Безмолвная весна

11. О чем Борджиа даже не мечтали

Заражение нашей планеты не сводится только к массовым опрыскиваниям. Фактически для большинства из нас результаты массовых опрыскиваний менее вредны, чем бесчисленные незначительные воздействия, которым мы подвергаемся изо дня в день, из года в год. Подобно тому как капли воды постепенно стирают крепчайший камень, контакт человека с опасными химикатами в течение жизни может оказаться в конечном итоге губительным. Каждое из этих повторяющихся воздействий, каким бы незначительным оно ни было, содействует накоплению химических веществ в нашем организме и ведет к кумулятивному отравлению. Вероятно, ни один человек не огражден от соприкосновения с этим широко распространенным заражением, если только он не живет в каком-нибудь немыслимо изолированном уголке земли. Довольный дешевой покупкой и оглушенный рекламой, рядовой покупатель редко сознает смертельную опасность тех вещей, которыми он себя окружает; он, вероятно, даже не представляет себе, что он их вообще применяет.

Век ядов утвердился настолько основательно, что люди заходят в магазин и, никого не спрашивая, покупают вещества, значительно более опасные, чем какое-нибудь лекарство, которое нельзя получить в аптеке без рецепта. Нескольких минут обследования в любом торговом центре было бы достаточно, чтобы встревожить самого спокойного покупателя, если бы он хоть немного знал, что́ представляют собой химикаты, предлагаемые ему.

Если бы над входом в отделение инсектицидов висел плакат с изображением черепа и скрещенных костей, покупатель, быть может, входил бы в этот отдел по крайней мере с тем чувством страха, которое обычно испытывает перед смертоносными веществами. Но все происходит наоборот. Инсектициды выставлены по-домашнему уютно и привлекательно рядом с консервированными овощами, маслинами, банным мылом и стиральным порошком. На полках стоят химикаты в стеклянных банках. Если любопытный ребенок или неосторожный взрослый покупатель возьмет банку в руки и уронит ее на пол, окружающие могут оказаться обрызганными тем самым химикатом, который в конвульсиях заставляет корчиться неосторожных рабочих, имеющих с ним дело. Эта угроза, конечно, следует за покупателем в его дом. Например, банка с составом против моли, содержащим ДДТ, имеет этикетку на которой очень мелко напечатано предостережение, что состав находится под давлением и может взорваться, если подвергнется воздействию высокой температуры или голого пламени. Обычным инсектицидом в домашнем обиходе, в том числе на кухне, является хлордан. Однако главный фармаколог Управления пищевых и лекарственных продуктов говорит, что опасность проживания в доме, где производилось опрыскивание хлорданом, «очень велика». Другие препараты для домашнего обихода содержат еще более токсичное вещество — диелдрин.

Применение ядов в домашнем хозяйстве облекается в очень привлекательную и удобную форму. Например, бумага, покрывающая кухонную полку, белая или цветная, в зависимости от вкусов хозяев, пропитывается инсектицидом, причем не только с одной стороны, но и с обеих. Изготовители предлагают нам брошюрки, в которых говорится, как легко можно самому истреблять клопов. Без всякого труда можно направить распыленный диелдрин в самые недоступные уголки комнаты и щели столов, шкафов, плинтусов и др.

Если вас беспокоят москиты, комары или какие-нибудь другие насекомые, к вашим услугам богатейший выбор различных мазей, кремов и жидкостей для нанесения на одежду или кожу. Хотя нас и предупреждают, что некоторые из этих веществ растворяют лак, краску, синтетические ткани, мы видимо, должны полагать, что человеческая кожа непроницаема для химикатов. Чтобы сделать нас всегда готовыми к нападению насекомых, один нью-йоркский универсальный магазин предлагает карманные пульверизаторы для инсектицидов, которые можно захватить с собой на берег реки или моря, на площадку для гольфа или взять на рыбалку.

Мы можем натирать полы воском с гарантией, что он убьет любое насекомое, которое на него попадет. Мы можем вешать пропитанные линданом полоски бумаги в наших кладовых, в мешках для одежды или оставлять их в столах и быть уверенными, что на полгода мы гарантированы от вреда, причиняемого молью. Однако нигде не говорится, что линдан опасен. При продаже одного электронного устройства не говорится также что из него выделяются пары линдана. Нам твердят, что оно безопасно и не издает запаха. В действительности же Американская медицинская ассоциация считает линдановые испарители настолько опасными, что повела широкую кампанию против этого приспособления в своем печатном органе «Джорнэл».

