Битва во времени

40. Тень разума

… — Ну, вот уже чac ночи, — начала Фиар, когда они вновь собрались в подвальном бункере под зданием городской управы, слабо освещённом от уже полуразряженных аккумуляторов тусклыми аварийными лампочками — который и обнаружили лишь случайно, по едва заметной полоске света на полу, благодаря ночному зрению Талира. — И что мы имеем?

— Ну, что… — ответил Ратона. — Ещё множество трупов здесь, в здании — и по-прежнему полная неопределённость.

— И — никакого готового текста обращения к жителям Тисаюма, — напомнил Минакри. — Давайте быстрее думать над этим…

Да, текста пока не было — хотя всю первую половину этого часа, после того, как осторожно прошли по тёмным лестницам наверх, и Герм не обнаружил нигде в коридорах ни одной живой ауры, но зато Талир сразу увидел открытый, и главное, свободный от мёртвых тел кабинет — Джантар с Гермом и Донотом провели в этом кабинете за обсуждением. Впрочем, временами Донот выходил — освещая посредством пирокинеза какое-то вновь открытoe помещение, а Герм — чтобы проверить, нет ли там живых людей, или наоборот, к дискуссии подключался ещё кто-то из остальных — но всё же как-то в основном обсуждением текста были занять Герм, Джантар и Донот, остальные сосредоточились на осмотре здания… Причём в здании оказалось неожиданно много обычных, механических замков, и очень мало электронных — правда, в рабочем состоянии, подключенных к аварийной, системе электроснабжения от аккумулятора — но всё же Итагаро оказалось почти нечего делать, зато Лартаяу вскоре стал выбиваться из сил, открывая это множество механических замков, за которыми оказывались не представляющие особого интереса, похожие одна на другую комнаты с трупами или без трупов, и Ратона с Талиром решили даже попробовать определить по снятому со стены в коридоре плану эвакуации из здания, на какие двери обратить внимание в первую очередь — но эта их попытка не имела особого успеха, и многие двери пришлось просто оставить запертыми. Хотя похоже, начало этих трагических событий пришлось не на рабочее время — и именно потому столько помещений остались заперты, и мёртвых тел было в общем немного… А за окнами всё так же приглушённо шумел уже проснувшийся город — и общее настроение оттуда передавалось и сюда, внутрь здания, то и дело напоминая о себе светом редких автомобильных фар и негромкими взволнованными голосами…

А затем и Донот, всё активнее включаясь в осмотр здания, оставил их с Гермом вдвоём, и они продолжали обсуждать конкретный текст обращения — но он по-прежнему вырабатывался с трудом. Чувствовалось: что наверняка учтены не все нюансы психологии верующего, могут возникнуть неожиданности и всего заранее предусмотреть нельзя, а главное — мешали само волнение и неизвестность. Да и складывался текст пока лишь устно, ведь записать основные тезисы на каком-то случайно найденном листе бумаги в такой темноте без участия Талира было проблемой — сам Герм мог видеть лишь ауру — а Талир был занят осмотром здания… А тем временем через площадь снова несколько раз прошли какие-то молитвенные процессии, и два раза даже раздался неясный шум, впрочем, быстро прекратившийся — но пока ничто не указывало, чтобы люди начали организованно собираться на площади перед управой…

Однако время шло, а текст всё не складывался — и Джантар решил сделать небольшой перерыв, попытавшись вновь настроиться на Кераф, Риэлант, Кильтум, а затем — Aлaoфу и Фхлавиорм, что ему вечером в интернате так и не удалось… Но и тут результаты были неопределёнными — из Кильтума и Риэланта удалось принять лишь мгновенные отрывочные образы ночных улиц, во мраке которых он не смог различить отчётливых примет обстановки; Алаофа, несмотря на разницу в два часовых пояса — также была ещё погружена во тьму, и на её знакомых каждому жителю Лоруаны по фотографиям центральных улицах не угадывалось никакого движения… Правда — вслед за этим он на мгновение увидел как будто мирное и спокойное утро Фхлавиорма, не внушавшее тревоги — тем более, там по улицам шли люди и светлых рас, и именно среднего возраста!.. (А среди жителей Чхаино-Тмефанхии — вообще и было не так уж мало лоруанцев, уиртэклэдцев, представителей малых приполярных народов, и даже не вполне чистокровных потомков некоторых дмугильских племён…) Но главное — это было хоть каким-то свидетельством, что там повального мора людей светлых рас не наступило, и сама страна не "пала", а обстановка в ней не указывала на особую тревогу или напряжённость. И всё же — отдельные отрывочные видения, из которых легко сделать неверный вывод…

А тем временем Талир, Фиар и Минакри обнаружили ход в подвальное помещение — и, как ни странно, там оказалось несколько открытых складов со всевозможными припасами и трупами людей, которые явно намеревались вынести их через второй чёрный ход по другую сторону здания, в стоявший под стеной опять-таки полицейский фургон — поставленный так, что на его крышу можно было беспрепятственно выбраться через окно какой-то комнаты в коротком боковом крыле здания. И, едва узнав об этом, Джантар понял: вот оно — недостающее звено видений! Ставшее, впрочем, недостающим — лишь после того, как они, казалось бы, вопреки логике (но почему-то без малейших колебаний) оставили на месте встречи с Гинд Янаром точно такой же фургон, на котором приехали Тисаюм… Но теперь всё сошлось — в их распоряжении опять был фургон, да ещё так удобно расположенный, чтобы Герм к рассвету мог выйти с мегафоном на крышу…

