Боец 8: лихие 90-е

Глава 18

К своему удивлению, Бесси я застал в комнате увлеченно изучающей принесенные мной книжки. Девчонка так увлеклась каким-то учебником для поступающих в средние специальные заведения, что даже не сразу заметила, что я уже вернулся.

— Слушай, но ведь ты же наврала мне тогда про колледж, — сказал я, присев на корточки перед кроватью, на которой Бесси устроила свой читальный зал. — Скажи честно! А сейчас, смотрю, тебя от учебной литературы прямо не оторвать.

— Ой, да какой мне тогда был колледж, — махнула рукой Бесси. — Сам же все сейчас понимаешь. Но теперь мне действительно интересно. Хочется все это как можно скорее изучить и пойти дальше. Сама от себя не ожидала!

Я улыбнулся, встал и поискал глазами пульт от телевизора.

— Ты все-таки провел для нас кабельное? — игриво блеснула глазами Бесси, когда я начал щелкать кнопками, переключая каналы.

— Нет, — отрезал я. — Я же сказал, кабельного не будет.

— Ну вот, — обиженно надула губки она. — А я-то думала, мы с тобой вместе что-нибудь посмотрим… А что ты там ищешь тогда?

Искал я телеканал, который анонсировал прямое включение с нашей пресс-конференции, посвященной грядущему турниру. Там должно было произойти кое-что интересное, в том числе непосредственно для Бесси. Наконец я обнаружил этот канал и выключил телевизор.

— Включишь его в 14 часов, — сообщил я, кладя телевизионный пульт обратно.

— А что там будет? — спросила Бесси.

— Будет наша пресс-конференция, — ответил я. — И я очень хочу, чтобы ты ее посмотрела от начала и до конца.

— Ну Сергееееей, — протянула Бесси. — Ну это же скукотища! Что мне там смотреть? Можно я лучше поеду в город погуляю?

Началось. «Погуляю». Все это напоминало поведение либо ребенка, либо зависимого человека — сколько ни объясняй, почему ему что-либо запрещают, он все равно будет канючить в надежде получить желаемое. Блин, вот как работает голова у некоторых людей? Сама только что бежала через весь город, с трудом избежав заталкивания в багажник, а теперь ей, видите ли, прогулки по городу подавай!

— Бесси, — старался сдержаться я. — Мы ведь, кажется, с тобой договорились. Ты сидишь здесь и даже носа своего не высовываешь на улицу. Понимаю, неудобно. Но если быки, посланные твоей мачехой, тебя схватят — а есть немаленькая вероятность такого развития событий — это будет еще более неудобно. Так что лучше уж потерпи. Да и потом, чего тебе здесь не хватает? Хочешь размяться — иди вон в тренажерный зал, там хочешь — бегай, хочешь — приседай, хочешь — железо тягай, если есть такая потребность! Захочешь поспать — кровать к твоим услугам. Чтивом я тебя снабдил. Телевизор тоже есть. Захочешь есть или пить — здесь полон холодильник еды и напитков! А если нужно что-то в магазине — так я куплю и принесу тебе. Что тебе еще надо-то?

Я открыл холодильник, извлек оттуда бутылку газировки и, с характерным шипением открыл крышку, сделал освежающий глоток.

— Ага, «пить»… — передразнила меня Бесси. — Я с некоторых пор вот эту самую воду видеть не могу. Ненавижу!

— Это почему еще? — удивился я. — Отравилась ей, что ли?

— В некотором смысле, — усмехнулась Бесси. — О папаше уж слишком напоминает.

Я посмотрел на этикетку бутылки, которую держал в руках. Точно! Это же вода, которую производит компания ее отца. Как же я не заметил этого раньше!

— Ладно, — сказал я. — Куплю тебе другую. А пока вон, если хочешь, есть чай и кофе. Мне скоро надо будет…

Договорить я не успел, потому что в этот момент раздался стук в дверь, и, не дожидаясь моего ответа, в приоткрывшуюся дверь просунулась голова одного из учеников Грейси.

— Мистер Кресов, — смущенно проговорил он, — мистер Грейси очень просит вас подойти к нему.

— Хорошо, — ответил я. — Сейчас приду. Бесси, — снова обратился я к своей подруге, когда дверь за бойцом закрылась. — Не подводи ни меня, ни себя! Раз уж так сложились обстоятельства — сиди здесь и постарайся, чтобы никто тебя даже в окно не смог увидеть, даже случайно! Здешние ребята тебя никому не сдадут — тут почти все прошли, скажем так, уличную школу жизни, знают, что означают расспросы незнакомых людей и не в свои дела не лезут. Так что пока ты находишься здесь, тебе ничто не угрожает. Но стоит тебе выйти, как в любой момент может повториться то, от чего мы с тобой убегали час назад! Не подставляйся, иначе в следующий раз я могу тебя не найти и не суметь вытащить. А судя по твоему описанию мачехи, ты в таком случае не то что меня — света белого больше никогда можешь не увидеть. Ты меня поняла?

