Битва во времени

38. Ночь на краю мира

— … Ну и дела… Вы даже не представляете, что мы нашли! Кто бы мог подумать…

Голос Талира прозвучал совсем рядом — и как-то неожиданно громко, заставив Джантара очнуться и открыть глаза. Вокруг была почти полная темнота, едва рассеиваемая свинцовой мертвенностью верхней части дверного проёма. А главное — фургон почему-то стоял, и голос Талира донёсся снаружи… Но почему? Что ещё произошло, заставив их остановиться? И… сколько перед этим проспал он, Джантар?

…Приступ тоскливого ужаса словно судорогой прошёл через тело, заставив вспомнить обо всём. Но на этот раз — такой силы, какой, казалось, не был никогда прежде… Ведь теперь в сознании после каких-то минут или даже мгновений короткого забытья вновь с полной отчётливостью встало и всё, чем были заполнены два странных и тревожных предшествующих дня — из которых к тому же первый ещё мог казаться невинной идиллией в сравнении со вторым — и то, где он вместе со всеми оказался сейчас… И — это было пробуждение даже не в подземелье или почтовом вагоне — поистине в неизвестности, в совершенно случайно доставшемся им полицейском фургоне, на ночной дороге где-то в горах, посреди мира, охваченного каким-то новым безумием — или даже катастрофой, суть и истинные масштабы которой пока неясны. А тут — ещё непонятная, незапланированная остановка…

— Джантар, что с тобой? Задремал? — догадался Ратона. Но сейчас его шёпот прозвучал для Джантара почти оглушающе.

— Представь себе, да… — и собственный шёпот показался Джантару труднопереносимо резким и громким. — И даже никаких видений — просто отключился… А почему стоим? Что такое? Мы же, как я понимаю, ещё не доехали до Тисаюма?

— Не доехали, — подтвердил Талир (действительно стоя снаружи y самой двери). — Спуск слишком длинный, пологий, кое-где с подъёмами, скорости всё равно не хватало, думали уже запустить двигатель, и тут на дороге — ещё такой же фургон. Остановились посмотреть, что там… И там опять трупы, — продолжал объяснять Талир, — но главное — этот конверт…

— Какой конверт? — спросил Джантар снова резким и громким шёпотом. — Я в такой темноте не вижу…

— Верно, — спохватился Талир. — А я, представь, забыл — после того, что прочёл…

— И опять конверт… — прошептала Фиар. — Как тогда, с расстрелом… Ну, давай скорее — что там?

— На самом конверте — только надпись: "Вскрыть 12 гудура 525 года", — стал отвечать Талир. — И это, как я понимаю, по нашему счёту — 16 шасвара. То есть — уже за полночь и будет. А внутри — "Инструкция для персонала медицинских учреждений об исполнении судебных приговоров в соответствии со святейшей верой в Великого Элбэ". Прямо так и озаглавлено…

— Для медперсонала — об исполнении приговоров? — поражённо переспросил Лартаяу из кабины. — И это каких же?

— Самых разных… И тут даже — подробные, иллюстрированные рекомендации, что и как делается! — Талир стал быстро перебирать невидимые остальным в темноте бумаги. — Отсечение совершенно здоровых ног, рук, рёбер… И даже сказано — производить без обезболивания. И показано, как привязывать приговорённого к операционному столу… — голос Талира дрогнул. — Нет, не могу вам всего передать…

— И это… совершенно серьёзно? — вырвалось у Джантара на волне оглушающей, с металлическим привкусом, дурноты. — Как официальный документ?

— По виду — вполне официальный, — подтвердил Талир. — Хотя читаю — и самому не верится… А тут ещё — всякие другие операции по удалению здоровых органов… И это — сейчас, в 79-м веке, в государстве, где был построен первый в истории Фархелема компьютер?.. — должно быть, просто "по контрасту" вспомнил Талир. И хотя Лоруана опередила в этом Чхаино-Тмефанхию лишь на какие-то месяцы — сравнение говорило само за себя… Неужели страна, шедшая когда-то в авангарде прогресса, могла дойти до такого?..

— Мальчики, но мы же помним… Видели, как и в какую сторону менялись законы, — так же потрясённо прошептала Фиар. — Но и то трудно было представить, что общество дойдёт до такой степени одичания… И хоть… за что — такие приговоры?

— Не сказано, — ответил Талир, снова перебирая найденные в конверте бумаги. — Только методики исполнения… И значит — уже с завтрашнего дня, согласно этой самой "святейшей вере", медперсоналу по всей Элбинии поручались бы обязанности палачей… И всё — опять же со ссылками на конкретные места Канона Элбэ. Надо будет проверить, что там, в этих местах…

"И… уже не мистическое — конкретное человеческое зло… — подумал Джантар. — И значит — не случись всего этого…"

Но уже новая вспышка озарила сознание — и снова с металлическим привкусом смерти, чего как будто не бывало с ним прежде…

"Или… одно целое? Звенья одной цепи, части одного плана? Хотя вряд ли… Ведь тогда получается — одно сорвало другое. И всё-таки — уже государственная акция, решение, принятое ответственными людьми на высоких постах. Правда, и тогда в Тисаюме — кто-то, не дрогнув, сорвал с постели сотни больных…"

Однако… уже как бы вторая, отставшая часть этой мысли — словно вершина той волны — догнала первую, и схлестнулась с ней в сознании Джантара…

"Ах, вот что!.. Тайны цивилизации… Общество, государство — чем-то поражено изнутри. На очень высоких уровнях. А мы и не поняли — изо всего, что изучали в интернате. Пока во внешнем мире, за стенами — намечался такой переворот в судопроизводстве… Нет, более того — в принципах построения общества, государства, сфере самих прав человека… Организации, которые создавались почти неофициально, как общественные, культурные, религиозные… мало, что стали официальной властью в регионах — решили выносить приговоры, не предусмотренные никакими нынешними законами? И центральная власть Лоруаны им это позволяет? Но до такого не доходило и в ту войну! Что же случилось со всей Лоруаной? То есть… кто реально руководит ею? Кто и как?.."