Министерство земледелия в своем журнале «Дом и сад» советует нам опрыскивать одежду масляным раствором» ДДТ, диелдрина, хлордана и другими убивающими моль веществами. Если чрезмерное опрыскивание приведет к появлению белого налета инсектицида на тканях, этот налет, говорят нам, можно счистить щеткой; однако нас забывают предупредить о необходимости осторожности при такой чистке. Наконец, отправляясь спать, мы можем лечь в постель, укрывшись одеялом, пропитанным диелдрином от моли.

Садоводство в настоящее время тесно связано с применением сверхядов. Любой хозяйственный магазин, магазин садовых принадлежностей и все универмаги имеют в продаже множество инсектицидов для садоводов. Тот, кто не применяет все эти жидкости и порошки, считается нерадивым, ибо любая газета в статьях, посвященных садоводству, и большинство журналов по садоводству считают употребление этих химикатов чем-то само собой разумеющимся.

Смертоносные органические фосфорные инсектициды стали так широко применяться для опрыскивания газонов и декоративных растений, что в 1960 году Управление здравоохранения штата Флорида сочло необходимым запретить коммерческое применение пестицидов в жилых районах без предварительного на то разрешения и соблюдения некоторых требований. До того как это постановление было принято, во Флориде имели место несколько случаев отравления со смертельным исходом в результате употребления паратиона.

Однако очень мало делается для предупреждения садовников или домовладельцев о том, что они имеют дело с чрезвычайно опасными веществами. Наоборот, непрерывно появляются новые приспособления, облегчающие применение ядов на газонах и в садах, и в результате садоводы все больше соприкасаются с этими веществами. Например, можно купить приспособление к садовому шлангу, которое дает, возможность поливать газоны такими чрезвычайно опасными химикатами, как хлордан или диелдрин. Приспособления эти опасны не только для тех, кто работает с шлангом, но и для всех окружающих. Газета «Нью-Йорк таймс» в своем садоводческом отделе сочла нужным предупредить, что без специальных защитных устройств яды могут попасть в водопровод. Принимая во внимание количество находящихся в употреблении подобных приспособлений и малочисленность предупреждений, следует ли удивляться тому, что вода в наших водопроводах отравлена.

В качестве примера можно привести случай с одним врачом — большим любителем садоводства, который еженедельно опрыскивал ДДТ, а затем малатионом свои кусты и газоны. Иногда он пользовался ручным распылителем, иногда — приспособлением к шлангу. Жидкости часто попадали ему на кожу и одежду. Прошел год. Однажды он потерял сознание и был отправлен в больницу. Исследования показали, что в жировых тканях находилось 23 части ДДТ на миллион. Нервная система у него была сильно расстроена и, по мнению врачей, навсегда. Больной этот начал худеть, страдал крайней усталостью и испытывал особую мускульную слабость, характерную для отравления малатионом. Последствия оказались настолько серьезными, что врач не смог продолжать свою лечебную практику.

Кроме когда-то безобидного садового шланга, модернизировали и машинки для стрижки газонов; на них стали устанавливать приспособления, распыляющие пестициды в процессе стрижки газонов. Таким образом, к потенциально опасным парам бензина добавляются мельчайшие частички инсектицида, который ничего не подозревающий садовод решил применить в своем саду, и в результате воздух на его участке оказывается загрязненным больше, чем во многих городах, хотя и живет он в пригороде.

И все же очень мало говорится об опасности увлечения садоводов ядохимикатами, а также об опасности употребления инсектицидов в быту; предупреждения на этикетках печатаются столь мелким шрифтом, что мало кто берет на себя труд читать их и следовать правилам. Недавно одна промышленная фирма решила выяснить, сколько людей читает эти этикетки. Обследование показало, что из 100 человек, применяющих аэрозольные инсектициды и жидкости, лишь 15 знали о предостережениях, напечатанных на этикетках.

