Битва во времени

41. Утро живых

— И многие уже собрались? — насторожённым шёпoтoм спросила Фиap.

— Многие, — ответил Талир, отгибая объективом бинокля край почему-то опущенной светомаскировочной шторы. — Заполнены и площадь, и соседние улицы, и дворы. Даже не видно, где кончается толпа. А у нас — всего один мегафон. Да, но вот тоже странно… Не понимаю…

— Что странно? — не поняв, ещё больше забеспокоилась Фиар. — Что там не так?

— Почти что одни дети, — объяснил Талир. — И многие — в таких рубашкax-рясах, как говорил Джантар. А взрослых — совсем немного. И даже — не столько каймирцы, сколько смешанных типов…

— Ах, ты об этом… — уже спокойнее ответила Фиар. — Каймирцы времени не теряют, они чем-то заняты. Кто остался с детьми, как мы и сказали, кто ищет связи с внешним миром… И вообще, разве в нашем характере — ждать ангелов чужой веры?

— Но как было — там, на дороге — сказать иначе? — откликнулся из дальнего угла комнаты Донот. — И не подумали — как это поймут в городе…

— Хотя и вряд ли так уж многие не пришли — после того, что случилось… — ответил Талир. — Или… решили, что опять — местная авария, как тогда на мосту — а передач из Алаофы не слышали? Или тут уже подключили местную трансляцию: с площади — на весь город? Да, но вот я смотрю — есть кто-то и в ручных кандалах, и совсем без одежды… Чего-то мы тут не понимаем…

— Где и как их нашли — так и привели сюда, — попыталась объяснить Фиар. — Но мы пока что — ангелы, мы не должны смущаться ничем.

— И всё же в основном — дети примерно до 12 лет, — повторил Талир. — А среднего возраста — мало, и из светлых рас — одни женщины. И пожилых — немного, и те — в большинстве не наши…

— Так я говорю: наши уже взялись за дело, — повторила и Фиар. — И придётся проповедовать — по большей части людям других рас…

"А… не ошиблись мы насчёт нашей расы? — мелькнула у Джантара страшная мысль. — Вдруг всё — не так, как думали? Хотя и Гинд Янар, и Файре Таор подтвердили…"

— Но — в чём конкретно причина? — спросил Итагаро. — Что так срабатывает в организме людей определённых рас и возрастов?

— Наверно — что-то, связанное с половым созреванием, — предположила Фиар. — Хотя тоже непонятно: сама по себе репродуктивная функция организма ещё не развита в 12 лет — и угасает задолго до 70-ти…

— Но и 54 — ещё не предел, — ответил Минакри (Джантар вспомнил: столько было его матери, когда он родился). — А для мужского организма — как будто не предел и 70…

— В редких случаях, — ответила Фиар. — А у нас — и начало репродуктивного периода действительно наступает позже, и в среднем возрасте — что-то отличает каймирца от человека любой другой расы. Было бы в интернате больше серьёзной литературы — я, возможно, знала бы… А то вряд ли — что-то информационное, инстинктивное. Тут уже — физиологическое, биохимическое отличие…

— И некаймирцам без каких-то наших генов от 12 до 70 лет — здесь грозит смерть, — задумчиво добавил Итагаро. — До сих пор поверить трудно.

— А так как люди не становятся мгновенно и взрослыми, и пожилыми — а есть какой-то переходный возраст… — начала Фиар. — Значит — есть и люди в переходном состоянии…

— В данном случае — переходном от жизни к смерти? — переспросил Минакри.

— Вот именно, — скорбно подтвердила Фиар. — Это я и имею в виду. Серьёзно отравленные — но живые…

— А тут — и не видно никого, чтобы выглядел на 15 или 60…— подтвердил Талир.

— И ещё — переходные расовые типы, — продолжала Фиар. — С неполным набором аллелей, которые гарантируют выживание. Как Флаариа… Мы же с тобой и Гермом видели, в каком он был состоянии…

— И правда, что теперь будет с ними — почти подверженными этому фактору… — тревожно согласился Талир. — И с детьми — которые в шоке от того, что потеряли свои семьи… Правда, и самых младших я тут не вижу… Нет — явно пришли не все. Только — кто не в коме, не в шоке, кто вообще смог прийти — и сами ничем не заняты, и не присматривают за теми, кто не смог…

— Но всё равно — от другие рас остались в основном дети… — ответил Джантар. — И получатся… целый город — детский приют. С такими заводами…

— А о судьбе беременных женщин мы вовсе ничего не знаем, — сказал Итагаро. — Тем более — опять же генетические различия между ними. Так что город-приют — ещё что, а вот город-госпиталь…

— Когда ко всему прочему — и так уже есть город-морг, — добавил Донот. — И надо решать, что делать с трупами. А вы же помните — иногда души возвращаются и на пятые сутки… А с другой стороны — середина шасвара, самое жаркое время года, большинство тел начнёт просто разлагаться. И — опять же вопросы, связанные с верой, с мифологией… И я не представляю, где и как сложить эти тела…

— Ну, так пока что и сложили, — ответил Итагаро. — Под стенами домов, на обочинах дорог…

— И сколько ещё проблем встанет перед нами, — ответила Фиар. — Таких, что мы, наверно, и представить не можем…

— Как не понять… — ответил Талир. — Я же вижу, кто собрался. А здесь — флотская база, заводы, склады оружия. И всё это — смертельная опасность для оставшихся людей. А ещё — иерархи низшего астрала…

— Слушайте: я, кажется, нашёл подземный ход! — как-то на едином выдохе воскликнул, врываясь в занятый ими кабинет, Лартаяу. — Последняя дверь, в конце подвала! И даже там — запор не электронный! Или просто не было заперто… Мне ничего не пришлось делать. Дотронулся — и дверь открылась…

— Как же мы её просмотрели… — вырвалось у Итагаро. — И что там?

— Просто не дошли туда, вот и просмотрели, — всё ещё-возбуждённо стал объяснять Лартаяу. — И там дальше — ещё целая система каких-то ходов, тоннелей! Похоже — потайные коммуникации под всем городом. Но что и куда ведёт — не знаю, нигде никаких указателей. Наверно, полагалось знать немногим посвящённым. И только в самом начале есть свет, а дальше — темно. Так что я никуда не заглядывал, а сразу — сюда, к вам…

— И видел начало каких-то тоннелей — и всё? — переспросил Итагаро. — Больше никаких подробностей?

— Нет, почему же? — уточнил Лартаяу. — Там сразу — ещё какой-то ангар, одна из секций открыта, а в ней — автомобиль. И мёртвое тело на пороге. Явно пытался выбраться один, в тайне от всех…

— Значит, и там придётся всё осмотреть, — сказала Фиар. — Вдруг там остались живые люди…

— Ну, я бы этих "особо посвящённых" чиновников искал в последнюю очередь, — не задумываясь, ответил Итагаро. — Хотя верно, вдруг — не только они…

— Но в любом случае это — потом, — ещё прерывисто вздыхая от быстрого подъёма, сказал Лартаяу. — Кстати, сколько времени?

— Час шестьдесят одна, — ответил Талир, почти незаметно во мраке взглянув на часы. — Да я и так вижу — уже астрономические сумерки.

— Ну, я своим обычным зрением, да ещё за такими облаками — не вижу, — ответила Фиар. — И там для всех небо начнёт светлеть минут через 20–30, не раньше. А этот подземный ход… Там точно — никакого живого присутствия?

— По-моему, нет, — неуверенно ответил Лартаяу. — Хотя я же говорю — был там совсем недолго. Заглянул — и сразу обратно…

"Нет, а… действительно? — забеспокоился Джантар, ощутив непонятно с чем связанную тревогу. — Так ли тут всё безопасно? Не хватало ещё, чтобы — оттуда… Хотя… вот именно — что? Или кто?.."

— Герм, подожди! — вдруг громко прошептал Талир, должно быть, увидев движение Герма, стоявшего этажом ниже, прямо над крышей фургона. — Ты что, уже готов начинать? Но мы же сказали: начнём с рассветом!

Джантар, словно не успев завершить начатую мысль, напрягся в ожидании… Неужели — пора?

— Он видит рассвет раньше, чем мы! — спохватилась Фиар. — Не подумали! А это бывает при просветном зрении! И как я сама забыла… У нас в Кильтуме в жреческой школе один врач в особом состоянии видел лучи Эяна ещё до начала сумерек! И Герм их видит так же!..

— Но и я вижу рассвет раньше других… — напомнил Талир. — Хотя — по другой причине… И для меня — пока не рассвет… Неужели Герм видит eщё раньше?

— Но он хоть слышал, как ты говорил, кто собрался на площади? — спросил Джантар. — А то он обычно вне твоего диапазона…

— Мы же проверяли акустику, — ответил Талир. — Шёпот из этого окна — слышен через то. Наверно, фургон так удачно отражает звук. Но главное — нас пока не слышат в толпе… Герм, это потом… — Талир добавил вслух — всё же слыша мысль Герма. — Хотя мы и рассчитывали на такую аудиторию, но это — потом… А сначала — всё, как договорились. Объясним общую ситуацию — а тогда уже соберём специалистов и будем думать, что дальше.

— А это там точно не слышат? — с тревогой спросила Фиар. — Такой громкий шёпот…

— Но толпа — довольно далеко от здания, — подтвердил Талир. — И некоторые, я вижу, переговариваются между собой. А другие — ещё в шоке…

— И нам, наверно, трудно представить — что это для них… — прошептала Фиар. — Не знают всего, что знаем мы…

— Но кто-то из начальства думал спастись бегством через тоннель, — ответил Итагаро. — А рядовые граждане — пусть вымирают…

— Герм всё-таки решил начать из темноты! — снова прервал его Талир. — И уже выходит на крышу фургона!..

