Бочка наемников

Глава 4

Местные копы опросили всех с добрый десяток раз, даже детей. Для меня у местной полиции нашелся переводчик с английского. Мы с трудом понимали друг друга, но вроде разобрались. Никто ничего не скрывал, но в виду особенностей моей ситуации я так и не поныл что произошло. На Бочку мы добрались уже под утро, и дружно завалились спать. А вот к обеду на кухне собралась вся команда. Я наконец узнал, что блондинку зовут Мари и она приходится приемной дочерью капитану. Познакомился с Ясмин и Эрнаном Льоса Маркес. Весьма колоритная и симпатичная парочка. Эрнан — почти вылитый Антонио Бандерас, за исключением излишней костлявости и горбатого носа, был механиком, мужем Асоль и отцом мелкого торнадо — Амалии. А вот Альвар был сыном его сестры Ясмин. Ясмин все больше хлопотала вокруг Вольфа подливая ему бульончику, подкладывая сосисок и так далее. Как мне показалось, немец готов был лопнуть, но сожрать все, что эта худощавая красотка ему положит. Из всего слабого пола Бочки Ясмин казалась наиболее женственной. Возможно в том виноват ее характер, возможно отсутствие нейрогрибов, а возможно длинная юбка.

Вольф с наслаждением тянул жирный мясной бульон и закусывал пышной булкой с сосиской. С момента взрыва прошли уже сутки, и голод понемногу отпускал немца. На счету этого здоровяка был добрый десяток спасенных жизней. Это он потушил пожар и вытащил выживших. Оказалось, его телекинез многофункционален, и немец не просто может переносить предметы, но также уплотнять или наоборот, разжижать атмосферу. Я не уменьшаю достижений остальной команды, но именно Вольф достал самых сложных пациентов Асоль, а та удержала их до прибытия скорой.

Заметив, что челюсти Вольфа стали работать медленнее я начал задавать вопросы.

— Так что же случилось с тем кафе?

— Зеленое братство. — Первым делом на ум мне пришел Робин Гуд, но Вольф развеял мои заблуждения. — Местные фанатики-террористы. Выступают за отказ от благ цивилизации, от стен, сковывающих людей и воссоединение с природой.

— А бомбу они благом цивилизации не считают?

— Они не выступают за отказ от технологий. Только за отказ от благ типа компьютерных игр, уютной кровати и туалетной бумаги.

— Придурки.

— Фанатики, — не согласился со мной Вольф.

— Но зачем было подкладывать бомбу в кафе?

— А они не подкладывали. Работал смертник. Зашел, прочитал речь и подорвался. — Вольф отхлебнул бульона и собравшись с мыслями продолжил. — Знаешь, а ведь я должен тебя поблагодарить. И за себя, и за них, — немец кивнул на команду. С ними ничего не случилось бы, но получается из кафе их вывел ты. Хотя если б не эта рыжая сука, я бы вообще мог теракт предотвратить.

— Не понял, — сознался я. Единственной рыжей в комнате была Асоль.

— Я бы не дал уроду активировать бомбу. Он бы элементарно кнопку не смог бы нажать.

— Не то. О какой рыжей ты говоришь?

— О Лене, моей бывшей.

— Вчерашняя модница на нереальных шпильках?

— Ну да.

— Вчерашняя была блондинкой.

— А ты откуда знаешь? — удивился Вольф.

— Что? — не понял я. Разговор начинал напоминать беседу глухого с немым. Даже команда поняла, что у нас не вяжется и начали заинтересованно поглядывать то на меня, то на Вольфа.

— Что она блондинка.

— Я ее вчера видел.

— Но вчера она была выкрашена в рыжую.

— Не была.

— Как не была? Да у нее будто огонь на голове плясал.

— Цвет ее волос почти не отличается от того бардака, что торчит из головы Хосса, — парировал я. После упоминания своего имени, ящер не выдержал и вмешался в разговор. Сначала они перекинулись парой фраз с Вольфом, потом к обсуждению присоединилось другие члены команды и теперь уже я хлопал глазами вылавливая из разговора отдельные понятные слова.