А затем — там же, в подвале, обнаружилась запертая дверь с едва заметной полоской света на полу ещё от двери за ней — и, как оказалось, вела на следующий, более глубокий уровень подвала. Полуоткрытое же помещение там, на втором уровне, откуда падал свет — оказалось чем-то вроде небольшого зала совещаний, рассчитанного (судя по количеству стульев вокруг огромного стола) не более чем на два-три десятка человек. И там же, по соседству — обнаружились и опять-таки склад продовольствия, и довольно уютное и просторное спальное помещение со множеством кроватей, пoxoжеe на солдатскую казарму — причём двери, соединявшие между собой все эти комнаты, оказались открыты… Впрочем, было множество и других, запертых дверей — но замки и там повсюду оказались не электронными, а так как Лартаяу к тому времени совсем выбился из сил, открывая такие замки на верхних этажах здания, обследование этих помещений решено было оставить на потом. И все просто продолжили осмотр и уже открытых наверху, и соседних подвальных помещений — в поисках если не средств связи с внешним миром, то хотя бы фонарика… А Джантар и здесь продолжал размышлять над текстом обращения — уже молча, в одиночестве — пока голос Фиар не привлёк его внимания, и он, подняв взгляд, не увидел, что все снова в сборе, и не вспомнил, что действительно пора что-то решать…

— … Да, но у нас — ещё новые неожиданности, — ответила тем временем Фиар на слова Ратоны и Минакри.

Джантар огляделся по сторонам — и ощутил уже новую внезапную тревогу. Правда, освещение было устроено так, что длинный ряд лампочек проходил над самим столом, а стулья уже терялись во мраке — будто специально, чтобы сидящие за столом едва видели друг друга — так что самих выражений лиц он не увидел, но в самой обстановке чувствовалось: случилось что-то ещё…

— И откуда я мог знать, что такое возможно, — неуверенно заговорил Донот. — Компьютерная связь отключена — а старая телефонная, должно быть, тоже от каких-то аккумуляторов — работает. Но и то, я думал — просто внутренняя, ограниченная пределами здания. Тем более, стал проверять — никто не отвечает. И только когда поднял уже последнюю трубку — вдруг ответили. Вот так, без набора кода. А я и от родителей ни о чём подобном не слышал…

— Ну, так — прямая правительственная связь, — с лёгким оттенком удивления объяснила Фиар. — Это и я знаю… Как ты сразу не подумал?

— Я же просто для гарантии проверял, работает ли какая-то связь, — ответил Донот. — А там междугородная — отключена, городская — включена как-то впустую, сколько ни набирал и наших домашних кодов, и кодов аварийных служб — никакого ответа… А с этой, получается — даже мои родители не имели дела? Я же говорю — ни разу не слышал о ней. И в какое же это секретное помещение мы забрались — если даже они не знают?.. И сразу — голос: "приёмная правительства"! А я растерялся и спрашиваю — какого? И оказалось: не Уиртэклэдии, не Элбинии — а всей Лоруаны! Во всяком случае, так мне ответили. А я разве знаю, как с ними говорить, тем более — теперь? И то хорошо хоть — я, а не кто-то другой. Изменил голос, выдал себя за чиновника городской управы, сказал, что взрослые каймирцы будто бы организовали ополчение по охране здания, так что ничего тут не разграблено, секретные документы не похищены… Да, представьте — спросили именно об этом. А ещё — о судьбе каких-то солдат, которых будто бы послали на разведку, но тут уже я сказал, что ничего не знаю…

— А я стоял рядом и не знал, что делать, — признался Итагаро. — И посоветовать ничего вслух не мог — чтобы там не услышали. Но получается, там знают, что происходит — если послали солдат?

— И с солдатами, наверно, случилось то же, что с остальными, — добавил Лартаяу.

— Если с вами вправду говорили те, за кого вы их приняли, — ответил Ратона. — А то — вспомните радиопередачи… А сейчас и я тут нашёл репродуктор, включил в розетку — городская трансляция вообще молчит…

— И эти ничего не посоветовали Доноту по консервации военных заводов, — сказал Итагаро. — А он специально спрашивал. И даже не сказали, выйдут ли ещё на связь. Охраняйте здание, собирайте детей под присмотром старших — и всё…

— Хотя… и на том конце мог быть просто случайный человек из оставшихся! — сообразила Фиар. — Который так же не знает, что говорить!

Кажется, кто-то хотел что-то ответить — но не решился, и несколько мгновений прошли в молчании.

— Да, трудно понять, что теперь правильно, а что — нет, — сказала наконец Фиар. — И тем, на том конце — наверно, тоже…

— А насчёт заводов — должно быть, уверены, что тут не осталось специалистов, способных этим заняться, — предположил Минакри. — Хотя насколько они там представляют реальную ситуацию… Ратона — а что у тебя по карте? Или — с новой картой, которую мы нашли, ты ещё не пробовал?