Все умолкли в ожидании. Джантар вслушивался в тишину, пытаясь уловить сквозь стук собственного сердца звуки, которые дали бы знать, как Герм перебирался через окно второго этажа на крышу фургона, но ничего не слышал — пока в тишине, как-то мгновенно расколов её, не раздался усиленный мегафоном голос, в первый момент заставивший вздрогнуть:

— Люди! Жители города Тисаюма!

Голос Герма далеко разнесло эхо над площадью — и Джантару передались чувства притихшей потрясённой толпы, готовой внимать, кажется, вовсе небывалому в истории Фархелема: не смутно-уклончивому, как было в подобных случаях прежде, а чёткому вразумительному объяснению того, что поначалу было принято множеством людей за знамение гибели мира. Тем более — прежде в истории не было и такого, чтобы о гибели мира официально объявила правительственная радиостанция…

— Вы все видели, что случилось, какая трагедия постигла ваш город, — продолжал Герм — и мегафон не выдавал оттенков голоса, не позволяя Джантару ощутить его эмоциональное состояние. — А некоторые — и слышали, что сказали им те, кто представлял власть этого мира… Однако — что она сказали вам, что посоветовали? Каяться, предаться самоистязаниям, бежать в храмы замаливать грехи — каждому за себя, бросив всё и всех на произвол судьбы? И тем самым — заслужить себе некую лучшую участь после того, как рухнет этот мир?

Сказав это, Герм сделал короткую паузу. Джантар прислушался, ожидая в ответ какого-то звука из толпы — но там, на площади, всё замерло в тяжёлом глухом оцепенении.

— Но кем-то откуда-то была принесена весть, что к рассвету все должны собраться на этой площади, — продолжал Герм, — и вы собрались… И теперь, должно быть, ожидаете услышать нечто подобное тому, что вы были предупреждены через каноны ваших религий, но продолжали грешить, потому всё так и случилось. Да, вы были предупреждены… — Герм сделал совсем короткую паузу. — Но вспомните же — кем и о чём… Вспомните — как наука вашего мира открыла вам подлинные масштабы Вселенной в пространстве и времени, проникла во многие тайны строения материи, в глубокое прошлое Мироздания. Стало известно многое о происхождении человека и самой жизни, планетной системы, звёзд, и даже — всей Вселенной. Техника вашего мира — сделала обыденным и доступным многое из того, что для древнего фархелемца было бы чудом… И однако — разве та же наука и научная фантастика не предупреждали вас об опасностях, которые могут встретиться на пути роста научных знаний и технической мощи? И — что знания могут стать знаниями не только о том, как принести пользу, но и о том, как причинить вред? И в числе прочего — что самими людьми Фархелема может быть создано оружие, которое поражало бы людей избирательно, в зависимости от тех или иных различий между ними — например, расы, возраста, пола? То есть — именно так, как вы видели это теперь?

На этот раз Герм сделал более долгую паузу. И снова толпа на площади не откликнулась ни единым звуком. Лишь всё то же непроницаемо глухое молчание было ему ответом…

"Но всё ли мы делаем, как надо? — с беспокойством подумал Джантар. — Верно ли составлен текст? Правильно ли поймут нас люди? И так ли должен говорить ангел?"

— И пусть даже, — продолжал Герм, — вы не знали и не могли знать точно, как действует и как находит свои жертвы тот или иной вид такого оружия — вряд ли могли не знать о самой возможности его существования. Вы, жители города, где так много военных заводов и других секретных объектов! Как и — о том, что само ваше человечество овладело знаниями и мощью, способными при их неправильном применении повлечь загадочные и страшные по размерам катастрофы со многими тысячами погибших, даже сами причины которых могут быть выявлены далеко не сразу… Вспомните хотя бы, что случилось на химическом заводе в Моаралане — и как после этого врачи ещё долго не знали, как лечить больных — поскольку не было известно, какие реакции успели пройти в облаке газов, возникшем от прорыва сразу нескольких ёмкостей с разными ядами, какие вещества образовались там, и как они действовали на людей…

"Не слишком быстро мы переходим от "ангельских" слов к "человеческим"? — снова подумал Джантар. — Может быть, не надо так? Хотя уже поздно…"

— Так почему, — продолжал Герм, — вы забыли всё это, когда случилось такое? Почему вы, люди 79-го века, не подумав о том, что могло произойти на самом деле, поспешили поверить тем, кто призвал вас обратиться к древним религиям? Хотя — разве в их канонах описан такой мир, какой вы знаете сейчас? Или страх настолько затмил ваш разум? Или вам так захотелось попасть в рай, который описан там же — что вы даже не стали искать никакого разумного объяснения происходящему, не подумали, как организовать жизнь оставшихся людей, не вспомнили и о тех, кто, возможно, был жив и нуждался в вашей помощи — а лишь покорно ждали, как кто-то решит ваши судьбы, а заодно — судьбу всего мира? И что бы вы делали — если бы кто-то действительно явился со своим решением вашей судьбы? Те, кому повезло веровать в него, тут же стали бы славить его за это — забыв о тех, кто за веру в кого-то другого попал в ад по вашей, и даже не сострадая им? И сочли бы это высшей мудростью и справедливостью?

Герм снова на мгновение сделал паузу, ожидая ответа — но и тут толпа на площади ни единым звуком не откликнулась на все его вопросы.

— Но многие ли из вас сами читали священные каноны? Многие ли знают, какой там описан рай — и многие ли задумывались о том, чем он может привлечь человеческую душу? Тем более — душу человека Фархелема 79-го века? — ответом снова было молчание. — Ну, так я напомню вам то, что наверняка знают и те из вас, кто их не читали…

Напряжение на площади как-то особенно сгустилось — Джантар отчётливо ощутил это. Будто там, в толпе, под пеленой общего потрясённого молчания, уже начиналось брожение умов…

— Рай Элбэ — рай только для дмугильских племён! — наконец заявил Герм. — И это прямо сказано в Каноне Элбэ — как и то, что все прочие в рай допущены не будут, они останутся снаружи — а кроме рая, после конца мира по вере в Элбэ будет только ад! — как сумел, объяснил Герм, рассчитывая на восприятие рядовых элбинцев, мало сведущих в тонкостях своей религии. — Так чего же вы, большинство из которых — не дмугильцы, ждали от этой веры? Какого спасения или прощения каких грехов за какие самоистязания — если в её каноне о вас как о спасённых праведниках или прощённых грешниках и вовсе речи нет? Или — Занклу-Хартвес будто бы обещал перенести горы и реки для удобства паломничества верующих в него — и это прямо именуется переустройством Вселенной! И в каноне Вохрила — битва царя Ламианги с какими-то дикими кочевниками представлена как событие космического значения… А почему? Да просто именно так там везде представлена Вселенная — своё племя, своё царство, распространённое так далеко, насколько мог охватить воображением тот, древний человек, живший во времена, когда были написаны эти каноны!..

— И, по сути всё правильно — но не слишком ли резко… — успела прошептать Фиар в очередной паузе.

"И даже не всё — по согласованному тексту, — успел ещё мысленно отметить Джантар. — Не отойти бы от него слишком далеко…"

— А в его воображении, — продолжал Герм, — иногда даже Экваториальному континенту не находилось места — не говоря о других планетах и звёздах с их истинными размерами! То есть тот мир, которыё обещал разрушить Элбэ — это один лишь Южный континент с твёрдым небом над ним! Так почему вы сразу настолько поверили в то, что было основано на представлениях древних людей? И неужели вы не знали — во имя чего Элбэ, согласно его канону, намеревался разрушить такой мир? Ведь там и это сказано совершенно определённо — чтобы именно перед дмугильцами склонились все остальные народы Южного континента! И вы поверили — что ради этого в океан Фархелема должны обрушиться звёзды, каждая из которых больше самого Фархелема в десятки или сотни раз? Так же и Занклу-Хартвес обещал переделать этот мир, передвинув реки и горные хребты для удобства паломничества к так называемому Вселенскому Алтарю — и зачем? Чтобы привести народы Шемрунта к вселенской — опять-таки в древнем понимании — славе через унижение дмугильцев и лоруанцев! И Вохрил обещал снова вернуться в этот мир — и тоже зачем? Чтобы покарать царя давно уже не существующей Ламианги и утвердить главенство одного из племён Дмугилии над всеми остальными! Правда, ваши жрецы теперь говорили вам, что всё это надо понимать не прямо, а иносказательно, и там, в канонах, под именами тех племён, стран и царей имеются в виду какие-то обобщения, символы, аллегории — однако в самих канонах всё названо своими именами как раз очень чётко и конкретно! И вот теперь подумайте: как могут сбыться одновременно все эти пророчества, как они все вместе могут быть одинаково правдивы? Как Шемрунт будет приведён к вселенской славе — если его жителям уготовано место в аду по вере в Элбэ, но и часть дмугильцев в раю Элбэ должна быть поставлена ниже других, согласно вере в Вохрила? И сами-то вы кто — шемрунтяне или дмугильцы, а если дмугильцы, то из каких племён? Так почему же вы веровали в тех, кто ничего не обещали именно вашим народам? И более того — кто, согласно тем же канонам, намеревались бросить вас к ногам других народов, возвеличенных ими? Чего вы ждали от тех, кто не вас избрал для чего-то, и не вас в конечном итоге собирался облагодетельствовать? И при чём тут какое-то добро, справедливость, мудрость, высшая истина — если вы фактически признали право судить даже не то что всё ваше человечество, а всю Вселенную — за теми, кто её себе так представляет?..

— Так мы же ещё дети! — раздался наконец из толпы далёкий отчаянный голос — и от одних интонаций по телу Джантара прокатилась волна озноба. — Это взрослые заставляли нас изучать такие обряды и молиться таким богам! А потом этой ночью повели куда-то за город, чтобы мы предстали перед самим Элбэ!