— Поняла, — тяжело вздохнула Бесси, с тоской глядя в сторону окна.

— Ну вот и славно, — я поцеловал ее в макушку и направился к выходу. — И не забудь, в два часа включай телевизор!

«Хм. Интересно, что ему могло от меня понадобиться перед пресс-конференцией?» — размышлял я, идя коридорами в кабинет Грейси. «Хочет отдать последние распоряжения? Но уж что касается именно этой конференции, так это скорее мне нужно будет всех обучать. То, как мы проводили пресс-конференцию в Москве, можно сказать, ноу-хау в мировом масштабе».

Мои предположения оправдались. Грейси я застал смотрящим по видеозаписи рестлинг.

— Еще раз привет, Сергей, — кивнул он мне. — Заходи. Посмотри-ка на это.

Я взглянул на экран. Там бой как раз был на пике, вопрос с победителем должен был решиться вот-вот, и весь зрительный зал замер в напряжении.

— Ты уверен, что нам нужно сделать то же самое? — в задумчивости спросил Грейси.

— Уверен, — без малейших колебаний ответил я. — Это именно то. что нужно. Они все охренеют от увиденного, ну а в состоянии шока, сам понимаешь… Это как импульсивная покупка на эмоциях.

— Импульсивная, говоришь… — повторил Грейси. — Но ведь все это дерьмо должно выглядеть искренне. Вот взять хотя бы сегодняшнюю пресс-конференцию. Хорошо бы показать уже сейчас, что парни с трудом себя сдерживают, чтобы друг друга не разорвать прямо в эфире. Ну, как будто они реально что-то очень сильно не поделили, да? Это привлечет зрителей, вызовет интерес, что будет дальше. — Грейси с сожалением вздохнул. — А у нас тут, знаешь ли, не актерский кружок. Если дать бойцам просто заучить текст — никакого толку не будет. Морды бить они умеют, а выражать эмоции могут разве что мычанием да всякими там выкриками.

— Да не надо никакого заученного текста, ты что, — возразил я. — Это ведь тот же самый треш-ток, только на другом уровне. Нужно просто взвести себя и все, ну как перед любым соревнованием. Но при этом не переходить какую-то совсем уж запредельную грань. Короче, нужно этот самый чертов треш-ток растянуть во времени на всю пресс-конференцию, вот и все.

— Тогда сможешь объяснить пацанам, что именно от них требуется? — спросил меня Грейси. — У нас еще подобного опыта не было.

— Объясню, — сказал я. — Только когда? Конференция-то уже скоро.

— Прямо сейчас, — Ройс взглянул на часы и выключил телек. — Через пять минут бойцы соберутся во дворе. Вот там ты им все и расскажешь, а потом все вместе и поедем. Пошли!

Мы спустились во двор, где уже потихоньку собирались наши ребята, обсуждая что-то свое. Было занятно наблюдать спортивных звезд, мирно переговаривавшихся во дворике в обычной одежде. Со стороны это походило скорее на туристическую группу в ожидании экскурсовода. Словно воплощая мою аналогию, Грейси поднял руку, призывая ко вниманию, и гул разговоров тут же утих. Все обратили свои взгляды на нас.

— Итак, — заговорил Грейси. — Сейчас мы с вами поедем на пресс-конференцию. Несмотря на привычное название и понятные скучные ассоциации, связанные с подобными мероприятиями, мы должны там дать не меньшего жару, чем на турнире!

— В каком смысле? — уточнил кто-то.

— А в таком смысле, — ответил Грейси, — что эту конференцию будут смотреть множество людей, которые могут купить трансляцию нашего турнира. Кроме того, конференция будет показана в том числе и в прямом эфире, который будут смотреть наши возможные спонсоры. Так вот, бойцы, ваша задача — чтобы все, буквально каждая хрень, каждая мелочь с этой чертовой конференции вызывала шок и молниеносно врезалась в память! Чтобы у каждого обладателя какой угодно суммы денег, который посмотрит конференцию, даже вопроса не возникало — купить мне это или не купить? Вопрос должен возникать только один — где мой чертов бумажник, я хочу купить эту трансляцию за любые деньги и увидеть, чем закончится все это дерьмо!

— Но ведь это нарушает спортивный принцип, — робко заметил кто-то из ребят.

— Сейчас у нас в спорте главный принцип будет — зарабатывать деньги, — парировал Грейси. — Послушай, чувак, ни один турнир по борьбе, карате, самбо или любому другому виду спорта не соберет народ на платных трансляциях! Почему? Потому что это просто нереально скучно! Да, есть бокс, который, наверное, соберет. Но, опять же, даже в боксе по-настоящему интересным и захватывающим получается один поединок из тысячи!