— Нет, почему же? Вот фронт распространения этого фактора на 0 часов 80 минут, — ответил Ратона, разворачивая на столе контурную карту полуострова, найденную здесь же в каком-то из подвальных помещений. Джантар, как и остальные, привстав, склонился над ней — и увидел, что фронт уже достаточно далеко обошёл нагорье, как бы охватывая двумя потоками — с юга и северо-востока — и на закрашенной голубым фоном территории внутри фронта отчётливо выделялись два красных кружка — Тисаюм и Джокурам. — Как видите, подтвердились два очага — и один как раз совпадает с расположением сразу нескольких особо опасных объектов в пригороде Тисаюма, — Ратона стал разворачивать вторую карту. Это была карта "Тисаюмского особого округа" со множеством каких-то цветных обо значений. — Красные кружки — это и есть особо опасные, — стал объяснять Ратона. — Жёлтые — просто секретные, но в общем не опасные… Зелёные… Ну, тут не совсем понимаю — имеющие какое-то отношение к армии, но не секретные…

— Какие-то вспомогательные, — уточнил Итагаро. — Подожди, а ты всё сам отмечал?

— Да, карандашами, которые нашёл там же, — ответил Ратона. — И наконец, синие — те, что, наоборот, понадобятся для мирной жизни… Но смотри — какая вот тут концентрация особо опасных… — Ратона снова указал на карте тот участок побережья в районе пригородов.

— Но это ты определил сам, на основе своих вопросов, — повторил Итагаро. — Хотя — 20 особо опасных… — быстро сосчитал он. — И всё — почти рядом… Такого я даже не представлял… Нет, подожди, но это — не только заводы? Это же, как я понимаю, могут быть и склады оружия — и даже корабли на рейде? А то, я смотрю, 3 объекта — практически за линией берега…

— Тебе лучше знать, — ответил Ратона. — Я с современной армией почти не знаком…

— А третья карта? — спросил Итагаро.

— Это — всей Лоруаны, — объяснил Ратона, разворачивая ещё карту, уже с одноцветными серыми обозначениями. — И тут я отметил, как сам понимаю — просто очаги массовых волнений. Видите — Алаофа, Моаралана, ещё некоторые крупные города, и даже две островные военные базы на Восточном архипелаге… Но почему тогда уж — не везде? Если правительственная радиостанция официально извещает страну о конце мира?..

Гробовая тишина вдруг повисла в подземном зале совещаний — хотя казалось, никто сразу не мог понять её причины. Однако верно — что мог означать этот действительно непонятный факт? Неужели снова — как тот придуманный кризис цивилизации — уже реальная, грозная и страшная опасность… как бы не касалась всех? Или это и были не просто очаги волнений?.. И серые кружки на карте — обозначали города, где происходило всё то же, что в Тисаюме? А это были — Алаофа, Моаралана, Алагари, Тарнал, ещё не меньше десятка крупных городов… И там тоже — везде на улицах лежали горы трупов, между которыми лавировали молитвенные процессии уцелевших, монотонно-полуотключенно повторяя на ходу нечто чудовищное, подобное той "высшей мудрости" из их ночных интернатских бдений — а парализованная государственная власть ничего не была способна предпринять в ответ на это, и некому было организовать оставшихся людей — как это сразу нашлось кому сделать тут, на Каймире?..

— Так хочешь сказать, — наконец решился Итагаро, — это не просто очаги волнений в обществе? А и там повсюду — то же самое?

— Нет, мальчики, подождите… — начала Фиар — и остановилась, не зная, что сказать дальше. — Значит, всё же… целый большой план, какая-то агрессия? Да, а карта всего полушария планеты тут есть?

— Не нашёл… — с оттенком особенной тревоги ответил Ратона. — И правда — с чем мы имеем дело?.. Каков масштаб всего этого?..

— А в какой масштаб мы готовы были поверить с самого начала?.. — напомнил Лартаяу. — Так — чего уж теперь…

— Нет, но — всё вместе… — продолжал Ратона. — И сама Элбиния, и эта судебная реформа, и вообще…

— Сейчас главное — не терять здравый смысл и достоинство разумных, — начал Итагаро. Джантар чувствовал, как нелегко дались ему твёрдость и спокойствие. — Давайте рассуждать логически… Итак, судя по отметкам на карте, что-то чрезвычайное — мы не знаем, что именно, и похоже ли на то, что видели здесь — происходит сразу во многих крупных городах Лоруаны. Но, судя по разговору Донота с приёмной правительства — какая-то власть всё же функционирует. И если сюда послали десант — значит, там что-то знают, и пытаются решать…

— А про намечавшуюся судебную реформу — знали? — переспросил Ратона.

— Тоже верно, — согласился Итагаро. — Кто же их поймёт, насколько владеют ситуацией, даже когда всё спокойно — а уж теперь… Хотя — какое-то представление о происходящем всё же имеют. И теперь, по логике, должны послать другой десант — со специальным снаряжением, возможно, даже в скафандрах — чтобы законсервировать военные заводы. Ведь столько специалистов-каймирцев, чтобы обеспечить их работу, не набрать и по всей Лоруане, а работать на заводах в скафандрах тоже никто не будет. Если у них вообще есть скафандры для защиты от этого фактора… А заводы-то — общегосударственного значения…

— Что ты хочешь этим сказать? — ещё больше встревожилась Фиар.