— Так вот, оставшиеся взрослые, я обращаюсь к вам! — не растерялся Герм. — Ведь некоторые из вас всё же читали эти каноны! И неужели не поняли, что там идёт речь о судьбе не реального Мироздания, которое мы знаем — а какой-то бутафории в виде одной или нескольких стран, накрытых твёрдым небом? И при этом — и Элбэ, и Вохрил, и Занклу-Хартвес обещали разрушить или переделать такой мир ради вселенского торжества совсем других народов, которые ничем не лучше и не святее вас! Однако вы должны были верить, что именно они — лучше, чище, святее, что они — избранные, ведь так сказано в канонах! И вы приняли это, даже не задумываясь, как быть с тем, что реальные звёзды во много раз больше самого Фархелема! Вы, что же — забыли, как велико в действительности Мироздание? Или вам настолько не дорог этот мир, где вы живёте — что вы готовы покорно ждать, кто и как решит его судьбу? И — кто именно? Те, для кого, судя по их канонам, и сам Фархелем слишком велик — потому они и жаждут воцариться лишь на какой-то его части? И от них вы ждали, что они сокрушат Вселенную? И признали их право на суд над вами и всем миром — вместо того, чтобы подумать: а почему всё же столь низок уровень их притязаний, почему им так важно воцариться именно над отдельным народом, племенем, над какой-то частью планеты? Хотя вы могли догадаться об этом ещё и по тому, как настойчиво они требуют от вас признать каждый своё верховенство! И в тех же канонах постоянно повторяется: человеческий разум слаб, неполноценен, все его достижения ничтожны — а они владеют какой-то высшей истиной, которой вам никогда не постичь! Но подумайте сами: зачем тогда им, столь великим и могущественным, нужны вы, столь малые и слабые? Зачем им так добиваться своего признания вами? И тогда уж — кто от кого больше зависит: вы — от них, сумевших внушить вам ужас сокрушением какого-то ненастоящего мира, или они — от вас, от вашей веры в них? Или почему тогда им при их могуществе так нужна ваша вера?..

— Но они есть на самом деле в каком-то другом мире — или нет? — раздался из толпы тот же детский голос.

— Не надо было так, сразу… — прошептала Фиар. — А что Герм скажет теперь?..

— Скажу вам прямо: Мироздание устроено очень сложно, — не растерялся Герм и тут. — В нём есть множество миров самой разной материальности — и мы не всегда знаем, какие существа и откуда могут выдавать себя за богов, от которых вы зависите, и которые имеют право решать ваши судьбы… Это может быть какое-то инопланетное человечество, которое опасается, что при быстром развитии науки и техники вы сможете составить ему серьёзную конкуренцию в освоении соседних с Фархелемом планет. Это могут быть и обитатели параллельных миров, как-то связанных с Фархелемом — но и тут мы не знаем, что это на самом деле за существа, и настолько они понимают вашу, человеческую жизнь в этом мире и вас самих как людей… Однако сами: они могут думать, что знают какую-то высшую истину — и даже пытаться навязать вам свои правила поведения. Хотя точно так же и мы можем ничего не знать об их жизни — и о том, что лучше, а что хуже для них…

"Самая сомнительная часть нашей речи… — подумал Джантар, вспомнив, как долго и трудно она вырабатывалась. — И особенно — это "мы" и "вы" в таком чередовании… Действительно, лучше бы иначе…"

— Но подумайте вот о чём: а откуда им известно, что лучше, а что хуже для вас? И что вы сами — лучше или хуже кого-то? Так почему, по какому праву они — контроль или суд над вами?..

Ответа вновь не последовало. Толпа тревожно молчала.

— А теперь особенно прислушайтесь к тому, что я вам скажу, — снова начал Герм. — В самых разных легендах разных народов — говорится о каких-то низших мирах посмертного воздаяния, куда нисходят грешники — и где царствуют владыки зла… И также, говорится о том — что уже здесь, в этой жизни, они могут страхом и обманом овладевать душами людей — которых затем, после смерти, увлекают в эти свои миры, и заставляют там жить по собственным установлениям и славить себя. И через разверстые в страхе и отчаянии перед их мощью души людей этого мира они ещё более увеличивают свою мощь, выкачивая из них энергию — и творя посредством этой похищенной энергии всё новое и новое зло! И представьте — какая мощь уже накоплена ими там за всё время, что существует ваше человечество! Войны, спровоцированные обезумевшими правителями, катастрофы таких размеров, как та, что была в Моаралане, или та, что случилась сейчас — всё это могло быть совершено силой, похищенной у людей, и использованной им же во вред!..

"И кто мы сейчас для них? — подумал Джантар. — Ещё ангелы — или уже люди?"

— И я ещё раз повторяю: откуда известно, что мы с вами — ниже или хуже кого-то? А не что мы — просто другие, чем кто-то в иных мирах?..

"Да, теперь уже "мы", — понял Джантар. — Не как ангелы — как люди. Рубеж перейдён…"

— И — что мы не имеем права, на какие-то свои понятия добра, зла, смысла жизни? — продолжал Герм. — И не можем сами ставить себе цели — а должны ждать, пока кто-то скажет, чего мы должны хотеть и к чему стремиться? И правильно ли вообще искать какой-то единой высшей воли поверх всех миров, населённых разумными существами — превращаясь тем самым, возможно, просто в потеху для кого-то, кто поймёт, как пользоваться такими вашими ожиданиями для насилия над вами же — поскольку вы сами невольно призвали его на такую роль? И почему не идти вместо этого своим путём, исходя от своих представлений и ценностей? Почему должно быть какое-то недоверие к своему разуму, духовности, чувство собственной неполноценности перед некими иными существами? Тем более — как раз это чувство могло быть внушено вам ими же?..

— А если мы не будем давать им свою силу? — спросил тот же детский голос.

— Тогда и они не будут иметь той власти над людьми, которую имеют сейчас, — уверенно ответил Герм. — Когда взрослые на своих молитвенных церемониях подметают бородами храмовый пол — и вас, детей, заставляют склоняться перед теми, кто сумел запугать их самих, как перед вашими покровителями и благодетелями… Да, энергия людей идёт к ним через человеческий страх и поклонение. Они внушают вам, что вы несовершенны, греховны, творите зло по собственному неразумию, а сами предстают как благодетели, спасающие вас от вашего зла — но тут уже и человек должен бояться оскорбить такого "благодетеля", выказать неуважение ему… Однако вы вспомните историю своего человечества — и особенно тех же "избранных" народов — и задумайтесь: почему она столь трагична, почему в ней столько горя и страданий? И что хорошего они вам сделали, от каких бед вас уберегли? Человеческими же руками какие-то враждебные нашему человечеству силы истребляли множество людей во славу той или иной веры — а затем и якобы победившие, возможно, попадали в те же миры страдания, где им приходилось искупать это как грех — а caми "благодетели" как бы оставались чисты и праведны, так как виноваты всегда и во всём лишь сами люди? Хотя известны из канонов и преданий также и миры весьма условного блаженства, где человеческая душа пребывает как бы одуревшей, и тоже беспрестанно славя того же покровителя — как раб, игрушка, домашнее животное, утрачивая постепенно всякое человеческое подобие! Или, возможно, продолжая и там войну, начатую здесь — есть и такие легенды и откровения… Но не лучше ли было бы нашему человечеству безо всего этого? Поймите, вы нужны им лишь потому, что сами они — пустые, зияющие души, недовольные своей пустотой, но и не могущие ничем её заполнить! И сами они не нужны вам! Они могут лишь отрицать достижения человеческого разума, судить и карать человека за его дела, слова и мысли — но кто они сами без человека и того, что он делает? Кто они без того, на чём фактически паразитируют, без того, к чему можно придраться, когда оно уже совершено человеком? И сами подумайте — что они несут людям? Физические и нравственные муки, насилие над самой человеческой природой? Чего вам ждать от тех, кто из века в век внушают разным народам несовместимые между собой системы представлений о Мироздании, отвлекая умы люде на толкование того, что спустя ещё века, с развитием науки, оказывается неправдой? И — кто веками же пытаются внушить вам как цель вашего существования либо рабскую покорность себе как владыкам, либо бессмысленно тупое блаженство, но всегда — утрату человеком самостоятельности и достоинства, и в конечном итоге — распад, угасание его как личности и как носителя разума? Подумайте — и поймите: кому-то вполне реально неугоден ваш разум — и этот кто-то хочет, чтобы вы были скованы тупой покорностью, страхом, смирением, считали каждую свободную мысль кощунством — и ограничили свою жизнь насильственными лишениями и повторением бессмысленных заклинаний! Но почему именно мы, люди, а не этот кто-то, должны насиловать и ограничивать себя? Ведь, если мы просто раздражаем кого-то — откуда следует, что прав он, а не мы? Особенно — если он может лишь отрицать всё человеческое, но что такое он сам без наших дел и мыслей? И чем он, фактически вторичный в сравнении со всей нашей деятельности, к которой он подходит с позиций национально ограниченного раздражённого тирана — выше нас, людей? И нам с вами от них, я еще раз повторяю, ждать нечего! Никакими унижениями и самоистязаниями не снискать их милость. Они хотят заполучить человека только целиком, без остатка: ничего — себе, ничего — другим людям, всё — им и только им! Они требуют к себе любви в сочетании со страхом перед ними же — значит, им ничего не стоит в любой момент превратиться из покровителей человека в его врагов, насильников над ним! Но тогда это — уже не наша, не человеческая любовь, а что-то совсем иное! И мы должны защитить наш мир от них — вместо того, чтобы отдавать им свою энергию на разрушение нашего мира через ожидание каких-то благодеяний или справедливости с их стороны! Тем более — что и множества душ, вырванных из своих тел, которые в панике и ужасе мечутся сейчас по загробному миру, совсем непохожи на получивших благодеяние или удостоенных справедливости! Да и вы вряд ли назовёте справедливостью то, что случилось с вами…

— И… вы сами видели эти души в загробном мире? — спросил из толпы уже старческий голос.