— А… трупов хоть много? — лишь это и вырвалось у Джантара вслух.

— Трое, в разорванной полицейской форме, разбросаны вокруг фургона, — ответил Талир. — И ещё один — внутри, в отсеке для арестантов. По виду — тоже лоруанец, судя по возрасту, на пороге совершеннолетия — но вообще без одежды, и… — Талир запнулся, — уже в такой колодке, как показана здесь на схеме… Ну, которая зажимает вместе руки и область таза…

— Колодки… — как-то полубезумно вырвалось у Джантара. — Они же… были в моих видениях какого-то подвала в полиции… Или нет, — тут же вспомнил он. — Те — только для зажимания рук и ног, таз оставался свободным… Наверно — чтобы был доступен розге…

— И смерть… от разрыва внутренних органов отходами жизнедеятельности организма… — таким же страшным шёпотом вырвалось у Фиар. — И что — это так и есть там, на схеме?

— Нет, ну не буквально — такая смерть, — всё ещё потрясёнию ответил Талир. — Я имею в виду — сама колодка. Показано — как у человека, зажатого в ней, удаляют ребро…

— Чтобы при этом даже не было возможно невольно отправления "постыдных" функций тела, — поняла Фиар. — И до такого мог додуматься человеческий разум?

— И… этому лоруанцу ещё повезло, что он лоруанец, — добавил Джантар. — Он просто умер от этого… поражающего фактора… А был бы с нашими, каймирскими генами, или просто не того возраста — так и было бы… от разрыва внутренних органов…

— А вдруг — ещё живой? — усомнился Талир. — Герм, не посмотришь ещё раз?

— И я уже что-то не уверен… — спустя несколько мгновений ответил Герм. — Не могу понять по ауре. Что-то смутное, неопредёленное — пока ещё есть… Надо открыть колодку, — наконец уверенно сказал он. — Где-то на трупах полицейских должны быть ключи от неё…

— Давайте я попробую, — предложил Лартаяу, хлопнув дверью кабины. — А то, пока ты будешь искать ключи… Хотя оставляем его совсем голым — но что делать…

— Всё равно — не то, что смерть от разрыва внутренностей, — уже как-то механически, без эмоций, согласился Джантар.

"И кто-то уже успел осуществить это на практике… Кто-то изготовил эти колодки, оборудовал ими фургон, подвал в полиции… Кто считает, что исповедует "святейшую веру" — и так борется за нравственность, против детской… или преступности вообще… При том — что исключительные права в отношении детей даны любым "взрослым свидетелям происшествий", а под "происшествие" можно подвести что угодно… И я уже видел — у кого-то что-то отбирали, хватали, привязывали…"

И тут — Джантара бросило в озноб от новой внезапной мысли… Ведь в таком положении… по всему Тисаюму (и если бы только Тисаюму!) остался не один этот лоруанец — или его покинутое тело — а ещё множество… тел, живых и мётвых! В тюрьмах, полицейских участках, других таких же фургонах — да и просто детских учреждениях самого разного характера, не всегда отличающихся в Лоруане от тех же тюрем и участков, не говоря о возможных случаях произвола "взрослых свидетелей"… И тоже — у кого-то к пережатым частям тела перестаёт поступать кровь, лопаются в изуверских колодках внутренности — но никому нет дела до страданий их, оставленных так в окружении трупов сошедших с ума перед смертью полицейских, воспитателей и прочих "особо уполномоченных" взрослых — ведь объявлено, что наступает конец мира!..

А — "просто" арестанты, "просто" задержанные? Тем более, в Лоруане это далеко не всегда — действительно преступники… А — больные, так же забытые в больничных палатах? И вообще, мало ли где мог застать человека этот прорыв этнического оружия (или уж что это в действительности?) — на операционном столе, в оставшемся без управления транспорте, за пультом управления производством — которое он, возможно, последний оставшийся там в живых, не в силах ни безаварийно остановить, ни даже выйти оттуда, пока кто-то на проходной не подтвердит, что его пропуск действителен — ведь какое-тo истеричное недоверие и подозрительность ко всему и всем на этих военных производствах дошли совсем до абсурда… Да и просто в каком-нибудь институте, конторе — с этой бредоподобной системой кодов и пропусков, которая при малейшей неполадке способна сделать человека пленником запертой комнаты, коридора, ангара, подвала… И люди, прежде так гордившиеся своими особыми полномочиями и причастностью к неким тайнам — возможно, задыхаются там, где не хватает самого обыкновенного воздуха… И отсюда, с загородной дороги — никак быстро не найти всех этих людей, не добраться, не помочь им…

"Так что делать? — уже стремительно заработала мысль Джантара. — Срочно организовать поиск по всему Тисаюму? Но для этого надо самим добраться туда… И если поиск — чьими силами? Фанатиков, ожидающих конца мира? Но — что каждому такому до остальных? Ведь по их вере каждый отвечает сам за себя, и никто не волен облегчить cyдьбу другого… Или нет? Хотя разве их поймёшь… Человек может оказаться виновен в чьём угодно чужом гpexe — но в итоге всякий отвечает за себя только сам… При том, что фактически и так осуждён заранее — к человеку исходно предъявлены требования, для человека же невыполнимые. И отвечать — за то, чего сам не делал, не решал, всё равно не мог изменить… Что при таком подходе до чужих страданий — тем более, когда уверен, что и так гибнет мир? Нет, но и в Элбинии не все же — элбинской веры… Хотя вера в Вохрила, Занклу-Хартвеса — в основе не такая же? Значит ли там хоть немногим больше судьба отдельного человека — и степень именно личной, сознательной вины или невинности? И пойми — что сейчас сказать людям такой веры, как обратиться к их сознанию?.. А что-то же надо делать… Но — что?"