— Да сам не знаю… — признался Итагаро. — Пока думаю… И закрыть все эти заводы — событие не рядовое, и кому и как на них работать — непонятно… Хотя и какому-то противнику не достанутся — если тут всё отравлено надолго. Я вспоминаю — где-то читал, что этнические оружие рассчитано на годы продолжающегося действия… А — кто будет все эти годы жить в скафандрах и питаться привозной пищей? Хотя военные в принципе люди подневольные — но не до такой же степени… И всё равно трудно поверить, что здесь — где мы так спокойно дышим и говорим — для большинства людей других рас всё полно смертельной отравой…

И снова на несколько мгновений все умолкли — будто заново переживая, осмысливая то, во что едва мог поверить разум…

— Скафандры, говоришь… — повторил Лартаяу. — Будто ты не сам же и рассказывал, как в госпиталях вываривают старые тряпки на бинты…

— Да, и как обезболивающее перед операцией почти легально дают наркотик, — подтвердил Итагаро. — И это — в мирное время. Так что какие там скафандры… Хотя во всякой армии есть элитные подразделения. И уж эти наверняка оснащены всем необходимым — до чего только дошла наука и техника.

— И что же они ничего не знают о судьбе тех солдат? — переспросил Лартаяу. — Значит — не всем их оснастили, что нужно?

— Да вот не всем, — согласился Итагаро. — И тогда это — не те, элитные… Хотя кто их поймёт, тем более — теперь….

— И мы не знаем, чего ожидать, — констатировал Лартаяу. — Несмотря на все наши способности — не знаем…

— Подождите… — Ратона вдруг встал из-за стола, внимательно оглядывая всех присутствующих. — Почему нас тут восемь? Где Герм?

— Действительно… — Итагаро тоже встал и тревожно обвёл взглядом остальных. — А я и не заметил… Так где же он?

— Наверно, ещё в библиотеке, — ответила Фиар. — Странно, и я думала, что он — здесь, с нами…

— О чём вы? — переспросил Талир. — Какая библиотека? Где она тут?

— Я в последний момент, когда вы уже тут собирались, открыл ещё одну дверь, — объяснил Лартаяу. — А за ней — что-то вроде библиотеки. Я и не думал, что что-то подобное может быть в убежище. А тут ещё у Донота был этот разговор с приёмной правительства — и я не успел сразу сказать…

— Но что мы тогда обсуждаем? — голос Джантара от напряжения прозвучал неожиданно громко. — Даже не зная, что Герм ищет в библиотеке?

— Думаешь, там есть инструкции по консервации заводов? — с сомнением переспросил Итагаро. — Или ещё какие-то документы, которые могли бы пригодиться? Хотя пусть Герм всё проверит — но я думаю, там одна развлекательная литература на взрослый вкус. Они же тут собирались отсиживаться в случае химической войны. Да, какая ирония… И уж — отсиживались бы точно не с мыслями о судьбе планеты, человечества… Я их вдоволь насмотрелся, знаю образ мышления…

— Не забудь, среди чего мы нашли запись об Иораре, — напомнил Лартаяу.

— Я и говорю — скорее всего, будет аналог того видеоархива. Но такое чудо вряд ли повторится ещё раз… Да, Джантар, а как у тебя? — лишь тут сообразил Итагаро. — Ты что-нибудь видел?

— Ах, да… — спохватился и Джантар. — Я же не сказал… Хотя в основном — везде ночь, тёмные улицы, ничего особенно не разобрать. В Керафе, Риэланте, Кильтуме, Алаофе — везде. Во Фхлавиорме, правда — уже утро, и как будто всё спокойно, обычный ритм жизни… Да! — снова спохватился Джантар. — Я же видел там и людей среднего возраста светлых рас! Значит, там этого нет! Представляете — сразу не сообразил вам сказать! А мы же и об этом должны объявить людям, которые соберутся к утру!

— А как объясним, откуда знаем, что сейчас во Фхлавиорме? — резонно возразил Донот. — Если только сперва мы для них — ангелы, но потом-то мы для них — люди! А просто людям — откуда знать такое? Нет, пока сами не разобрались в сути происходящего, давайте этого не касаться. К ясновидению и так отношение странное — а уж теперь…

— И сами мы — ещё не в полном порядке, — как бы от имени всех призналась Фиар. — И тоже не всё сразу верно понимаем, и делаем что-то не так. А надо ни в чём не ошибиться.

— А тут ещё загадка — как сама весть об ожидаемом конце мира пришла в Алаофу и Моаралану? — вдруг спросил Минакри. — Тоже путём ясновидения, или через радиолюбителей, или ещё как-то иначе? Ну, если там реально нет проявлений этого фактора, а значит — и трупов на улицах?

— А откуда мы знаем, что нет? — возразил Ратона. — Джантар и этого точно не видел…

— Но иначе само правительство — тоже… — Минакри умолк, поражённый собственной мыслью.