— По крайней мере, один из нас, собравших вас здесь, видел их, — уже напрямую, не как ангел, а как человек, решился признаться Герм.

— А… сами вы вообще — кто такие? — снова раздался тот детский голос. — И кто из вас их видел?

От этого у Джантара всё похолодело внутри. Хотя вопрос был закономерен — и они заранее обсуждали возможный ответ… Но тут он прозвучал после слов, которые относились к нему, Джантару — и что Герму оставалось делать? Ведь и уклониться от ответа было нельзя…

— Его зовут Тукар Саум, — не растерялся Герм, должно быть, полагая, что, назвав это имя, ничем не рискует. — Теперь, когда я назвал его, вы больше верите нам?

— Люди… — донёсся ещё чей-то потрясённый — и похоже, также старческий голос. — Это правда… Такой человек был… Я по профессии историк, я знаю… Верьте им, они говорят правду! Только подождите, — спохватился говоривший это. — Он же считался погибшим в том бою в Кильтуме… А так получается — он ещё жив?

— Так вы… тоже люди Фархелема? — спросил всё тот же детский голос. — Такие же люди, как мы? Но вы видите души умерших, и даже говорите с ними? Или как?

"Всё… Вот и момент истины… — понял Джантар. — И что теперь?"

— Скажу вам так: Гиял Хальбир тоже говорил, что не обязательно быть иным, сверхчеловеческим существом, чтобы творить чудеса, не так ли? — и тут почти сразу нашёлся Герм. — И — что сам человек может творить их энергией своего духа? А люди называли его святым, когда видели творимые им чудеса — но что было, когда он сказал, что какие-то высшие силы не должны решать за человека всё?

"Остановись! — будто какой-то мысленной судорогой пронзило сознание Джантара. — Ты говоришь то, чего они не знают!"

— Правда, этого нет в канонах, — продолжал тем временем увлёкшийся Герм, — но я помню и подтверждаю вам: да, гонения на Хальбира начались именно с этого! А дело в том, что вы, люди, почему-то согласны признавать лишь всемогущие покровителей — и не любите, когда вам говорят, что и от вас требуются какие-то усилия! Но вот подумайте: что делать всем остальным в мире, где есть кто-то один, всемогущий и всеведущий? Зачем в таком мире кто-то другой со своей волей? Где поле деятельности того, другого, где область приложения его сил — если тот один знает и может всё, и этим уже как бы исчерпал собой всю полноту своего мира?

— Герм, не надо так! — громко зашептала в открытое окно Фиар. — Тут собрались не философы и не богословы! И речь — совсем не об этом!

— Ты… помнишь Хальбира? — раздался чей-то взрослый голос, подтверждая правоту Фиар. — Так кто же ты сам? И если ты — человек, сколько тебе лет?

Какое-то общее напряжение охватило всех восьмерых, слушавших речь Герма из кабинета этажом выше. Да, что-то пошло не так. То ли Герм опасно отклонился от так тщательно и трудно выработанной последовательности изложения, то ли сама эта последовательность себя не оправдывала…

— Да, год рождения — 7296-й, — не раздумывая, бросился в очередное признание Герм. — Тот же, кого вы видели на ночной дороге как ангела, пришёл в этот мир ещё раньше — в 7220-м. Хотя это, конечно — не в одной жизни… И с тех пор мы оба успели покинуть этот мир и вернуться сюда снова, причём он, в отличие от меня — даже дважды… И пусть вы ожидали услышать, что- то иное — но у нас здесь в общем такие же человеческие тела, как и у вас. И мы так же приходим сюда в облике людей, и так же возвышаемся обратно…

"Но как поймут это? — сквозь какое-то острое, резкое беспокойство подумал Джантар. — Люди другой расы, других убеждений!"

— Но как — "так же"? — недоверчиво переспросил уже другой взрослый голос. — Что вы имеете в виду? Вы, что — какие-то не совсем люди, или как?

— Нет, почему? Мы — тоже люди, — теперь уже прямо подтвердил Герм. — A вы согласны слушать лишь иных, нечеловеческих сущностей? Лишь их какую-то высшую волю? Хотя быть человеком — не так уж мало, о чём свидетельствует и сама сила чьего-то противостояния нам, людям, в борьбе за наши души! Ведь если всю нашу сознательную историю какие-то враждебные нам силы так упорно борются со всяким проявлением нашего, человеческого свободомыслия, действуя и страхом, и ложью — то получается, мы что-то значим для них!

— А сами эти враждебные силы — кто они такие? — спросил уже другой детский голос.

— Мы полагаем, что это — могущественные духи животного происхождения, — ответил Герм. — Они как-то сумели обрести большую мощь — но сами не были людьми, и потому не понимают людей. Хотя могут быть и злые люди — чёрные маги этого мира, ушедшие туда вместе со всей своей силой и своим злом, и продолжающие оттуда вредить людям, оставшимся здесь… Но суть в том — что всем им ненавистна свобода человеческого духа, его уверенность в себе, знания и свобода творчества! И потому они так стремятся свести всё к какому-то одичанию, к покорности себе…

— Так эти взрослые со своими "регионами по вероисповеданию" — совсем дураки, что ли? — раздался ещё один детский голос. — Они, что, сами не понимают всего этого?

— Помолчи там, не дорос ещё, — привычно откликнулся кто-то из взрослых, но явно неуверенно. Однако голос показался Джантару знакомым. Где мог слышать раньше? Не… также ли — в тот раз, на набережной?

— Сам помолчи, церковный прихлебатель, — ответил уверенный голос каймирца средних лет. — Ещё всех соседей агитировал поджечь дом — с перепугу, что иначе в. рай не попадёт! А ты хоть знаешь, что там за рай?

— Нет, ну так… что это получается? — ещё менее уверенно начал тот. (Точно — он тогда из-за чужих спин рассуждал о причёсках и одежде школьников…) — А… мы потом куда попадём? Мы, обыкновенные люди нашей веры?

— Там есть много разных миров и состояний, — снова повторил Герм. — И, насколько нам известно — куда попадёте именно вы, зависит прежде всего от вашего сознания, от образа ваших мыслей…

"Да, и как кстати пришлось, — не мог не отметить Джантар. — Пусть вспомнит те свои мысли — и подумает, куда они ведут…"

А тем временем — уже мгновенное замешательство, как волна, покатилось толпой, заставив Джантара забеспокоиться.

— Так это, что… как бы по каймирской вере всё получается? — раздались уже сразу несколько неуверенных голосов. — Свидетель Хальбира… Так что же — эта вера правильная?.. А как и учёные толковали те каноны, уже по-современному?.. Как они вроде бы доказывали, что там — всё по этим канонам? Просто за деньги, или как?..

— Эти люди не имеют права называться учёными, — ответил Герм. — И видите — когда случилась настоящая беда, они не смогли сказать вам ничего вразумительного. Хотя возможно, кто-то из них и считает лично себя грешником и ничтожеством, достойным кары — имея на это свои, тайные причины — но не имея права проповедовать это с использованием мнимо научной логики и терминологии, в которой может не суметь разобраться неспециалист! Вот в чём — подлинное злодеяние… Никто не имеет права приписывать собственную греховность и неполноценность всему миру и заявлять, что всё достойно кары за неё…

"А вот это мы заранее не согласовывали… — снова забеспокоился Джантар. — Хотя по сути верно — и вообще, отвечать что-то надо…"

— То есть — кто во что верит, туда и попадает? — переспросил ещё чей-то голос. — А потом, что — опять сюда? Это вы хотите сказать? Ну, и к чему тогда надо стремиться? Что на самом деле Высшее? И вообще, к чему всё идёт?

— Каждый конец — начало какого-то нового пути, — ответил Герм на этот раз уже точно по согласованному тексту. — Ничто не вечно, всё трансформируется. Но одно дело — естественная, закономерная трансформация, и совсем другое — насильственное отнятие, обрыв ещё далеко не пройденного и не исчерпанного пути. И, по нашему глубокому убеждению, властвовать над другими рвётся прежде всего тот, кто не умеет навести порядок в самом себе — однако вы сами видите, сколь непрочной бывает власть, когда она неправедна и не основана на истинно высших идеях. Такие владыки сами пойдут в покорное услужение к тому, кто сумеет их запугать. А если вы ждёте ответа о каком-то финише всего сущего, где кто-то якобы поджидает вас всех, чтобы за что-то спросить — то мы вам прямо ответим: мы не знаем такого. И, судя по тем же канонам — все, кто выдавали себя за таких владык, на самом деле рассуждали как обыкновенные люди, одержимые теми же человеческими страстями, и прежде всего — страстью к самовозвеличению и расправе над слабыми… Однако — не пойдёте же вы просто за случайным прохожим на улице, если тот вдруг скажет, что именно он сотворил весь мир! Но если тот же прохожий сумеет внушить вам страх, и через это завладеть вашим вниманием — то… именно с чего-то подобного и начинаются секты и религии! Не с твёрдого и уверенного знания — а с игры на страхе и невежестве…

— Ну, а вы сами? — переспросил ещё кто-то. — И… как нам отличить, если действительно кто-то придёт с какими-то чудесами?

— А вы сразу спросите себя: не требует ли он от вас покорности, не пытается ли подчинить вашу волю и разум? Мы же — призываем вас самих, своим умом, распознавать добро и зло, не надеясь, что кто-то везде и всегда лучше знает это за вас, — ответил Герм. — И — не порождать зла самим. Лишь так вы пойдёте по пути беспредельного совершенствования…

— Беспредельного? — раздались уже недоумевающие голоса из толпы. — Значит, никакого предела и никакой цели нет?.. И мы так и будем вечно в этом круговороте?.. И в кого или что человек должен верить?.. Ну да, в кого — если и божества, и ангелы — те же люди?.. Нет, обычному человеку не так легко принять вашу веру!.. И вообще, кто же тогда — над человеком? Перед кем человек ответственен?.. И он, что, совсем не становится кем-то другим?..

