Глава 8

Мой первый бал проходил в фантомном королевстве и оставил тягостное впечатление. Парики, корсеты, громоздкие юбки и Ивашка-Мишка в роли принца. Так что на этот бал я собиралась не без внутренней дрожи. Тем приятнее оказалась обстановка.

Ни париков, ни корсетов. К платьям в стиле русская царевна я давно привыкла и даже с кокошником научилась ладить. Атласные туфельки никогда не натирали ноги, а прическа в виде кос, уложенных корзинкой, совсем не оттягивала голову. Прелесть, а не бал. К тому же Тим в роли принца мне понравился гораздо больше, чем в роли конюха.

С настоящим принцем танцевать тоже пришлось. Вольдемар лучился энтузиазмом и кажется решил, что лучший способ меня отблагодарить — жениться. На мне. Очень странное пожелание, учитывая, что яблоки мы добыли вместе с Тимом. Его он сделает сводным братом?! Хм, мы так не договаривались.

— Ваше предложение бесспорно лестно, Ваше Высочество, — пробормотала я, лихорадочно подбирая слова для отказа.

— Да оставь ты эти реверансы, — отмахнулся принц. — В плену даже не выкала, а тут… ваше высочество, — передразнил он. — Что не по нраву?

Я виновато улыбнулся. Вольдемар кинул пристальный взгляд на Тима, но ехидничать не стал.

— Если понадобиться помощь, можешь рассчитывать, — сказал он наконец.

— Уже нужна, — улыбнулась я. А что баба Груня вряд ли по-другому информаторами обзаводилась?! Принц так и загорелся энтузиазмом. Кажется, он считал себя у нас в долгу и неоплаченное бремя жгло карман. — Местные жители нам не очень-то доверяют. Сказанцы сторонятся и не воспринимаются всерьез. А тебя они хорошо знают. Если историю твоего возращения узнаю многие, может и к нам отношение изменится…

— Я-то уж думал, а тут речь идет о бабьих сплетнях, — рассмеялся Вольдемар. Откажется, стало быть. А он продолжил: — У меня есть целый отряд подходящих агентов, — он кивнул головой в сторону фрейлин. — Им только дай волю, через день о вас будут знать все.

На том и остановились.

От благодарного принца удалось избавиться не без труда, но оно того стоило. Танцевать с Тимом мне понравилось гораздо больше. Тем более, это наш первый совместный танец. Тут-то я и прочувствовала бабулино объяснение о том, что лучше всего танцевать в правильных объятьях. Поняла и согласилась. Действительно лучше!

Ночь минула незаметно. Полдня мы отсыпались, а после засобирались домой. К стражу возвращались через зеркало, расположенное в личных покоях Вольдемара. Так что путь сократился до входа-выхода. Фома Лукич поздравил нас с удачной операцией и даже расщедрился на похвалу.

— Хорошие из вас получились блюстители. Сильные. В два счета порядок наведете. Давно пора. А то сколько же можно быть бесхозными.

А утром, когда мы завтракали и обсуждали с кого из бывших блюстителей начать поиск нашего злодея, пришли гости.

Местные входили робко, почтительно шаркали и кланялись под нашими ошалелыми взглядами. Принесли они кто что: булки, пирожки, собственного приготовления, сметану, сливки, яйца. Для нас троих всего слишком много.

Мы пытались отнекиваться и объяснять, дескать неудобно, но лишь сильнее обидели жителей и смирились с подкармливаем. Принято, так принято. Главное, информаторов теперь также много, как еды.

Вольдемар постарался на славу!

* * *

Бывших блюстителей подходящего возраста набралось всего четверо. Двое из них были запечатаны, двое покинули Сказанию добровольно. Начали мы с запечатанных.

Перво-наперво проверили домашние зеркала, путь к которым подсказали стражи. Печати я видела впервые. Они сияли ровным голубым цветом, и казались сотканными из тумана. Примерно такие же нити должны опутывать провинившихся. Если нитей нет, объект найден.

Первого хранителя, мужчину лет сорока пяти мы подловили в подъезде. Узнать его по фотографии оказалось непросто. Двадцатилетний худосочный паренек превратился в обрюзгшего мужчину с огромными залысинами. Он нес тяжеленые пакеты с продуктами и совсем не походил на киношного злодея, которого мы ожидали увидеть.

— Может брат? — стражи описали нам его как бешенного скандалиста. Он же скорее затюканный и уставший.