— И правда… — прошептала Фиар спустя несколько мгновений глухой тишины. — И тогда уж — практически всё государственное руководство… Военное, гражданское — всякое…

И снова повисла глухая тишина. Да, и об этом никто сразу не подумал. Хотя… Вот именно — чьё тогда заявление звучало в передаче из Алаофы? И кто ответил Доноту по особой линии связи? Нет, что-то снова было не так…

— Нет, но как пришла туда сама эта весть? — наконец продолжил Минакри. — Неужели церковные организации имеют свою оперативную связь? А мы тут сколько ни искали, не нашли ни какого-то передающего центра с автономным электрогенератором, ни хотя бы любительского передатчика… И вся надежда — на кабель правительственной связи, где на другом конце — ещё неизвестно кто… А эти, значит — могут передать всё, что им нужно? Тем более, те и не ожидали никакого конца мира — они, судя по конверту, что мы нашли на дороге, готовились к иному! Но тут уже, как только началось — весть о конце мира разнеслась до самой Моараланы! Так… кто же на самом деле правит страной? Государственный аппарат — или церковный? Или какие-то древние тайные организации дёргают их всех за невидимые обществу рычаги, и так реально управляют ею — а мы лишь сдуру полагали, что тут было средоточие власти в целом округе? И с таким успехом могли занять любое здание в городе, вплоть до вытрезвителя — ведь ничего большего, чем там, мы тут не найдём?

И уже не глухая — наоборот, какая-то звонкая тишина будто разрядом прокатилась от этих слов Минакри дальше, по комнатам и коридорам подвала…

— Точно… — тут же, однако, сразу заговорил Лартаяу. — И который это уже по счёту такой "конец мира" — и ни с одной церковной организации никакое государство ни разу по-настоящему не спросило. Только — с отдельных проповедников… И вообще: рушатся империи, династии, культуры — а церкви существуют веками. Государство-то может покарать отступника в пределах этой жизни — а церковь претендует на знание и того, что будет за пределами. Тем более — мне ли не помнить, как жрецы назначали и свергали императоров во время династического кризиса… И я первым должен был понять: это — не столько власть, сколько бутафория власти! Все эти управы, суды, правительства, парламенты… В крайнем случае — вспомогательный персонал подлинной власти, но и только. Они реально не рождают никаких идей, не прокладывают никакой курс, никуда не ведут общество. Государство — полиция при тайных жреческих организациях, а здесь, при всём внешнем величии этого места — невидимом, правда, в темноте — и есть не более, чем такой полицейский участок! И видите — даже никто не пришёл занимать это здание, кроме нас! И в том числе — родители Донота! Мы же тут их не встретили, верно? Хотя вообще они работают здесь! И наверно, знают, что искать на чрезвычайный случай тут нечего! Надо заниматься реальным делом там, где можно кому-то помочь… А тот, с кем вы говорили по правительственной связи… Не знаю, кем себя считает, но фактически — не более, чем слуга слуги слуг зла! Ведь старые жреческие ордена никуда не ушли, ими по-прежнему опутано всё. И они имеют представление, что здесь произошло — и в очередной раз играют на ужасе общества. И снова рассчитывают пожертвовать кем-то, отдав на произвол разъярённой толпы — а самим остаться в тени…

На этом Лартаяу закончил — и Джантар ощутил уже новую тревогу. Ведь пусть он уже свыкся с открывшимися ранее образами владык зла, иерархов низшего астрала — они представлялись ему не властными над людьми в физическом теле… И вот — вставал новый, уже более грозный и страшный образ врага, способного преследовать человека и на физическом, и на астральном плане. Врага, опутавшего едва ли не всё человечество Фархелема, во всех его плотных и тонких проявлениях — и способного принимать в плотном мире образы сменяющих друг друга государств, армий, общественных течений, церквей, но с неизменной внутренней сутью — какой-то жаждой всеподавления, маниакальной ненавистью ко всему, что стремится освободиться от его влияния, выйти за какие-то пределы — и ненасытной готовностью поглотить всё, что проявит перед ним хоть малейшую слабость. Прорваться в эту слабость, как в щель — и, расширив её до зияющего проёма, будто переварить всё изнутри неким ядом, как делают некоторые членистые со своими жертвами…

Но нет — даже этот новый страх не сковал его силы и не подавил волю. Напротив — ещё яснее стала необходимость противостоять этому врагу всегда и во всём, без малейших компромиссов. Ведь иначе — хоть однажды поддавшись, впустив в себя этот мысленный яд, понадеявшись найти что-то доброе в пропасти абсолютного зла, человек фактически переставал быть собой — становясь некой, лишь в малой степени и весьма относительно, автономной частью могущественной и глубоко враждебной всему человеческому сущности, структуры или программы, составляющей это…

…Абсолютное зло? Джантар дaжe тут, на фоне какого-то глубинного ужаса, вдруг поднявшегося из неких тайников подсознания — удивился, что подумал именно так. И всё же… Не было ли тут преувеличения? Ведь и сами церковники были людьми — по крайней мере, когда-то прежде…

— Всё имеет свою противоположность… — вдруг тихо прошептал Минакри — но Джантар ощутил, как все сразу замерли и прислушались. — Да, всё… И разум — тоже…

— Но… как это понимать? — наоборот, громко вырвалось y Лартаяу.