— А почему так? — подал голос еще один боец, судя по всему, из учеников. — Ведь на всех поединках, по сути, участники занимаются-то одним и тем же.

— Очень правильный вопрос, — одобрил Грейси и вдохновенно продолжил свою речь: — Одним-то одним, да не совсем. Люди идут туда, где есть конфликт! Где, грубо говоря, зацепились между собой два парня, примерно равные по уровню, и где до самого конца невозможно понять, кто из них одержит победу, понял? Люди болеют каждый за своего бойца, и любой зритель хочет увидеть, как свой, хороший парень надерет задницу плохому парню! Это как в кино — зрителю всегда нужна интрига, он должен знать, чем все закончится! А там, где два этих парня весь вечер уныло слоняются по рингу, изредка толкая друг друга в бок, как засыпающие пьяницы, бредущие домой, никакой интриги нет и быть не может! Я уж молчу про всякие там договорняки или когда один соперник заведомо сильнее и опытнее другого. Это вообще позорное зрелище! А вот наш вид спорта, который мы продемонстрируем и будем развивать, как раз и способен создавать и интригу, и впечатляющее шоу! Бойцы разогревают друг друга и зрителей с самого начала, даже словами, и в результате всем уже становится ясно, что они готовы друг друга разорвать на куски!

— Но ведь тогда получится, что мы должны заниматься оскорблениями, — заметил Тэнк Эббот. — Это уже будет переход на личное. А там, где я рос, так не принято.

Вот уж от кого я не ожидал такой мягкости, так это от Эббота! Что-то на подписании договоров он такой благовоспитанностью не отличался!

— Не надо личного, — согласился Ройс. — Ты можешь просто сказать, допустим, «твоя задница сейчас разлетится на мелкие кусочки» или что-нибудь вроде этого. Но, действительно, нельзя переходить на личное, затрагивать какие-то заведомо болезненные для соперника вещи, нельзя трогать религию и родителей.

— Черт подери, — задумался Тэнк. — Хм. Ну ладно. Раз надо — значит, все сделаем.

Перед конференцией нам всем предстояло еще обсудить планируемый конфликт с телевизионщиками. Никто из них, разумеется, даже глазом не повел, когда Грейси выложил им нашу стратегию. За свою телевизионную карьеру им приходилось устраивать еще и не такие договорные постановки. Хоть добрая половина из них и позиционирует себя как правдорубов и поставщиков настоящей информации, все же рейтинги-то для них будут поглавнее, чем правда. А значит, в любую заваруху они всегда с удовольствием впишутся и еще сделают вид, что так и было. Недаром одним из условий сотрудничества с телеканалом, делавшим трансляцию конференции, было участие в турнире бойца, выдвинутого этим каналом. Держу пари, что этот парень тоже прошел подробный инструктаж от этих монстров телевизионных зрелищ.

По их же предложению было решено провести якобы жеребьевку, хотя на самом деле список пар уже был определен. «Зрителю надо дать ощущение участия в происходящем. Как будто бы все решается на его глазах. Тогда его задницу экскаватором не выковыряешь из кресле перед телевизором!» — убеждал нас один из журналистов. И, в принципе, с этим было трудно поспорить.

Когда зашла речь о самом конфликте, который должен будет возникнуть непосредственно в ходе конференции, я заметил, что режиссеры делают ставку на нашего московского Танка, на Тэнка Эббота и своего бойца. К слову, последний уже был здесь — видимо, приехал вместе с журналистами — и вел себя, как капризная звезда. Он не канючил, нет — каждое свое недовольство он выражал агрессивным наездом на устроителей конференции. Сначала его не устроила выставленная организаторами питьевая вода («Ну прямо как Бесси!» — усмехнулся я про себя), затем он чуть не устроил потасовку, выясняя, с какого ракурса его будет брать основная камера. А увидев нас, он и вовсе скривил рожу, как будто бы ему под нос сунули тарелку с дерьмом. «Вот с этими, что ли, мне выходить?» — спросил он таким тоном, словно его невероятно унизили, но он, так уж и быть, по доброте душевной согласен стерпеть это унижение ради будущего спорта.

В процессе обсуждения конфликта выяснилось, что в репортажах будет отражен лишь один эпизод — между нашим Танком и бойцом от канала, как бы символ противостояния двух супердержав (и мне это что-то очень сильно напомнило, черт возьми!). А остальных бойцов, и меня в том числе, покажут только мельком — процедура взвешивания и битва взглядов. Это меня озадачило. Ведь моей целью было привлечь внимание отца Бесси и вызвать в нем желание стать нашим спонсором! А для этого нужно было, во-первых, каким-то образом перетянуть одеяло на себя, а во-вторых, выдать что-нибудь настолько шокирующее, чтобы все остальное, что будет в этом чертовом репортаже, напрочь забылось. Тем более я знал, что Танк не очень любит все эти треш-токи, а значит, ни на какие запоминающиеся моменты в его выходе рассчитывать не приходится. Не на того сделали ставку телевизионщики, ох, не на того! Рискуют получить вместо острого, пряного блюда пресную кашу на воде.