Сейчас жители пригородов взялись за уничтожение ползучего сорняка. Мешки с химикатами для избавления газонов от этого распространенного сорняка стали первой необходимостью. Химикаты продаются под названиями, которые ничего не говорят об их характере. Если вы захотите узнать, содержат ли они хлордан или диелдрин, вы должны будете прочесть этикетку, отпечатанную очень мелким шрифтом и помещенную на наименее заметном месте мешка. Описательная литература, которую можно найти в любом хозяйственном или садовом магазине, редко (если только вообще это делается) раскрывает истинную опасность обращения с такими веществами. Наоборот, обычно изображается счастливая семейная сценка: отец и сын, улыбаясь, готовятся опрыскивать газоны химикатом, а маленькие детишки бегают по траве с собачкой.

Вопрос об остатках химических веществ в продуктах, которые мы едим, является сейчас предметом горячих споров. Промышленники либо преуменьшают вредность этих остатков, либо вообще отрицают их присутствие. Кроме того, сейчас наблюдается тенденция считать фанатиками всех, кто добивается, чтобы в пище совсем не было ядов, применяемых против насекомых. Как же в действительности обстоит дело? Медициной установлено, что у людей, которые жили и умели до наступления эры ДДТ (примерно до 1942 года), не содержалось в тканях ДДТ или каких-либо ему подобных веществ. Как говорилось в гл. 3, в жировых тканях, бравшихся у людей в период 1954–1956 годов, содержалось от 5,3 до 7,4 части ДДТ на миллион. Имеются свидетельства того, что среднее содержание остатков с тех пор значительно увеличилось, а у лиц, которые постоянно имеют дело с инсектицидами, количество их, безусловно, поднялось еще больше.

Можно предположить, что у людей, которые не подвергаются особенно сильному воздействию инсектицидов, большая часть ДДТ, отложившегося в жировых тканях, попала в организм с пищей. Для проверки этого предположения научная бригада Службы здравоохранения США взяла пробы блюд в ресторанах и столовых. Все пробы содержали ДДТ. На этом основании исследователи сделали вполне разумный вывод, что «в большинстве продуктов, если не во всех, содержится ДДТ». Процент ДДТ в пище может быть высоким. В специальном исследовании указывается, что, как показал анализ пищи, взятой на пробу в тюрьмах, компот из сухих фруктов содержал 69,6 части ДДТ на миллион, а хлеб — 100,9 части на миллион. В рационе обычной семьи мясо и все другие продукты, приготовленные из животных жиров, содержат больше всего остатков хлорированных углеводородов. Это объясняется тем, что они растворяются в жирах. В фруктах и овощах остатков несколько меньше. Однако смыть их водой почти не удается. Единственное средство — снятие верхних листьев с таких овощей, как салат и капуста, и срезывание кожуры с фруктов. Варка не разлагает остатки. Молоко является одним из немногих продуктов, в котором специальными постановлениями Управления пищевых и лекарственных продуктов не разрешаются какие-либо остатки пестицидов. Однако в действительности пестициды обнаруживались всякий раз, когда проводилась проверка. Больше всего их в сливочном масле и других молочных продуктах. Проверка 461 пробы подобных продуктов показала, что в 1/3 их содержались пестициды.

Чтобы найти продукты питания, свободные от ДДТ и подобных ему химикатов, надо, видимо, ехать в далекие, дикие края, где нет цивилизации. Такие края, пожалуй, существуют, по крайней мере условно, на арктическом побережье Аляски, хотя и там можно обнаружить надвигающуюся мрачную тень. Когда ученые исследовали пищу эскимосов, они не обнаружили в ней инсектицидов. Свежая и сушеная рыба, сало, жир и мясо бобров, белуги, оленя, лося, моржа, полярного медведя, тюленя, клюква, морошка, дикий ревень пока еще избежали заражения. Лишь в тканях двух белых сов, пойманных на мысе Надежды было обнаружено небольшое количество ДДТ, которое у них появилось, вероятно, во время одного из их перелетов. В пробах жировых тканей, взятых у эскимосов, незначительные отложения ДДТ (от 0 до 1,9 часта на миллион) все же были обнаружены. Причина очевидна. Пробы брались у людей которые ездили в больницу в г. Анкоридж на хирургическую операцию. Здесь они были окружены атрибутами цивилизации; в пище, которую они получали в госпитале, было столько же ДДТ, сколько его бывает в продуктах, продаваемых в любом густонаселенном городе. За кратковременное приобщение к цивилизации эскимосы поплатились небольшим отравлением.