— Да вот мне вдруг представился… какой-то энтропийный разум, — объяснил Минакри, явно поражённый и этой собственной мыслью. — Обpaтный, негативный, теневой разум, как бы целенаправленно стремящийся свести к xаоcy всякий результат какого-то творения, усложнения структур, всякое действие положительного разума — такого, как наш… А вот — откуда он берётся, из чего состоит… Ну тут, мне кажется — просто случайные обрывки мыслей, образов, возможно — и чьих-то несбывшихся планов, надежд… И — всё это организуется в нечто квазиразумное, действующее по какой-то своей "обратной" логике. Как… глушитель, основанный на вычитании волновых фаз — который на всякую идею подставляет свою антиидею, и таким образом сводит всё к некой нулевой линии. На всё личное — даже не просто безличное, а какое-то антиличное, на знание — соответствующее антизнание, на любовь — антилюбовь… Тень разума — вот она, та самая власть над творящими зло, которые думают, что властвуют сами. И все эти иерархи низшего астрала, владыки чёрных воинств — не более, чем слуги этой тени, а здешние церковные патриархи — не более, чем слуги этих слуг. Тем более, рядовые политики — тут Лартаяу прав…

И тут уж тишина, наступившая за словами Минакри — казалось, наполнилась чем-то невыразимым, чему трудно подобрать определение в человеческих понятиях… Но никто, кажется, и не успел больше ни о чём подумать — не то что сделать движение или произнести слово — как вдруг в зале совещаний открылась дверь, и вошёл ничего не подозревающий об этом разговоре Герм, неся в руках какие-то два запечатанных конверта.

— И я принёс этому новые подтверждения, — произнёс он в ответ явно лишь на последние из слов Минакри, не слышав предыдущих. — Хотя похоже, кто-то и составлял эту библиотеку в душевом смятении, иначе не положил бы рядом с развлекательной литературой вот это, — продолжал Герм, кладя оба конверта на стол перед Итагаро. — Но именно там я это нашёл…

— "Вскрыть в случае конца мира по вере в Великого Элбэ"… — прочёл Итагаро, поражённо переглядываясь с остальными. — И это — серьёзно? А это… — он схватил другой конверт. — "Вскрыть в случае конца мира по вере иноверцев"… И тоже — гербовая печать, как на официальном документе… Да ещё — особо секретная… Ну, это вам — даже не судебная реформа…

— Значит, всё же готовились и к этому… — так же поражённо ответил Талир. — Ну что, будем вскрывать? А то — где они теперь со своей секретностью… Тем более, конверт о судебной реформе уже прочли…

— Да, тут уж не до тайн бывших властей, — поддержала его Фиар. — А нам надо знать, что происходит. Вскрывай.

— Но и это не всё, — сказал Герм. — Там на отдельной полке лежал сам "Канон Элбэ", — Герм, перегнувшись в пятно света над столом, выложил довольно увесистый трёхтомник в уже потрёпанном чёрном переплёте.

— Да, внушительный по объёму… — удивлённо сказал Лартаяу. — Интересно, что там на самом деле…

— И издан, судя по переплёту, явно не в этом году, — добавил Герм. — Ладно, смотрите, что каким страницам соответствует. А я ещё пойду искать, вдруг там есть что-то серьёзное по защите от химического оружия, — закончил Герм, уже выходя.

— Итак посмотрим, что здесь, — Итагаро снова поднял один из пакетов. — А его даже не пытались вскрыть. Не успели, значит… — за этими его словами раздался громкий треск обёртки. — Хотя что это нам даёт… — продолжал Итагаро, перебирая выпавшие из конверта бумаги. — "Подробности проведения религиозных церемоний…" Нет, а это: "…Берётся в правую руку нож, устанавливается…", — Итагаро снова недоуменно поднял взгляд, и только после этого закончил — "…на уровне третьего ребра…" Опять это пособие для кающихся самоистязателей… Но тут уже — официально, с гербовой печатью особой секретности…

— Значит, это и читали с правительственной радиостанции… — потрясённо констатировала Фиар.

— Нет, а тут… — Итагаро с таким же треском вскрыл другой конверт, и снова посыпались бумаги. — Тоже — обряды, молитвы, только — Вохрилу…

— А вот — Занклу-Хартвесу… — добавил Минакри, поднимая с пола часть бумаг. — И тоже — пособие для кающихся… Видите — схемы самобичевания, нанесения каких-то татуировок…

— Это же… клейма для мечения животных… — ещё более остальных поразился Ратона, глядя на кажущиеся порождением бреда рисунки с гербом Лоруаны вверху каждого листа. — Так те пираты лет двести назад метили скот. А они, значит, хотели этим же — людей?

— Точно? Ты не путаешь? — вырвалось у Джантара. — Хотя что уж теперь… если вообще… И это — их духовность, их мораль…

— Нет, а вот, смотрите… — возбуждённо заговорил Минакри, листая "Канон Элбэ". — Я специально запомнил некоторые номера глав и разделов — из последней речи директора интерната — и как смотрю здесь, что получается? Например — почему, вы думаете, детям запретили пользоваться общественным транспортом? Потому что — вот тут, на соответствующей странице, Элбэ сказал какому-то Дгузару: "Как не возит царская карета детей бедняков, так и тебя не пустит в сокровищницу"! И только-то! Но всё точно — глава 5-я, раздел 1-й, строка 23-я, видите?

— И я помню, — растерянно подтвердила Фиар. — Правда, дальше помню не все номера, но этот — точно…

— И, я так понимаю, этот Дгузар хотел неправедно разбогатеть, — продолжал Минакри, — но при чём тут современный общественный транспорт? Какое отношение имеет к каретам тех царей?

— Ну и логика… — вырвалось у Лартаяу (на мгновение опередив Джантара, едва не сказавшего эти же слова).