Точку в нем поставила Мари. Блондинка высоко подняла левую руку и щелкнула пальцами, привлекая всеобщее внимание. Как только я повернулся к ней, она резко достала из-за спины правую ладонь и наставила на меня. Амалия свалилась со стула, остальные члены команды вздрогнули, а я впервые увидел телекинез в действии. Рука Мари дернулась вверх, увлекая девушку за собой в воздух.

— Вольф! — взвыла она от боли. Поднялся непонятный гвалт, что был тут же остановлен капитаном в довольно резкой форме. Мари была опущена на пол и злобно сверкая глазами баюкала правую руку. Всего лишь чуть меньше злости было во взгляде Вольфа. Парочка обменялась парой любезностей, из которых я понял только Вольфовское «Шайзе».

— Что только что случилось? — спросил я своего единственного переводчика.

— То, что мне опять придется жрать в три горла! — ответил Вольф.

— Я так понял это от телекинеза, но зачем ты его использовал?

— Я думал она тебя пристрелит.

— Мари? Пустой рукой?

— Что, правда?

— Вольф, это все начинает меня напрягать и заставляет задуматься о психическом здоровье. Я только пока не знаю грешить на тебя или на себя.

— Мы оба здоровы, — отмахнулся немец. — Ты не видел в ее руке пистолета, не слышал выстрела?

— Нет.

— Ник, Мари псионик-иллюзионист. Мы все только что видели, как она достала из-за спины пистолет и выстрелила в тебя.

— Да ладно! Пускай наколдует паука у меня на ладони. Я выложил ладонь на стол.

— Это не колдовство, — огрызнулся Вольф, но мои слова перевел. По тому, как изменились лица людей я понял, что они действительно там что-то видят. Больше всего скривилась Ясмин, и я дернул рукой будто бросая паука в нее. Женщина взвизгнула и спряталась за Вольфа.

— Вы действительно что-то видели? — поразился я.

— Ник, — обратился ко мне старик Канат. Пока мы тут проводили эксперименты, он искал что-то в своем планшете, теперь протягивал его мне. С экрана, поджав губы бантиком, на меня смотрела стройная блондинка с огромными буферами вырезе блестящего платья. — Лена?

— Нет, — покачал я головой. Старик перелистнул штук двадцать фото и как дошел до более ранних с рыжей прической вдруг отозвался Вольф. Команда вновь загудела обсуждениями. Надо бы скорее учить язык, интересно ведь.

— Вольф? — решил я вклиниться.

— Такой я ее вчера видел. Но если это был иллюзионист… Зачем?

— Тут два варианта: либо чтобы ты пошел туда, куда собирался, либо чтобы не пошел в кафе к остальным, — резюмировал я, чувствуя, как струйка холодного пота стекает по спине. Ох и нелегкими покажутся мне мои миллионы. Выжить бы.

Вольф вновь перекинулся парой слов с командой. На этот раз длинную и пространную речь с минимумом понятных слов толкнула Асоль. Давешний планшет был отобран у Каната и через руки доктора перекочевал ко мне.

— Нажмешь старт и высветится поле с картинками. — сказал Вольф. — У каждой будет пара. Несколько секунд и картинки закроются, а тебе надо их открывать парами.

— Знакомая система, — кивнул я. Хорошая развивающая игра. У меня тоже такая цацка на компе была. Классе в девятом я нехило прокачал зрительную память. Уж очень там приятные картинки были. Особенно для пацана в период полового созревания.

Здешние картинки разочаровали. Какие-то арбузы, дыни и прочая фруктовая муть. Совсем не те «дыни», что были на моем компе. С заданием я справился практически сразу, не сделав ни одной ошибки, чем заслужил ворчливое одобрение команды. После этого мне провели тест на звуковую память. Асоль пробежалась со мной по местному алфавиту, а потом говорила целые предложения, заставляя их записывать, после того, как она закончит говорить. Здесь я оказался не так крут, но подозреваю — это вина не моя, а местной грамматики. Все равно тест вызвал у команды положительные эмоции, как мне показалось с ноткой зависти, и новое обсуждение.