— Печать на месте, — отозвался прагматичный Тим. Внешностью вошедшего его волновала гораздо меньше задания.

Теперь и я ее увидела. Нити потемнели от времени и сменили цвет на грязно-синий, но держались прочно. Растворяться не собирались. Остальное не наше дело.

— Уходим, — кивнула я.

Следующей посетили женщину, что получила печати не так уж давно. Десяток прошедших лет стражи вовсе не заметили, и навестить провинившуюся тоже не успели.

Не стабильна, психически неуравновешенна, склонна к агрессии — значилось в досье. Искать ее пришлось долго. Дежурство у подъезда ничего не дало, а в квартире проживали три студентки совсем не подходящего возраста. К ним мы и позвонили.

— Мы знакомые Анны Петровны Тимирязевой, — после извинений расшаркиваний и приветствий произнесла я. — Со студенческой скамьи не виделись. А другого адреса не знаем. Может вы о ней что-то знаете?

— Хозяйку зовут Катерина Александровна, — сходу отозвалась пигалица, больше похожая на школьницу, чем студентку. Хотя на школьницу старших классов она тоже тянула с трудом. — Фамилию не знаем. Адрес дать?

Уходили мы озадаченными. Квартиру могли продать очень давно. Новые хозяева вообще могут не знать о той, что жила тут десять лет назад. Но не проверить нельзя. Вдруг это она и есть?!

Такси домчало нас в момент. Хозяйку нужной квартиры пришлось караулить так долго, что соседка той, сухонькая бабулька с палкой, не выдержала и выглянула в подъезд.

— А ну пошли вон. Щас милицию позову. Ходят тут… устроили туалет в подъезде.

— А вы Анну Петровну знаете? — выпалила я прежде, чем агрессивная бабуля привела угрозу в исполнение.

Тим бросил на меня озадаченный взгляд и степенно поправил:

— Катерину Александровну.

— Ой точно, — от досады я даже язык прикусила.

— Так вам которая нужна? — взгляд бабули стал похож на прицел.

Мысленно известный номер она уже набрала, и даже письменную жалобу настрочила.

— Обе! А вы какую знаете?

— Обеих, — после молчания отозвалась бабуля. — Катюша на работе в это время. А Анька в больнице. Давно она там обитает, — выдала соседка и прикрикнула: — А теперь вон.

Адресок больницы у недоумевающей бабули мы все же выспросили. Лишь приехав на место прояснилась причина странных взглядов. «Городская психиатрическая больница» — значилось на табличке. Тим присвистнул, я подобрала челюсть с пола и помчалась останавливать отъезжающее такси.

Она так и не сумела поверить в сказку… очень жаль.

Квартиру третьего блюстителя мы просмотрели без труда. Зеркала открыты для доступа с двух сторона, попыток остановить нас — нет. Выходить и шарить в чужом помещении мы, конечно, не стали. Так поглазели на среднестатистическую квартирку, оценили опрятность и любовь к фотографиям и нырнули обратно, не застав хозяев. Оно и к лучшему.

В досье значилось: покинула пост по собственному волеизъявлению. Характер спокойный, доброжелательный, уступчивый. Клад, а не блюститель. Так почему ушла?!

К соседям я звонила с уже заготовленной легендой. Рядом стоял Тим, одетый в темно-синюю форму. Убедить волшебные орешки скопировать наряд труда не составило. А корочки — да кто их читает?!

Тим быстренько махнул корочкой, купленной в ларьке приколов, неразборчивым речитативом выпалил «звание и фамилию» и приступил к допросу. Расспросы мы решили начать издалека, пока не касаясь интересующей соседки.

— К нам устраивается, — неразборчивые имя и фамилия у Тима получились особенно хорошо, — сын вашей соседки из восемьдесят пятой квартиры. Как вы можете его охарактеризовать?

Соседи: муж и жена, одетые в одинаковые полосатые футболки и шорты, разом округлили глаза:

— Нет у нее сына. Дочка есть. Сына нету.

Теперь наши глаза выглядели одинаково кругло. Мы в замешательстве переглянулись с Тимом. В досье подробностей о семье блюстителя не было. Вывод мы сделали самостоятельно после осмотра квартиры.

Большая часть портретов в ней посвящены светловолосому парню лет двадцати пяти на вид. Голубоглазый симпатяга смотрит со стен так радостно и доверчиво, что так и хочется улыбнуться в ответ.