— А сколько ещё людей могут быть в таком положении… — донёсся голос подумавшего о том же Герма.

— Но он там хоть живой? — переспросил Джантар.

— Как будто да, — не вполне уверенно ответил Герм. — Хотя — не в том состоянии, чтобы о чём-то спрашивать или что-то ему объяснять…

— Колонна! — воскликнул Талир. — Целая колонна людей! Там впереди на дороге! И похоже — идут из Тисаюма! Правда, ещё далеко…

— И… кто там? — вырвалось у вздрогнувшего Джантара. — Какая это колонна? Как выглядит?

— Похоже, взрослые ведут куда-то детей, — присматриваясь, объяснил Талир. — Как под конвоем. Ну, как ты уже видел… Что будем делать?

— А я как раз думал о положении оставшихся… — признался Джантар. — В тюрьмах, полиции, запертых помещениях секретных заводов, контор… И — как и что объяснять людям такой веры, как послать на поиск других, которым нужна помощь — если по их вере каждый отвечает за всё сам, хотя вполне может быть виноват за другого… Вот, видимо — и придётся объяснять ситуацию этой толпе…

— Если нас опять не примут за врагов веры, — напомнил Донот. — Тем более — не знаем, как их дальше настроили в радиопередачах. Если они вообще слушали… И даже не знаем — что конкретно происходит, что предпринимают власти… Я имею в виду — центральные, лоруанские. А не зная этого — что будем им говорить?

— Да, центральная власть явно не пытается организовать или хотя бы успокоить людей, — после паузы ответил Талир.

— Так — центральная же и узаконила "регионы по вероисповеданию", — напомнил Лартаяу. — А перед тем — молчаливо смотрела, как они формируются. Будто некому было прочесть те же каноны, поднять документы — и задуматься, что с этим войдёт в жизнь общества. Вот и вошло… А теперь та же власть сама — как невменяемая. Хотя в подобных случаях так было и раньше…

— Но трупы в таком количестве на улицах не лежали, — ответил Минакри. — А если лежали — было известно, что просто эпидемия, а не конец мира…

"Тоже верно… — подумал Джантар. — Реальные катастрофы — поводом к подобному не бывали. По крайней мере — насколько знаем. Вот это и страшно…"

— И сама власть так не терялась, — подтвердил Лартаяу. — А объявленный конец мира — просто паникой и заканчивался. Но теперь…

— Так что будем делать? — спросила Фиар. — Ведь приближаются… Но нас пока не видят. И вдруг мы возникнем на их пути — и заговорим прямо из темноты…

— Нет, почему же? — не согласился Лартаяу. — Подойдут ближе — увидят, по крайней мере, фургоны. Но что им говорить — я ещё не знаю.

— И всё-таки непонятно… — сказал Минакри. — Это происходит не в древней, а в современной цивилизации. И если просто локальный прорыв этнического оружия — казалось бы, можно включить радиоприёмник и убедиться, что с другими странами всё в порядке…

— Будто мы не пробовали ещё в интернате, — напомнил Лартаяу. — И что услышали?

— Так тот и был — с почти севшими батарейками, — в свою очередь, напомнил Итагаро. — Хотя — если новые тут вообще выпускались… — как-то особо встревоженно уточнил он. — А если нет — возможно, никто и не слышал никаких передач из других стран…

— Действительно… — согласилась Фиар. — А мы о таком и не думали…

— А то уж, наверно — из Аyxapы или Гимрунта давно передали бы про необоснованную панику, — предположил Итагаро. — И кто-то, услышав, тут же сказал бы другим…

— А своя, лоруанская власть — сходит с ума, — добавил Минакри. — И кажется, кого слушать — всё так очевидно…

— Тем более — на стольких знакомых всем волнах почему-то вообще нет передач, — ответил Ратона. — И по телевидению — тоже…

— Но это-то почему? — переспросил Донот. — Просто из-за caмoй паники? Сразу во многих городах, где реально ничего не произошло? И никто сам, лично, не видел трупов на улицах?

— Нет, но не могло же это охватить всё полушарие планеты… — неуверенно ответил Лартаяу. — А то — с какой скоростью должен распространяться газ, и в какой концентрации действовать…

— Но тогда в окружающем мире кто-то должен знать и здраво оценивать то, что происходит здесь, — попыталась ответить Фиар. — И передавать в эфир сообщения, что это — не всепланетная катастрофа…

— Наверно, и передают, — ещё менее уверенно предположил Донот. — А здесь на ретрансляторах — тоже одни трупы. И всё равно непонятно — где же те станции, что должны быть слышны и без ретрансляторов?

— Передают что-то на своих языках, — предположил и Лартаяу. — Которые все так изучали в школе, что на слух никто не поймёт. Помните — уровень "нормального ребёнка" и "ненормального"?

— Ещё из того разговора на набережной… — вспомнил Ратона — как о чём-то совсем уже давнем и далёком. — А компьютерные сети вовсе отключены…

— Но неужели хоть по радиолюбительской связи никто за всё время не пробовал… — начала Фиар.