Наличие в нашей пище хлорированных углеводородов является неизбежным следствием почти повсеместного опрыскивания или опыления сельскохозяйственных культур ядами. Если фермер будет скрупулезно следовать инструкциям, отпечатанным на этикетках, применение сельскохозяйственных химикатов не приведет к появлению их в пище в большем количестве, чем это разрешено Управлением пищевых и лекарственных продуктов. Оставляя в стороне вопрос о том, являются ли эти «законные» остатки столь «безопасными», как это изображают, следует отметить, что фермеры очень часто завышают предписанные дозы химикатов, применяют ядохимикаты слишком близко к срокам уборки урожая, используют несколько инсектицидов там, где достаточно одного, и вообще проявляют обычную человеческую слабость — нежелание читать то, что написано мелким шрифтом.

Даже представители химических компаний признают, что Фермеры часто неправильно применяют инсектициды и нуждаются в соответствующей подготовке. Один из ведущих торговых журналов недавно писал, что «многие потребители, видимо, не понимают, что они могут превысить допускаемое содержание инсектицидов в продуктах, когда применяют большие дозы, чем рекомендуется.

В архивах Управления пищевых и лекарственных продуктов содержатся документы, свидетельствующие о тревожном количестве таких нарушений. О пренебрежении инструкциями говорят следующие примеры: один фермер, занимающийся выращиванием салата, применил вместо одного 8 различных инсектицидов за короткое время снятия урожая; грузоотправитель применил для сохранения сельдерея чрезвычайно опасный паратион в количестве, в 5 раз превышающем рекомендуемый максимум; фермеры используют для обработки салата — эндрин — самый токсичный из всех хлорированных углеводородов, — хотя присутствие его в продуктах совершенно запрещено; шпинат опрыскивают раствором ДДТ за неделю до сбора урожая.

Иногда бывает случайное заражение. Так, большая партия зеленого кофе в рогожных мешках была однажды заражена во время перевозки на судах, где одновременно находился груз инсектицидов. На складах упакованные продукты неоднократно обрабатываются ДДТ, линданом и другими инсектицидами в форме аэрозолей; при этом яды могут проникнуть сквозь упаковку и попасть в значительных количествах в продукты. Чем дольше продукты находятся на складах, тем больше угроза заражения.

На вопрос: «Но разве правительство не защищает нас от подобных вещей?» — ответ один: «Лишь в ограниченной степени». Возможности Управления пищевых и лекарственных продуктов в области защиты покупателя от химикатов сильно лимитированы двумя факторами. Первый состоит в том, что его юрисдикция распространяется лишь на продукты питания, перевозимые из одного штата в другой, и не распространяется на продукты, выращиваемые и продаваемые в пределах штата, каковы бы ни были здесь нарушения. Второй важнейший фактор состоит в том, что у управления при всей его разнообразной работе мало инспекторов — менее 600 человек. По словам одного сотрудника управления, лишь очень небольшая часть продовольственных продуктов, перевозимых из одного штата в другой, — намного меньше 1 процента — может быть проверена имеющимися средствам, чего далеко не достаточно, чтобы выносить какое-либо суждение. Что касается продуктов, производимых и продаваемых в штатах, то здесь положение еще хуже, так как в большинстве штатов законы в этой области не обеспечивают защиту.

Система установления управлением максимально допустимых норм заражения, так называемых «допусков», имеет очевидные недостатки. Безопасность обеспечивается только на бумаге, хотя создается совершенно ложное впечатление, будто определены безопасные нормы и будто нормы эти соблюдаются. Что касается того, опасно ли небольшое опрыскивание нашим пищевым продуктам, то многие утверждают, имея на то веские основания, что всякий яд является опасным и нежелательным в пищевых продуктах. При установлении допусков управление проверяет яды на лабораторных животных, а затем назначает максимальный уровень заражения, намного ниже того, при котором у подопытных животных появляются симптомы отравления. Эта система, якобы обеспечивающая безопасность, не учитывает ряда важных факторов. Лабораторные животные, которые живут в контролируемых и особых искусственных условиях и съедают вместе с пищей определенное количество определенного химиката, очень отличаются от человека, который подвергается воздействию различных пестицидов, причем в большинство случаев не известно, что это за вещества, и сила их воздействия не поддается измерению и контролю. Пусть в салате, поданном к столу, будет ДДТ лишь 7 частей на миллион, что считается «безопасным», но ведь едят не только салат, а другие продукты тоже содержат свои допустимые остатки ядов; кроме того, как мы видели, пестициды в пище оказывают лишь часть, и, возможно, меньшую часть, всего того вредного воздействия, которому подвергается человек и которое не поддается измерению. Поэтому бессмысленно говорить о «безопасности» остатка какого-то одного химиката.