— К чему все это, — спросил я Вольфа.

— Тебе снова крупно повезло.

— Каким образом?

— Первое, — Вольф загнул указательный палец, — У тебя проявилась Пси-мутация — ты не видишь иллюзий. Такие люди в любой охране на вес золота.

— Ага, — подвох я просек с ходу, — и убирают их первыми.

— Бывает. Но способность не имеет внешних проявлений — советую ее скрыть. Мы уж точно не проговоримся. Второе, — он загнул средний палец, — у тебя мозговая активность сейчас выше чем когда-либо в жизни. Если к вечеру прочтешь словарь — к концу недели будешь уже корявенько общаться.

— Это круто.

— И третье — ты освобожден от кухни.

— Почему?

— Не будет у тебя времени. Словарь настоятельно советую закончить сегодня. С утра пойдешь по руках наших инструкторов. Капитан и Мари — научат рукопашному, мы с Хоссом — погоняем на мечах, Эрнан научит разбираться в оружии, а Асоль — стрелять и оказывать первую помощь.

— А броня? С ней кто будет учить обращаться?

Вольф перевел мой вопрос. В ответ прозвучало несколько предложений капитан покивал, видать согласился, отдал пару приказов и завершил дискуссию выйдя из кухни. За ним закончить трапезу поспешили и остальные члены команды.

— Ты сам напросился, так что без обид.

— Что такое?

— Единственная свободная у нас броня — старый пехотный скаут Мари.

— И в чем проблема?

— Это пиратская костяная подделка ядовито-розового цвета.

— Разве я не богат? Мы не можем подобрать что-то приличное?

— Пока еще не богат. Иди учи словарь.

Словарь я действительно прочитал к ночи и уже утром по-прежнему ничего не понимал. За что меня и избили. Шучу, просто утро началось с тренировки рукопашному бою. Мой сенсей согласно всем канонам был узкоглазым и мудрым, правда при этом еще сантиметров на десять меня выше и владел не только мастерством, но и телом модели, рекламирующей мужские трусы. Реально, пресс через компрессионную футболку пробивался. Еще сенсея отличала крайняя гуманность. Меня не избили до полусмерти, не посадили на шпагат и не заставили красить забор. Единственную травму получило мое самолюбие. Подумать только, при том что мне было разрешено не сдерживаться, за два часа тренировки по Шоне я не попал ни разу, а сам при этом получил с добрую тысячу шлепков-касаний на виду у Асоль и Мари, что подтянулись ближе к концу. А он потом еще и вздохнул так разочарованно… Гад.

После рукопашки было фехтование. Поскольку присутствовал на нем и Вольф, мы смогли пообщаться нормально. Сам немец был хорошим бойцом, но никудышным учителем. А Вот Хосс обладал обеими талантами. Под его присмотром Вольф меня и избивал. Хорошо хоть одели в добротную спортивную броню. Сначала я махал короткой палкой, потом длинной, потом был пластиковый топор и что-то похожее на клевец, а закончили мы копьем и алебардой.

После того, как, я снял защиту, Хосс подал мне настоящий меч. Ничего фантастического или экзотического — классической одноручник с широкой крестовиной гарды. Острый зараза! Я не смог удержаться от проверки, порезал палец, про себя матюкнулся и сунул его в рот. Хосс с Вольфом только переглянулись и ухмыльнулись.

Ящер взял такой же меч, и снял лезвием стружку с ногтя показывая мне что его столь же остер, как мой.

— Повторяй за Хоссом, — попросил Вольф. — Медленно.