— А что — не пробовал? — переспросил Итагаро. — Передать куда-то — например, в ту же Алаофу — что здесь наступает конец мира? Который тогда уж, по идее, наступает сразу и везде? Тем более, у самих властей на чрезвычайные случаи должна быть связь посерьёзнее — и что с того? Если эти же "светские власти" веками содержали при себе жрецов, которые поддерживали в массах общества ожидание конца мира? И из тех же масс набрано очередное поколение чиновников у власти — во всех странах, кроме одной! И теперь они сами дрожат, обливаясь потом, на своих загородных дачах! И от них никто уже ничего всерьёз не ждёт…

— И некому понять, что происходит, и объявить об этом? — снова начала Фиар. — Не может быть…

— Но кто это сделает, если учёные — сами верующие? И тоже разрываются между верой и знанием, глядя на всё это? Хотя… Правда, — тут же согласился Итагаро. — Это же мы всё — о лоруанцах. Каймирцы — наверняка думают, ищут выход… Не потеряли здравый смысл, как эти… Но что сейчас делать — когда на нас идёт колонна?

— И уже близко, — подтвердил Талир, хотя Джантар не слышал приближения толпы. — Давайте быстро думать, что им скажем…

А впрочем — едва разговор прервался, Джантар и сам услышал из темноты глуховатый шум приближавшихся шагов множества людей, и что-то сжалось у него внутри от этого звука. Ведь не то что голосов или шёпота — единого вздоха не доносилось из этой колонны, совершающей скорбный путь в никуда. Именно в никуда — ведь шли люди, уверенные, что гибнет весь их мир — и словно хоронили его молча, без единого всхлипа или причитаний, будто так и должно быть…

"Но что хоть они изучали в школе? — вдруг подумал Джантар. — И что помнят оттуда? К каким их знаниям обратиться? Ведь это мы, каждый у себя дома, с ранних лет читали так много. Это мы выросли с тем, как устроен мир, с историей его открытий — а что знают они? Притчи, нравоучения — и кашу из обрывков информации на уровне "нормального ребёнка"? По которым их гоняли под надзором учителей как конвоем…"

— И они нас совсем не видят? — прошептала Фиар.

— Я не очень представляю, что и как видят люди с обычным, дневным зрением, — ответил Талир, — но кажется, они что-то заметили. И надо быть готовыми… С чего начнём?

— Донот, начни ты, — ещё тише прошептала Фиар. — Просто как-то… как полицейский. Своим "взрослым" голосом…

— Они уже совсем близко, — так же прошептал Талир. — Надо начинать…

— Что это? — тут же странно, на выдохе, прозвучало в темноте по-лоруански. — Что это тут, на пути? Видите, здесь дальше нет дороги…

— Значит, здесь мы и будем ждать… — с решимостью обречённого, от которой у Джантара снова всё сжалось внутри, ответил на элбинском диалекте другой голос. — Здесь встретим нашу судьбу…

— Мальчики, ну что же вы… — едва долетел шёпот Фиар.

— Кто здесь? — испуганно прозвучал из толпы детский голос. — Слышите, там впереди кто-то есть…

— Стойте! — наконец решился Донот. Его изменённый голос далеко разнёсся над невидимой притихшей толпой — и, как казалось Джантару, звучал всё же недостаточно убедительно, хотя Донот старался говорить без акцента. Но — и до того ли было пришедшим сюда людям, чтобы обратить на это внимание… — Кто вы такие? Куда идёте?

— Как… куда идём? — переспросил механически-бесцветный, с оттенком безнадёжности, голос пожилого лоруанца. — Не знаете paзвe — мир кончается? Сам патриарх объявил… — продолжал говоривший, даже не спрашивая, кто это встретился им на ночной дороге. — Вот и идём из города…

"Дурбиси Гирботи, — сразу понял Джантар. — Или… как его теперь… Дробис Грэбот… Вот кого слушали…"

— А в Алаофе — что? — нетерпеливо спросил Донот. — Не знаете?

— Да какое там… — ответил тот же голос. — По всему миру сейчас одинаково. Все люди каются в грехах, кто прежде был неверный — обращаются в веру… Режут себе руки и ноги — кто хуже всех грешен, так что их и в храмы пускать не велено. А мы вот согрешивших детей за город ведём, чтобы прямо тут их Великому Элбэ представить…

— А почему надо вести сюда, чтобы представить? Если конец всего мира…

— Ну, так согрешившие же… — повторил бесцветный голос. — В последний день мира согрешившие по-всякому. Кто что-то украл, кто читал запретное, кто вёл греховные разговоры… Не хотим все из-за них пропадать! — пусть жалкая, но решимость прорвалась в этих словах. — Как первые звёзды в океан упадут — так их и представим… Прямо в полночь, как патриарх сказал…

— А по какому времени в полночь? — переспросил Донот.

— По столичному, алаофскому, — ответил уже другой, как показалось Джантару, — чуть в стороне от основой колонны.

— Да что ты говоришь? — возразил первый. — По элбинскому, по Гаталаяри…

"И это — люди 79-го века… — с внезапной горечью подумал Джантар. — Учились в современных школах… Ну, или пусть пожилые — ещё в конце 78-го… Но всё равно — и тогда уже знали про галактики… И что надо было сделать с людьми, чтобы они так изменились…"

— А в Дисоеме время какое? — спросил Донот, не забыв о лоруанском названии города.