Иногда допуски устанавливаются вопреки правильным суждениям ученых Управления пищевых и лекарственных продуктов или когда данный химикат еще не был достаточно изучен. Потом допуски снижались или вообще снимались, но лишь после того, как люди уже пробыли под опасным воздействием химиката ряд месяцев или даже лет. Так было с гептахлором. Некоторые химикаты разрешают применять до разработки методов их анализа в полевых условиях. Поэтому инспекторам просто трудно искать остатки пестицидов. В качестве примера можно привести «клюквенный химикат» — аминтриазоль. Отсутствуют также аналитические методы для некоторых фунгицидов, широко применяемых для обработки семян, которые легко могут попасть в пищу людей, если их не используют на сев.

Фактически установить допуски — значит разрешить заражение пищевых продуктов ядовитыми химикатами, чтобы фермер и тот, кто перерабатывает продукты, могли воспользоваться выгодами более дешевого производства, а затем заставить потребителя тратить деньги на содержание контрольного аппарата, который следил бы за тем, чтобы потребитель не получил смертельной дозы. Однако, учитывая нынешний размах применения сельскохозяйственных химикатов и их токсичность, на хороший контроль понадобилось бы столько денег, что ни один законодатель не наберется смелости их ассигновать. И вот несчастный потребитель выплачивает налоги, но все равно получает свою порцию ядов.

Что же делать? Прежде всего необходимо ликвидировать какие бы то ни было допуски в отношении хлорированных углеводородов, фосфорорганических соединений и других чрезвычайно токсичных химикатов. На это можно сразу же сказать, что подобная мера ляжет невыносимым бременем на плечи фермера. Но если можно (что сейчас выдвигается как будто в качестве цели) уменьшить содержание химикатов в фруктов и овощах до 7 частей на миллион (для ДДТ), 1 части на миллион (для паратиона) и даже 0,1 части на миллион (для диелдрина), то почему нельзя при несколько большей осторожности вообще предотвратить их появление? Так нужно сделать в отношении, например, гептахлора, эндрина и диелдрина в некоторых культурах. Но если это считается возможным в данном случае, почему не распространить такое требование на все химикаты?

Однако нулевой допуск на бумаге еще мало значит. В настоящее время, как мы видели, более 99 процентов продовольственных товаров, перевозимых из штата в штат, вообще не проверяются. Поэтому другой неотложной задачей является повышение бдительности и настойчивости Управления пищевых и лекарственных продуктов и увеличение штата его инспекторов.

Но такая система — преднамеренное отравление пищи и последующая проверка того, что получилось, — слишком уж напоминает историю Белого рыцаря (героя сказки Льюиса Кэрролла), которому «хотелось бы окрасить бакенбарды в зеленый цвет, а потом всегда закрываться таким большим веером, чтобы их никто не мог видеть». Выход состоит в том, чтобы применять менее токсичные и, следовательно, намного менее опасные для людей химикаты. Такие химикаты уже существуют, это пиретрины, ротенон, риания и другие, которые получают из растительных веществ. Недавно созданы синтетические заменители пиретринов; кроме того, некоторые страны, производящие природные продукты, готовы расширить производство, как только появится спрос. Крайне необходимо знакомить население с характером и вредностью продающихся химикатов. Рядовой покупатель и не представляет себе, какие из множества инсектицидов, фунгицидов и гербицидов смертоносны, а какие более или менее безопасны.

Помимо перехода на менее опасные сельскохозяйственные пестициды, необходимо тщательно изучать возможности нехимических методов. В Калифорнии уже проверяется эффективность распространения среди насекомых болезней с помощью бактерий; имеется много других возможностей эффективной борьбы с насекомыми, не внося пестицидов в продукты питания (см. гл. 17). Пока не будет осуществлен широкий переход на новые методы, нетерпимое положение, в котором мы находимся, не станет лучше.