Тем временем ведущий уже вышел перед камеры, чтобы объявить о начале пресс-конференции. Я услышал, как он зачитывает перечень участников будущего турнира. Нужно было срочно что-то предпринять! Если я ничего не сумею сделать прямо сейчас, то вся затея с отцом Бесси полетит к чертям собачьим!

Я быстро огляделся вокруг в поисках хотя бы чего-нибудь, что могло бы мне помочь устроить небольшое, но запоминающееся шоу. Взгляд мой упал на распечатанную упаковку газировки, из которой было взято всего несколько бутылок — для участников пресс-конференции. Как раз то, что нужно! Я взял одну из бутылок, чуть приоткрыл крышку, чтобы не возиться с этим, когда придет момент действовать, и приготовился к выходу.

— Сергей Кресов, Россия! — громогласно объявил ведущий, и я, открыв бутылку до конца, решительно отправился на сцену. Проходя мимо «телеканального» бойца, я как будто бы случайно столкнулся с ним плечом, и вода из моей бутылки обрызгала дорогой костюм этого «элитного мальчика».

— Слышь, ты че, охренел, что ли? — крикнул он, не задумываясь (а может быть, попросту забыв), что камеры уже вовсю снимают происходящее и более того — на одном из телеканалов все это транслируется в прямом эфире. — Ты знаешь, сколько этот костюм стоит? Кто мне ущерб возместит?

— Это ты охренел! Какого черта на проходе стоишь, как истукан! Не видишь, люди идут! — парировал я.

— Чего? — оторопел телебоец. — Может, мне с тобой еще советоваться, где мне стоять? Ты кто такой вообще?

— Это ты кто такой, — прибавил голосу я. — Ты думаешь, тут все ради тебя одного, что ли, устроено? Да черта с два!

— Ради кого устроено, это мы еще увидим, — хмыкнул он.

— Увидим-увидим, — поддакнул я. — Ты что же, сукин сын, думаешь, что если тебя выставили твои благодетели, так ты и победишь? Ты вообще хоть драться-то умеешь? Не говоря уже о том, чтобы соображать хоть немного?

— Драться с такими придурками, как ты, значит себя не уважать, — презрительно выдал этот наглец, сделав вид, будто плюет мне под ноги. — Я тебе отвешу один щелбан — и ты улетишь в угол ринга в ужасе. И будешь еще разрешения просить, чтобы подойти ко мне и остаться целым!

— Ты что-то напутал, малыш, — громко, но уверенно ответил я. — Просить разрешения будешь ты. Потому что ты, похоже, не понял, где ты оказался, с кем тебе предстоит бороться и как вообще приличные люди себя в обществе ведут.

На это боец, к моему удивлению, не нашелся, что ответить. Несколько секунд побегав глазами, он вдруг вернулся к тому, с чего начал:

— Ты какого хрена мне костюм испортил? Кто мне заплатит за ущерб?

Мы оба уже вовсю кричали друг на друга, как будто дело происходило где-нибудь в коридоре или в переулке, а не на публичном мероприятии под прицелом телекамер. Все остальные участники замерли, а ведущий, похоже, забыл, что он должен читать текст дальше и вообще попытаться как-то нивелировать ситуацию. Со стороны все это, должно быть, выглядело довольно забавно. Впрочем, телевизионщикам такие повороты обычно нравятся — вспомнить хотя бы репортаж с подписания договоров у Грейси. Не удивлюсь, если авторы того репортажа потом еще его обмыли как свою журналистскую удачу.

— Ущерб, говоришь? А как тебе, гаденыш, вот такой ущерб?

С этими словами я поднял бутылку с водой и опрокинул его прямо на голову этого зарвавшегося звездного придурка. Теперь он стоял весь мокрый: вода стекала с его макушки вниз прямо по всему его дорогому костюму. Как бывший житель страны Советов я сразу вспомнил сцену с Ипполитом в душе. Хотя выражение лица этого деятеля в эту минуту скорее напоминало оплеванного.

Тишина на площадке стала почти осязаемой. Все присутствовавшие, включая ведущего, кажется, вообще запамятовали, ради чего они здесь собрались и, не отрываясь, следили, чем закончится мой поединок с этим звездюком.

Краем глаза я заметил, как, словно по команде, в мою сторону развернулись все работавшие телекамеры.