— Не будет скоро больше времени… — смиренно произнёс тот же бесцветно-равнодушный голос. — Ни часов, ни минут… Остановится время — и будет вечность, и один Великий Элбэ над всем…

— Но говорю я к тому, что сейчас — уже 11. 73 по каймирскому, — ответил Донот (должно быть, с мысленной подсказки Талира, с которым ему тоже изредка, в особых случаях, удавалась такая связь — ведь сам не мог видеть циферблат в такой темноте). — И сколько это будет по Гаталаяри? Уже завтрашних 0. 13? А по Алаофе — 0. 73? Ведь так же?..

— Ты… сомневаешься? — голос из колонны вдруг сорвался на крик. — Люди! Да это демон-искуситель! Враг веры! Сказано же было, что он в последнюю ночь придёт искушать людей! И вот он, перед вами! Так не слушайте же его! Укрепимся в нашей вере в Великого Элбэ. который один есть хозяин всего!.. — какая-то жалкая, рабская агрессивность кричавшего словно ударяла по ауре, чувствам, нервам, врываясь в душу Джантара будто отравой.

— А это… — заговорил кто-то. — Да вы смотрите — просто автомобиль стоит на дороге! Демон поставил его тут, чтобы не пустить нас! Так давайте сбросим его! Беритесь все вместе, валите его во славу Элбэ!..

"А нас всего девять! — с ужасом подумал Джантар. — И Лартаяу даже не в кабине…"

Но Лартаяу успел среагировать мгновенно. В толпе, похоже, никто не успел ещё сдвинуться с места — а во внезапной тишине уже громко хлопнула дверь кабины — и…

Над всей погружённой в ночной мрак окрестностью — вновь, как тогда на спуске, пронзительно завыла сирена, и ярко вспыхнули фары, выхватывая из тьмы далёкие склоны предгорных холмов и заметавшиеся на их фоне в разных направлениях фигуры, детские и взрослые… И хорошо ещё, Талир в этот момент смотрел в другую сторону, спиной к свету — но… и позволять людям в толпе рассмотреть себя, о чём сразу подумал Джантар, тоже было нельзя! Впрочем, это не упустил и Лартаяу — спустя несколько мгновений вой сирены неожиданно стих, яркие лучи погасли — и над притихшей дорогой и не успевшими попрятаться в высокой траве по oбочинaм перeпyгaнными людьми далеко разнёсся усиленный мегафоном голос, в котором Джантар, сам охваченный приступом мгновeннoй дурноты внезапного испуга, не сразу узнал голос Лартаяу:

— Взрослые! Вы, что же, остаётесь взрослыми и перед концом мира? Но разве по вашей вере каждый не отвечает за себя сам? Так куда и зачем вы ведёте детей — если верите, что Великий Элбэ знает всё и явится сразу повсюду? И сами-то хоть знаете ли — как и в каком облике он явится вам? Как вы поймёте, что это действительно он?

Судя по вдруг снова притихшему беспорядочному движению в темноте, толпа на дороге замерла в нерешительности.

— А теперь послушайте, — продолжал Лартаяу. — Вы уверены, что всё это объявил сам патриарх? Вы точно об этом знаете?

Над толпой уже, казалось, повисла полная тишина. Ни слова не донеслось в ответ — как будто никто не был твёрдо уверен в этом, но никто и не решался открыто высказать сомнение.

— А если нет, — продолжал Лартаяу, — так кто, что и где слышал на самом деле? И не могла ли произойти какая-то страшная ошибка?

Ответа снова не последовало. И даже ветер над предгорными холмами, казалось, притих в ожидании чего-то.

— Ну, так кто и откуда знает, что эти трупы на улицах знаменуют собой конец мира? И где указание на такое его знамение в самом Каноне Великого Элбэ?

— Откуда нам знать… — наконец неуверенно донёсся голос из толпы. — Мы же сами-то не монахи. Обыкновенные грешные люди…

— Так я и говорю: что, если вас обманули? И на самом деле происходит не то, что вы думаете? Разве монахи не объясняли вам — что могут быть и пришествия врагов веры, ангелов Непочтителя, владыки "ложного мира Запада"? Вдруг это именно такой ложный ангел явился, смущая людей? А вы даже не сможете распознать его явление, отличить от пришествия самого Великого Элбэ?

"Ошибка! — с ужасом понял Джантар. — Они же сами не читали канон! И могут не понимать, о чём речь!"

— Какой Непочтитель? Какого Запада? — сразу донеслось в ответ, подтверждая догадку Джантара. — Люди! Кого мы слушаем? Мы же будем осуждены за это на вечные муки!

"Но на муки — где? Как же они знают свою веру? И как говорить с ними?"

— И вы готовы представить детей тому, кто способен осудить кого-то на вечные муки? — переспросил Лартаяу. — И при этом полагаете, что ваша вера — чиста и праведна?

"Опять ошибка! — с ещё большей тревогой подумал Джантар. — Не нaдo было так… И что теперь? Как говорить дальше?"

— Как смеешь ты, ничтожный, сомневаться в безграничной благости, могуществе и справедливости Великого Элбэ? — истерично выкрикнул в ответ кто-то вдалеке. — Люди, не слушаете его, он нас смущает! Так будем же тверды в вере до конца! Умрём здесь, но не утратим веры, и ад не поглотит нас! И не осрамимся перед этими… — особенно поpaзив Джантара, прозвучало нецензурное слово, должно быть, означающее бывших в толпе детей, — которых мы ведём на суд Великого Элбэ!

— Но мы вас сразу спросили: зачем вести их куда-то, если вы и так ожидаете суда повсюду, над всем миром? — Джантар с трудом узнал уже голос Герма. Такими похожими делал голоса мегафон — зато не позволял (что сейчас было особенно важно) отличить детский голос от взрослого… — И хорошо ли вы сами понимаете, что делаете? Может быть, вы поняли что-то не так? Взгляните на небо — где там падающие в океан звёзды? И подумайте: как это возможно? Как все звёзды неба поместятся в океане одной планеты? Разве вы не знаете, как они велики?