— А кто на фотографиях в квартире? — ляпнула я непроизвольно.

— Любовник, — пренебрежительно отозвалась соседка. — Старая дура альфонса завела. Теперь модно содержать повзрослевших придурков.

— Зато за другими шпионить некогда. И скандалить тоже, — примирительно отозвался ее муж. — Тихая женщина. Незаметная совсем. Да и парень ее никому не мешает.

— То есть парня вы характеризуете положительно, — вставил Тим и поблагодарил за информацию и содействие.

Искать или поджидать активную женщину пенсионного возраста мы не стали. Печатей на ней нет. В личной беседе вряд ли скажет хоть что-то лишнее.

— Некогда ей по зеркалам бегать. У нее хахаль молодой. Стеречь надо, — усмехнулся Тим по возвращению в Сказанию.

Проверка осложнялась тем, что каждый раз нам приходилось уходить в Сказанию и из нее искать следующую квартиру. На земле удобный способ перемещения не действовал. Подглядеть можно, поговорить можно, перейти нельзя.

К последнему блюстителю, мужчине лет семидесяти, мы привычно заглянули через зеркало. Пробежались по зеркалам в комнатах, и в последнем наткнулись на злющий взгляд:

— Стоять! Стоять я сказал! — раздался яростный вопль.

Тот, кого мы записали в старички, лучился здоровьем и боевитостью. Он оказался поджарым мужчиной лет пятидесяти на вид без признаков седины и проплешин. Интересный, разве что слишком агрессивный.

Мы нырнули назад с такой скоростью, что не удержались на ногах. Мне повезло. Я свалилась на Тима. Мягко, удобно и поддерживают.

— Еще раз сунетесь без стука — шею сверну! — проорал взбешенный хозяин квартиры. Лицо его побагровело. Он склонился, потрясая мощными кулаками.

Если подумать, не так уж и хорошо, что Тим снизу. Защищать нас некому. А я, какой я боец?!

— А как нужно стучать? — проблеяла я как можно жалобнее.

Даже стараться не пришлось. Он и правда напугал меня.

— Неучи! Чему вас только учат? В мое время такого не было, — фыркнул он уже гораздо более миролюбиво, повернулся к зеркалу, шагнул внутрь и выглянул из него. — Вот так стучат. Вот так! Да не туда смотришь, бестолочь!

Только после окрика я призвала силу. Кулак его темнел на фоне бледно-голубого зеркала и словно бы покрылся рябью. Самое удивительное, стук действительно прозвучал. Он больше походил на стук палки по ткани, но был вполне различимым.

— Ух ты! — выдохнула я. — Буду знать. Извините.

— Чего искали-то? — недружелюбно буркнул мужчина, не спеша выходить к нам.

— На чай к Фоме Лукичу хотели пригласить. Беспокоится он. Все-таки столько лет бок о бок работали, — я мысленно попросила прощения у стража за подставу, но это первое, что пришло на ум.

— Зайду, — кивнул бывший блюститель и скрылся, не прощаясь.

— Не зайдет, — хмыкнул Тим. — Не знаю, чем так насолили ему стражи, но он очень на них зол.

— Зато наш пациент найден, — прокряхтела я, поднимаясь. — Осталось собрать доказательства. И можно запечатывать. Может Ивашка сдаст, если поднажать?!

— Куда он денется, — отозвался Тим и поднялся.

Не успели мы отойти от зеркала, как в нем возник наш фантом. Выглядел он все также старо, а дрожал сильнее.

Закрою зеркало! Как есть закрою. Теперь я как никогда понимала бабу Груню. Не дом, а проходной двор. Для связи и карманное зеркало подойдет, а большое пусть закрытое стоит. Я и так выйти смогу. Остальным проход по предварительному приглашению.

— Жду вас в Сметанкино, — быстро протараторил тем временем Мишка-Ивашка. — Третий слева дом на второй улице. Такой с петушком на крыше.

Исчез он так же внезапно, как и возник. Мы с Тимом только переглянулись и пожали плечами. Вот это оперативность! Однако сильно мы его хозяина разозлили.

— Завтра. Все завтра, — предложила я. — Отдохнем и подготовимся.

Тим лишь рассеяно кивнул, скользя взглядом по избе Фомы Лукича, с которой мы занимались поиском. Встреча предстояла сложная и опасная. Но нас двое и мы не привыкли сдаваться.


Прода от 29.06.2019, 08:46

Загрузка...