— А вам мало того, чтобы человек был ответственен перед своей совестью и перед Вселенной? — ответил Герм словами, предложенными именно Джантаром. — Перед миром, где он живёт — и теми, кто его населяют? Ведь он — своими действиями и даже мыслями как-то влияет на реальность этого мира! Да, и мыслями тоже — ведь, думая о чём-то, вы тем самым уже генерируете мысленные образы, которые затем сохраняются в тонком, астральном мире, и влияют в том числе на вашу собственную жизнь… Ну, а "над человеком" — это в каком смысле? Может быть — вы имеете в виду духов планет, звёзд, галактик? Что ж, в смысле масштабов они — как бы "над человеком"… Но разве можем мы представить, что думает и чувствует тот, для кого не то что отдельный человек, а целый город — микроскопический объект? И даже духи стран и народов — пусть они ближе к нам по уровню, но что для них отдельный человек — мы тоже не знаем. Так что тут "над человеком" — это вовсе не в том смысле, как судья над подсудимым или начальник над подчинённым, тут — совсем другое. Не знаю даже, с чем и сравнить… Или вы имеете в виду — кем может стать человек в процессе своей духовной эволюции? Ну, тут мы скажем так: да, есть те, кто прошли человеческий путь и поднялись на какую-то иную ступень — но сами мы лично ничего более не знаем о таких великих духах. И чаще всего — по каким-то причинам человек здесь не помнит своего пребывания в иных мирах. У большинства людей — почему-то вовсе не проявляется память прошлых существований, у некоторых — бывают лишь смутные воспоминания или чувство своего предназначения в этой жизни, взятого на себя eщё там, в тонком мире, но лишь немногие — отчётливо помнят свой прежний жизненный путь здесь, и совсем мало — тех, кто помнят иные миры или даже могут, временно покидая своё тело, посещать их. Нет, я не говорю об одержимых — те сами не знают, по каким мирам и слоям их там водят…

"Не надо бы сейчас таких сложностей… — подумал Джантар. — И было же заранее условлено — не употреблять специальную терминологию. Хотя как без неё обойтись…"

— Ведь там, я ещё раз повторяю — есть высшие, средние и низшие слои, соответственно уровню сознания их обитателей, — продолжал Герм. — А если вы ставите вопрос так: в кого верить как в Наивысшего, достигшего предела, дальше которого пути уже нет — то мы и тут скажем вам прямо: мы не знаем такого предела. И если кто-то говорит вам, будто он знает предел, дальше которого человеку ничего знать не дано — сразу спросите его: человек ли он сам? И как он докажет вам, что он — "над человеком"? А наших, человеческих проблем за нас никто не решит. Форм Разума во Вселенной много, но ниоткуда не следует, что именно мы — хуже других, и кто-то должен решать их за нас. У всех — свой уровень, свои масштабы в пространстве и времени, свои программы и цели, возможно, неизвестные нам, а у нас — свои. Так — почему мы можем перекладывать на кого-то свои задачи? Неужели — только потому, что кто-то сумел вторгнуться в чьё-то сознание, запугать кого-то, внушить ему, будто знает высшую тайну?..

— Так ведь… чтобы вернуться сюда… надо родиться тут заново? — воспользовавшись паузой, неуверенно спросил ещё чей-то голос. — И… как же это?

— Да, родиться здесь — и снова пройти весь человеческий путь, с самого рождения, — подтвердил Герм. — И если бы вы, взрослые, знали об этом — наверняка устроили бы жизнь здесь по-иному, не так ли? Но большинство из вас не помнит себя в иной жизни, лишь у некоторых бывают смутные проблески — и сама иная жизнь как бы представляет для вас что-то нереальное? И вы хотите быть для детей теми, кем, но вашим представлениям, те же высшие существа являются для вас самих? И не думайте, что нам неизвестно, как это бывает на практике… Какие правила поведения вы ввели для детей — и как выглядит это в практической жизни…

В этом месте Герм, как и было условлено, вновь сделал короткую, но многозначительную паузу — и Джантар ощутил возросшее напряжение. Ведь он знал, что должно произойти дальше — но не был уверен, правильно ли это решили, хорошо ли всё продумали…

— Но вот что мы нашли в одном из полицейских автомобилей, брошенных на дороге… — как и было предусмотрено, раздался над толпой через мегафон уже голос Донота.

— Смотрите! Это он! — не давая ему говорить, вдруг раздались голоса в толпе. — Он был там!.. Мы его видели!..

— Что там? — встревожилась Фиар. — Неужели…

Да, точно… Сразу поняв и осторожно приблизившись к окну, Джантар увидел искристо светящийся в предрассветных сумерках контур руки Донота, искажённый неровностями стекла. Увы, Донот не всегда мог контролировать свою способность…

— Да, это я, — не смутился Донот. — Однако прислушайтесь к тому, что я вам скажу. Правда, не знаю, многие ли из вас хорошо представляют себе какой-нибудь древний кодекс законов — хотя бы Риомы Первого — но представьте что-то подобное этому кодексу, отпечатанное на современном компьютерном принтере! И с указанием ввести это в действие уже с завтрашнего дня — если бы не случилось то, что случилось! Ввести в действие — здесь, в Элбинии, согласно вашей вере и вашим обычаям! Вот что мы нашли…

Вздох ужаса прокатился над толпой. Да, такого никто не ждал — даже здесь, даже сейчас…

— И вы, уверенные, что современное общество бездуховно, могли сами испытать на себе духовный уровень прошлых веков — когда по приговору суда, состоящего тоже не из богов, а из самых обыкновенных людей, человек мог лишиться совершенно здоровой руки, ноги, ребра, какого-то внутреннего органа — и никого не интересовало бы, как ему жить дальше! Потому что властям Элбинии и тем силам зла, которые стояли за ними, нужен был даже не раскаявшийся грешник — а именно униженная и измученная болью жертва, которой уже никаким раскаянием не вернуть утраченную часть тела — и чья ужасная судьба должна служить неким назиданием всем вам! И тут уже имелись в виду не только дети — это относилось бы и к вам, взрослым! Так собиралась решать ваши судьбы та власть, которой вы до сих пор служили!

"До сих пор… А дальше?" — почему-то вдруг подумал Джантар.

— И это уже страшно, не так ли? — продолжал Донот. — А как выдумаете — детям в этих колодках не было страшно? Кстати, мы сами ещё не знаем назначения некоторых орудий…

— Ну, так разве же мы — звери… — неуверенно возразил кто-то.

— Да, вы не звери, вы только поддерживали в обществе порядок и воспитывали своих детей, — ответил Донот. — Пользуясь их временной слабостью — и не думая ни о вашем собственном будущем, ни о том, что им тоже когда-то придётся быть самостоятельней людьми. Воспитывали так, будто ваша вера позволяет вам всё, даёт какие-то исключительные права на них… Люди, что с вами стало? Как вас можно было довести до такого?

Толпа на площади снова ответила молчанием. Да, тут явно ответить было некому и нечего. И Джантар вдруг почувствовал — как там люди искоса, чуть обернувшись, недоуменно оглядывались друг на друга, словно ища ответа. Который, похоже, не мог дать никто из них…

— А теперь вас, взрослых, осталось совсем мало, — наконец продолжил Донот, — и тем, кого вы не считали за полноценных людей, пока они не достигнут совершеннолетия, придётся вместе с вами браться за возрождение города на равных, начиная уже с этого момента. У нас — общая трагедия, силы и знания любого человека представляют теперь особую ценность — так что давайте не изображать грозных владык, как было до сих пор, а включаться в дело как равные. Тем более, мы ещё не знаем истинных масштабов случившегося, — напомнил Донот очень вовремя (Джантар вновь смутно ощутил наметившееся в толпе волнение). — Не знаем, что сейчас происходит в других городах, в других странах… А здесь, в Тисаюме — остановлены электростанции, промышленность, транспорт, на полях в окрестностях города остался почти созревший, но неубранный урожай, а во всевозможных секретных хранилищах, разбросанных едва ли не по всему округу — химическое и бактериальное оружие самых разных видов, которое надо как-то обезвредить… И вдобавок — множество трупов, также грозящих стать источником эпидемий… И все эти практические вопросы надо решать немедленно. А мы, я ещё раз повторяю, даже не знаем подлинных масштабов происшедшей трагедии. Не знаем, где и много ли ещё погибло людей, насколько разрушена политическая, экономическая и информационная система страны — если даже не всего нашего человечества…

— Так вы же говорили, всё это — в одном нашем городе! — буквально взвыл голос из толпы. — А что теперь?

"Ошибка! — Джантара тряхнуло внезапным ознобом. — Как не подумали сразу?"

Правда — как могли допустить столь дурацкий, нелепый просчёт? Подумав обо всём — кроме того, чтобы… сразу заявить о его, Джантара, видениях из других городов!..

— Мы так не говорили, — не смутился Донот. — Мы видели, что и в некоторых других городах происходило подобное… Да и разве вы сами не слышали радиопередач из Алаофы? Или… кто и как донёс до вас весть о конце мира?

Толпа снова замерла — уже в недоумении. И Джантар явственно ощутил: её настроение изменилось. Да, теперь уже точно что-то пошло не так…

— Вот именно — и вы сами даже не подумали заинтересоваться, что происходит в других частях планеты! — не замечая этого, продолжал Донот. — Вместо того, чтобы включить радиоприёмники, вы все побежали каяться! И это — когда, возможно, именно ваши усилия были нужны, чтобы действительно спасти этот мир!

— А зачем? — раздался в ответ туповато-недоумевающий голос. — Если где-то есть другой, лучший мир — зачем мучиться здесь, зачем что-то тут спасать?

— А вы полагаете себя вправе принять решение, что в этом мире человечество больше не нужно, и спасать его незачем? — твёрдо ответил Донот. — И — что ни вам, ни кому-то другому больше уже не понадобится человеческое тело этого мира? То есть — можно без особых последствий разомкнуть взаимосвязь миров, существовавшую миллионы лет?