"Тоже ошибка! — у Джантара всё похолодело внутри. — Это-то они из своей веры как раз хорошо знают! Не надо было — о таком…"

Но в этот момент Джантар вспомнил видение с роем огней в ночном небе — и новый приступ озноба сотряс его…

"Нет, но это… Я видел уже сам… Правда, и огни среди звёзд двигались как-то отдельно от них… А тут и небо пасмурное… Но почему я видел такое? Что это может быть?.."

— Вы сами сейчас увидите, как начнут падать звёзды! — хлестнул по его ауре чей-то истеричный голос. — Но тогда будет уже поздно!

"Да, ну и существа… — не сдержался, хотя лишь в мыслях, Талир. — Не осталось никакого достоинства, чести, понятия о справедливости… Готовы служить любому насильнику, какой только придёт и скажет, что он — Элбэ…"

— Никакая доказательная логика тут уже не действует… — донёсся шёпот Минакри. — Нужно чудо. Явное, видимое всем чудо. А это сейчас может только Донот…

"А вдруг не удастся? — сквозь ещё не прошедший озноб подумал Джантар. — Что тогда? И… что говорить, даже если удастся?"

Но тут снаружи, где-то совсем поблизости, вспыхнул неяркий свет — и Джантар, рефлекторно вздрогнув, увидел сквозь полуоткрытый дверной проём… тёмный контур руки, очерченный ярким струящимся пламенем с отдельными слетающими в стороны и тут же гаснущими во тьме искрами! Конечно, это мог быть только Донот! Но ещё мгновение спустя Донот сделал шаг в сторону толпы — и его рука скрылась за обрезом дверного проёма…

— Смотрите! У него светятся руки! — раздались в толпе возбуждённые голоса. — Ангел! Смотрите, ангел!

— На колени! — словно опомнившись, заорал кто-то из взрослых.

— Не надо на колени, — негромко, но отчётливо произнёс Донот — уже своим обычным, мягким и звучным голосом, который особенно далеко разносился эхом над вновь притихшей толпой. Или нет, не совсем обычным — теперь он звучал ещё как-то по-особому, с грудным оттенком, придававшим торжественность и величественность. И Джантар даже ощутил будто ток, пробегавший по коже от звуков голоса Донота… — Люди! Так как вы распознаете, кто чей посланник? Как определите, кто придёт со справедливым судом, a кто — чтобы низвергнуть всех без разбора в миры страдания?

— Мы не знаем! Мы обыкновенные люди! Прости нас, грешных! — даже не сразу откликнулся голос из толпы — и в нём прозвучало столько мольбы и отчаяния, что у Джантара снова всё сжалось внутри уже от сострадания к этим людям и ужаса от того, до какой степени нравственного падения оказалось возможным их довести. — А тут жрецы и монахи совсем запутали нас!.. Мы сами — без понятия, что делать, кого и как узнать!.. А многие вообще не знали, не верили, что будет конец мира!.. — наперебой продолжали раздаваться голоса из толпы. — Нам тут учёные врали, будто этот мир вечен! И человеку всё позволено, никому ни за что ничего не будет!.. Так что нам делать? Скажи, как нам спастись?..

"И что он ответит? — с тревогой подумал Джантар. — И что вообще можно сказать в ответ на такое?"

— Но вы видели мёртвые тела на улицах? — нашёлся наконец Донот, хотя Джантар не мог представить, к чему он поведёт речь дальше.

— Видели! Видели! — раздались из толпы уже чуть приглушённые голоса.

— Но не подумали о тех, кто, возможно, остались в живых, и кому нужна ваша помощь? О тех, кто ныне пребывают в больницах, тюрьмах, полицейских участках? Или кто, может быть, встретил эту ночь просто больным и беспомощным в своём доме? Почему вместо этого вы все пришли сюда ждать конца мира?

— Нам не сказали о них! — раздались надрывные молящие голоса из толпы. — Скажи нам, как искупить этот наш грех?.. И долго ли ещё осталось?.. И что теперь будет?..

— Отправляйтесь же ныне обратно в город, — стал твёрдо и уверенно отвечать Донот — так, как, по его мнению, должен был говорить ангел. — И ищите — повсюду и всех, кого только можно. К рассвету же все соберитесь на площади перед городской управой. Так вам и будет объявлена новая весть обо всём…

"Но так ли он говорит, как надо? — с сомнением подумал Джантар. — Не заподозрят они неладное?"

"Может быть, посоветовать им слушать радиопередачи?" — донёсся мысленный ответ Талира.

— Но тут почти одни дети, — неуверенно произнёс чей-то голос. — Нас, взрослых, совсем мало осталось…

— Не делайте ныне различия на детей и взрослых, — продолжал Донот. — Пусть те, кто могут, ищут оставшихся. И наутро к городской управе пусть придут все, чьи силы позволят им прийти, а ум позволит понять то, что будет сказано. С теми же, кто не сможет, оставьте кого-нибудь присматривать за ними…

— Значит, и о намечавшейся судебной реформе мы скажем лишь там… — чуть слышно прошептала Фиар.