— Да, а вот — о новой школьной форме, — продолжал Минакри, открыв уже другую страницу. — Помните, она не рассчитана на зимнюю погоду? И оказывается, почему… Тут какой-то один царь говорит другому: "…Твои стражники этого помнить не могут — когда была та война, они ещё не носили обуви по малолетству…" А вот, на следующей странице — по тому же поводу: "…Но нищего без сапог в присутственное место не пустили…" Слушайте, так — без чего должна была быть эта новая форма? — Минакри тоже недоуменно поднял взгляд от "Канона Элбэ".

— Ну, это уж вовсе… — ещё более поражённо ответила Фиар. — И из-за такого — свести все выходные дни в сплошной зимний перерыв в учёбе?..

— А летом — по раскалённому асфальту? — переспросил Минакри. — Это мы привыкли — а представьте для них, которые и летом ходят в обуви!

— Нет, даже не так… — вдруг понял Джантар. — Помните, я видел — целая группа на занятиях в мастерской резала дыры в каких-то предметах? Так вот, я понял — в каких и зачем…

— Точно! — сообразил Минакри. — Если школа — "присутственное место", но ходят туда дети — значит, надо быть как-то сразу и в обуви, и без неё! А практически — в обуви с дырами! Да, вот — и моральные нормы, и традиции, и законы… Откуда они берутся… В древности куда-то не пустили нищего, а кто-то был слишком молод, чтобы воевать — и что из-за этого теперь…

— Ну, так сразу посмотрим и это… — Лартаяу придвинул к себе раскрытый том "Канона Элбэ". — Глава 3, раздел 5, строка 11 — почему детям нельзя говорить по аппарату связи… Да, вот, нашёл. Ну, знаете! "…И дети его передавали из уст в уста недозволенные речи, и узнала жена его…" И это серьёзно? Не знаю, что и сказать… Это ещё надо осмыслить…

— Но и когда уже осмысливать… — ответила Фиар. — Через час, если не меньше, начнётся общий сбор. А у нас не готов текст обращения…

— А тут — и исторические предавая древних дмугильских вер, и монастырские уставы, — продолжал Минакри, быстро и как-то почти одновременно листая все три тома "Канона Элбэ". — И как древние боги грома, огня, дождя, ветра — собрались вместе и присягают на верность Элбэ перед его престолом: "…И положил он свой громовой молот — и сказал: отныне и вовеки я сам — лишь слуга и орудие в руке Великого над Вечностью, Царя мира и времён…" То есть — как бы эта вера вобрала в себя те… И вот — эти притчи: "…Но едва он отогнул полог спальни — гром поразил его…"

— Ребёнка, вошедшего в спальню матери… — прошептала Фиар. — И это — в каноне, как святое воздаяние…

— И всё — на дмугильском материале… Всё — из тех традиций… — добавил Минакри.

— Вот вам и Внутренняя Лоруана, — прошептал Ратона.

— А уж такому — вряд ли сразу поверят, — ответил Минакри. — Неизбежно придётся что-то недоговаривать — чтобы и открыть правду, и не вызвать чрезмерный шок. Хотя как он не будет чрезмерным — если нам придётся сказать людям, что ими правили не то психически больные, не то ставленники астрального зла?

— Ну, это уже есть в имеющихся намётках, — сказал Джантар. — Правда, в неявном виде…

— Так вот и имеет значение — в явном или неявном, — ответил Лартаяу. — Одно и то же можно сказать очень по-разному — и соответственно разной будет реакция. Но что и как сказать конкретно — я пока не знаю. Ведь получается, государственная власть выполняла указания безумных церковников — и то ещё ладно бы, если просто безумных… А то — власть, бывшая под гипнозом тех, кто сами зависели от злой воли таких масштабов, что представить страшно… И об этом надо сказать совершенно неподготовленным людям — чувствуя, что и сами не всё поняли…

— И они жили под такой властью… — добавила Фиар. — Но нет, если говорить — так уж всё сразу. Шок и без того есть — а недомолвки и оставления на потом могут вызвать ещё лишнее недоверие. Давайте рассчитывать на тех, кто поймёт.

— А что потом? — спросил Итагаро. — Мы же должны как-то организовать их! А тут мы разоблачим перед ними остатки прежнего авторитета официальной власти…

— Вот я и не представляю, что мы им скажем, — повторил Лартаяу. — Тем более — знаем ли, что будет дальше? Какова реальная обстановка в мире, скоро ли восстановится какая-то власть в Лоруане, и если да, то… какая? Связанная с кем, служащая кому? А если нет — что тогда…

— И под какой властью людям придётся жить с тем, что мы им откроем? — понял Итагаро. — И… вообще — против кого или чего их организуем? Против отдельных психопатов у власти, которую мы в принципе не отрицаем — или… самой власти как таковой? Или — против владык низшего астрала, которым она служит? А главное — какую реальную добрую силу в противовес этому злу мы им представим? Надежду на кого или что им дадим?

И снова тишина — глухая, зловещая… Лишь из соседнего помещения, оказавшегося библиотекой, едва доносился шелест страниц, которые там перелистывал Герм.