— Нет, я… не то… — замялся спрашивавший, явно не готовый к рассуждениям на таком уровне. — Но… если я сам не захочу сюда возвращаться — тогда как?

— Насколько мы знаем, самоубийца попадает там не в тот слой или состояние, которое предпочёл бы, — ответил снова Герм. — Ведь он не выполнил свою задачу в этом мире, не осуществил полностью программу своей жизни…

— То есть как — насколько знаете? — уже истерично закричал голос в толпе. — Люди! Кого мы слушаем? Он там, на дороге, просто намазался светящейся краской, а мы верим, что он — ангел?

— А Занклу-Хартвес чем намазался? А Вохрил? — сразу переспросил Герм — и в тот же момент передние ряды отпрянули от снопа искр, сорвавшихся с руки Донота. — Но почему-то им вы верили беспрекословно! И сейчас для вас тот, кто скажет, будто знает всё и может всё решить — божество! А кто честно говорит вам, что нужны ваши собственные усилия — демон и враг вашей веры? То есть, получается — вы сами, ваш разум, ваша воля, ваша сила — вообще ни к чему? Вы — просто не нужны? Нужен только тот, кто решит за вас всё? Но все ли здесь так думают? Все ли готовы просто сбежать из этого мира, бросив его на произвол сил зла?

— Нет! Не все! — раздался громкий детский голос (кажется, тот, что в самом начале). — Довольно решать за нас! И так уже показали себя! Вы хоть знаете, как мы тут жили все эти полгода?

— Все эти полгода мы были не здесь — а далеко отсюда, в горах, — ответвил Донот, не раскрывая подробностей. — И там нам тоже пришлось иметь дело со слугами зла, враждебного человечеству. И только в этой борьбе с ними мы обрели ту силу, с которой теперь явились к вам. Но потому и знаем не всё…

— Одно вы видели, другого не знаете… — начал тот же взрослый голос. — Говорю же — они нас обманывают…

"Кажется, мы теряем контроль над ситуацией, — с тревогой подумал Джантар. — И удержим ли вообще? Или… всё с самого начала — неправильно? Но что надо было делать, как действовать?"

— Обманывают? — возмущённо переспросил детский голос. — А эти колодки на мне — что, тоже обман? Я из-за них идти не могу — меня сюда принесли! Прямо без одежды, как был! Оторвали эти колодки от скамьи в полиции — и сразу сюда! А открыли детскую тюрьму — так там вообще… Да, а сам этот "Канон Великого Элбэ" вы нигде не нашли?

— Уже нашли! — раздался через мегафон голос Итагаро — и Джантар, удивлённый этим, снова отогнув край шторы, увидел в заметно посветлевшем сумраке: на крыше фургона стояли уже четверо. Кроме Герма и Донота — ещё Итагаро и Ратона, непонятно когда и зачем успевшие спуститься туда… — В секретном книгохранилище в подвале…

— Так надо открыть колодки! — Лартаяу бросился к выходу из кабинета.

— Ну, так посмотрите, где там написано, чтобы устроить нам такую жизнь! — продолжал тот мальчик из толпы. — За пять месяцев, как сошёл снег — ни одного дня отдыха! Деньги с собой носить нельзя, все уроки в школе — сидеть голодным! Да ещё вдруг заставили ходить в одних рубашках — а раньше сами требовали таскать на себе сколько всего! Ну, вам, каймирцам, может быть, и ничего — а из нас многие с непривычки пообмораживались! А физкультурные занятия совсем голыми? И даже в институтах, говорят, студентов заставляют раздеваться, если им нет 20-и! И на заводе для работающих несовершеннолетних публичную порку ввели! И всё это называется — борьба с детской преступностью!

"Так сколько уже действуют эти "правила поведения"? — потрясённо подумал Джантар. — И мы ничего не знали…"

И тут толпу вдруг словно прорвало:

— Да это ещё что — если в полиции, говорят, утюгом прижигают! И тоже — всё законно, со ссылками на этот канон!

— Любой взрослый по любому поводу может схватить тебя за руку, тащить куда попало и делать с тобой что угодно! А сопротивляться нельзя, даже если он — убийца! Это они тоже в своём каноне прочли!

— А сам, кроме школы, никуда без взрослых не войдёшь! И на работу к родителям, и в торговый центр — нельзя! Сразу хватают за руки — и выбрасывают наружу!

— По уличному аппарату связи говорить — нельзя! В автобус войти — нельзя! Из дома вызвать полицию, если грабят — нельзя!

— Украшения носить запретили! А протез руки — что, украшение? И очки любой взрослый может сорвать и не вернуть потом родителям — и мы же будем виноваты! Что с ранних лет зрение слабое от такой учёбы!

— Так неизвестно же, что можно с собой носить, а что — нет! Сумку с учебниками — и то могут отобрать прямо на улице, если она — "взрослого образца"! А кто эти образцы вообще знает?

— А "появление в неподобающем виде" — это такое? А "нездоровое любопытство"? Тоже никто не понимает — а за это судят, или — сразу в интернат! В специальный, где ходят голыми и в кандалах!

— Я и говорю про детскую тюрьму! Их же оттуда так привели! А вот именно — за что они там были?

— А тут никакое "за что" и не нужно! Кто-то донёс, что ты за кем-то там "подглядывал" — и всё! Будут они разбираться…

— Или — забыл, что за порог спортзала без одежды, наоборот, нельзя! А попробуй запомни сразу, что где теперь можно!

— А всё потому, что поезд с ядами упал — и сказали: весь мир грешен, людям надо каяться! Вот весь город под эту Элбинию и подвели!

"Да, как нам ещё повезло… — с ужасом подумал Джантар. — А не будь мы — хоть поначалу, с оговорками — особо одарёнными… Но как могло дойти до такого?"

— А эти "дружины нравственного надзора" — знаете, что делают? — продолжали звучать голоса в толпе. — Тоже хватают ни за что прямо на улице, ведут к такой раскрывающейся стене — они её специально построили — и надо, спустив штаны, лечь туда животом, а потом над тобой закрывают эту стену, так что ты в ней зажат, не вырваться, стягивают всю одежду — и палками по ногам! И так оставляют на ночь безо всякой охраны! А это же за ночь может случиться что угодно! И утром, перед тем, как освободить — опять палками… И остаёшься среди города совсем голым — одежду-то не возвращают! Куда девают — не знает никто… И как идти куда-то после этих побоев? А попробуй тут же справить нужду, за это — eщё палками… И родителем не скажут, где ты… И им никто ничего не сделает, даже полиция…

— Так и там — эти "аресты без права отправления потребностей организма"… Вроде мелочь — а можно погибнуть! Разорвёт внутренности — и всё! При Зонгумаде Третьем хоть со взрослыми преступниками так поступали, а сейчас с детьми — за что?

— А те, говорят, уже и в бочку с кислотой хотели сажать! И ты — или сиди там и растворяйся на виду у всего города, или вставай и иди домой голым, но тогда — позор на всю жизнь… С детской преступностью иначе справиться не могут…

"Такого мы и не представляли… — ещё более потрясённо подумал Джантар. — Но что сейчас? Как удержать ситуацию?"

— Ну, вот именно! В школе по литературе, по истории, проходим все эти излияния про голод и плен — а нам самим что устроили? И потом старшие — герои, а мы — не поймёшь кто!

— А эти ботинки без подмёток? Как их носить? И это же из-за них теперь зимних занятий нет — хотя летом, что, лучше? По такому-то асфальту? И просто без них — тоже нельзя! Они и это прочли в своём каноне!

— А то — как, говорили, будут посвящать во взрослые? Прямо резать что-то на теле без наркоза! Слушайте — так, может быть, мы вообще без них обойдёмся? Зачем нам эти взрослые?

— Однако нужны специалисты, — попытался возразить Донот. — Надо же запустить нужные производства, обезвредить ненужные, разобраться в тайнах секретных учреждений…

— Но как нам теперь вместе с ними жить и работать? После всего, что они с нами делали?

— Ну, почему? — ответил другой голос из толпы. — С каймирцами — можно! Они же никого не хватали и не отбирали протезы! Наоборот, их увольняли с работы за неверие в Элбэ!

— Но специалисты-то — в основном те! Я имею в виду — по секретным заводам… И как теперь без них? Но и с ними — тоже? Ты сможешь считать их людьми, такими же, как сам? Или нет?

"И то верно… Но что делать? — со всё возрастающей тревогой думал Джантар, чувствуя, как ситуация на площади всё более выходит из-под контроля. — Тем более — и мы не всё знали, не всё учли…"

— Смотрите! — раздались удивлённые голоса уже в другой части толпы. — Он снимает колодки! Он открыл их! И это вы — такие же люди, как мы? Но мы так не можем!

— Да, не каждый это может, — ответил Лартаяу — где-то там, в толпе. — И из нас у каждого — свои особенности. И сам я могу это не всегда, — на асфальт со звоном упали цепи кандалов. — Но скольких смогу — попробую освободить…

— Но… как же это? — снова неуверенно и потрясённо прозвучало в толпе. — И… когда вы, такие люди, рождаетесь здесь, в нашем мире — это как? Вы же не просто так рождаетесь, правда? И всё-таки что-то помните?