"Вот и нашли выход… — понял Джантар. — Но надо ещё решить — что им скажем, и как всё будет… Ах да, Герм с мегафоном… — вдруг вспомнил он. — И как раз на крыше такого фургона… Вот, значит, как…"

— Так идите же, — стал заканчивать Донот. — Идите и говорите всем, кого найдёте, что вы здесь видели и слышали — и пусть они тоже включаются в поиски. На рассвете же у городской управы вы все узнаете правду. Идите…

— А не мало времени мы им даём на это? — снова совсем тихо спросила Фиар. — Мы даже не знаем, далеко ли до Тисаюма. Хотя они как-то дошли сюда… Но всё равно — 11. 73… Или — уже где-то… 77, что ли… Меньше двух с половиной часов до рассвета… И это — в тёмном, неосвещённом городе… Где и кого они успеют найти?..

— Поздно менять решение… — так же тихо прошептал Джантар. — Что сказано, то сказано… Как они там, уходят?

— Уходят… — подтвердил Талир — и Джантар снова лишь тут услышал звук шагов уже удаляющейся толпы.

— А теперь надо подумать — вот о чём… — внезапно сообразил Джантар. — Они не должны заметить, как мы уедем отсюда. Чтобы мы просто как бы мистически исчезли отсюда — и потом так же, незамеченными, мистически появились там. Так что давайте подождём запускать мотор…

— А это — не лишнее? — переспросил Минакри. — До того ли им в таком состоянии — чтобы ещё заметить, как мы уедем? Они же идут в город с нашей "ангельской" вестью…

— И вдруг услышат самый обыкновенный звук мотора, — ответила Фиар. — Джантар прав. Мы не можем так рисковать…

— Нет, но как вообще это сделаем? — спросил Итагаро. — Как, не проехав мимо них, оказаться к рассвету у здания городской управы?

— Там дальше — ещё одна развилка дорог, — объяснил Талир. — И окраина Тисаюма — в общем уже недалеко… Да, и я вижу — там вдалеке появилось какое-то зарево! — тут же добавил он. — Как будто жгут костры… Или факелы…

— И нам… придётся поехать там? — с тревогой переспросил Джантар. — Через окраины с кострами — которые неизвестно что могут означать?

— На крайний случай у нас есть пулемёты, — неуверенно ответил Талир. — Хотя тогда мы запомнимся уже не ангелами…

— А той, другой дорогой — нельзя? — предложил Ратона. — Всё-таки мимо них? Они и не подумают связать ангела, которого тут видели — с каким-то фургоном, промчавшимся мимо!

— Мимо процессии людей, охваченных ожиданием конца мира… — ответила Фиар. — Да ещё и просигналив сперва, чтобы уступили дорогу. А они сразу и увидели в темноте… каких-то два фургона — ангел появился уже потом…

— Но в ходе поисков — по городу и так будут ездить автомобили, — предположил Талир. — И к тому же проезд через заводские окраины даст нам какое-то понимание обстановки. Хотя и риск, конечно… Или — куда ведёт та дорога? К городскому парку? Но тогда только они там пройдут — а нам не проехать. И вообще странно: здесь вторая дорога есть, а со стороны центра города, парка и новой окраины — второго въезда нет…

— Так расположен сам город, — ответил Итагаро. — Областной центр, историческая столица, но с запада — тупик всех дорог. Горы сразу подступают к морю. И вторая дорога — может вести только через парк. Или нет… Там же, с севера — ещё какие-то военные объекты, запретные зоны. Но туда я бы точно не поехал…

— А в 73-м веке — что-то было и к западу от города, — вспомнил Донот. — И сёла, и дороги, и порты. И я как будто даже бывал там… А сейчас — флотская база… Вот люди и привыкли думать: там для них как бы ничего нет…

"И правда — сплошь объекты этой базы… — понял Джантар. — Только на карте — ничего. Вот чем опасен им Ратона — он же всё это чувствует… Но случилось такое — и чего стоит сама база? Жизнь города парализована, надо наладить её заново, а для этого — объяснить оставшимся людям, что происходит. Но сперва — понять это самим. А у нас — одни догадки… И большинство оставшихся — либо дети и подростки, ничему толком не обученные, либо пожилые, возможно, не очень знакомые с современной техникой. И персонал на военных заводах был почти сплошь некаймирский… А теперь оставшимся придётся решать, что законсервировать, а что — поддерживать в рабочем состоянии, чтобы не случилось новых катастроф. Если мы сами всё понимаем правильно…"

— А знать бы хоть расположение этих объектов, — сказал он уже вслух. — Не говоря о том, как конкретно их обезвредить…

— И попробуй найди специалистов для этого, — добавил Итагаро. — Там же — сами понимаете, кто работал…

— Ну, так решили уже собрать всех оставшихся, — ответил Талир. — Среди них и будем искать специалистов.

— И они не должны увидеть, что с ними говорят дети, — напомнил Минакри. — По крайней мере, сначала. А то вдруг и тут сработает их взрослость…

— Однако в критических ситуациях, судя по литературе о войне — и нам не возбраняется некоторая самостоятельность, — неуверенно возразил Талир.

— И всё-таки, если они не забывают о своей взрослости даже перед лицом гибели мира… — повторил Минакри. — А тут, тем более, окажется, что это — просто катастрофа, с последствиями которой можно, и нужно бороться…

— Но другого выхода нет, — ответил Итагаро. — И раз уж мы собираем оставшихся людей — нам и придётся организовать их, напомнить о реальности нашего мира, о том, что в нём возможно, а что — нет, сплотить перед общей бедой… А кто даже тут будет претендовать на роль высшего сословия… — Итагаро запнулся, не сразу сообразив, что сказать дальше. — Что делать — придётся сказать при всех, чего они стоят. Ну что, можем ехать?

