резко, из-за чего меня качнуло. Практически сразу открыл окно и подкурил сигарету.

Салон тут же наполнился ледяным воздухом.

Мейсон быстро выкурил сигарету, выбросил окурок в окно и достал следующую. Поднес ее к губам, но посмотрел на меня и спросил:

— Холодно?

Я ответила не сразу. Не смогла выдавить ни слова. Лишь увидев, что Рид убирал сигарету и начал закрывать окно, произнесла:

— Не нужно. Пожалуйста.

От уличного воздуха было не просто холодно. Он с первых же вдохов начал царапать горло, но мне казалось, что так будет легче прийти в себя. Что холод уймет жар от прикосновений Мейсона.

Дальше мы ехали молча. Я настолько отодвинулась от Рида, что почти впечаталась в дверцу. Чуть ли не слилась с ней. Мейсон смотрел на дорогу. Курил сигарету за сигаретой.

Когда мы въехали на территорию сада и остановились около особняка, я попыталась сию же секунду выбраться наружу, но, дернув ручку, поняла, что дверца все еще заблокирована.

— Настолько сильно боишься меня? — спросил Рид.

Я напряглась от этого вопроса, но, сделав глубокий вдох, ответила честно:

— Да, и у меня есть весомые причины.

— Я не сделаю тебе ничего плохого.

— Ты уже делаешь.

Он взял мою ладонь в свою. Этого прикосновения мне хватило, чтобы оцепенеть от ужаса. Словно в ожидании жуткой боли. Но почему-то Рид держал мою руку очень осторожно. А потом поднес к губам и поцеловал так, словно моя ладонь была из хрупкого хрусталя, который рассыплется от одного неверного прикосновения его губ.

Я не могла ни дышать, ни шевелиться. Так, словно у меня отобрали возможность это делать. Единственное, что я была способна, — это смотреть на то, как Рид держит мою ладонь. На то, как он ее целует.

Мейсон совершенно не ассоциировался с бережностью. Скорее, он целиком и полностью являлся ее противоположностью. Но тогда почему сейчас он целовал меня именно так? Словно… страшно боялся навредить.

Его поцелуи покрывали каждый сантиметр моей руки. Костяшки, пальцы и даже запястье. Отпустив мою ладонь, он достал еще одну сигарету, после чего разблокировал дверцы.

Я тут же выскочила из машины и быстро пошла к особняку. Вернее, практически побежала.