— Рождаемся, как и вы, — ответил Лартаяу. — А насчёт того, что мы помним… Знаете случаи, когда человек после тяжёлой травмы или болезни теряет память, и её приходится с трудом восстанавливать? А иногда — даже почти заново учиться ходить и говорить? Но к такому человеку вы всё равно относитесь с уважением, верно? А не пытаетесь "воспитывать", как взрослые — ребёнка? Хотя — в чём принципиальная разница с теми, кто просто вновь родился в этом мире? Вот и подумайте, с кем и как вы привыкли обращаться… Нет, кажется, сейчас больше не смогу, — вдруг устало признался Лартаяу вслед за звуком падения на асфальт очередного тяжёлого предмета. — Мне в эту ночь пришлось отдать много энергии на другие дела… Остальных придётся освобождать обычным способом. Так что — вы видите и саму нашу силу, и её пределы…

И тут уже покатился шёпот разочарования. Да, эти люди явно не ждали, что "чудо", свидетелями которого им довелось стать, прервётся так быстро…

"Так и есть… Для них, кто не может совершить чудо всегда и везде — не святой… — понял Джантар. — А он — ещё там, среди них…"

— Нет, а… в кого всё-таки человек должен верить? — донеслось из толпы.

— А почему обязательно надо верить, будто кто-то один может установить всеобщую справедливость? — ответил Лартаяу — как показалось Джантару, всё-таки уже обернувшись от самого входа в здание. — Если последствия всего содеянного и так остаются с нами — и потом возвращаются к нам же, не в этой жизни, так в другой? И казалось бы, как просто: представить себя, например, офицеру — солдатом, директору школы — учеником…

— Но кто вообще определяет программу жизни? — спросил кто-то. — Откуда она берётся?

— Давай я скажу, — Итагаро снова поднял мегафон. — У вас есть какие-то желания, устремления? И — неоплаченные жизненные долги, а у кого-то — и неискуплённые грехи? Вы чувствуете, что вам недостаёт каких-то качеств для того, чтобы стать совершенными, выйти на более высокий уровень сознания…

— Нет, но кто это решает? — повторил тот же голос. — Кто и как определяет, какое у кого сознание?

— А разве вы, имея дело с другими людьми, сами не чувствуете, кто и насколько совершенен? Почему вам нужно, чтобы кто-то высший определял, чего вы стоите?

— Но… и сильнее вас люди могут быть, верно? — ещё более неуверенно прозвучал вопрос из толпы.

— Могут, — ответил Лартаяу. — Но не верьте тем, кто претендует на всемогущество и всеведение…

— Да тут практически надо что-то решать! — раздался ещё голос. — А по всему городу почти одни дети и остались! Вот вы скажите, как теперь с этим быть?

— В первую очередь — доверять тем, кто что-то понимает! — ответил через мегафон Донот. — И пусть каждый делает то, что знает и может! Так что давайте уж действительно — о самом неотложном…

"Давно пора, — подумал Джантар. — Если бы людей и тут не морочили тем же… И — эти местные законы, правила поведения… У людей накопилось такого…"

— Надо собрать всех оставшихся специалистов, — продолжал Донот. — Всех, кто знает городское хозяйство, работу секретных предприятий и учреждений, знаком с техникой связи — и конечно, медиков… Надо решить, что делать с оставшимися телами, где их расположить до тех пор, пока неясно, не вернутся ли некоторые души — и где и как потом произвести захоронение оставшихся. Надо определить, какое сохранилось имущество, запасы продовольствия, в каком всё это состоянии, заняться инвентаризацией, распределением, наладить работу жизненно необходимых предприятий, транспорта, связи, сбор и хранение урожая…

— Ой! А как же мы без одежды пойдём? — раздался ещё чей-то голос. — Ведь то — в интернате, а это — в городе! А нас вот так сюда и привели!

— С вами так обошлись — и вам же должно быть стыдно? — переспросил Лартаяу уже с крыши фургона, в мегафон. — Но почему? И до того ли нам теперь?

— Хотя по всему городу осталось много уже ничьего имущества, в том числе и одежды, — продолжил снова Донот. — Но надо подумать, как всё это распределить — чтобы снова не скатиться в дикость. И помните: мы с вами толком не знаем, что произошло со всем остальным человечеством — так что тут уже не до каких-то неутоленных личных желаний…

— Видели — а не знаете? — раздался крик из толпы. — Сами делаете чудеса — а не знаете? Люди, кого мы слушаем?

— Да, мы знаем не всё, — не смутился Донот. — Но сейчас надо думать о том, что можем узнать и сделать все мы вместе, общими усилиями. Например — с помощью радиолюбительской связи. А то тут, в здании, работает одна лишь специальная правительственная линия — да и там, похоже, не владеют ситуацией…

"А тот штаб? — вспомнил Джантар. — Почему не слышно о нём? Ведь должны они уже что-то знать…"

— Не знаете? — уже озлоблённо, не слушая Донота, закричал кто-то в толпе. — А людей прямо как были, голыми, сюда собрали! И теперь говорите, вы чего-то не знаете!

— Да вы на них самих посмотрите! — интонации другого голоса заставили Джантара содрогнуться. — Кого вы слушаете? Они же сами — ещё дети!

Будто холодной волной окатило Джантара. Как они не подумали… Ведь к этому времени достаточно рассвело, чтобы собравшиеся могли видеть, кто обращается к ним…

— Мальчики, что делать? — вырвалось у Фиар.

— Нет, но как же так… — раздались недоумевающие голоса. — Мы видели, как у него светились руки… И этот — снимал кандалы и колодки…

— Всего с нескольких! Вот вам — и вся их сила, и их святость! И вы готовы идти за ними против той силы, что ныне справедливо карает человечество за заслуженные им грехи?

— Кем заслуженные? — от отчаянного детского крика, казалось, вздрогнуло уже всё вокруг. — Нашими родителями? Или нами, которые их потеряли? Держите, не дайте ему уйти! Покажем ему, чего заслужил он сам!..

Мгновенное замешательство вдруг оборвал страшный душераздирающий рёв, далеко разнёсшийся над площадью — точно как тогда на стройке… И Джантар — лишь таким же страшным усилием воли сумел вырвать себя из внезапного дурнотного оцепенения…

— Вот чего ты заслужил, дрянь, — с гневом и ненавистью донёсся всё тот же детский голос. — И давайте так — с ними со всеми… Они же в полиции били детей по этим органам? А теперь эти их органы — им же в глотку!..

— Нет, а кто сейчас такой смелый? — дрожа и срываясь, заговорил другой голос. — И где ты был раньше? Тоже сидел и дрожал, как все? А теперь, когда они вам всё объяснили…

— Нет, а ты где был? Не знал, что они делают с задержанными? Тебя там смолой или краской не мазали? Или шланги от крана с водой никуда не вставляли?

— Так — что тут творилось… — ещё тревожнее прошептала Фиар. — И что делать нам? Видите, какая реакция пойдёт на всё это… А нам надо удержать ситуацию…

— И это — детей… — потрясённо произнёс Минакри. — Вы же поняли, о каких органах речь? Такого и в том монастыре не было…

— Об органах размножения, — вырвалось у Джантара. — Ну и мораль… Ну и вера…

— Но это же — совсем не те чудеса! — кричал тем временем кто-то в толпе на площади. — Это просто какое-то колдовство, демонизм, низшая мистика! А не подлинное знамение высших сил! И вы кощунствуете, когда верите им! А если даже какая-то катастрофа — так, что, нам теперь восстанавливать город под руководством детей? Да! — кричавший вдруг что-то сообразил. — Знаете, кто это такие? Просто-напросто дети-экстрасенсы из какого-то интерната! А вы им поверили!

— А нас, между прочим, теперь больше! — ответил вдалеке ещё один детский голос. — И никто вас уже не боится! Теперь вы за всё ответите! Одному уже кое-что оторвали — и вы на очереди!

— Нет, но надо наконец разобраться, что это! — попытался кто-то из взрослых перекричать его. — Просто катастрофа — или высшие силы…

— А ну, посмей сказать ещё о высших силах, подонок! — не дали ему договорить с другого края толпы. — Это из-за ваших "высших сил" мы тут так жили!

— Стойте! Я же вам объяснял! — ещё один старческий голос вдруг показался Джантару странно знакомым. — Дайте пройти! — говоривший с усилием протискивался через толпу. — Я говорю вам, а вы не слушаете! Поймите, я знал Тукара Саума лично!

"Да кто же это? — снова вздрогнул от неожиданности Джантар. — Но я узнаю голос… Значит, знал его… Но где? Откуда?"

— И я учился вместе с ним! И видел, как он умер! — продолжал тот голос в толпе. — А вы мне не верите!

— Джантар, кто это? — резко повернулась к нему Фиар. — Ты, что, действительно знаешь его?

— Сириола! — у Джантара будто что-то перевернулось в памяти, в сознании — и он не заметил, как, рванув светомаскировочную штору, распахнул окно. — Сириола Кивау! Неужели… ты?

— Смотрите, вот он! — закричали люди в толпе, указывая на него. — Вот там! Но неужели…

— Нет! Это не можешь быть ты! — с какими-то неожиданно древними, поистине "пророческими" интонациями прорвался сквозь все эти крики старческий голос Сириолы Кивау. — Я же говорю, я с ним учился! И мне уже 82 — а сколько ему? А вы верите в сказки каких-то обманутых детей, вместо того, чтобы покаяться!

— И… это — говоришь ты? — Джантару показалось, он ослышался. — Ты, который сам предложил вскрыть склад оружия? Ну, тогда, в Кильтуме, помнишь?

— Нет… Не может быть… Тебе рассказали… Ты сам не можешь знать… Вы же совсем молодые — и вас просто околдовали… И вы не понимаете, что говорите…

— А студенческие кружки, по которым мы ходили вместе? — yжe в отчаянии вырвалось у Джантара. — И прятали друг у друга запретную литературу от полиции? Что, скажешь — и этого не было? Но тогда я не мог представить тебя самого религиозным фанатиком! Да что с тобой стало? И вообще — с вами всеми?

— Так ты его действительно знаешь? — раздались в ответ и детские, и взрослые голоса. — Ты его помнишь? Ещё из тех времён?

"Надо срочно переломить ситуацию… — рванулась в глубине сознания лихорадочная мысль. — И — можно же… Но — как?"