Ящер описал мечом широкий замах справа налево, пока наши мечи не звякнули, потянул его со скрежетом дальше, а как высвободил, нанес медленный удар слева направо, закольцевав таким образом упражнение. Справа налево, слева направо три раза медленно, а потом ящер начал наращивать скорость. Сначала я напрягся, а потом подумал, — Да какого хрена! — и вложил в удар побольше силы. Сильнее, быстрее, еще! Каждый удар отзывался уже не звоном, а лязгом металла и болью в запястье. Врешь, не возьмешь! Я сжал костяную рукоять сильней, фигня это после становой тяги на сто пятьдесят. От следующей сшибки что меня, что Хосса повело, но сжав зубы я рубанул опять и опять, пока ящер не выбил мой меч.

— Хорошо! — заключил Хосс, и я его понял. — Сбоку зааплодировал Вольф.

— Что же тут хорошего? — попытался спросить я на тилу. Потом переспросил, еще раз переспросил, плюнул и вернулся на немецкий. — Я не удержал его.

— Просто Хосс ударил чуть иначе, — объяснил Вольф. — Научишься и такие держать.

— Тебе не хватает скорости, — добавил зеленый. — Но напор не шуточный. Меч ты чувствуешь и не боишься противника. Я видел бойцов, которые могли порвать любого голыми руками, без страха шли под пули, но стоило противнику взять в руки клинок, и они пасовали. Хороший мечник из тебя выйдет.

— У меня же глазомер паршивый, а точность так вообще…

— Обойдешься, — отмахнулся Вольф. — Долбани ты меня сейчас этой железякой — пофиг будет куда попадешь. Даже если не прикончишь с первого раза — добьешь вторым. А парирование — меч длинный, главное знать, как, а сантиметры роли не играют. Ты главное пули им не отбивай и не слушай Хосса, когда он будет говорить, что бой — это искусство. Бой — это работа, тяжелый физический труд. — Вот как раз после того, как немец выдал мне эту тираду, он добросовестно перевел лекцию ящера об искусстве фехтования, и мы пошли на обед.

После обеда эстафету принял Эрнан. Он пустил меня в небольшую кладовку с кучей верстаков и выложил на стол несколько пистолетов. Больше всего мне понравился револьвер с выкидным барабаном под девятимиллиметровый патрон, но по здравому размышлению от романтики дикого запада и крутой кобуры, что должна была болтаться на бедре у самого колена я отказался в пользу крохи на девять патронов похожей на Макарова или Вальтер.

В качестве основного оружия я получил штурмовую винтовку булл-пап системы. Это когда магазин находится за спусковым крючком. Сравнить это чудо было не с чем. Если очертания пистолета мне были знакомы, то уже одно только слово «булл-пап» я в памяти откопал с трудом. Просьбы заменить автомат на что-то более традиционное были не поняты, или просто отвергнуты. Пришлось брать, что дают и тащиться в тир. Здесь он был не большим, я бы даже сказал — тесным коридорчиком метров сорока-пятидесяти с двумя стрелковыми линиями и движущимися мишенями. Асоль, как мой тренер по стрельбе претензий тоже не одобрила. Поскольку Вольфа рядом не было, пришлось общаться отдельными словами.

— Перезарядка. Медленно, — пожаловался я. Вместо ответа Асоль взяла свою винтовку, сунула за пояс магазин и трижды выстрелила по мишени, рванула магазин из-за пояса и заменила, совершенно точно уложившись в полторы секунды. Я не зевал, и успел подметить порядок действий. Медленно повторил то же самое и признал. — Неправ.

— Почему? — спросила Асоль, указывая на мой пистолет в кобуре на поясе.

— Короткий. Достать быстро. — Женщина неодобрительно покачала головой.

— Метко мишень.

— Чего? — не понял я — Синоним скажи.

— Точно попасть. Важно.

— И?

— Маленький — сказала Асоль. — Больше — удобней. — Для примера она протянула мне свой пистолет. Он был немногим больше, но в руке сидел лучше. — Одевай. — кивнула она на наушники с очками, что дожидались меня на стойке у стрелкового барьера. — Стреляй.