— Они ещё не прошли развилку дорог, — ответил Талир. — И вообще, пусть отойдут подальше, чтобы не услышали звук мотора, когда Лартаяу будет заводить…

— Ветер снова поднимается, — сказала Фиар. — Он отнесёт звук мотора от них.

— А я и не думаю, чтобы они обострённо воспринимали окружающее, — добавил Ратона. — Наоборот — идут с вестью, не замечая ничего вокруг.

— Разве поймёшь психологию верующих… — ответил Джантар. — Но всё равно ехать надо. И там — проехать окраину, освещённую только кострами, добраться до городской управы, как-то проникнуть внутрь… И вcё это — незамеченными… И только потом, уже с рассветом, как-то мистически появиться оттуда перед толпой…

— И это в бинокль всё кажется рядом, — добавил Талир. — А на самом деле — ещё ехать и ехать… Правда — они войдут в город по той второй, грунтовой дороге, напрямую через парк или к заводам, это нам — объезжать пригороды… А тут и участок пологий, своим ходом не съехать. Только потом будет ещё спуск…

— А пока — подумаем, что скажем людям, которые соберутся, — напомнила Фиар. — Ну, первые слова — понятно: "Люди! Фархелемцы!.." А дальше как?

— Действительно… — задумался Итaгapo. — Как должен говорить ангел? Причём — ангел с грозной вестью, как это будет восприниматься вначале. Что-то вроде: "Вы были предупреждены…"

— Слишком сильный шок, — возразил из кабины Лартаяу. — Не забывайте — они не знают всего, что знаем мы. А с другой стороны — там соберутся и каймирцы. Не начнёшь же ты и для них — как ангел какой-то чужой веры…

— Но для остальных надо — как, по их представлениям, начал бы ангел, — ответил Итагаро. — А как бы он начал — если не так?

— Но мы не можем начать так, будто действительно возвещаем волю "Великого Элбэ", — сказал Донот. — А надо — чтобы это был ангел какой-то неопредёленной веры, к словам которого прислушаются все. Но — и чтобы сразу снять всеобщий страх. И — ничем не смутить каймирцев, для которых неестественно ждать таких посланий свыше…

— Может быть, так: "Вы видите, что конец мира не наступил…" — снова предложил Итагаро

— Или — сразу начать с предположения об этническом оружии? — предложил Талир. — Хотя тогда мы — уже не ангелы. А люди видели свечение руки Донота… И как им это объяснить?

— Это и так придётся объяснять, — ответила Фиар. — И тоже надо хорошо подумать — какое объяснение они примут, во что поверят, а во что — нет…

— Но не будем же мы сами врать, что это им померещилось от страха, — сказал Джантар. — В крайнем случае напомним слова Хальбира, что человек может творить чудеса…

— Будто многие вообще знают эти слова, — возразил Герм. — Но зато — мы знаем, чем закончился его путь в этом мире… И наверняка — не столько из-за самих чудес, сколько из-за слов, что их может творить человек… Они же так и рассуждают: либо докажи свою божественность, либо твои чудеса — что-то недозволенное… Да, но ещё проблема — к концу нашего обращения мы уже должны быть для них людьми! Ведь если это не конец мира, а просто прорыв этнического оружия — значит, и не произошло мировой, мифологической катастрофы, и возвещают об этом не ангелы, а люди! Хотя вначале, когда все только соберутся и будут ждать, что мы скажем, мы для них — ангелы. Вот в чём трудность…

— И надо найти слова, уместные в устах и ангела, и человека, — ответил Ратона. — И чтобы звучали естественно — и для каймирца, и для человека любой другой расы и любой веры. Для которого ангелы — не просто такие же люди или духи, а — именно слуги или посланцы кого-то, внешнего по отношению к нашему миру… И как раз — на то, что объединяет нас всех, на общий патриотизм нашего мира, я и предлагаю сделать упор вначале. На то, что это — не какой-то суд, справедливый или несправедливый — а просто сам мир в опасности, и ему нужна помощь людей…

— Верно! Так и начать! — согласилась Фиар. — И дальше — о том, какое оружие могло разрабатываться в секретных лабораториях! Должны же они знать это хотя бы из фантастики…

— И вообще, сразу напомнить о достижениях нашей, фархелемской науки! — поддержал эту идею Герм. — И спросить прямо: как случилось, что никакие возможные объяснения на этой основе не пришли вам на ум? Или даже как бы "по-ангельски" начать с упрёков именно в этом…

— Тем более, и человек вполне может начать с этого… — согласился Итагаро. — Да, кажется, начало обращения есть. А дальше — подумаем по дороге. И вот ещё что… Пока все соберутся, надо обследовать само здание городской управы. Там вполне могут быть секретные коммуникации, средства связи, карты тех же военных заводов, и мало ли ещё что… А пока — займём места в фургоне… Как, Талир, они уже ушли?

— Да, я смотрю, развилку прошли, — ответил Талир. — И идут уже довольно далеко от неё, — добавил он, должно быть, взглянув в бинокль. — Спешат с нашей вестью… Ладно, садимся в фургон. Лартаяу, заводи…

Рокот мотора прозвучал сквозь порыв ветра приглушённо, хотя Джантар ждал в наступившей тишине буквально громового рыка. И в тот же момент по обе стороны от него на узкое сиденье с трудом втиснулись Ратона и Минакри, да и скамья напротив так же быстро заполнилась. Можно было ехать.

— Как, все на месте? — спросил Талир. — А там, я смотрю, ни один даже не обернулся. Что ж, поехали…

"И всё же — что-то мы делаем не так… — вдруг подумал Джантар, когда их фургон уже тронулся с места и стал плавно огибать тот, второй, стоявший на дороге. — Но что упустили? О чём могли забыть?.."