И правда — об этом тоже не думали… Казалось, важнее всего — именно собрать оставшихся жителей города, организовать их, открыть им правду, уберечь от попадания в зависимость от иерархов зла из низшего астрала — о том же, что, возможно, придётся иметь дело с какими-то остатками его властей и законов, и мысли не было. Правда, тогда всё и представлялось как-то менее ясно, чем теперь… И сама власть — виделась запутавшейся жертвой обстоятельств, а не орудием сил зла, враждебных всему человеческому. Но теперь — они убедились в её истинном облике и в том, к чему она вела общество… И где уж было ожидать от неё какой-то цивилизованности — когда здесь, на столе в подземном бункере, лежали отмеченные государственным гербом схемы с рисунками ударов бичей, разрезов на теле, татуировок — и это было реальностью…

И если бы их на дороге не отвлекла та колонна — и думать о чём-то другом стало уже некогда — наверняка поняли бы это сразу… Ведь хотя судебную реформу как бы и планировали лишь власти Элбинии — а сама Элбиния на фоне происходящего казалась и вовсе политическим трупом, чьё существование ничем более не оправдано — сами соответствующие полномочия властям Элбинии даровали власти Лоруаны! Как и ранее — "местное своеобразие", выражавшееся в откровенных издевательствах с карикатурным подобием правосудия… А тут уже и речь шла не об отдельной местности или этнической группе с традиционным судоустройством, не о древних реликтах дикости — а о насильственном введении дикости там, где её не было! И если там, на дороге, ещё могло казаться, что и это — не более, чем произвол подпавшего под власть астрального зла и оттого утратившего всякую человеческую coвecть и здравый смысл элбинского руководства — теперь, похоже, не оставалось сомнений: этим злом поражена вся Лоруана…

Но вот ещё обстоятельство: конверт с проектом судебной реформы был заготовлен заранее к определённой дате — и возможно, как раз имевшей в вероучении элбинцев особый смысл! И… не потому ли, что накануне случилось необъяснимое — и никак не менее ужасное — все и решили, что это не может быть ничем иным, как только концом мира?..

Случилось? Или… наоборот, спровоцировано к этой дате? Сознательно устроенное коллективное самоубийство — наподобие тех, что издревле практиковались в разных сектах? Но на этот раз — в масштабах сотен тысяч, если не миллионов людей! Кто знает, до чего могла дойти направляемая иерархами зла церковная и государственная верхушка…

Однако и этой мысли Джантара не суждено было развиться далее — дверь зала совещаний открылась, и снова вошёл Герм, держа в руках несколько брошюр. Джантар сразу почувствовал: Герм узнал ещё что-то, к чему совсем уж непонятно, как относиться — и даже вздрогнул от внезапно перехваченного взгляда Герма, в котором вместе с тревогой и скорбью светилось странное возбуждение.

— Не знаю, о чём вы тут говорили, — начал Герм, — но я нашёл такое, что и не знаю, как сказать…

— Говори прямо, — ответил Итагаро. — Нас, кажется, уже ничем не удивишь.

— Так вот, от этнического оружия средств защиты нет, — чуть дрожащим голосом объявил Герм, бросая на стол всю пачку брошюр. — То есть — совершенно… Ни противогазов, скафандров, каких-то химических противоядий — ничего… По крайней мере, так сказано в брошюрах высшего уровни секретности. И срок сохранения опасных концентраций в водоёмах и почве — не определён. В общем — они собирались воевать таким оружием, даже не зная, как его обезвредить. Но теперь… — голос Герма уже отчётливее дрогнул. — Получается, люди без соответствующих генных аллелей какое-то время просто не смогут здесь жить… И, как бы ни было — мы, каймирцы, имеем возможность организовать своё самоуправление, самый настоящий свой регион. И власти Лоруаны — те, кто от них остался — наверняка не могут этого не понимать. Но что конкретно отсюда следует…

И настала тишина — опять какая-то другая. Не та, глухая, замершая в зловещем ожидании, как прежде — а громкая, раскатная, со своим ритмом, который, казалось, складывался из ритма сердец всех девятерых, их дыхания, ещё каких-то невидимых астральных пульсаций вокруг — словно кто-то или что-то взывало сейчас к ним оттуда, с той стороны, и даже — из каких-то глубин истории, глубин несбывшегося, несостоявшееся когда-то…

И это трудно было осмыслить сразу… Ведь теперь уже Лоруане приходилось считаться с Каймиром, и у Каймира появлялась более уверенная позиция на возможных переговорах с ней — хотя и непонятно было, что осталось от самой Лоруаны как государства, от её властей. Или… уже только и оставалось срочно налаживать связи с Чхаино-Тмефанхией? Что так и не удалось — вернее, на что не решились — в 7782 году?..

Но нет — время таких решений ещё не пришло. Рано было думать о таком — не зная общей мировой обстановки… Пока же — буквально через час, к рассвету — им надо было знать, что говорить собравшимся людям, как организовать и наладить городскую жизнь. И это — даже не представляя, что на самом деле случилось, чему конкретно противостоят они вместе со всем своим человечеством — и действительно ли на них вместе со всем Каймиром так неожиданно и страшно свалилась новая свобода, но при этом — и новая ответственность, или же тут — вовсе нечто иное, непонятное и страшное…

— А сейчас пора думать над окончательным текстом обращения, — снова разорвал тишину негромкий голос Итагаро. — A то — далеко ли до рассвета…