Стрелять я так понял надо из ее ствола, иначе бы забрала. Судя по тому, что женщина одела наушники, брезговать ими не стоит. Я подогнал дужку под размер моей головы, напялил очки и постарался вспомнить все, что знал о стрельбе с пистолета. Основной костяк моих воспоминаний составляли вестерны, где крутые парни палили от бедра не глядя, поражая противника прямо в сердце. Были еще боевики, где стреляли с двух рук чуть ли не весь фильм ни разу не перезарядив оружие. Ага, вот так его держат в полицейских драмах. Спасибо «Каслу». Так, где тут предохранитель? Снимаем. Мишень висит недалеко — метров пятнадцать. Целимся не долго, а то точно промажем. Это тоже из какого-то фильма, там еще Мэл Гибсон был.

В какой-то момент перед самым выстрелом мне показалось что ствол ушел влево, потом пистолет толкнул руку, а урезанный звук выстрела отчетливо пробился сквозь защиту наушников. Ну хоть по мишени попал. Ствол действительно повело влево. Я повторил процедуру немного сместив указательный палец относительно спускового крючка, на этот раз пуля ушла правее, а вот с третьего раза я его удержал и проделал дырку гораздо ближе к центру мишени. Следующих три выстрела равномерно разлетелись вокруг яблочка мишени.

— Хватит. — Скорее догадался, чем услышал я. Освободив одно ухо, я переспросил.

— Что?

— Свой. Сюда. — Асоль указала на вторую линию.

Как не странно, но эта маленькая легкая зараза слушалась меня намного меньше чем большой пистолет Асоль. Хотя я вроде уже и уловил систему, пули разлетались, едва не выходя за рамки мишени.

— Неправ. — Признался я Асоль.

— Хорошо. Поменяешь. Повторяй.

Асоль продемонстрировала мне как стрелять с автомата, и приняла в зачет десять одиночных выстрелов. Вручную поправила винтовку и мою голову, пока я прижимал оружие к себе и заставила сделать еще пару выстрелов. Дальше пошли формы как правильно держать автомат, как идти, как целится и менять магазин. Все это было объединено в короткую кату, засевшую у меня в голове после трех повторений. Ката оказалась заданием для самостоятельной отработки, как и стрельба. Мне выдали два рожка, показали, как двигать мишени на пульте, где брать новые и оставили в покое.

Вот примерно в таком темпе я прожил всю следующую неделю. С утра меня позорил Шона, или под его присмотром пинала Мари, а потом мы гремел железом с ящером и немцем. После обеда я разбирал разнообразное оружие у Эрнана, иногда даже тягал его в тир пострелять. После смены пистолета на угловатую пушку побольше с обоймой на семнадцать патронов, Асоль показала пистолетную кату и редко наведывалась на мои стрелковые тренировки. Как ни странно, меткость моя росла, а чувство собственной крутости крепло. Но не забывал я и о тренировке для мозга. Под это дело шли шахматы с Хоссом, а как нормально пошло чтение — целая куча настольных игр с Асоль и детьми. С рыжей кроме меня неопытного почти никто не играл, разве что, когда за столом собиралась практически вся команда, иначе победа рыжей была гарантирована. Еще одним игровым клубом заведовал Канат. В его каюте по четвергам играли в разновидность покера. Тут уже не учувствовала Асоль — держала в узде свой азарт. У нее, как я понял, раньше были с этим проблемы. Но игры приходились уже на поздний вечер, а до этого я много читал и проводил время с Ясмин. Она просвещала меня насчет биотехнологий чуждых моему миру. Так я узнал, что в экзоброне используют искусственно выращенные, а иногда даже настоящие мышцы животных и насекомых. Хотя куда там, использовались не только мышцы, но и целые железы и органы чувств. Нейрогрибы были прекрасным адаптером для использования что того, что другого.