— Смотрите, вертолёты! — вновь перекрыл голоса на площади чей-то истошный крик — и… Джантар в самом деле увидел в небе над площадью чёрные силуэты фюзеляжей с мельканием быстро вращающихся лопастей над ними, и услышал резкий свист рассекаемого ими воздуха! И вся толпа как-то сразу замерла в оцепенении — а вертолёты медленно продолжали снижаться со всё усиливающимся громовым звоном винтов, которого Джантар до этих мгновений странным образом не слышал…

— Вы тоже видите? — резко обернувшись, спросил Джантар. — Это не бред?

— Нет, точно… — прошептала Фиар. — Вертолёты… Но откуда?

— Элитные подразделения… — донёсся снизу, с крыши фургона, голос Итагаро. — Явились всё-таки…

— Так что будем делать? — воскликнул Минакри. — Если это — действительно слуги иерархов зла? А мы тут собрали безоружную толпу?

Джантар вновь едва стряхнул мгновенное бредоподобное оцепенение. Действительно — такого не ожидали… Ожидали запредельных, мистических, потусторонних явлений — но уж никак не вмешательства чисто человеческих, военно-полицейских сил! Тем более — когда убедились, что и само правительство Лоруаны вряд ли контролирует ситуацию, и вообще уже казались рухнувшими, рассыпавшимися прахом, все обычные человеческие организации и учреждения — как мирного времени, так и чрезвычайные… И потому — к подобному повороту событий никто не был готов. А тут ещё откуда-то издалека — из выходов улиц на площадь, промежутков между домами — как-то одновременно со всех сторон ударили яркие лучи прожекторов, и пересеклись в воздухе над толпой…

Решение пришло мгновенно.

— Мальчики, быстро вниз, к подземному ходу! — распорядилась Фиар. — Будем вести толпу туда! Люди! — крикнула она в открытое окно. — Вы помните, что мы вам говорили? Так вот они и есть — посланцы государственной власти, захваченной силами зла! Но тут, в подвале здания — подземный ход! Следуйте за нами!

"Но что это будет… — с ужасом подумал Джантар — уже на бегу, в коридоре. — Ведь — целая толпа. И её уже не остановить…"

— Только осторожно, чтобы не было пробки в дверях! — успел крикнуть Итагаро просто так, без мегафона — присоединяясь к остальным на лестничной площадке второго этажа.

— Стоять! — прозвучало вдалеке над площадью — тут уже через мегафон. — Всем стоять! Не двигаться! За неподчинение — расстрел на месте!

— Мы все здесь? — оглянувшись на бегу, спросила Фиар. — Да, все… Но… почему? — тут же вырвалось у неё. — Что мы сделали не так?

— Да что вы застряли, давайте быстро за ними! — кричал кто-то снаружи. — Они же сказали, там где-то — подземный ход!

— Они там! Мы их видели! — буквально завопил в ответ другой. — Они там, в здании! А мы ни в чём не виноваты! Это они нас собрали! И творили нечистые чудеса, призывали отречься от веры!

— Ни одна трагедия не обходится без предателей, — прошептал Итагаро. — Вот и спасай таких от сил зла…

"Провал… Не успели… — грохотало в сознании Джантара в такт стремительному бегу по лестнице и громким ударам сердца. — И что теперь? Куда бежим, куда поведём, тех, кто успеет прорваться в здание?"

— Быстро к последней двери, — прошептал Лартаяу, когда они уже миновали первый уровень подвальных помещений и бежали по лестнице ещё дальше вниз, на второй. — Этот ход там…

— А они? — вырвалось у Джантара на бегу мимо открытых дверей спальни, библиотеки и зала совещаний — туда, где в конце коридора смутно чернела приоткрытая щель проёма огромной, заметно больше остальных, двустворчатой металлической двери. — Как они увидят, куда мы бежим?..

Он ещё на мгновение обернулся на бегу — и, как показалось, в самом деле услышал топот бегущих наверху по лестнице людей, и даже как будто увидел во тьме подземного коридора нескольких, бежавших впереди. Но тут где-то поблизости раздался громкий вибрирующий металлический звук — и Джантар, вновь обернувшись уже у самой двери тоннеля, увидел, как откуда-то в проём коридора стала опускаться, постепенно перекрывая его, тёмная стена или штора — и бежавшие следом люди (если они там действительно были, а не привиделись в полумраке коридора) внезапно остановились в нерешительности…

— Мы сами не понимаем, что это! — изо всех сил крикнула Фиар, перекричав нарастающий гул. — Мы сами такого не ожидали! Держитесь! Мы пойдём за помощью в горы!..

Преграда с грохотом сомкнулась с полом коридора, напрочь отрезав путь обратно в здание управы. Теперь оставался лишь один путь — туда, за дверь, в слабо освещённый в самом начале одной-единственной лампочкой и затем неизвестно куда ведущий тоннель. Вернее — целую систему тоннелей, начинавшуюся из небольшого вестибюля с ангаром, одна из секций которого была открыта, и в её темноте виднелся автомобиль, похожий на обычный легковой, а рядом, чуть в стороне, неподвижное человеческое тело — всё, как и рассказал Лартаяу…

— Но главное — мы хоть сейчас все вместе, — как-то сведённо от напряжения произнесла Фиар. — Не надо искать друг друга, как год назад, после той облавы…

— И куда теперь? — спросил Минакри. — Что, действительно думаешь — в горы, к горным жрецам?

— А где и кого ещё искать? — неожиданно громко воскликнула Фиар. — Вы же видели, что у нас получилось! А теперь там — столько людей под прицелом у этих выродков, продавшихся силам зла — и мы отрезаны от них!

И у Джантара всё не то что похолодело — словно, окаменев, застыло в сознании, в памяти… Чувство страшной ошибки, провала, из-за которого множество людей, собравшись по их призыву, оказались в опасности, а сами они, здесь, бессильны им помочь — на какие-то мгновения будто сковало, заморозило волю. Но и поддаваться эмоциям — даже таким, казалось, близким к пределу прочности человеческой психики — было нельзя. Ведь там, наверху — возможно, в самом деле решались судьбы мира… И только эта мысль ещё помогала ему — да и им всем — как-то сознательно действовать, не теряя остатки хладнокровия…

— Так пошли туда! — Минакри, резко развернувшись, широко распахнул дверь, ведущую к системе подземных тоннелей.

— И быстро — в автомобиль! — Лартаяу, не раздумывая, бросился в открытый отсек ангара. — Иначе и других не спасём, и себя погубим! Хотя… Да, правда — куда дальше? Тут целых пять тоннелей…

— И никакой ветки или проволоки! — в отчаянии воскликнул Ратона. — Не подумали…

— Но на пульте, кажется — схема! — ответил Итагаро уже с водительского сиденья. — Правда, темно, я не вижу… Но подождите, разберусь, где подсветка…

— Да я вижу и так — самый длинный вот этот, средний! — ответил Талир, втискиваясь рядом с ним. Ведь автомобиль, как показалось Джантару, был в общем-то обычный легковой, четырёх- или шестиместный — а им предстояло уместиться вдевятером…

— Давайте быстрее! — Ратона схватил Джантара за руку и потащил за собой. — Все туда, внутрь!

И Джантару сразу пришлось убедиться, как вовремя Ратона сделал это — ведь едва он успел так же втиснуться вместе с Ратоной, Донотом, Минакри и Фиар на заднее сиденье, как где-то позади, уже совсем поблизости, снова раздался вибрирующий металлический грохот — и он, с трудом обернувшись в такой тесноте, увидел, как точно такая же массивная, с рифлёной поверхностью, металлическая штора стала наползать сверху уже на проём, через который они вошли сюда, в этот вестибюль системы подземных коммуникаций, отделяя с внутренней стороны бункер городской управы…

— Да что же это делается? — громко от испуга воскликнул Итагаро, поспешно заводя мотор. — Кто закрывает эти шторы?

— Наверно, просто автоматика! — предположил Ратона. — Давай быстрее!

— И сколько тут ещё такой автоматики… — добавил Итaгapo, выводя автомобиль задним ходом из ангара. — Значит — выбираем самый длинный, третий путь? Думаешь, он ведёт прямо к горам?

— Судя по длине — да, — ответил Талир. — Хотя точно в киамах не указана — но смотри, какой он на схеме в сравнении с остальными…

— Да, в несколько раз длиннее, — согласился Итагаро. — Что ж, будем надеяться — там есть эти легендарные жрецы…

"А если нет?" — едва не вырвалось у Джантара, он с трудом сдержал себя — тем более, сам не знал, что хотел сказать дальше. Да впрочем, он тут же и забыл об этом — увидев, как в проёме одного из тоннелей впереди (прежде зиявшем чернотой, как и остальные), едва Итагаро, переключив автомобиль с заднего хода на передний, направил его туда, сразу вспыхнула убегающая вдаль по потолку цепочка огней. Правда, она и была совсем короткой, в четыре или пять светильников — и служила, похоже, лишь первоначальным указателем, не более — но тут уже Итагаро успел включить фары ближнего света. Хотя Джантар со своего места сзади — едва видел их слабые отсветы на стенах тоннеля, и не видел самого полотна дороги…

— Или — те же особые зоны с высшими духами и людьми дальних миров, — добавил Лартаяу, будто не замечая дрожи в своём голосе. — А то — к кому нам ещё осталось обращаться…

— Мальчики, спокойнее, — Фиар тоже с трудом пыталась унять дрожь. — Особенно — кто за управлением. И надо не сделать никакой ошибки. Просто не имеем на это права…

— Да я понимаю, — ответил Итагаро. Хорошо хоть, его голос не дрожал. — Мы все должны держаться…

"И это — тоже на самом деле, — вдруг подумал Джантар — точно как тогда, в прошлом году. — И опять — в бегах, в поисках ответа. И — ни малейшего права на слабость, неудачу, заблуждения… И даже не сравнить с тем разом. И страшно представить, что и насколько может зависеть от нас — и ни на кого не переложить эту ответственность…"