К концу недели я стал для этих людей своим. Только Мари как снежная королева не пускала меня в свое сердце. Причина в том, что я таки победил ее в спарринге. Подход оказался банальным и простым как доска. Отхватив пару хороших оплеух, я просто навалился на нее всей массой и прижал к полу. Как бы эта дикая кошечка не брыкалась, но вырваться не смогла, после чего и затаила обиду, а я перекроил расписание и вернулся к силовым тренировкам, что делал еще в своем мире. Благо в спортзале была и лавка для жима, и стойка для приседаний.

В выращивании мяса нет никаких хитростей. Бесформенный кусок со вкусом свинины или курятины может вырастить любой недоучка биомеханик. Работа Ясмин была гораздо тоньше — она выращивала рабочие мышцы. Левый квадрицепс в броне Вольфа медленно терял тонус и в скором времени грозил прийти в полную негодность. Проблема выращивания синтетических мышц состояла в том, что они должны били иметь строго ограниченную форму, не просто чтобы влезть в определенную нишу в броне, но и поместиться там в момент максимального напряжения не разворотив броню изнутри. Поэтому Ясмин выращивала сразу три квадрицепса и один уже начал набирать избыточную массу. На последнем этапе она уделяла большинство своего времени стендам, часами пропадая в лаборатории. Именно за снятием показателей трехмерного сканера и застала ее Мари. Блондинка ворвалась в лабораторию как к себе домой, нагло наплевав на правила стерильности.

— Как же он меня бесит!

— Ты хоть маску надень, — попросила Ясмин. — Кто?

— Ник! — Прорычала девушка, натягивая марлевую повязку на лицо.

— И что он сделал?

— Победил меня в спарринге.

— Да он талант.

— Тупой мужлан! Просто задавил меня массой. К отцу он по-прежнему не может прикоснуться.

— Я так и не поняла, что именно тебя взбесило?

— Я завелась.

— Что? — Ясмин наконец оторвалась от монитора и удивленно взглянула на подругу.

— Ну, он меня прижал так… Сам горячий и твердый. Не там твердый, — начала краснеть Мари, — мышцы, я о мышцах говорю. Да он мне и не нравится! У него лишний вес, и он медленный. Клинком правда неплохо машет. Стреляет вроде ничего так. Асоль говорит прогресс на лицо.

— Я поняла! — перебила излияния Ясмин. Наконец на Бочке появился парень твоего возраста.

— Да. Мы ведь все время в дороге. В Чимбае только на месяц задержались. В общем, меня бесит этот сбой. Он же член команды.

— Мой брат с невесткой тоже члены команды. Им это не мешает — парировала Ясмин вернувшись к показателям сканера.

— А тебе с Вольфом что мешает?

— Я не… — Ясмин запнулась, но возразила с новым пылом. — Нет у нас ничего!

— Ага, и никто не видит, как этот медведь вокруг тебя на цыпочках танцует, а ты сначала его пирожки в три горла трескаешь, а потом калории в спортзале до полного изнеможения сгоняешь.

— Я просто люблю его выпечку и держу себя в форме.

— Да-а!? — улыбнулась Мари. — А скажи-ка подруга, для кого ты каждый день красишься? — Ясмин проигнорировала вопрос и деланно сосредоточилась на данных. — Или может, скажешь, что в узкой юбке ходить удобнее, чем в штанах? А…

— Хватит! Это не твое дело.

— Дело не мое, — согласилась Мари. — просто не пойму, чего вы друг друга мучаете.

— Мари, что тебе нужно?

— Мне нужно горячее мужское тело, а не кусок синтетической кости. — Ясмин вновь залилась краской. — Тебе кстати тоже. Подруга, давай в бордель сходим.

— Чего!?

— А что? Мужики наши такими походами не брезгуют. Даже дед туда ходит.

— Хочешь — иди. Ко мне ты чего прицепилась?

— Одной мне страшно, с мужиками — стыдно, Асоль — замужем. Остаешься только ты.

— Не пойду!

— Яся! — заканючила Мари, картинно упав на колени и схватив подругу за полу халата.

— Не пойду!